Чтение 8–й страницы книги ~Война мага. Миттельшпиль~

Видя, что огонь не подействовал, салладорские чародеи поспешно погасили кольцо, не расходуя даром силы.

Боль тотчас исчезла, и прояснившимся взором Фесс увидел нависающего над ним жемчужного дракона. В нечеловеческих глазах стояли вполне человеческие слёзы.

- В-всё в порядке, Рыся. Мы их всё равно раздавим. Меня так просто не взять...

Неупокоенные достигли первых разрушенных пирамид, со всех сторон вдвигаясь в некрополь - точно кинжалы в плоть жертвы. Некоторых мертвяков уже утыкало стрелами, но те знай себе шагали. Наперерез им бежали воины-салладорцы с круглыми щитами, в белых тюрбанах, в щёгольских алых шароварах; поднялись и упёрлись в землю длинные пики с игольчатыми навершиями. Стрелки били в упор - разумеется, безо всякого результата. Фесс видел, как один из его неупокоенных сам насадил себя на пику, помогая руками, доковылял до копейщика (остриё выставилось далеко из спины), размахнулся, опустил оба кулака на плечи салладорцу, отчего тот кулем повалился наземь, складываясь, подобно тряпичной кукле, словно в теле разом не осталось ни единой целой кости.

Решимость пикинёров мигом улетучилась. Кто бросив оружие, кто нет - они разом, дружно, как по команде, развернулись и бросились наутёк. Неупокоенные не бегают, они ходят - пусть не быстро, но неостановимо, без сна и отдыха, рано или поздно жертвы выбьются из сил, и тогда...

Фесс чувствовал ужас бегущих. Непередаваемый, животный, тот, что гасит и сознание и волю, превращая даже видавшего виды ветерана в намочившего штаны, визжащего новобранца.

Мёртвая армия вступила в некрополь, разбилась на ручейки, неторопливо, но неотвратимо устремившиеся к самому центру, где крылся вход в гробницу Салладорца. Перед зомби пёстрыми клубками откатывались назад защитники; вопли ужаса, казалось, слышны были в Эргри. Кто сражался - погибал; но и кто бежал - погибал тоже. Кольцо неупокоенных сжималось всё туже, пробитые насквозь пиками, утыканные стрелами, с глубокими разрубами от сабель и секир, мёртвые воины Фесса наступали, словно морской прилив, не оставляя врагу ни единого шанса. Некоторых зомби и скелетов солдатам Салладора удавалось сразить - накинувшись со всех сторон, подрубив ноги и расчленив тело. Но до этого даже наполовину искрошенный мертвяк успевал захватить с собой трёх, четырёх, а то и пятерых противников. Богатая добыча, холодно подумал Фесс. Павшие сегодня салладорцы завтра обратятся в его, Фесса, верных солдат. Потому что армия, он чувствовал, понадобится ему и дальше, уже после некрополя...

...Наверное, его обманула та лёгкость, с какой удалось прорвать первую линию обороны. Лишь немногие из воинов в тюрбанах действительно пытались сопротивляться. До сотни их, сбившись плотным клубком, пошли на прорыв - безумная затея, если учесть, что вокруг лежала лишь безводная пустыня, а солнце поднималось всё выше и выше.

Неупокоенные только этого и ждали. Вокруг салладорцев словно из ниоткуда возникло тёмное кольцо. Ничем не вооружённые зомби и скелеты с лёгкостью ломали копейные древки, прорываясь к вожделенным живым телам, богатым такой лакомой тёплой кровью - Фесса невольно замутило, когда он увидел, как один из его мертвяков без всякого видимого усилия разорвал человека пополам, поливаясь хлынувшей кровью, словно водой. Окружённые со всех сторон салладорские воины погибали один за другим - летели в разные стороны оторванные руки, ноги, головы; кулаки неупокоенных легко крушили кости, одним ударом заставляя жертву расстаться с жизнью.

Фесс вновь подавил подступившую тошноту. Зрелище было поистине нечеловеческим.

Рыся всё это время недвижно пролежала на песке, спрятав голову под крыло, точно птица. Фесс только покосился надраконицу и поспешно отвёл взгляд.

...Но маги Салладора наконец-то сумели разобраться со своими подземными делами. Некромант видел, как к одному из жертвенников с лихорадочной спешкой волокли визжащих, упирающихся рабов.

- Папа! - резко вскинулась Рыся, едва первый из пленников забился в агонии, растянутый на алтаре и с перерезанным горлом.

- Магия крови, Рыся. Ничего удивительного. Как им ещё пытаться спастись?

- Ударим сейчас, папа! Покончим с этим кошмаром!

- Рано, дочка. Нам нужно, чтобы салладорцы растратили бы на мертвяков весь свой арсенал. Потом мы вступим в дело сами. Одной жертвой тут явно не обойдётся!

- Мы ведь можем их спасти, папа!

- Наверное. Но если салладорцы успеют воскресить Эвенгара, все океаны Эвиала закипят кровью. Сущность окончательно одержит верх, ибо кто может лучше его исполнить роль Разрушителя? Достаточно ведь, чтобы его птенцы совершили обряды Ухода посреди всех крупных городов Старого Света.

- Ч-что?.. - растерялась драконица.

- А вот что. Сущности нужен Разрушитель, но Она не ставит только на одного. Получится из некроманта Неясыти - хорошо, из преподобного отца Этлау - ещё лучше. А если салладорские маги сумеют разупокоить Эвенгара - совсем замечательно. Мы все истово верим, что Разрушитель может быть только один, - а что, если нет? Если это очередная ловушка, блеф, приманка?..

- Папа, - перебила Рысь. - Всё равно не могу. Убьём их сами!.. Сейчас!..

- Мы просто не доберёмся до них, девочка, - покачал головой Фесс. - Вспомни, мы же вместе летали сюда на разведку!..

Драконица вновь припала к песку, закрыв глаза и ничего не отвечая.

В некрополе тем временем продолжалась бойня. Неупокоенные гонялись за живыми по лабиринту улочек, окружали и разрывали. Но к самому центру, где лихорадочно резали рабов салладорские волшебники, мёртвые воины Фесса приближаться отчего-то не спешили. Жалкие остатки стражников с обломками пик тоже сгрудились вокруг жертвенника, надеясь на спасение.

Ужас и отчаяние людей, окружённых абсолютно безжалостным врагом, без всякой надежды на выручку, не измерить никакою мерой и не описать никакими словами. Не переживший этого не поймёт, пережившему - слова просто не потребуются.

Но маги резали беззащитных рабов не зря. Фесс чувствовал накапливающуюся Силу, столь же безжалостную, как и та, что он сам бросил в сегодняшний бой. Может, он увидит нечто вроде того знаменитого заклятия, что некогда испепелило целую армию дуоттов, спася от гибели Аррас?.. Во всяком случае, Фесс не собирался вмешиваться. Пусть Сила будет истрачена на мёртвых, которых он поднимет с любого погоста, - раз начав, уже можно не колебаться и не останавливаться. Поэтому мешать салладорцам он сейчас не будет. Они слишком хорошо готовы к бою с живым противником, даже если один из них - сказочный для Эвиала дракон.

Неупокоенные тем временем покончили с сопротивлением на улочках некрополя, взяли в кольцо центр, вплотную подступили к жертвеннику; вокруг него и загона с невольниками столпилось до полутораста солдат, служек и младших по чину волшебников, исполнявших сейчас незавидную роль живого шита. Неупокоенные сами, видать, что-то ощущали и потому не спешили бросаться скопом; а некромант, чтобы не радовать врага ещё одной подсказкой, где он и как с ним лучше всего бороться, не отдавал своим куклам прямых приказов, ожидая, пока верх возьмёт неутолимая жажда крови.

...Толпа зомби и скелетов качнулась вперёд - ещё миг она словно бы в нерешительности толклась на месте, неупокоенные переступали с ноги на ногу, точно страшась последней атаки, и вот уже протянуты мёртвые руки, десятки, сотни рук, скрюченные пальцы норовят когтями вцепиться в доспехи, оружие, одежду, повалить, разорвать на куски...

Страшный человеческий вопль, единый крик, исторгнувшийся из десятков глоток. Полетело в сторону тело ещё одного зарезанного раба, с головы до ног перепачканные алым жрецы лихорадочно расставляли вокруг жертвенника глиняные чаши, до краёв наполненные кровью. Они не чертили пентаграмм, просто ударили всей Силой, что успели скопить и что позволяли трансформировать известные им заклинания.

Фесса вновь скорчило от боли. На сей раз - куда более сильной, но и не в пример короче. Вихри только удерживали неупокоенных, новое заклинание должно было уничтожить.

Из глиняных чаш выплеснулась волна ещё тёплой крови. На пути неупокоенных возникла завеса, сотканная из мельчайших багряных капелек. Толпа шатнулась назад, но в спины им уперлись короткие копья самих жрецов - защитный круг, сомкнувшийся вокруг жертвенника и хода в подземный склеп Салладорца, мог вместить далеко не всех. Обезумевшие люди не успели опрокинуть магов-предателей - неупокоенные атаковали так, словно ещё помнили, что такое ярость и неистовство. Немногие ещё сопротивлявшиеся были разорваны в клочья за считаные мгновения, всё вокруг покрылось алым, обезображенные тела валялись с дико изломанными руками и ногами, свёрнутыми шеями, сломанными спинами; не помогло никакое оружие, не помогло и отчаяние обречённых.

Армия Фесса прошла над растерзанными и столкнулась с колышущейся алой завесой. Не колеблясь, зомби и скелеты шагнули в неё - чего бояться мёртвым?

И вспыхнули. Не простым огнём - сами капельки крови, точно враз обретя душу и разум, бросились на вековечных врагов жизни. Багряные струйки оборачивались то языками пламени, то стремительными змейками; живое пламя вцепилось в суставы, норовя расчленить наступавших мертвяков, лишить возможности передвигаться и уже после этого прикончить окончательно.

Фесс с трудом подавил желание вскочить и самому броситься в гущу боя. Не время. Всё идёт, как он и планировал. Заклятье такого масштаба и силы магам не повторить - вон, многие и так валяются без чувств: откат не знает пощады. Так что пусть расходуют последние силы - у него, Фесса, в резерве ждёт своей очереди отряд в без малого две сотни неупокоенных. Пусть сгорят первые ряды - последующие шагнут через бесполезные отныне останки и довершат дело.

Так и случилось. Десятки, может, даже сотня неупокоенных свалились, корчась и дёргаясь, будто от боли, в объятиях кровяного пламени; однако остальные, бестрепетно перешагивая через упавших, по-прежнему напирали, вспыхивали, падали, так и не опустив протянутых к живым в вечной ненависти рук. Обычные воины удостоились бы великой чести за подобную доблесть; для мертвяков это было единственным способом существования.

Губы Фесса скривились в горькой усмешке. Он бросал мёртвых против живых - хотя всю свою карьеру некроманта занимался как раз обратным, защищая живых от мёртвых. Может, встань он на эту стезю раньше, Сущность и не отвернулась бы от него там, в Чёрной башне, придя на помощь уже потерпевшему поражение Этлау? Ведь без сил Западной Тьмы отец-инквизитор никогда бы не выстоял перед ним, Фессом, и Рысей в её драконьей ипостаси. Если берёшься за такое дело, нельзя колебаться, и никакая цена не окажется чрезмерно высокой.

Схватка у жертвенника меж тем продолжалась. Неупокоенные несли потери, маги медленно отступали ко входу в гробницу Салладорца. Их оттеснили от жертвенника, с другой стороны воины Фесса проломили ограду загона для рабов, и... Фесс успел вмешаться лишь в последний момент. По спине некроманта словно хлестнул девятихвостый бич. Сжав кулаки и до хруста стиснув зубы, Фесс поворачивал стадо своих кровожадных слуг - словно человек, пытающийся отводным щитом направить в сторону прорвавший высокую запруду поток воды. Зомби не знают чувств (во всяком случае, так утверждали древние манускрипты), но попыткам некроманта оторвать их от "любимого" занятия - резни - сопротивлялись, как сопротивляется река усилиям тех, кто возводит плотину.

Завесу из кровяного пламени неупокоенные прорывали, сбившись в плотные колонны, первый сгорал почти дотла, второй валился грудой бессмысленно дёргающихся костей, третий уже только обугливался, ну а четвёртый отделывался одними лишь подпалинами.

Кольцо сжалось ещё крепче, маги отступили уже за круг трёх обелисков, к самому чёрному зеву входа; всех уцелевших, считая и воинов, и рабов, и чародеев, оставалось не больше трех десятков. Остальные растерзанными и растоптанными лохмотьями легли под ноги наступавшей армии мёртвых. Неупокоенные тоже понесли изрядные потери, так что все подходы к круглой площади оказались завалены обломками костей, откатившимися черепами и тому подобным, что оставляет за собой битва.

Пламя из крови зарезанных пленников отступало вместе с магами. Оно сгущалось, становилось плотнее - и более истребительным. Неупокоенные молча падали, охваченные его живыми языками, а те, кто прорвался, - шатались, бестолково размахивая руками, ноги у них подламывались, и упавших топтали те, кто напирал сзади. Кое-кто из салладорских магов пытался пустить в ход привычное стихийное чародейство - молнии, огненные шары, возникающие словно из ниоткуда каменные глыбы (обломки пирамид с окраин некрополя); и оказалось, что изгрызенные живым, из крови, огнём неупокоенные сделались далеко не так уж неуязвимы, как того хотелось бы Фессу. И камни, и молнии, и простое пламя получили над ними известную власть - хотя, конечно, далеко не равную той, что это оружие стихий имело бы над простыми смертными.

Несмотря на потери, зомби уже почти загнали магов в чёрный провал входа, когда из непроглядной глубины склепа пришёл ответ, поистине достойный Эвенгара Салладорского.

Сперва Фесс ощутил упругий толчок в грудь - словно порыв внезапного ветра пробился сквозь толщу песка. А когда вскинул голову - от входа в гробницу кругом разбегалась невидимая волна Силы, круша и разрывая на куски тела неупокоенных, словно разом исчезла вся магия, защищавшая и зомби и скелетов. Взрывались, разлетаясь чёрной трухой, пустые черепа, оторванные руки и ноги летели в разные стороны, безногие торсы отбрасывало к краям площади, разбивая о стены склепов.

Ничего подобного некромант никогда не видел. И не знал, как этому противостоять.

Правда, и невидимая волна тоже не была абсолютным, всё сметающим и неостановимым оружием. Подобно океанской волне, она дробилась и угасала, каждый разорванный в клочья мертвяк хоть немного, но ослаблял её. И она таки угасла, исчерпав себя в яростной атаке и уничтожив никак не меньше семнадцати сотен неупокоенных. Уцелевшие - не более пятидесяти - остановились. Так и тянуло сказать - "в растерянности". Но мертвяки не знают, что такое "растерянность", равно как и "страх" или "боль". Однако ж немногие оставшиеся на ногах застыли на месте; маги и уцелевшие солдаты поспешили скрыться в чёрном провале входа.

В своё время некромант спускался в эту гробницу и осмотрел её всю, но, конечно, не простукал каждую без исключения плиту в стенах и на полу - ему хватило жуткого зрелища: прикованный пудовыми цепями чёрный саркофаг Салладорца, и постоянное "скрип, скрип, скрип" из-под неподъёмной каменной крышки, словно неимоверно отросшие ногти погребённого изо всех сил пытались процарапать насквозь могильную плиту. Поэтому кто мог сказать, не отыщется ли оттуда ещё один ход, тайный отнорок? Салладорские маги отступили, и Фесс прекрасно понимал отчего. Они истратили всю силу, им требовались новые жертвы. Может, под нож пойдёт кто-то из собственных солдат или даже младших подмастерьев. Может, добьют раненых.

- Надо атаковать, Рыся, - вслух проговорил некромант.

Две сотни сохранявшихся в запасе неупокоенных послушно и без колебаний двинулись сквозь некрополь. Им никто не препятствовал, но, достигнув бестолково топчущихся на месте уцелевших мертвяков первой волны, резерв тоже остановился. Какая-то сила не давала им шагнуть дальше, но что это было за заклятье и можно ли его снять на расстоянии - Фесс понять не мог.

- Папа, нападём сами! - вновь бросила рвущаяся в бой драконица.

Некромант покачал головой. Салладорцам пришлось импровизировать, чтобы остановить восставших мертвецов, но вот защита против живых осталась в неприкосновенности, и Фесс сомневался, что им - даже вдвоём с Рысей - удастся так легко и быстро прорваться сквозь этот заслон. И отсюда так просто не доползти до Пика Судеб, в его относительно безопасные пещеры, где у Эйтери-Сотворяющей всегда найдётся пара-другая нужных эликсиров...

- Нет, Рыся. Будем ждать. Вечно они под землёй не просидят. Если есть выход - то где-то невдалеке. Надо следить, вот и всё.

- Они ударят снова!

- Пусть. Попробую расплести их заклинание. С одного раза это мало кому удаётся. Что до мервяков... в конце концов, нам нельзя было допустить, чтобы Салладорца вытащили из его саркофага, и это, похоже, удалось. Здешним магам сейчас не до воскрешающих и разупокаивающих заклятий.

Рысь ничего не ответила, только несогласно вскинула голову.

Шли часы. Солнце поднялось, заблистав над пустыней белым палящим щитом, - некромант и драконица ждали. Нигде в некрополе ничто не шевелилось, мертвяки, которым жара, само собой, была нипочём, всё так же толкались невдалеке от входа в подземелье, не продвигаясь, впрочем, ни на шаг вперёд. Наступила полная тишина - и в обычном мире, и там, где струятся магические потоки. Салладорцы тоже затаились.

...Ночи Фесс дождался с превеликим трудом. У них с Рысей хватало воды, но выдержать испепеляющий жар он не смог - рискуя нарваться на ловушку, перебрался в одну из разрушенных пирамид на самой границе некрополя. Идти дальше означало привести в действие весь магический арсенал салладорцев, как раз и рассчитанный на появление таких вот героев-одиночек. Рыся несколько раз летала в дозор, низко стелясь над самым песком, задевая его крыльями, словно буревестник - гребни вздымающихся волн, и тоже ничего не обнаружила. Салладорцы в подземной гробнице не подавали признаков жизни. Не пытались и выбраться на поверхность - если куда-то и вёл возможный подземный ход.

- Они долго не продержатся, Рыся, - с уверенностью сказал некромант вернувшейся с очередного облёта драконице. - Их там не меньше сотни. Сколько им нужно воды? Что они станут есть? Где, извини, справлять нужду? Они вылезут, непременно вылезут. Надо только дождаться.

...Ночь была на переломе, когда дремавшая на песке Рыся встрепенулась.

- Папа! Сюда... кто-то идёт!

- Кто? Откуда? Ты их чувствуешь? - Фесса подбросило.

- Там, папа! - крыло драконицы вытянулось, указывая в сторону гор.

Немного времени спустя Фесс смог разглядеть слабый отсвет - словно полз, извиваясь, огненный червь. Шло войско, шло спокойно и уверенно, освещая себе дорогу факелами, ничуть не боясь быть обнаруженным. Так могут идти только хозяева этой земли - вот чего, значит, ждали загнанные в подземелье салладорцы! Каким-то образом они сумели подать весть - и вот новый отряд уже спешит на выручку. Причём отряд немалый - колонна сильно растянулась.

- Кажется, придётся последовать твоему совету, дочка. - Фесс расправил затёкшие плечи. - Ударим первыми. Пусть они от ужаса разбегутся по всей пустыне!

Драконица молча кивнула.

Они взмыли в воздух, драконья магия прочно держала Фесса на узкой спине, барханы как-то сразу провалились вниз, понеслись назад - колонна приближалась, пламенный росчерк распался на сотни отдельных точек-факелов.

- Ударим вместе, Рыся. Не жалей огня!

...Однако марширующие заметили их первыми. И уже изогнувшего шею, готового извергуть поток пламени жемчужного дракона с седоком на спине встретил дружный ликующий рёв сотен глоток:

- Ишхар! ИШ-ХАР! Ишхар, Ишхар, Ишхар!!!

Поури откликнулись на зов.

Призыв некроманта был услышан, и теперь свирепые карлики - уже не в видении, в настоящей жизни - готовы были сражаться под его знамёнами.

Рысь исторгла-таки струю пламени, но направила её в небо, словно салютуя новым союзникам.

Глава шестая

МЕЛЬИН

О случившемся возле замка барона Грациана Аастера Император велел рассказывать повсюду. В крепости остался небольшой гарнизон, дружинников разоружили, заставив сдать мечи, панцири и длинные пики. Новоиспеченный молодой барон Марий Аастер стоял перед Императором навытяжку. Глаза у юноши были красны, но голос уже не дрожал.

- Согласно повелению моего Императора, мы провели поиск. Впереди на Тракте поселяне говорят о волчьих стаях. Это небывалые волки, повелитель. Они...

- Знаю, - перебил Император. - Мы столкнулись с ними по дороге сюда. Что ещё?

- К деревням выходят дикие звери, повелитель. Во множестве. Простые волки, медведи, даже рыси. Словно защиты просят... Кое-где объявились жрецы додревних богов, что якобы знают, как повелевать животными. Но боятся...

- Пошлите весть, - повернулся к легату-порученцу Император, - чтобы все, кто каким угодно способом может защитить мирных поселян, сделали бы это, не страшась кары за "незаконную волшбу", "ересь" или что-либо иное.

Легат кивнул, торопливо делая заметки на свитке.

- Что-нибудь ещё, барон? - Император нарочно сделал ударение на титуле молодого Мария.

- Никак нет, мой повелитель. Какие будут приказания?

- Возвращайтесь в передовой дозор, - распорядился повелитель Мельина, игнорируя предостерегающие взгляды проконсула Клавдия. - Капитан, придайте барону двух воинов. На всякий случай.

Кер-Тинор отрывисто кивнул, едва заметно шевельнул бровью - рядом с Марием как из-под земли выросли двое мрачного вида Вольных.

- Разрешаю идти, барон.

Юноша молча поклонился, судорожно стискивая эфес отцовского меча, явно ещё слишком тяжёлого для него.

- Я знаю, что ты хочешь сказать, проконсул, - не поворачиваясь к старому вояке, уронил Император. - Потому и послал Вольных. Но... парнишка, уверен, не предаст. И не предупредит других мятежников. А если и предупредит... меня сейчас больше интересуют имена, чем действия.

- Мой Император, как всегда, мудр, - поклонился Клавдий.

- Брось это, старый друг, - рассмеялся Император, хлопнув консула по плечу. - Лесть тебе не к лицу. Прикажи трогаться. Так мы ещё год до Мельина не доберёмся.

Легионы маршировали дальше. Весна наступала дружно, снега оседали, дороги развезло, когорты растянулись по единственной нитке мощённой камнем дороги. Междуречье Суолле и Илдара было густо заселено, Полуденный тракт шёл мимо небольших городков и разросшихся сёл, баронских замков, порой стоявших так близко друг к другу, что с башен их можно было просто перекликаться.

Весть о случившемся с бароном Аастером уже успела широко разойтись. На пути Император не встретил ни единого стяга мятежной Конгрегации. Сплошные изъявления преданности и покорности. Но вот воинской силы - почти и не было. Мол, от оскудения великого пахари разбежались, на этот год зяби поднимут едва ли треть прошлого, самим баронам доспехи не обновить, починкой стен замковых не озаботиться, дружинников пришлось распускать, иначе кормить их нечем станет, пусть сами на своей земле порядок наведут...

Усталая армия приближалась к реке Илдар, когда аванпосты донесли, что вокруг начинают скапливаться волчьи стаи. Те самые, что наводили страх на всю округу. Селяне спешили укрыться за прочными городскими стенами, бароны тоже впускали своих арендаторов - слухи, один страшнее другого, о сожранных подчистую деревнях дальше на западе распространялись с пугающей быстротой.

В городе Император долго принимал старейшин, выборных гильдемейстеров, хором жаловавшихся на тяжёлые времена. От Сегена до илдарского устья - множество лиг, однако лихие пираты на лёгких судёнышках поднимались вверх по течению, собирая обильную дань с ошалевших от неожиданности поселян и даже с баронов - после того как два самых упорных замка были взяты внезапными приступами. Смиргл, порт в устье Гедерна, уже трижды отражал приступы и сражался почти в полном окружении - однако его жители, все как один, вышли на стены, готовые драться до конца, и морские разбойники отступили, решив поискать добычу полегче. В старых горах к северу от Смиргла, меж близко сходящимися здесь руслами Гедерна и могучего Илдара, Империя испокон веку разрабатывала серебряную руду. Жилы поистощились, но кое-что там ещё можно было наскрести, и не так уж и мало; пираты всерьёз рассчитывали завладеть рудниками и портом, после чего создать в низовьях двух рек свой собственный анклав, обещая жителям защиту, свободу торговли и низкие "честные" пошлины. Но народ в Смиргле - мореходы, купцы, корабелы, мастера серебряных дел - встали стеной, не измерив присяге.

Здесь, далеко от Семандры и Разлома, жизнь Империи казалась почти что обычной. Да, пираты, конечно, досаждают. Но морские находники предпочитали грабить всё же западнее, где было больше приморских городов.

Император не задерживался в Сегене. Вербовщики бросили клич, прошлись по улицам раз, другой, третий - но увели с собой не больше полусотни новобранцев. Конечно, Суолле лежала далеко, и Император разбил вторгшихся - но отнюдь не отбросил их за Селинов Вал; а ну как военное счастье вновь повернётся к Мельину спиной? Не-ет, лучше оставаться дома, в случае чего - драться на стенах, а не тащиться за легионами.

То же повторилось и в Форгле, и в Саоне. Едва пятнадцать десятков рекрутов соблазнились щедрыми посулами; а ведь легионное жалованье сейчас не шло ни в какое сравнение с тем, что получали ещё совсем недавно, в последний год правления предыдущего Императора.

За Саоном начались леса. Земля здесь родила плохо, несмотря на тёплый климат. Яблоки, вишни, груши принимались скверно, пшеница не достигала и колена взрослого человека. Между Саоном и Галаном вдоль Полуденного тракта лежали дикие лесистые края, с далеко разбросанными поселениями лесорубов, древоделей да постоялыми дворами и почтовыми станциями, редкой чередой выстроившимися вдоль большой дороги. К северу, почти до самого Поясного тракта, тянулись пустые земли, долгие унылые равнины, перемежавшиеся расплывшимися грядами древних холмов, поросших скудным, худосочным лесом. Владения иных баронов тут были размером с доброе королевство там, за Селиновым Валом, вот только у такого барона редко когда насчитывалось и пять десятков арендаторов. Довольствовался такой владетель обычно даже не замком, а простой башней в три этажа - на верхнем жил сам сеньор с семьёй, в среднем - слуги, там же хранились припасы, ну а внизу и вовсе по-простому держали скот, так что даже баронесса частенько садилась к корове с подойником, не кичась голубыми кровями.

Никто не мог сказать, коготь какой беды царапнул эту землю, поразив её бесплодием. Даже в годы, когда Север опустошал Смертный Ливень, собирая обильную дань, желающих перебраться в эти края почти не находилось - что тут делать, что есть-пить? Даже охота здесь отличалась бедностью.

Именно здесь, в краях, где поселения отстояли далеко друг от друга, и было настоящее приволье для пришедших с запада волчьих стай. Слухи, от которых трепетали Саон, Форгл и Сеген, шли как раз отсюда.

Легионы встретила угрюмая картина - запустение, разор, неприбранные тела возле брошенных изб с сорванными крышами. Волки резали скот не для еды, а, похоже, просто забавы ради. Уцелевшие жители сбивались вместе, наспех возводили, где только могли, палисады вокруг селений; при виде императорского поезда люди выбегали на Тракт, падая на колени и с мольбой протягивая руки; Император лишь гневно щурил глаза, глядя на тощих, почерневших с голодухи детишек, женщин, что казались глубокими старухами, не перевалив и на четвёртый десяток; мужчин, скорее напоминавших беглых каторжников, чем добрых и усердных имперских налогоплательщиков.

Как назло, волчьи стаи благоразумно не появлялись на виду, лишь преследуя проходившую армию издевательским дальним воем. Многие жители, доведённые до полного отчаяния, бросали дома и жалкий скарб, грузили на тележку то немногое, что могли увезти, сверху сажали детвору и сами впрягались в оглобли, следуя за уходящими на запад легионами. Ни проконсул Клавдий, ни даже сам Император ничего не могли с этим поделать. Войско просто не могло терять время на долгие и, возможно, бесплодные облавы.

Единственное, что оставалось во власти повелителя Мельина, - это дать бежанам место в середине войсковой колонны, чтобы никто не отстал. Остаться одному среди этих лесов, из глубины которых то и дело доносился глухой и низкий волчий вой, означало верную гибель.

В портовый город Галан армия вступила, отягощённая несколькими тысячами семей, бежавших от волчьей напасти.

Галан стоял на самой границе бесплодных земель. К юго-западу от него, за невысокими Ставийскими горами, лежали благословенные, плодородные области Пенного Клинка, иногда именовавшегося ещё и Полуденным. Там, во фруктовом саду Империи, простые крестьяне некогда жили зажиточнее многих северных баронов; до недавнего времени, пока не пришли пираты.

Морские разбойники знали, где можно поживиться. Деревни в дне пути от побережья вообще не имели никакой защиты; бароны южных земель содержали многочисленные дружины большей частью ради спеси и желания перещеголять соседа; тем не менее обилие оружной силы и обязанность сеньора хоть как-то, но защищать сервов и арендаторов дали возможность сэкономить на частоколах. Так, во всяком случае, думали тогда.

...Пираты появлялись внезапно, ночью или на рассвете, не обращая внимания на мелкие прибрежные деревушки, поднимались вверх по рекам. Дерзкими атаками захватывали города и городки. Находники хорошо понимали, что штурмовать укреплённые замки подобно смерти, и потому ограничивались только дозорами. Пока баронские дружины добирались к месту боя, грабители уже успевали скрыться с богатой добычей. И именно здесь, на Пенном Клинке, морские удальцы сумели создать первые несколько анклавов. Три портовых города с деревнями вокруг них с отчаяния переметнулись под власть пиратов. Предводители захватчиков старались дать овцам обрасти шерстью, прежде чем стричь их наголо, - жителей обязали лишь продовольственными поставками. Даже денежные мыта не взимались.

Оставленные для охраны побережья легионы растянулись на широком фронте. Отдельные когорты прикрывали десятки лиг взморья и, само собой, не могли поспеть всюду. Бароны предались Конгрегации и предпочитали договариваться с пиратами, а не противостоять им. Вступить в пределы Пенного Клинка означало войну, долгую, затяжную и без надежды на скорый успех.

Полуденный тракт здесь начинал загибаться к северо-западу, устремляясь прямиком к Мельину. Сердце Империи. Ее коренные земли. Те, с которых начинали первые Императоры, после того как полудикие пришельцы, уцелев в битве на Берегу Черепов, сломили сопротивление старых хозяев этих мест.

Здесь вволю погуляли беды и несчастия недавних лет.

Тут пронеслось всепожирающее облако саранчи, здесь разбойничали волчьи стаи и не осталось настоящих магов, что могли вызвать дождь посреди свирепой засухи или, напротив, очистить небеса во время сенокоса. Многие молодые мужчины уже вступили в легионы во время войны с Радугой. Рассчитывать на пополнение не приходилось, но люди всё-таки присоединялись. Понемногу легионы латали прорехи в рядах.

Слухи о победе Императора разнеслись быстро и далеко. Мятежные бароны поспешили убраться восвояси, армия Императора без боя заняла несколько важных замков на Полуденном тракте.

А потом передовой дозор доложил, что Тракт преградила армия мятежников.

Известие доставил Марий. Молодой баронет - впрочем, нет, уже полноправный барон - явился к Императору в сопровождении двух Вольных. Это сильно смахивало на конвой, однако юноша изо всех сил старался делать вид, будто ничего не замечает.

- Мой Император. Войско Конгрегации в двух лигах от нас. Они заняли позицию... - Марий поискал взглядом карту. - На холмистой гряде, местные жители называют её Ягодной. Дорога проходит между двух склонов. Перегорожена баррикадой в полтора моих роста. Выкопан также ров. На холмах - палисады, плетни, так, так и вот так... - конец ножен быстро набрасывал в пыли примерный план поля боя. - Мы подобрались так близко, как только смогли. Там не меньше десяти тысяч пехоты и столько же конницы. Баронской конницы, - зачем-то уточнил он.

- На что они рассчитывают? - вполголоса заметил Клавдий - У нас пять легионов, гномий хирд... больше чем полуторное превосходство, даже если не посылать в бой новобранцев.

- Полагаю, другая их армия выдвигается к Мельину, - проговорил Император, склоняясь над картой.

- Мы их опрокинем, мой Император, - вставил слово и легат Аврамий.

Правитель Мельина взыскующе глянул на юного барона Аастера.

- Склоны холмов размокшие, повелитель, - облизнув губы, поспешно ответил Марий. - Луга перед грядой тоже. Когортам придётся наступать по колено в грязи. Медленно. Под стрелами из-за палисадов. А конницы, чтобы обойти и ударить с фланга, у нас нет.

Клавдий ухмыльнулся:

- Парнишка дело говорит.

- Благодарю тебя, барон, - кивнул Марию Император. - Ты сделал всё, что мог. Ступай отдохни.

- Если я более не нужен моему повелителю...

- Ты понадобишься мне, и скоро, - пообещал Император. - И пусть явятся все легаты с консулами.

...Император обвёл взглядом наскоро собранный военный совет. В былые времена его отец, дед и прадед увидели бы перед собой блистательную знать. Ещё при деде Императора все командиры легионов имели титул не ниже баронского. Времена изменились. Сейчас ни один из явившихся командиров не похвастался бы голубой кровью.

Первый, Второй, Шестой, Девятый и Одиннадцатый легионы. Остальное - на Суолле, под командой Тарвуса. Графа Тарвуса. Герцогский патент по-прежнему лежит в Мельине...

- Повиновение Империи, - возгласил старший из собравшихся, консул, командовавший возрождённым Первым легионом, Серебряными Латами.

- Повиновение Империи, - подхватили остальные и Клавдий. Аврамий со свитком пристроился сбоку, готовясь записывать.

- Проконсул, прошу тебя, - кивнул Император.

Старому вояке не потребовалось много времени. Обстановка такая-то и такая-то. Противник перед нами, его позиция сильна. Разведчики отправлены прощупать его фланги, но тяжёлая пехота есть тяжёлая пехота, войско отягощено большим обозом и тысячами беженцев, ищущих защиты и спасения. А за спиной - волчьи стаи, они висят на плечах армии и ждут своего часа.

- Атаковать, - не задумываясь заявил Публий, командир Одиннадцатого легиона, едва только Клавдий закончил и Император кивнул, давая знак, что остальные могут говорить.

- Обойти, - так же уверенно и веско бросил командир Второго консул Сципион. - Фураж, припасы - на спину. Обоз бросить. Беженцев - в середину, как и раньше.

- Согласен с консулом, - заметил бородатый Гай, командовавший Шестым легионом. - Ни к чему рисковать здесь и сейчас. Обманем их. Выставим небольшой авангард, который скуёт противника. Готов им командовать.

- Здесь трусов нет! - хором возмутились начальники Второго и Девятого легионов. - Мы и сами пойдём!

...Спор затянулся. Клавдий и Император молчали, не вмешиваясь. Публий и Скаррон, Одиннадцатый и Девятый легионы, стояли за атаку. Остальные - за обход. Войска устали, говорили они. А впереди - ещё долгий переход до Мельина, где тоже нельзя задерживаться. Твари Разлома шутить не умеют и ждать нас не будут. Оборону же столицы вполне можно предоставить ополченцам. Мастеровые Мельина баронов не жалуют. Тем более что Конгрегация - это не гномы, справиться с ними вполне по силам, особенно если стены высоки и припасы в достатке. На самый крайний случай можно оставить в столице гномий хирд, подземные воители почти что непобедимы, когда сражаются из крепкого места.

- Что скажешь, Сулла? - повернулся Император к легату.

Сейчас уже полный легат Сулла командовал всеми легковооружёнными велитами и арбалетчиками Первого легиона. Император не забывал верную службу.

- Мой Император, в Мельине мы победили, потому что атаковали. Пойдём в обход - бароны на плечах повиснут.

Публий и Скаррон дружно нахмурились.

- А потери так и так выйдут. По лесам - отбившиеся, заплутавшие, да и те же волки недалеко отстали.

- А храбрый легат Сулла полезет в лоб на палисады? - со злой усмешкой бросил Публий. Чином Сулла был равен Публию, но Серебряные Латы есть Серебряные Латы - там и командир легковооружённых будет повыше начальника отдельного легиона.

- Легат Сулла выстроит щиты на колёсах, вдобавок к тем, что в обозе. Через луговину перейти "черепахами". А мои стрелки не подведут. Сам отбирал. Руки не поднимут.

- Не слишком ли, мой Сулла? - хмыкнул Император.

- Не слишком, повелитель, - отважно ответил легат. - После магиков да Мельина с Кутульской башней уже ничего не слишком. Да и Свилле...

Император усмехнулся:

- Будем атаковать. Сломаем мятежу хребет раз и навсегда.

* * *

На следующее утро, прекрасное весеннее утро, когда небеса чисты и легкомысленные облачка, кажется, вот-вот обратятся в бабочек и запорхают по собственной воле, вырвавшись из-под власти ветров, - в такое именно утро собравшиеся на холмах мятежные бароны увидели перед собой выстроившуюся за последние ночные часы и готовую к бою имперскую армию. Перед рассветом легионы заняли позицию.