Чтение 8–й страницы книги ~Великий маг~

- А то я чувствовала себя виноватой. А так побуду третьим компом. Вы какие кнопки топчете чаще других?..

- Что, собираетесь писать романы?

- Писать нет, но знать, как вы пишете... наверное, надо? На экране лениво плыл по синему небу пурпурный дракон. Среди белых, подсвеченных оранжевым кучевых облаков он смотрелся как драгоценный рубин. Внизу по зеленому полю медленно двигался конный рыцарский отряд. Я тупо смотрел на них, не понимая, почему выехали из замка, у них же пир, у меня это

хорошо получается, потом немного с бабами, здесь тоже надо дать читателю кусок сладкого мяса, а они, идиоты... Тонко запищал домофон. Я вскочил, метнулся в прихожую. Солидный мужской голос сказал, что он - шофер Кричевского, лекция через полтора часа, но лучше выехать сейчас, как и договаривались - Выхожу, - ответил я. Кристина, уже одетая и причесанная, с самым благовоспитанным видом, в глазах ожидание, вышла в прихожую - Выходим?

- Да, - ответил я.

- Черт, не зря ли я в это ввязался?

- Вы ничего не делаете зря, - сообщила она.

- Даже когда... что-то нелепое - Нелепое?

- С точки зрения нормального, - уточнила она.

Она вышла в коридор, чтобы не видеть, как буду включать потайную сигнализацию, я догнал ее уже перед

шахтой лифта. Дверцы раскрылись, пришел маленький лифт, мы втиснулись, по крайней мере я, слишком близко от ее зовущего тела, кабинка тут же наполнилась ароматом ее духов слишком уж они... э-э... намекающие, а здесь тесно, жутко тесно.

Кристина взглянула быстро-быстро, тут же отвела взгляд в сторону. По-моему, уловила, что, если сейчас возьмет меня за причинное место, я сдамся, ведь сколько во мне человека, миллиграмм?

- а все остальное - большая обезьяна, переполненная похотью. Но потом, когда обезьяна нажрется, во мне снова проклюнется человек, а он может все оценить иначе.

Еще в подъезде пахнуло жаром от раскаленных стен, а когда толкнул дверь и вывалился наружу, горячий воздух ожег кожу, будто уже на жгучем солнце, хотя здесь пока еще тень.

У подъезда застыла длинная черная машина, тонированные стекла, проблесковый маячок, широкие шины.

От машины веяло надежностью. На прошлой неделе у нас, на Склярова, столкнулись джип "Чероки" и старая "Волга", джип всмятку, его сложило, как картонную коробку, а у танка во фраке, как называют "Волгу", лишь чуть-чуть

поцарапало бампер. Говорят, даже погнуло чуть, но эту вогнутость я бы искал с лупой. Так вот эта машина, при всей элегантности, как мне чуется, если столкнется с той "Волгой", то уже "Волга" будет всмятку.

Кристина сказала весело:

- Ого!.. Завидую. Ну, я побежала.

Я посмотрел вслед, красивым женщинам надо обязательно смотреть вслед, это стимулирует их популяцию в

обществе, развивает и гордоспинность, и улыбаемость, даже молочные железы растут и развиваются, полагаю, при таком отношении втрое лучше.

Из машины вышел высокий подтянутый мужчина. Как держался, как двигался, я сразу ощутил к нему расположение восхитился: да, профессионал!

Почему обычный человечек всегда ходит с угрюмой рожей, не старается расположить, к себе окружающих? Хуже того, женщины тоже сплошь угрюморожие. Мужчина обошел машину, распахнул дверцу с моей стороны и ждал с приветливой улыбкой.

С улыбкой не шофера, не слуги, а просто хорошего приятеля.

- Спасибо, - сказал я.

- Меня зовут Михаил Игнатьевич, - сообщил он, - но можно просто Михаилом. Я так долго прожил в Юсе, а для них даже Михаил - длинное имя, мозгов не хватает выговорить.

- Но я Майком вас звать не смогу, - предупредил я. Он улыбнулся:

- Пристегнитесь. Вообще-то я мог бы и на своей, моя в исправности, но стало интересно, что же это такое, когда "присылают машину". Да, это другой уровень: вместительный

"Кадиллак", предупредительный водитель, что распахивает перед тобой дверцу и ждет, пока сядешь на заднее сиденье, только потом закрывает дверцу, будто и этого я сам не в состоянии, обходит машину и садится за руль. Мы мчались с мигалкой, хотя в этом нет необходимости, время между часами "пик". Когда приблизились к Центру, Михаил убрал спецприметы, и наш "Кадиллак" уже почти ничем не отличался от других дорогих машин, коих в Центре немало. Впереди выросло и быстро приближалось высокое здание из массивных гранитных глыб. "Кадиллак" на скорости остановился перед подъездом, процедура повторилась в обратном порядке: водитель обошел машину спереди, открыл дверцу. и я изволил выйти из экипажа. Изволил выйти с достоинством, замедленными движениями, ни одного лишнего жеста, положение человека на заднем сиденье обязывает.

- Теперь сюда, - сказал Михаил. Он взял меня под локоть двумя пальцами, словно взялся вести слепого, только что не предупредил, что здесь ступеньки.

- На входе, правда, маленькая процедура ...

Голос был извиняющийся, я ж никогда не слышал о такой вещи, как пропуски, но процедура оказалась короткой на меня взглянули, потом взгляд охранника скользнул на невидимый мне экран, он кивнул:

- Пожалуйста, проходите.

В холле к нам подошел еще один, пониже Михаила, плотный, крепко сбитый, сказал панибратски:

- Полковник Шпак. Меня прислали проводить вас к высокому начальству. Привет, Миша. Так вы и есть тот самый знаменитый инфист?

- Я не знаменитый, - ответил я.

- Простите, я не знал, что вы засекречены. Михаил сказал зловеще:

- Теперь знай. И не забывай.

Он взмахнул рукой в сторону широкой мраморной лестницы на второй этаж. Длинный роскошный красный

ковер ниспадал по ступеням, как нескончаемый поток крови, растекался аккуратным озером у нас под ногами.

Мы направились вверх по этому потоку, как форели, преодолевая ступеньки. Шпак присматривался ко мне

с нескрываемым интересом.

- Не знаменитый? А у нас с недавнего времени о вас начали легенды рассказывать.

- А о ваших знаменитостях пишут в газетах? - спросил я. - Что-то не вижу портретов ваших абелей на заборах!

Он хохотнул:

- Верно. Но вы специалист по оружию, верно?. А что ваше оружие разрушает? Или оно не разрушает?

Он спрашивал с некоторым пренебрежением, то ли в самом деле я ему явно не нравился, то ли провокационка, чтобы я прям щас выложил все свои тайные секреты.

- Разрушает, - ответил я лаконично

- Что?

- Самое важное, - ответил я.

- Самое важное.

- Но что?

- Принятую человеком модель мира. Мы втроем поднялись по этой царской лестнице... даже императорской, достойной не только императора Николая Второго, а можно выше - султана Брунея. Я держался как можно солиднее, но все равно чувствовал себя самозванцем. Несмотря на заносчивость, что необходима в моем ремесле, се же не чувствовал, что уже насовершал массу великих дел и готов "передавать молодежи секреты". Да и секретов-о никаких, просто остальные олухи не в состоянии подобрать даже то, что лежит буквально на дороге. Ну кому не понятно, что писатель важнее генерала? В смысле для общества?..

Оказывается, никому не понятно. Вот только сейчас проснулись. Да и то, готовых инфистов пока нет, в смысле, с дипломами, у нас главное - диплом, да еще желательно, чтоб там что-нибудь по-иностранному, к примеру - "graduate in Muchosransk", потому ухватились за писателей. Хотя, конечно же, информационные войны лежат не просто в литературной области, но и бьют только литературными снарядами, философскими бомбами, снайперскими пулями анекдотов, эпиграмм... И все еще здесь уникальная область боев, где наступательное оружие пока что значительно сильнее оборонительного. Чего мандражировать, подумаешь - мраморные ступени, стены высокие, как в церкви, всюду портреты выпускников, видел такие же в школьном учебнике истории, зато я - инфист номер один. А это в самом деле значит, что стою не одной эскадрильи ракетных самолетов! Я покосился на сопровождающих, подумал, что даже их сумел бы захватить. Я вообще люблю поэтапный захват: к примеру, сперва беру лидеров молодежи... люблю захватывать студентов, то есть при сохранении общей нормы вывожу отдельные группы из-под влияния правительства, религии и пр. Вообще, такая война может проходить на фоне всеобщего мира и благополучия, никто еще не чувствует, что я их накрыл вакуумной бомбой повышенной мощности, но треть уже поражена, уже начинают думать иначе... Да ради этих моих возможностей здесь, в самом деле, если не идиоты, должны платить мне любые деньги... Для инфиста вообще сладкое время безнаказанности: жертва не в состоянии реагировать и как-то защититься от моего воздействия. Тем более что оно всегда воплощено в доброжелательную форму, как же - я ж выражаю вслух вроде бы его собственные мысли, всего лишь чуть раньше формулируя, выгранивая доводы поярче, чтобы звучали, запоминались!

Широкая ковровая дорожка привела к дверям немыслимых размеров. Шпак сразу же вошел, а Михаил сказал вполголоса:

- Это на минутку... Вас уже ждут.

Я кивнул, мысль продолжала разматывать клубок инфизма. Главная опасность информационной войны для жертв в том, что нет видимых разрушений, как, к примеру, от бомбежек. Население даже не приводит в действие защитные механизмы, которые у него все же есть. Зато для нападающей стороны полный простор, возможность не только первого безнаказанного удара, но и серии мощнейших ударов. А в стране-жертве... или среди народа-жертвы начинается упадок, депрессия, переоценка идеологии, идей, ценностей, политики, внешнего и внутреннего курса... Их уже приходи и бери голыми руками, а среди них только немногие смутно начинают догадываться, что против них уже давно ведут разрушительную войну. На этом этапе важно найти и подкармливать каких-нибудь местных квислингов, что будут высмеивать попытки заговорить об инфонападении, мол, опять охота за ведьмами, что это вам везде мерещатся враги, надо свою экономику поднимать, а не искать врагов за рубежом...

Двери распахнулись, меня ввели под локоток в огромнейший кабинет. Я с любопытством уставился на исключительно красивую женщину за столом. Чем-то неуловимым похожа на Кристину, только цвет волос иной, а волосы собраны на затылке в артистично небрежный пучок.

Она очаровательно улыбнулась нам, так умело перераспределив улыбку, что каждый ощутил, будто именно он получил девять десятых пряника, а остальным смахнули крохи.

- Минутку, - сказала она. Ее пальчик натренированно попал в клавишу старинного селектора.

- Евгений Викторович товарищи уже в приемной... Хорошо. Да-да, обязательно! Шпак подмигнул нам обоим. Мол, вот видите, как все быстро. "Подумаешь, - мелькнуло у меня в черепе.

- Конечно, этот человек сейчас могущественнее президента, но что мне все президенты, короли и канцлеры?.. Уже тем, что я - писатель, я выше всех правителей мира. А уж как инфист..." Михаил отворил дверь, отступил. Я шагнул, но успел додумать, что особенность информационной войны еще в том, что нет разделения на захватывающих и местных. Сразу стирается даже разграничение "Друг/враг". Я их бомблю, а они, пораженные ударной волной, уже начинают считать союзником того, кто на самом деле враг. Этот кабинет показался мне одним из залов Эрмитажа. То же богатство обстановки, те же музейные вещи, такие ценные для дикарей. На том конце длиннейшего стола восседал старый царственный лев, таким выглядел этот стареющий человек. Лицо показалось знакомым, но фамилию вспомнить не мог, портрет видел только в школьном учебнике. Он изволил встать, подчеркивая, что моему появлению придают немалое значение, даже вышел из-за стола и благосклонно пожал руку.

- Р-р-рад, - проговорил он государственным голосом.

- Я рад... да-да... Мне говорили, говорили...

Специалист по информационным войнам?.. Да, это новое слово военного искусства... У вас какое звание? Я сел в указанное мне кресло. Михаил опустился напротив, но не раньше, чем сели мы с ректором, а Шпак так и вовсе остался по ту сторону царственной двери.

- Рядовой, - ответил я. И добавил злорадно:

- Запаса. Он вскинул седые брови, лохматые и похожие на осыпанные инеем ледяные торосы. Очень медленно повернул

голову к Михаилу. Тот вскочил, он взглядом усадил, словно вогнал кувалдой гвоздь, сказал укоризненно: Эх... Впрочем, это наша вина, Всегда приятно, когда не тебя винят, а признают свою вину. К такому человеку сразу чувствуешь симпатию. Я тоже ощутил, хотя этот прием расположения к себе собеседника далеко не нов, но сказал с удовольствием:

- Да, конечно. Ректор кивнул:

- Мы заметили, что на вас напали... уже за это вас должны были повысить хотя бы до лейтенанта.

Более того, вы, не дожидаясь подхода основных сил, вступили в бой... за это вы достойны звания капитана. Вступили в бой и нанесли ряд ощутимых ударов! Это уже - майор. Но полагаю, что для преподавательской роли больше подходит звание полковника... Итак, полковник Факельный, добро пожаловать в нашу крепость. Как вы уже понимаете, по этой крепости бьют особенно сильно.Я тоже кивнул.

- Знаю. Причем девять ударов из десяти приходится от "своих". Они искренне уверены, что тем самым помогают стране и народу.

- Вы в курсе всех проблем, - отметил он.

- Не беспокойтесь, вам не придется носить форму, отдавать честь и все такое. Но жалованье вам будет идти, как полковнику, что в горячей точке в разгар боев. Плюс полевые, повышенный риск...

Я прервал как можно вежливее:

- Извините, для меня это не проблема. Я зарабатываю неплохо. Просто мне в самом деле интересно передать часть знаний молодым ребятам. Есть вещи настолько элементарные, что их поймет ребенок, но их до сих пор

не знают взрослые люди!.. Не потому, что не понимают, а просто не знают.

Ректор поинтересовался все так же благосклонно:

- У вас есть план... э-э... лекций? На чем будете строить?.. Я посмотрел на Михаила. Он встал, отрапортовал, чуть

ли не навытяжку:

- К сожалению, еще не существует такой науки... или даже дисциплины, как "информационная война", хотя понятно, что идет она с библейских времен.

К тому же товарищ Факельный будет читать лекции не по самой технике

информационной войны, а по близко прилегающей дисциплине... Он ее назвал "Как стать писателем". Ректор послушал, благосклонно склонил голову.

- Да надо давать разностороннее... да-да. А то если только саму технику войны, то... несолидно. Может быть, даже посещать всем курсом театр оперы? А то и вовсе - балета?.. Я слышал, что знаменитую "Аиду" написали на заказ ко дню открытия Суэцкого канала. Было заказано, чтоб оперу смастерили точно в срок и на заданную египетскую тему... Я думал, что он шутит, но его лицо оставалось совершенно серьезным. Для этого стареющего льва, что с поля боя ушел в администрирование, теперь куда важнее расширение, что означает дополнительное финансирование, набор новых сотрудников, раздувание штата, усиление влияния...

- Но все же касайтесь и самой войны, - закончил ректор.

- А программа должна быть, должна...

Без программы как-то не то... Несолидно, главное... Я чувствовал беспомощность, ибо никогда не смогу дать программу, по которой строится мой метод воздействия. Специалисты с умным видом перебрасываются терминами: "оценка ситуации", "методы воздействия", "определение публики", "ключевые сообщения", "стратегия", "тактика", "график", в то время как мне проще забросить что-то вроде: "лучше мертвый, чем юсовец", "встретил коллаборациониста - убей", такие изречения обладают запоминающейся формой и бьют по самым болевым точкам. Для него, мелькнула мысль, информационная война остановилась на разбрасывании листовок с надписью: "Рус, здаваиси!" Хотя нет, это нам такие сбрасывали, а мы через громкоговорители обещали, что пленных будем по всем гаагским и женевским, а которые выживут, то еще и коммунистами станут. Все, что ему наверняка уже говорили про новые технологии, отскакивало, как горох от Кремлевской стены.

Он все еще верит только одной технологии: пуля - дура, штык - молодец.

- Я смогу читать только то, - предупредил я, - что знаю. Я думал, это уже решено...

Ректор поморщился.

- Да, - сказал он с явной неохотой, - да, конечно.. Ну конечно же!.. Просто с методикой надежнее.

- Когда она есть, - возразил я.

- И конечно...

- Что?

- Когда опираются на материалы, - закончил я скромно, - написанные авторитетами.

Он посмотрел на меня в упор почти враждебно.

- А для вас авторитетов нет?

Михаил нервно задвигался. Воздух в кабинете сгустился. Я чувствовал, как с десяток камер фэйсконтроля записывают мое лицо, движения лицевых мускулов, применяя зондаж, вплоть до костей.

- Нет, - ответил я легко. После рассчитанной паузы добавил так же спокойно:

- В моей области, конечно. В области футбола для меня авторитет - Осташенко, а в рыбной ловле на мормышку - мой дед...

Михаил перевел дыхание, вставил поспешно:

- По перехваченным данным, уже две зарубежные разведки создали коллективы по "делу Факельного", так они называют эту операцию. Детали узнать не удалось, но они придают огромное значение его перевербовке, компрометации или даже устранению. Скажу лишь, что на эту операцию выделено впятеро больше средств, чем на похищение нашего сверхсекретного истребителя "СУ-49"...

Ректор взглянул на часы.

- Да, - сказал он, - раз уж мы проиграли холодную войну, то надо сейчас хоть в чем-то наверстывать. Или пока что крепить оборону.

Я тоже посмотрел на запястье, до начала лекции оставалось пятнадцать минут.

- Мы не проиграли, - сказал я с нажимом.

- Это нам был умело навязан миф, что мы проиграли... чтобы вызвать у нас чувство разочарования, растерянности, пассивности. И этого... мол, все мы косорукие, все делаем через задницу. ничего делать не умеем, а Запад все делает лучше. Мы не пали! Просто мы первые отказались от холодной войны Мы первые сказали, что мир на самом деле разделен не коммунизм и капитализм, все это борьба родных братьев в одном мешке, а на индустриальную эпоху и постиндустриальную... Оба смотрели на меня, вытаращив глаза.

- Однако, - продолжил я, - многие поверили в эту чушь и вот смотрим фильмы "победителей", по всем каналам транслируются вещи, пропагандирующие и навязывающие их ценности, их мировоззрение, хотя их мораль - хуже некуда. Ректор что-то хрюкнул, но не обиделся, как я опасался. Молодец, уже выше таких чисто человеческих обид.

- Но такой поток...

- Многословие, - возразил я, - как вариант управления, принятый юсовцами, - вариант работы слабого игрока. Такой старается заинтересовать другого в своем мнении и потому болтает, болтает, говорит одно и то же в разных вариантах, даже проговаривается, только бы удержать слушателя, брякает себе во вред...

Ректор кивнул, глаза были понимающие.

- Но они стараются подавить массой, - сказал он.

- Есть термин, что когда количество информации превышает порог критического осмысления, то человек просто усваивает ее в таком виде, в каком ее подают. У них ставка как раз на это.

- Это серьезный просчет, - объяснил я.

- Они исходят из того, что люди везде одинаковы.

Но у нас, в отличие от Юсы и почти любой западной страны, во всех слоях общества существует резкое недоверие к любой информации. Вы можете назвать это наследием Советской власти, когда пропаганда сидела в печенках, но на самом деле у нас не верили так же и царю, и князьям, и самому Рюрику.

Это чисто наше свойство, которое юсовцы не видят из-за того, что мы ходим в юсовских джинсах, слушаем юсовские песни и смотрим юсовские фильмы. Но мы пока еще не юсовцы! на этом отличии можно построить многое...

Михаил уже стоял, глаза встревоженные.

- До аудитории придется бежать, - сказал он озабоченно.

- У нас с дисциплиной строго!

Ректор кивнул, сдержанно улыбнулся:

- Добро пожаловать в нашу крепость, полковник Факельный!

ГЛАВА 11

Я едва поспевал за Михаилом, коридоры здесь не только широкие, для танковых колонн, но и длинные, черт бы их побрал, хотя бы на лисапете или роликовых коньках...

Михаил бросил на ходу:

- Вас обидело?

- Что?

- Да это... звание полковника. Я отмахнулся.

- Да хоть в сержанты. Это же игры.

- Какие игры, - ответил он серьезно.

- Сегодня же начнут оформлять все документы. Пойдет по красной линии, завтра приказ о присвоении, назначении и все, что следует.

Он говорил важно, значительно, я вот прям щас пойду на ушах по коридору, ликуя. Я усилием лицевых мышц задавил усмешку. Мюрат, Ней, Даву в моем возрасте уже были маршалами. И покоряли мир. А моя мощь, знаю, побольше мюратовской. А если честно, только об этом нельзя никому, побольше и наполеоновской.

Мы добежали до нужной двери, когда умолк последний звонок. Михаил открыл передо мной дверь, я прошел деревянными шагами до стола, остановился, не

представляя, что делать. Обычно лектор раскладывает по столу бумаги, папки, тем самым настраивая себя и

других на нужный лад, а у меня, как у хохла... словом, ничего нет.

Михаил вошел следом, сказал громко:

- Здравствуйте!.. Можете сесть.

Немаленький, но и не огромный зал, ровные ряды столов, а за ними - ученики. Около сорока человек, возраст самый разный, от двадцати-до сорокалетних, из них пятеро женщин. Сидят, смотрят на меня внимательно.

Как же, видят "живого" Владимира Факельного. Почти никто меня не видел на страницах газет или по жвачнику, но зато мое имя известно каждому проходящему мимо книжных лотков. И многие читали.

- Имею честь представить Владимира Факельного, - сказал Михаил четко.

- Он будет вести курс писательского мастерства. Это важная составляющая профессии, которую мы, с легкой руки Владимира Юрьевича, тоже будем именовать инфистикой. То есть эта профессия, существующая с пещерных времен, наконец-то получит название, статус и свое место в обществе. А в рядах войск... она уже получила. Один из слушателей, за последним столом, поднял руку. Михаил кивнул, парень поднялся, высокий, чернявый, со свободными движениями и живыми, чересчур живыми глазами.

- Можно поинтересоваться, - спросил он, - какое у товарища Факельного звание? В зале послышались смешки. Михаил окинул всех суровым взглядом.

- В целях конспирации, - сказал он веско, - у товарища Факельного всего лишь звание полковника.

Чтобы не слишком выделялся из вашего стада! На самом же деле... ну, вы знаете, что в нашей конторе есть сержанты, которые постарше генералов. И есть водопроводчики, на плечах которых невидимые погоны оч-ч-чень

высокого ранга... Уяснили? А теперь я оставляю вас. Товарищ Факельный, вы с ними построже. У нас чуть что - к стенке!

- У меня методы пожестче, - ответил я с гнусной улыбкой.

- Я их превращу в талибов. Или даже в ходжистов. Михаил в шутливом ужасе отшатнулся, в зале засмеялись. Когда за Михаилом захлопнулась дверь, я повернулся к залу. Сорок пар внимательных глаз смотрят на меня. Сидят ровно, руки на столе. У каждого на пальце есть колечко... меня тоже на пальце - тонкое, скромное, с одним-единенным камешком. Кольца такого типа, чем скромнее и тоньше , тем дороже, ибо в них целый набор микрочипов, начиная от анализаторов здоровья до спутникового Инета У меня, как и у всех, кто работает с компами, там есть и функции мыши с лазерным указателем курсора, прокрутки и прочих прибамбасов. Правда, научиться пользоваться такой мышью непросто, у меня эта дура в первые дни вообще выпрыгивала за экран.