Чтение 8–й страницы книги ~Серебрянный клин~

лесных дикарей.

Пристроив голову поудобнее, тварь захромала прочь и скрылась в лесу.

***

Отловив одного за другим шаманов всех лесных племен, бестия силой
приволокла их в святилище. Туда, где находилась голова. Увидев голову, эти
жалкие старые колдуны, ничтожные знахари, пришли в ужас, упали лицом в грязь
и принялись биться в поклонах как перед божеством. Вконец запуганные
щелкающими челюстями бестии, они принесли чудовищной голове клятву верности,
после чего стали поклоняться ей как могли.

Ни у одного из них даже и мысли не мелькнуло уничтожить голову, пока она
была бессильна помешать этому. Страх перед ней слишком сильно укрепился в их
слабом рассудке; сама мысль о сопротивлении была для них невозможна.

К тому же рядом всегда находился верный раб головы, Жабо дав, также
нагонявший на них суеверный ужас.

Покинув святилище, они принялись срезать ивовые прутья и стебли растений,
пригодных для изготовления веревок, собирать заговоренные травы и камни с
магическими свойствами, готовить священные перья, куски выделанной и
невыделанной кожи. Они поймали несколько мелких животных, пригодных для
ритуала жертвоприношения, и даже приволокли в святилище одного вора,
которого давно собирались убить. Страшась, что душа его попадет в рабство к
страшному богу и будет обречена на вечные муки, вор истошно вопил, умоляя
казнить его обычным способом.

Большая часть собранного ими была обыкновенным мусором, а их магия, в
основном, - обыкновенной бутафорией. Но когда-то вся эта чепуха произросла
из глубинных истин, из источника, дававшего подлинную власть над миром. Это
была реальная сила, достаточная, чтобы завершить замысел головы.

В самом древнем, в самом священном из своих святилищ шаманы изготовили
фигуру плетеного человека. Они сплели ее из ивовых прутьев, связав их
веревками из травы и ремешками из сыромятной кожи. Они воскурили священные
травы; совершили жертвоприношение; они дали плетеному человеку имя и
окропили его жертвенной кровью. Их песенные заклинания растянулись на
несколько дней. Почти все были полной бессмыслицей, но в их ритм иногда
вплетались лишь наполовину понятные, а то и вовсе забытые слова, имевшие
истинную власть. И силы этих слов оказалось достаточно.

Закончив ритуал, шаманы водрузили голову на шею плетеного человека.
Трижды медленно мигнули глаза...

Деревянная рука вырвала жезл у стоявшего рядом колдуна. Старик упал.
Пошатываясь, соединенное двинулось к ближайшему участку мягкой земли. Концом
жезла стало царапать на ней неровные печатные буквы.

Получив приказы чудовища, старые колдуны торопливо покинули святилище.
Уже через неделю они были готовы внести усовершенствования в свое кошмарное
творение.

На сей раз ритуалы оказались более причудливыми. И куда более кровавыми.
Были принесены в жертву два человека, похищенных из разрушенного городка на
краю Курганья. Эти двое умирали медленно. Очень медленно.

Когда ритуал закончился, плетеный человек стал передвигаться гораздо
лучше, хотя никто, даже по ошибке, не принял бы это чучело за человека.
Теперь голова могла говорить. Тихим, замогильным шепотом.

- Соберите здесь пятьдесят ваших лучших воинов - приказала она.

Старые колдуны заартачились было. Ведь свою часть дела они уже сделали и
не имели никакого желания больше ни во что ввязываться.

Тогда монстр прошептал короткое заклинание, в котором не было ни одного
лишнего слова. Три старика упали на землю. Они умирали в страшных мучениях,
вопя от боли. Пожираемые червями изнутри.

- Соберите пятьдесят лучших воинов! - вновь прошептала голова.

Оставшиеся в живых шаманы сделали как им было ведено.

Вскоре появились воины. Они помогли чудищу взобраться на спину хромой
бестии. Ни одно другое лесное животное, будь то лошадь или бык, не давало
ему на себя усесться. Монстр привел свою банду в Курганье, к разрушенному
городку.

- Прикончить всех, - прошептал он. - До единого.

И началась резня. А Плетеный двинулся дальше. Его изуродованное лицо было
постоянно обращено на юг. В его глазах все сильнее разгорался огонь
гибельной, безумной ненависти.

Глава13

Тимми вихрем ворвался в лагерь спустя несколько минут после того, как в
городке началось побоище. Он был настолько перепуган, что едва мог говорить.

- Надо уносить ноги, - судорожно выдавливал он слова. - Та бестия опять
вернулась. А верхом на ней еще какой-то монстр. Лесные дикари режут в
городке всех подряд.

Старый Рыбак только кивнул и тут же залила костер водой.

- Пока тварь про нас не вспомнила. Все eae мы договаривались.

- Да бросьте вы, - злобно заворчал Талли. - Наверно, Тимми просто увидел,
как...

Тут дерево вдруг выпустило громадную шаровую молнию, прародительницу всех
молний мира. Ean заполнился ее яростным сиянием, а когда она лопнула -
загудел и затрясся от мощных громовых раскатов. - Мама дорогая! - прошептал
Талли. И дал деру не разбирая дороги, ломясь сквозь кусты, словно
перепуганный медведь.

Остальные отстали от него не слишком сильно.

Смед бежал крупной рысью. Он прижимал к груди охапку барахла и соображал
на бегу. Предусмотрительность Старого Рыбака, похоже, оправдалась. Как
сказал старик, они ничего не потеряют, если слиняют отсюда на какое-то
время.

Позади сверкнул язык пламени, окрашенный в розоватые тона; в ответ
полыхнула голубая вспышка. Потом раздался странный звук, словно мяукала
пропащая душа гигантской кошки.

Последнее время Талли все талдычил, что Рыбак слишком много о себе
воображает. Но именно Рыбак оказывался рядом в трудную минуту и мог хоть
что-то предложить. А Талли потихоньку занял место Смеда. Увиливал от работы,
вечно ныл. Вот Тимми совсем не изменился. Все тот же шустрый коротышка с
кучей историй на все случаи жизни.

От Рыбака и Тимми куда больше проку, чем от Талли. Рука не поднимется
перерезать им глотки. Особенно ежели куш окажется так велик, как считает
Талли. Так ли необходимо жмотиться и попусту лить кровь?

Смед присел на корточки возле заранее приготовленного бревна и пристроил
свои вещи среди специально оставленных для этого веток. Талли уже плыл прочь
от берега, бешено молотя по воде руками.

- Тс-сс! - вдруг сказал Рыбак.

Все замерли. Кроме Талли, конечно. Тот продолжал плыть, поднимая вокруг
себя брызги.

Старый Рыбак прислушался.

Смед не слышал ничего, кроме звенящей тишины. Огненных вспышек тоже
больше не было видно.

Облегченно вздохнув. Рыбак сказал:

- Поблизости никого. Есть время снять тряпки. Смед не стал спорить, но не
стал и тратить время на то, чтобы раздеться. Он оттолкнулся от берега и
поплыл.

Лежа на бревне, один посреди реки и один посреди ночи, он ощутил приступ
паники. Острова, куда они направлялись, все не было видно. Правда, Рыбак
говорил, что они просто не могут мимо него промахнуться, если отплывут от
берега в нужном месте. Течение должно само вынести их к этому острову.

Но Смед не был до конца уверен. А плавать он не умел. Что, если он
промахнется? Тогда плыть ему на бревне и плыть. До самого синего моря.

Внезапно целый каскад голубых вспышек осветил реку. Он слегка удивился,
увидав совсем рядом Тимми и Рыбака. Даже Талли, несмотря на все его бешеные
усилия, опередил их ярдов на сто, не больше.

Смеду остро захотелось перекинуться с кем-нибудь из них парой слов. Это
добавило бы ему смелости. Но он промолчал. Сейчас важнее всего было молчать
в тряпочку. Не буди лиха, пока спит тихо.

За прошедший час Смед заново пережил все когда-либо мучившие его страхи,
все приключавшиеся с ним беды и несчастья. Когда он наконец увидел прямо
перед собой неясные темные-очертания острова, его нервы были уже на пределе.

Островок оказался небольшим, ярдов двести в длину и всего десять в
ширину. Едва выступающая из-под воды узкая полоска илистой отмели, поросшая
сорняками и кустарником. Все кусты были едва в человеческий рост. Довольно
жалкое убежище, подумал Смед.

Но в первый момент оно показалось ему райскими кущами.

- Здесь мелко, можно встать на дно, - прошептал возникший рядом Старый
Рыбак. - Обойдем вокруг, там и вылезем. Не надо оставлять следов с этой
стороны.

Смед соскользнул с бревна. Глубина здесь оказалась ему по пояс. Он
двинулся вслед за Рыбаком, оскальзываясь, путаясь ногами в стеблях водяных
растений. Впереди испуганно вякнул Тимми, наступивший на какую-то
извивающуюся тварь.

Смед оглянулся назад. Ничего. Фейерверк стих. Вспышки, позволившие ему
разглядеть на воде остальных, были последними. Лес вернулся к своей обычной
жизни, наполнившись привычными ночными звуками.

- Вы где там застряли? - напряженным голосом спросил из темноты Талли.

- Надо было прихватить с собой хоть что-нибудь, - огрызнулся Смед. -
Потому и задержались. Не подыхать же нам тут с голоду. А вот что будешь
жевать ты? Шаровые молнии?

Братцу хорошая встряска только на пользу, подумал он. Может, в нем
здравый смысл проснется. Беспомощно плывя на бревне, Смед припомнил кое-что
полезное.

Талли много раз сбегал от него и раньше. Просто так, из садизма, когда