Чтение 8–й страницы книги ~Пятая волшебница~

Они окунулись в порок, и тогда Фейли с потрясающей ясностью открылось, что на самом деле этот блаженный экстаз только прибавляет им сил. Чем глубже они погружались в разврат в самых извращенных его формах, тем больше возрастали магические способности волшебниц. И чтобы полностью высвободить свой магический потенциал, они должны с радостью повиноваться темной стороне этого искусства и с готовностью следовать своим порочным наклонностям. Вот почему первая госпожа Шабаша всячески поощряла в сестрах безумие тела, следствием чего и явилось создание Конюшен, которое было не прихотью, а необходимостью.

Странно, но факт - возможно, из-за того, что Фейли была самой могущественной во всем Шабаше, по мере того как она овладевала искусством магии, ее потребности в удовлетворении плотской страсти стали идти на убыль, а потом и вовсе исчезли. Осталось одно-единственное, ничем не замутненное желание достичь совершенства в овладении магией. Сексуальный жар сменился спокойствием и ощущением внутренней гармонии, присущими, как она теперь понимала, исключительно адептам Каприза. Однако извращенные утехи остальных она по-прежнему всячески поощряла, надеясь, что когда-нибудь придет время, и сестры смогут подняться до ее уровня.

Но дальше все пошло совсем не так, как она ожидала. Волшебницы проиграли войну, в которой сражались так яростно. И все потому, что мерзавцы-маги первыми обнаружили Манускрипт и Камень.

Фейли неохотно отвернулась от окна и заскользила к своему трону. Никто из собравшихся не произнес ни слова и даже не шелохнулся. О внезапно охватывающей Фейли задумчивости ходили легенды, и никто из сестер не осмеливался прервать ее молчание. Клюге, как и остальные, терпеливо дожидался, пока госпожа Шабаша снова заговорит.

- Самое важное для нас, капитан, состояние боевых кораблей. Сообщи об этом поподробнее.

- Мы тщательно обследовали суда, госпожа, - заверил ее Клюге. - Их полностью оснастили, и я взял на себя смелость придать форштевню каждого из них форму черепа, считая это полезным для укрепления боевого духа моряков. Вода и провизия для похода ожидают на берегу и будут погружены на суда, как только мне станет известна дата выхода в море. В нашем распоряжении пять десятков боевых кораблей. Все экипажи прошли проверку морем. Их капитаны обладают знаниями и достаточным опытом, они истратили немало времени на изучение капризной розы ветров моря Шорохов. В соответствии с вашим распоряжением им предоставлено все лучшее - еда, вино и женщины для развлечений. Весь флот горит желанием поскорее принять участие в кампании.

- Как ты оцениваешь возможные потери? - спросила Фейли.

Она прекрасно отдавала себе отчет в том, что вопрос этот не имеет смысла, поскольку Клюге не был полностью ознакомлен с целью похода. Тем не менее госпоже Шабаша хотелось узнать, насколько оценка капитана совпадает с ее собственной.

- Я оцениваю их по крайней мере в две тысячи человек, учитывая, что нам до сих пор неизвестно, какого рода сопротивление мы можем встретить. Раненых, не подлежащих исцелению, придется умертвить, способных к воспроизводству доставим в Пазалон. Эта оценка сделана из расчета внезапности нашего нападения и того, что ты, госпожа, могла сообщить о подготовке гвардейцев Евтракии. - Клюге на мгновение умолк, как бы раздумывая, произносить ли следующую фразу, но в конце концов решился. - Могу я задать вопрос?

- Говори.

- Даже два вопроса, если мне будет позволено. Первый - каким образом вам, по прошествии столь долгого времени, так много известно о Евтракии? Может быть, этого королевства вообще больше не существует? - Здесь капитан сделал паузу.

- Ну, а второй?

Но Клюге все еще медлил. Если он задаст второй вопрос, не сформулировав его должным образом, у волшебниц может создаться впечатление, что он ставит под сомнение мудрость и власть Шабаша - а этого ему хотелось бы избежать любым возможным способом. Капитан отдавал себе отчет, что представляет для собравшихся в этой палате огромную ценность, но одновременно понимал и то, что любая из них может уничтожить его с такой же легкостью, как чихнуть, и каждая из них... ну, или почти каждая сделает это без малейшего колебания.

Опустив глаза, капитан тщательно подбирал слова. Следовало действовать со всей возможной осторожностью. Наконец он вскинул голову.

- Пожалуйста, пойми меня, госпожа, - начал Клюге. - Этот вопрос исходит не только от меня, но также является предметом волнения всего офицерского корпуса. Они постоянно добиваются от меня ответа, и я...

- Что ты мямлишь! - прервала его Фейли. Обычно она прекрасно владела собой, но сейчас терпение волшебницы, видимо, иссякло. Ей совершенно не хотелось тратить столько времени на капитана, который все никак не может решиться произнести свой вопрос. Время было сейчас для Шабаша едва ли не самой большой ценностью.

- Задавай свой вопрос или останешься без языка, - уже более спокойно приказала она.

Сакку усмехнулась.

Почувствовав изменение в тоне Фейли, Клюге снова опустился на одно колено и склонил голову.

- Прости меня, госпожа, но какова цель этого похода? Он поднял голову, взглянул на волшебницу и с облегчением увидел, что на ее губах играет улыбка.

Не отвечая, Фейли протянула руку, и перед ней возникла квадратная, украшенная драгоценностями шкатулка с изображением Пентангля на крышке. За ней последовал высокий хрустальный бокал и, наконец, хрустальный графин с водой.

Первая госпожа Шабаша стала медленно наливать в бокал воду из графина. Как только он наполнился, графин исчез столь же загадочным образом, как и появился. Другие волшебницы с благоговением наблюдали за действиями Фейли.

Она подняла правую руку, направив указательный палец в центр стола. В тот же миг стол разделился надвое. Обе его половины начали медленно поворачиваться, пока вновь не соединились, но уже в форме вытянутого прямоугольника. Троны, в том числе и пустой, тоже переместились по одну сторону от преобразившегося стола. Пустой трон теперь находился в центре его противоположной стороны. Гелдон оказался у дальнего конца стола; он по-прежнему сидел на полу, прикованный к нему цепью.

На мгновение у Клюге возникло ощущение, будто он теряет рассудок; волшебницы сейчас сидели лицом к стене из прекрасно отполированного черного мрамора, которой, и в этом капитан готов был поклясться, прежде не было. Она резко контрастировала со светлым мрамором стен палаты. Свет масляных ламп начал медленно гаснуть.

- Капитан, встань вон туда, - приказала Фейли, поведя рукой.

Клюге повиновался и подошел к трону Забарры. Первая госпожа Шабаша простерла руки над столом.

- Нам понятны твои сомнения, капитан, и сейчас мы тебе кое-что поведаем. Знай, в Евтракии остался преданный нам человек. То, что видит он, могу видеть и я. То, что слышит он, могу слышать и я.

Клюге почувствовал, что настроение волшебницы снова изменилось. Казалось, она полностью погружена в свои мысли.

- Узнав, какова наша цель в этой кампании, ты, я полагаю, будешь слегка удивлен. Цель или, точнее говоря, цели будут тебе показаны. И чтобы оказать любезность, я заранее назову главные - всего их три. Первая - женщина. Вторая - драгоценный камень. И третья - сосуд с водой.

Капитан был ошеломлен. Задумать кампанию подобного размаха ради похищения какой-то женщины и драгоценного камня? Может, волшебницы потеряли рассудок? Им доступна любая женщина в Пазалоне... А драгоценности? Клюге, правда, не доводилось видеть, как они это делают, но он не сомневался, что любая из волшебниц может без особого труда создать камень какого угодно качества и размера. Он почувствовал, как у него вспыхнуло лицо, и не знал, что было причиной этому - ярость или недоумение.

В сознании бился весьма мучительный для него вопрос. Что он скажет своим подчиненным? Пока шла подготовка к кампании, ему не раз приходилось слышать разговоры в казармах - о богатой добыче, золоте, захвате чужих земель и насилии над бескрылыми женщинами. Возник слух, что уцелевшим в боях позволят разделить между собой захваченные земли. Знай Клюге, кто первым распустил язык, он собственноручно убил бы его на месте. Как он объяснит воинам, что на самом деле их ждет перспектива возвращения с пустыми руками, если не считать какой-то ерунды, столь необходимой Шабашу? Да, ведь был еще и сосуд... с водой, кажется. А он-то зачем им понадобился?! Это вообще уму непостижимо! Чувствуя устремленные на него взгляды, капитан глубоко вздохнул, постарался взять себя в руки и замер в ожидании.

Сакку, ни на мгновение не спускавшая с него глаз, прекрасно понимала сомнения Клюге, она, казалось, наслаждалась его разочарованием. Волшебница не упустила ничего - ни как правая рука капитана судорожно сжала рукоятку меча, ни как плотно, до желваков на скулах, сжались его челюсти. Скользя взглядом по крепкому телу Клюге, она медленно провела языком по губам. Пожалуй, не одной Воне сегодня ночью понадобится присутствие человека из Конюшен!

Фейли между тем откинула крышку шкатулки, достала оттуда щепотку фиолетового песка и высыпала его в бокал. Жидкость в бокале не изменила цвета, но вспенилась и пошла волнами - точно в маленьком океане разыгрался шторм. Над бокалом поднялся серый дымок. Переливаясь через край, он сползал вниз, стелясь над столом.

Первая госпожа Шабаша уселась так, что ее ладони свешивались с искусно вырезанных когтистых вороньих лап, которыми заканчивались ручки трона. Бона, Сакку и Забарра подошли к ней. В руках Боны и Сакку были тонкие кожаные ремни, а Забарра взяла дымящийся бокал и устремила в его глубину внимательный взгляд. Не веря своим глазам, Клюге наблюдал, как Бона и Сакку привязали лодыжки Фей л и к ножкам трона, а запястья - к его ручкам.

- Я готова, - твердо произнесла первая госпожа Шабаша, вперив взгляд в черную мраморную стену.

Забарра поднесла к ее губам бокал. Сначала Фейли отпила лишь маленький глоток. Клюге всегда считал, что она не знает страха, но сейчас, по-видимому, ситуация была совершенно особой. Потом волшебница сделала второй глоток и на этот раз явно осталась довольна действием напитка и его вкусом. Забарра поставила бокал на стол рядом со шкатулкой и вернулась на свое место. Бона и Сакку последовали ее примеру.

В палате заметно похолодало и стало труднее дышать, словно воздух в ней сделался более густым и плотным. Все помещение пронизывали движущиеся и переливающиеся лучи света. Фейли наклонила голову и слегка прикрыла веки, продолжая, однако, пристально вглядываться в черную мраморную стену. Пряди ее черных с проседью волос намокли от пота и прилипли ко лбу. Тусклое освещение не мешало капитану отчетливо видеть бьющуюся на виске волшебницы жилку. Ремни, которыми она была привязана к трону, заметно натянулись; возникло ощущение, будто Фейли ведет с кем-то сражение. Но с кем... или с чем? Клюге, поклявшийся в любых обстоятельствах защищать свою госпожу, испытал сильное желание освободить ее от пут, но сдержал себя, опасаясь, что любое вмешательство в такой напряженный момент может закончиться для него фатальным образом. Из уголка рта Фейли вытекла и заскользила по подбородку капля темно-красной жидкости. Первая госпожа Шабаша дышала тяжело, со свистом - и это был единственный звук, нарушающий мертвую тишину, царящую в палате.

Внезапно раздался другой звук, похожий на тот, который возникает, когда камень трется о камень. Подняв взгляд к куполообразному своду, Клюге увидел, что одна из каменных плит потолка начала передвигаться и над головой Фейли открылся участок вечернего неба.

Не сводя взгляда с черной стены, первая госпожа Шабаша подняла голову. Чувствовалось, что сейчас она снова спокойна и прекрасно владеет собой. Она слизнула с подбородка кровь, на губах ее заиграла улыбка.

Через отверстие в потолке в палату проник яркий голубой луч. Он коснулся головы Фейли, и глаза волшебницы странным образом изменились.

Со смешанным чувством восхищения и ужаса капитан наблюдал за тем, как радужные оболочки и зрачки глаз волшебницы медленно стали полупрозрачными, а потом и вовсе исчезли. Остались только белки, которые начали темнеть, пока не сделались столь же бездонно черными, как стена перед ней. Лоб Клюге покрылся испариной.

Но это было еще далеко не все.

Из глаз Фейли забили тонкие лучи света - словно звезды в ночном небе; вот только, в отличие от звезд, их было слишком много, чтобы сосчитать. Постепенно они соединились вместе, превратившись в белое свечение, которое медленно поползло к черной мраморной стене.

Из горла волшебницы вырвался гортанный звук. Когда первая госпожа Шабаша заговорила, чувствовалось, что она уже полностью владеет собой.

- Вот и ответ на твой первый вопрос, капитан. Ты хотел узнать, откуда нам известно, что происходит в Евтракии, стране, которую мы покинули более трехсот лет назад. Что ж, твое любопытство вполне объяснимо. Но сначала пусть сестры освободят меня.

Остальные волшебницы принялись развязывать кожаные ремни. Исходящий из глаз Фейли свет продолжал медленно приближаться к черной мраморной стене, ее голову осеняло голубое свечение от падающего сверху луча. Пройдя примерно половину расстояния до каменной стены, излучаемый глазами волшебницы свет замер. Бона, Забарра и Сакку вернулись на свои места. Клюге заметил, что шкатулка и бокал вслед за графином исчезли со стола.

Фейли подняла руки ладонями вверх, устремив неподвижный взгляд на каменную стену.

- Капитан, - повелительным тоном произнесла она. - Представляю твоему вниманию дворец в Таммерланде, столице королевства Евтракия.

Внезапно свет, исходящий из глаз Фейли, метнулся к черной стене и волнами растекся во все стороны, освещая стену золотистым мерцанием. Послышался грохот, схожий с раскатом грома. Луч погас, зато теперь вся стена полыхала таким ослепительно белым сиянием, что Клюге инстинктивно прикрыл глаза ладонью. Когда он, ощутив, что сияние стало менее интенсивным, опустил руку, глазам капитана открылось совершенно невероятное зрелище.

Свет, звуки - все воспринималось совершенно естественно; перед глазами Клюге проходили сцены, происходящие словно не по ту сторону моря Шорохов, а здесь, рядом с ним. Он потрясенно замер.

Глазам капитана предстал большой зал. Клюге повидал в Цитадели немало удивительного и странного и все же не был готов к такому зрелищу. Сверху зал имел свод из витражного стекла, сквозь который снаружи проникал свет, рассыпаясь разноцветными пятнами по полу, напоминающему шахматную доску из черного и белого мрамора. Через весь зал протянулись два ряда разноцветных колонн, настолько массивных, что их вряд ли смогли бы охватить, взявшись за руки, несколько человек. Горели множество настенных и укрепленных на полу светильников. Сверкающие струи фонтанов взлетали вверх и водопадом обрушивались в расположенные у их подножья искусственные бассейны, в которых плавали разноцветные рыбки. Судя по огромному помосту у одной из стен, это был тронный зал. Слева от этого помоста около двадцати мужчин и женщин настраивали необычного вида музыкальные инструменты - Клюге никогда не приходилось видеть большую часть из них.

В центре помоста высились два богато украшенных трона, один чуть больше другого - видимо, для королевской четы. Справа от них выстроились в ряд шесть тронов поменьше и поскромнее; верхнюю часть спинки каждого украшало выгравированное слово. Клюге даже смог прочесть эти слова: Виг, Тритиас, Эглоф, Слайк, Килиус и Мааддар. "Надо думать, эти места предназначены для советников короля", - решил он.

Со ступенек помоста сбегала бархатная дорожка рубинового цвета. Служанки, по-видимому в подготовке к какому-то событию, развешивали, расставляли и раскладывали цветы, гобелены, гирлянды цветов и саше с ароматическими смесями из сухих лепестков. Другие слуги суетились у невероятно длинного стола - его конец терялся в глубине зала, а стульев вокруг него было просто не сосчитать, - расставляя посуду и приборы. "Как видно, предстоит грандиозный банкет", - подумал Клюге. Изображение было столь отчетливым, что возникала иллюзия того, что ощущается запах пищи. Разговоры, правда, разобрать не представлялось возможным.

На мгновение представшая глазам капитана картина исчезла, но тут же вновь появилась во всей своей яркости и великолепии. Клюге понял, что наблюдение ведется глазами другого человека, который, по-видимому, только что моргнул. А теперь, судя по всему, этот человек повернул голову, как бы отыскивая то, что его интересовало. Потом изображение метнулось вверх и вниз - человек явно кивнул кому-то. Кем бы ни был сообщник волшебниц, не вызывало сомнений, что он принят при дворе Евтракии.

Чтобы рассматривать таким образом другой мир, требовался определенный навык, и все же, несмотря на его отсутствие, Клюге не отрывал напряженного взгляда от стены. Ему было очень важно получше разглядеть тех, с кем в скором времени предстояло сражаться. Поистине бесценный опыт. Капитан с такой силой стиснул рукоятку дреггана, что костяшки его пальцев побелели.

Вскоре в зал начали заходить мужчины и женщины в роскошных одеяниях. Общее настроение было праздничным и приподнятым, чувствовалось, что собравшиеся с немалым удовольствием предвкушают предстоящее событие.

Наблюдатель поворачивал голову, давая возможность представить картину во всей полноте, и капитан разглядел разбросанные по залу небольшие группки артистов. Клоуны подпрыгивали, гримасничали и выкрикивали шутки, а может, загадывали загадки. Жонглеры ловко перебрасывали друг другу различные предметы, акробаты кувыркались, в руках у фокусников появлялись, а потом столь же неожиданно исчезали разнообразные предметы. Особый интерес Клюге вызвала группа полуобнаженных танцовщиц. Он прищурил глаза. Фаворитам категорически запрещалось вступать в связь с бескрылыми женщинами - чтобы не расходовать впустую свое драгоценное семя, способное дать новый приплод. Перспектива овладеть женщиной, спину которой не украшает пара кожистых крыльев, чрезвычайно возбуждала. Капитан от всей души надеялся, что, когда сражение закончится, ему и его людям будет позволено извлечь из своей победы все доступные удовольствия.

Но наибольший интерес у него вызывали военные, которых в зале находилось не меньше сотни. Судя по их поведению и форме, они выступали в роли королевских телохранителей и, следовательно, были обучены лучше других. Военные кружили по залу, держась на некотором расстоянии друг от друга и явно ничего не упуская из виду. Внимательно разглядывая их, Клюге пришел к выводу, что в бою они, скорее всего, будут вести себя благородно. "Отлично, - подумал он. - Это означает, что почти все они погибнут".

Капитан разглядывал черные плащи телохранителей и их серебристые кирасы. Каждый из них носил перевязь, к которой крепилась рукоять меча, у многих были боевые топоры и кинжалы. "Замечательно", - внутренне улыбнулся Клюге. Близость сражения возбуждала его, дрегган жаждал ощутить вкус чужой крови. Интересно, как давно евтракийским солдатам приходилось участвовать в настоящем бою? И где их командир?

Обилие звуков, доносившихся из зала, мешало сосредоточиться. Словно прочитав мысли капитана, Фейли протянула к стене правую руку, и звуки смолкли, хотя изображение осталось.

- Вот-вот появятся те, кто нас больше всех интересует, - со странной улыбкой сообщила она. - Я хочу, чтобы ты не пропустил ни слова из того, что я сейчас скажу... Так, а теперь нужно подойти поближе к двери. - Последние слова первая госпожа Шабаша произнесла, явно обращаясь к кому-то другому.

Наблюдатель в зале начал перемещаться в сторону огромных дверей напротив помоста. Спустя несколько мгновений стоящие по обеим сторонам от входа люди в ливреях одновременно что-то произнесли и ударили золотыми жезлами об пол. Двери распахнулись, толпа замерла.

- Теперь будь особенно внимателен, капитан. - Несмотря на то что вокруг царила мертвая тишина, свой приказ Фейли отдала почему-то шепотом. - Люди, которые сейчас появятся в тронном зале, за исключением одного человека, должны погибнуть от твоей руки.

В зал вошли около десяти мужчин и женщин; ливрейные слуги отвесили глубокий поклон, люди в зале подались вперед. Сначала разглядеть вошедших было трудно, мешали окружившие их люди, но по мере того, как они расступались, обзор улучшился. Клюге впился в них глазами, так готовящийся напасть зверь внимательно разглядывает свою жертву.

Первыми по алому ковру прошли мужчина и женщина пожилого возраста. Поравнявшись с наблюдателем, мужчина слегка наклонил голову и улыбнулся. Судя по одеянию и величественной осанке именно этот человек был королем Евтракии. Черные с проседью волосы и такая же борода обрамляли его умное лицо, грузное тело было облачено в просторное одеяние, отороченное красивым мехом неизвестного капитану животного.

Однако больше всего его заинтересовал драгоценный камень, свисающий с шеи мужчины на золотой цепи. Такого камня Клюге видеть еще не доводилось. Его квадратные грани преломляли свет столь удивительным образом, что камень казался распадающимся на множество разноцветных лучей, постоянно меняющих свое положение подобно цветным камешкам в калейдоскопе. Несмотря на зрелый возраст, спутница мужчины, опиравшаяся на его руку, поражала своей красотой. Она была одета в длинное платье темно-голубого цвета, по низу рукавов и корсажу отделанное изящными белыми кружевами, с которыми великолепно гармонировали жемчужное ожерелье и такие же серьги. Приветливое лицо женщины обрамляли золотистые локоны, почти не тронутые сединой. Она прошла так близко от наблюдателя, что Клюге разглядел тонкие морщинки, веером расходящиеся от уголков ее выразительных голубых глаз.

Потом опять столпившиеся вокруг королевской четы люди заслонили от глаз Клюге эту пару.

Фейли прервала молчание.

- Эти двое - Николас Первый, из дома Голландов, король Евтракии, и Моргана, его королева. Оба они должны умереть. - Слова, подобные каплям яда, медленно сочились с губ первой госпожи Шабаша. - Можешь сделать с ними все, что пожелаешь. - Капитан в знак понимания склонил голову.

Снова переведя взгляд на стену, он заметил, что среди людей в зале происходит какое-то движение. Множество молодых женщин, обмахиваясь веерами, стремились оказаться как можно ближе к двери. Охранники им не препятствовали. Вслед за королем и королевой в тронном зале появился высокий красивый мужчина, движения которого отличались естественной грацией атлета. Густые, длинные черные волосы в беспорядке рассыпались по его спине. Под бровями правильной формы улыбались синие глаза, обводящие взглядом толпу собравшихся. Высокие скулы, чуть впалые щеки, прямой нос и чувственный рот дополняли облик мужчины. Худощавый, мускулистый, с широкой грудью и узкими бедрами. В чертах лица ощущалось несомненное сходство с королем и королевой. На взгляд капитана, этому человеку было лет тридцать.

Однако, несмотря на явную привлекательность, более всего бросалась в глаза его одежда.

Высокие, до колен, кожаные сапоги были покрыты грязью, на черных штанах красовались красные пятна. "Наверное, кровь", - подумал Клюге. Черный кожаный жилет напоминал тунику, облекающую грудь самого капитана. Этот человек походил скорее на разбойника, чем на члена королевской семьи. Но тогда где же его оружие? Чуть позже, когда тот повернулся спиной, Клюге смог рассмотреть и оружие. Кожаный колчан, похожий на тот, в каких носят стрелы, но короче и шире, был закреплен на уровне правой лопатки мужчины, из него торчали рукоятки ножей, судя по всему, предназначенных для метания. В роскошном зале черноволосый мужчина выглядел совершенно неуместно, словно только что прибыл откуда-то издалека и не успел переодеться; а может, ему было просто безразлично, как он выглядит. "Скорее всего, верно и то и другое", - подумал капитан. Женщины, словно стайка радостно щебечущих пташек, обмахивались пестрыми веерами и посылали молодому человеку обворожительные улыбки, явно пытаясь привлечь к себе внимание.

- Принц Тристан Первый, - произнесла Фейли. - Сын Николаса и Морганы. Говорят, весьма неглуп, однако к своему положению и обязанностям относится не слишком серьезно. Не слишком скрывает тот факт, что не хочет становиться королем. Для нас не имеет особого значения. Тем не менее, по некоторым причинам, которые сейчас обсуждать нет смысла, он тоже должен умереть.

Уголок рта Клюге искривила усмешка. Справиться с принцем, конечно, будет потруднее, чем с его пожилыми родителями. Ну что же, победа тем приятнее, чем сложнее путь к ней.

Капитан бросил внимательный взгляд на Сакку. Та, поигрывая прядями длинных черных волос, не спускала с принца глаз, сладострастно облизывая губы. "Этот щенок заинтересовал ее, - с горечью подумал Клюге. - А что я мог ожидать, ее всегда привлекала "одаренная" кровь... Кровь, которой нет у меня, и с этим я ничего поделать не в состоянии. Ну что ж, значит, его смерть тем более доставит мне бездну удовольствия".

Вслед за принцем рука об руку появилась еще одна пара. Необыкновенно крупный мужчина, примерно в возрасте Тристана, с коротко остриженными темными волосами и слегка подбритыми висками; густая борода закрывала часть его лица. Как и у короля Николаса, его одежда была богато отделана мехом. Чем-то этот мужчина напоминал медведя, на которых так любил охотиться Клюге. Наметанным глазом воина капитан отметил, что, несмотря на внушительный рост и мощный торс, этот человек двигался легко и даже грациозно. Без всякого сомнения, это был военный.

Во внешности его спутницы, по всей видимости, супруги, восхитительным образом сочетались черты королевы Морганы и принца Тристана; она была светловолосой, как королева, но обладала чувственным ртом и высокими скулами Тристана. У женщины были блестящие карие глаза и решительный подбородок. "Отважная красотка", - подумал Клюге. На ее губах играла живая, искренняя улыбка, обнажающая ослепительно белые зубы. Но наибольший интерес капитана вызвал покрой ее богато расшитого красного платья.

Она была беременна. Судя по всему, где-то на шестом месяце.

Как только эта пара растворилась в толпе и исчезла из виду, Фейли снова заговорила:

- Принцесса Шайлиха, дочь Николаса и Морганы, сестра-близнец Тристана. Принцессу сопровождает ее муж Фредерик, из дома Стейнарров. Он командует отрядом гвардейцев и в результате брака вошел в королевскую семью. Говорят, лично учил Тристана боевым искусствам. Этот человек также должен умереть, - она сделала паузу. - Что же касается принцессы, тут потребуются дополнительные разъяснения - ты получишь их позже.

Клюге снова перевел взгляд на стену и увидел небольшую группу пожилых седовласых мужчин, только что вошедших в зал и величественно шествующих по алой ковровой дорожке. Казалось, они совсем не замечают бурных приветствий собравшихся в зале гостей и придворных. Все они были в простых серых одеяниях; кто-то из них носил бороду, кто-то брил лицо, но у каждого седые волосы были заплетены во множество мелких косичек, спускающихся до середины спины.

При виде их лица волшебниц исказила злоба. Фейли с такой силой стиснула кулаки, что костяшки ее пальцев побелели. Она поочередно назвала имена стариков, и в голосе первой госпожи Шабаша звучала неприкрытая ненависть.

- Виг, Тритиас, Эглоф, Слайк, Мааддар и Килиус. Синклит магов, как они себя называют, советники короля Николаса. Вместе с королем правят Евтракией или, точнее, той выгребной ямой, в которую они ее превратили. - Первая госпожа Шабаша словно задохнулась от ярости. - Тебе нужно будет уничтожить их всех. Но будь осторожен, одолеть их будет не так-то просто. - Она предостерегающе подняла палец. - С ними следует разделаться в первую очередь, и как можно быстрее. Мы объясним тебе, каким образом это надо будет сделать. Если не поторопиться, с этими шестью стариками у тебя и твоих Фаворитов хлопот окажется больше, чем со всей королевской гвардией. Малейший просчет во времени будет стоить тебе жизни, но прежде ты успеешь пожалеть, что вообще появился на свет.

Маги. Проклятье Шабаша. Равновесие сил нарушилось, и женщины с "одаренной" кровью, владеющие более могущественной магией, были отстранены от власти, предначертанной им судьбой. По крайней мере, именно это Клюге понял из бесед с Сакку. От нее же он узнал, что волшебница никогда, даже если бы захотела, не сможет полюбить мужчину с обычной, не "одаренной" кровью. "Зато этой кровью, - с бешеной яростью подумал капитан, - мы, не имеющие счастья ею обладать, зальем весь королевский дворец!"

Глядя на магов, усевшихся на свои троны, он, словно каленым железом, запечатлевал образ каждого из них в своей памяти. Судя по тому, что волшебницы были знакомы с магами лично, эти шестеро тоже прибегли к "чарам времени", иначе бы не смогли прожить так долго. Не вызывало сомнений, что их вражда имеет долгую историю. И очень скверную, раз она оказалась способна на протяжении трех с лишним веков питать столь жгучую ненависть. "Интересно, - мелькнуло в голове Клюге, - изменилось бы их высокое мнение о себе, узнай они, что в этот самый момент за ними пристально наблюдают их смертельные враги? Цель волшебниц - не столько захват новых земель, сколько востребование старых долгов, - внезапно понял он. - А для меня самым важным будет уничтожить побольше мужчин с "одаренной" кровью. - И капитан снова бросил жадный взгляд на Сакку. - А уж о принце я непременно позабочусь лично, Фейли могла бы об этом и не упоминать".

Тут первая госпожа Шабаша вновь нарушила тишину.

- Капитан, теперь, когда мы познакомили тебя с людьми, имеющими для нас первостепенное значение, настало время объяснить в деталях твою задачу. Учитывая чрезвычайную значимость этого момента, дарую тебе право высказываться по любому поводу, не испрашивая разрешения на это.

Она медленно повернулась, желая по выражению лиц остальных сестер понять, как они отнеслись к ее заявлению. Однако Клюге знал Фейли достаточно хорошо, чтобы понимать - на самом деле это не имело для нее ровным счетом никакого значения; первая госпожа Шабаша уже приняла решение.

- Картина, которую ты сейчас наблюдаешь, представляет собой последние приготовления к церемонии отречения Николаса Первого. Любопытная ситуация, не правда ли? Отречение короля в Евтракии - праздник, а не бесславное окончание его правления. А вот когда ты сделаешь свое дело, оно по-настоящему будет соответствовать своему названию. - При этих словах Забарра и Вона восхищенно переглянулись друг с другом.

- Церемония отречения всегда происходит в тридцатый день рождения наследника трона и заканчивается грандиозным банкетом и танцами. Такая традиция существует со времени нашего изгнания. Отец Николаса, однако, не был королем. Монарх, правивший перед ним, не имел сыновей, его жена оказалась бесплодной. В этом случае, согласно все той же традиции, короля выбирают из народа, но это должен быть человек с "одаренной" кровью. Синклит из брал на эту роль Николаса. И хотя и у него, и у его жены кровь именно такая, для нас они как были, так и остались быдлом. - Фейли помолчала, давая Клюге возможность вникнуть в смысл сказанного.

- Как я уже говорила, церемония отречения происходит в тридцатый день рождения принца, во время нее король отрекается от власти, а монархом провозглашается его сын. После этого бывший король при желании получат возможность войти в Синклит и начать обучение магии. В этом случае к нему также применяются "чары времени". Николас - первый король в истории Евтракии, принявший решение поступить именно таким образом. Он также предопределил судьбу принца, объявив, что Тристан в тридцатый день рождения своего сына тоже станет членом Синклита. К такому решению короля подтолкнули совершенно особые причины, нам они известны, но тебе нет смысла вникать в это. На церемонии отречения будут присутствовать все члены королевской семьи, Синклит магов в полном составе, а также все самые знатные граждане Евтракии. Их охрану, как внутри дворца, так и за его пределами, будут обеспечивать королевские гвардейцы, - она презрительно усмехнулась. - Еще они приняли дурацкий обычай приглашать на празднество две тысячи обычных граждан, отбирая их путем лотереи. Им очень нравится, видно, слыть поборниками равноправия. - Фейли снова сделала паузу. - С ними со всеми можешь поступать, как тебе заблагорассудится. От тебя и твоих людей требуется, в первую очередь, расправиться с магами, а потом с королевской семьей. За исключением Шайлихи.

- И не советую особенно умничать, - продолжала первая госпожа Шабаша. - Мы считаем, что вы должны справиться со своей задачей без особого труда. У вас будет не только значительный численный перевес, в вашу пользу сработает также эффект внезапности нападения. Как лучше проникнуть во дворец, решай сам. Повторяю - за исключением Шайлихи, должны быть уничтожены все члены королевского дома Евтракии.

Клюге улыбнулся. Стоило ему увидеть тронный зал, и его настроенный на тактические варианты мозг тут же начал прикидывать, как лучше выполнить поставленную перед ним задачу.

- Я уже знаю, как туда войти, госпожа, - отозвался он. - Думаю, это не составит особых проблем.

- Прекрасно. - Фейли перевела взгляд на Вону. - Ты принесла бумаги?

Та встала и протянула Клюге плоскую кожаную сумку с вышитым на ней знаком Пентангля.

- Здесь ты найдешь план дворца и карты Евтракии. Мы не сомневаемся в их точности.

Бона вернулась на свое место. Фейли неожиданно встала, потянулась, сделала несколько шагов вперед и сложила руки на груди, продолжая вглядываться в то, что происходило в тронном зале. "Какой же совершенной должна быть ее мысленная связь с сообщником во дворце, если она может при этом свободно перемещаться", - подумал капитан. Время от времени в толпе удавалось разглядеть того или другого члена королевской семьи. Мелькавшее ярким пятном красное платье принцессы напомнило Клюге о полученных распоряжениях.

- Госпожа, вы сказали, одной из наших целей является женщина. Насколько я понял, речь идет о принцессе?

Фейли одарила его внимательным взглядом.

- Да, капитан, ты все понял правильно. Принцессу нужно будет доставить в Пазалон. А теперь хорошенько запомни, что я скажу. Ты должен будешь проследить, что бы с ее головы не упал ни один волос! Проследи, чтобы на берегу солдаты полностью удовлетворили свою потребность в женщинах. Чтобы у них даже мысли не возникло тронуть ее хотя бы пальцем, когда Шайлиха окажется на борту корабля.

По всей видимости, госпожа, вам известно, что она беременна? - продолжал охваченный любопытством Клюге.

- Этот факт оказался для нас приятным сюрпризом, - ответила Фейли и отыскала взглядом Шайлиху. - Беременность принцессы делает ее присутствие здесь еще более ценным. Через несколько месяцев у нее родится дочь, совершенно особенный ребенок, которая тоже станет одной из нас.

Она взяла из чаши с фруктами, появившейся на столе по мановению ее руки, гроздь зеленого винограда и принялась отщипывать ягоды длинными, выкрашенными в красный цвет ногтями. Между тем в картине тронного зала Евтракии кое-что изменилось. Теперь был виден только помост. Наблюдатель во дворце подошел к нему достаточно близко, и Клюге разглядел стоящий перед тронами алтарь из белого, украшенного искусной резьбой мрамора. На прикрывавшем его фиолетовом бархатном покрывале, с обеих сторон ниспадающем на пол, стоял золотой сосуд.

- А теперь насчет второй важнейшей цели нашей кампании, - снова заговорила первая госпожа Шабаша. - Ты, не сомневаюсь, обратил внимание на камень, свисающий с шеи короля Николаса. Заметил, как необычно он играет на свету? Словно мерцает своим собственным светом. Фактически, капитан, так оно и есть. На протяжении столетий этот камень известен под названием "Парагон из Евтракии", и он способен в мгновенье ока убить и тебя, и всех твоих крылатых бестий. Ты должен доставить нам этот камень. А кроме того, ты должен привезти вон тот золотой сосуд, причем сделать это крайне бережно, чтобы не расплескать ни единой капли налитой в него воды. Это так же важно, как не допустить, чтобы пролилась хотя бы капля крови Шайлихи. Шайлиха, Парагон, золотой сосуд и вода в нем одинаково важны для нас. Если ты окажешься не в состоянии доставить их сюда в целости и сохранности, тебе лучше вообще не возвращаться. Поверь, тебе будет гораздо предпочтительнее заколоться собственным дрегганом, нежели вернуться, потерпев неудачу. - Фейли подошла к капитану и остановилась перед ним, изящным движением положив в рот еще одну зеленую виноградину. - Ни при каких обстоятельствах ни ты сам, ни кто-либо из твоих людей не должны прикасаться к воде в этом сосуде или тем более пить ее, как бы сильно вам этого ни хотелось. А желание такое у вас возникнет, можете не сомневаться. - Губы волшебницы искривила улыбка: - Запомни - если человек с обычной кровью прикоснется к воде из Пещеры Парагона или проглотит хотя бы одну ее каплю, это приведет к его неминуемой мучительной смерти.

Клюге молчал, пытаясь постичь внутренний смысл странных приказов волшебницы. Принцесса Шайлиха, ее будущий ребенок, этот так называемый Парагон из Евтракии и золотой сосуд, наполненный странной красной водой. Неужели они на самом деле думают, что можно доставить сосуд с водой в Пазалон, не пролив при этом ни капли? Но капитан твердо знал - как бы ни одолевали его сомнения, он не посмеет ни на шаг отступить от полученных приказов. В конце концов, он капитан Фаворитов, и преданность волшебницам заложена в нем от рождения. Это в равной мере относится и к его воинам.

Забарра, по-прежнему играя кончиками локонов, поднялась со своего места и остановилась перед стеной, на которой продолжали разыгрываться сцены придворной жизни Евтракии.

- Если мне будет позволено вмешаться, сестры, - произнесла она, обращаясь главным образом к Фейли, - то, по-моему, пора объяснить капитану, каким образом можно отобрать Парагон у короля Николаса. - Улыбаясь, волшебница кончиком ногтя провела по своему горлу. - Николаса легче обезглавить, чем лишить этого камня. - Снова бросив взгляд на первую госпожу Шабаша, она перешла на более серьезный тон. - Но перед этим мне хотелось бы обсудить одну небольшую проблему. Будет ли мне позволено это?

В первый раз за весь сегодняшний вечер Клюге заметил на лице Фейли признаки явного утомления; никогда раньше ему не приходилось замечать за ней ничего подобного. Наверно, поддержание мысленной связи с сообщником при евтракийском дворе отнимало у первой госпожи Шабаша много сил.

- Говори.

- Ни в коем случае мы не хотели бы выказывать неповиновение твоим приказам, сестра, - начала Забарра. Бросив быстрый взгляд в сторону Сакку и Воны, она посмотрела прямо в глаза Фейли. - Но мы уже высказывали свои возражения по поводу того, что ты велела нашему сообщнику в Евтракии призвать к жизни охотников за кровью и вопящих гарпий. Мы понимаем - вряд ли что-либо в состоянии изменить твое мнение, и все же продолжаем считать эти действия неразумными. Вряд ли они принесут нам существенную пользу; более того, нам кажется, это может нанести урон нашему делу. Тот вред, какой они в состоянии причинить, не стоит риска заронить в сознание магов мысль о возможности нашего вмешательства. Мы со всем почтением умоляем тебя пересмотреть свое решение и использовать эти создания уже после того, как страна будет захвачена.

Клюге был потрясен. Что еще за охотники за кровью и вопящие гарпии? Он понятия не имел, о ком идет речь. Однако больше всего поражал сам факт того, что три другие волшебницы осмелились перечить первой госпоже Шабаша.

Фейли перевела взгляд карих глаз с Забарры на остальных сестер, чувствовалось, что ей из последних сил удается держать себя в руках.

- Маги должны заплатить за все. - Еле слышный голос волшебницы дрожал от ярости. - Я считаю, что это не будет лишним - слегка позабавиться над ними и уничтожить кое-кого еще до основной битвы. Это мое решение окончательно и дальнейшему обсуждению не подлежит. - Опираясь руками на стол, Фейли наклонилась вперед, ее губы искривила презрительная усмешка. - Ну что, продолжим давать объяснения капитану или мне показать вам кое-какие возможности Каприза, которые могут оказаться не слишком-то приятными для кое-кого из присутствующих?

Как будто предыдущие ее слова вообще не были произнесены, Забарра выжидательно посмотрела на Клюге и наклонилась вперед, обнажив глубокую ложбинку в вырезе богато расшитого платья цвета опавших листьев. Капитан отвел взгляд. "Она далеко не так проста, как кажется на первый взгляд", - подумал он, Клюге по прошлому опыту было известно, что Забарра любит играть в опасные игры, а настроение у нее в мгновение ока может непредсказуемо измениться. Без улыбки глядя в зеленые глаза волшебницы, он постарался дать ей понять, что в данный момент совсем не склонен к шутливому тону. Забарра выпрямилась, недовольно надув губки.

- У тебя, как я вижу, сугубо деловое настроение, - с притворной разочарованностью протянула она. - Ну что ж, тогда слушай очень внимательно, потому что дважды я повторять не буду, - повернувшись к стене, волшебница указала на золотой сосуд, покоящийся на мраморном алтаре. - Это специальный сосуд для церемонии отречения, он содержит воду из Пещеры Парагона. Парагон Евтракии, кроме заключенного в нем могущества, отличается тем, что на самом деле живет своей собственной жизнью. И, как любую жизнь, ее тоже нужно поддерживать. Пока его носит человек с "одаренной" кровью, Камень питается его энергией, одновременно возвращая ее своему носителю увеличенной во много раз. Вот почему его не доверяют никому из магов Синклита - чтобы в руках одного человека с "одаренной" кровью, обученного магии, не сосредоточилось слишком большое могущество. Человек же, не постигший магии, не может представлять особой опасности.

- Никто, даже волшебница, не может убить человека, на шее которого висит этот камень, - продолжала она. - И отнять у него Парагон тоже невозможно. Только он сам может снять с себя цепь вместе с камнем.

Опершись о стол, Забарра наклонилась к капитану, придвинувшись почти вплотную. Он даже почувствовал исходящий от волос волшебницы запах жасмина.

- Теперь понимаешь, капитан? Не зная, как подступиться к этому, ты не выполнишь поставленной перед тобой задачи. - Она протянула руку и стиснула его предплечье. Стиснула очень крепко. Клюге и сам обладал исключительной силой, но все же почувствовал боль, и это напомнило ему о почти невероятной физической силе этих женщин. - Боюсь, когда дело дойдет до того, чтобы отнять у Николаса Парагон, от твоих крепких мускулов будет мало толку. В этом случае нельзя использовать грубую силу, составляющую главный предмет твоей гордости. - Забарра отпустила его руку и откинулась назад, насмешливо улыбаясь.

- В таком случае, госпожа, каким же образом можно отобрать у короля камень? - делая вид, что не замечает ее издевки, почтительно осведомился Клюге.

Волшебница сокрушенно покачала головой, как видно, не оставляя желания задеть капитана.

Разумеется, самому тебе до этого никогда не додуматься, - протянула она. - Но я тебе объясню: если никто не в состоянии заставить Николаса отдать камень, значит - и это единственный выход, - король должен снять его по доброй воле. - По-видимому, желая подчеркнуть значение сказанного, Забарра кончиком указательного пальца по стучала по носу Клюге, точно делая выговор непослушному ребенку. Потом снова перешла на серьезный тон. - Во время церемонии Николас снимет с себя Парагон и отдаст его Вигу, Верховному магу Синклита. - Последние слова она буквально выплюнула. - Как уже было сказано, Парагон живет собственной жизнью, питаясь силами своего носителя. Поэтому в тот момент, когда он его снимает, камень начинает умирать. - Она сделала пренебрежительный жест в сторону Клюге. - Однако я не собираюсь тратить время, объясняя то, что выше твоего разумения.

- А почему бы Николасу просто не повесить Парагон Тристану на шею, чтобы Камень сразу же начал питаться энергией нового носителя? - спросил капитан.

В глазах Забарры вспыхнули злые огоньки - на мгновение она забыла, что Фейли позволила ему говорить, не спрашивая позволения. Она тут же взяла себя в руки, но кончик рта Клюге, не упустившего этого из виду, дрогнул в еле заметной улыбке.

- Если бы ты хоть что-нибудь понимал, то знал бы, что твое предположение абсолютно бессмысленно, - деланно вздохнула волшебница. - Дело в том, что Камню требуется какое-то время, чтобы подготовить себя к новому носителю. Вернуться к состоянию "девственности", так сказать.

Капитан задумался. Ну и головоломка! Однако он в самом деле должен досконально в ней разобраться.

- В таком случае, госпожа, почему Парагон не умирает, оказавшись в отрыве от носителя?

Забарра кивнула на золотой сосуд.

- Парагон кладут в этот сосуд, наполненный водой из Пещеры. Между этой водой и Камнем существует особая связь. Животворные способности этой воды обнаружены уже очень давно, и с тех пор множество людей пыталось воспользоваться ими. - Взгляд волшебницы стал рассеянным, словно она унеслась мыслями в другие времена. По молчав, она продолжила: - Вода в сосуде не позволяет Парагону погибнуть. Когда она изменит свой цвет с красно го на прозрачный, Камень готов к тому, чтобы сменить владельца. - Забарра вперила взор в Клюге. - В этот момент ты и должен завладеть им. Как только Парагон окажется в сосуде, Синклит и королевская семья станут уязвимы. Маги смогут рассчитывать только на самих себя, Камень им помочь не сможет. Но стоит тебе поторопиться или опоздать - и ты пожалеешь, что вообще появился на свет. Даже без помощи королевской гвардии маги, используя могущество Парагона, уничтожат тебя вместе с твоими крылатыми бестиями на месте. Причем можешь поверить - смерть ваша будет поистине ужасной.

Клюге снова проигнорировал скрытую в словах волшебницы издевку и, слегка повернув голову, бросил взгляд на Сакку. Странно, на ее лице возникло выражение тревоги, что было для нее совершенно необычно. Только что у капитана мелькнула мысль, что, может быть, больше никаких распоряжений не последует, но тревога на лице Сакку подсказывала, что до конца еще далеко.

Забарра вернулась на свое место, и тогда вновь поднялась первая госпожа Шабаша. Она приблизилась к мраморной стене с изображением тронного зала и некоторое время взирала на радостно взволнованные лица собравшихся там людей. Потом, повернувшись лицом к капитану, произнесла: - Вместе с тобой в поход отправится госпожа Сакку.

Клюге недоуменно посмотрел на темноволосую волшебницу, пытаясь по выражению ее лица понять, в чем кроется суть такого решения. Да, она явно тревожилась, но по какой причине?

Несколько месяцев назад волшебницы приказали заложить прекрасно оснащенный корабль и оборудовать на нем две богато убранные каюты. В одной из них отсутствовали окна, а дверь закрывалась только снаружи. Теперь капитану было ясно, что эта каюта предназначалась для Шайлихи, а во второй, надо полагать, расположится Сакку. Между каютами имелась дверь, которая тоже запиралась только с одной стороны.

Фей ли продолжала, скрестив на груди руки.

- После того как ты и твои люди выполните свою задачу, мы отдаем Евтракию в ваше распоряжение. Но только на два дня. За это время вы должны уничтожить как можно больше ее жителей. Развлекайтесь с женщинами, уничтожайте скот, сжигайте зерно и другие припасы, разрушайте все дома, какие удастся, за исключением королевского дворца. Он, может быть, нам еще пригодится. Короче, вы должны нанести этому проклятому месту как можно более серьезный урон, но, повторяю, на это вам отводится всего два дня. Наутро третьего вы должны отбыть в Пазалон.

Первая госпожа Шабаша произнесла все это с каменным лицом, не отрывая взгляда от изображения на мраморной стене.

- По существу, полученные тобой приказы просты и могут быть сведены к двум основным моментам: доставить сюда Парагон, принцессу, сосуд и воду в нем, уничтожить в Евтракии все живое, за исключением принцессы Шайлихи и нашего союзника при дворе.

Клюге все еще одолевали множество вопросов, и, поскольку ему было дано разрешение задавать их, он подумал, что иного случая может и не представиться.

- Госпожа, - осторожно начал он, - у меня есть еще несколько вопросов, если ты позволишь.

- На мой взгляд, ты слишком много болтаешь, - резко сказала Вона.

Фейли, однако, отнеслась к его словам более благосклонно.

- Что бы ты хотел узнать, капитан?

- Во-первых, могу ли я спросить, с какой целью будет сопровождать нас госпожа Сакку? - В голове Клюге мелькнуло, что его могут убить на месте за один этот вопрос. - И во-вторых, как мне уберечь от своих людей вашего сообщника в Евтракии, если я не знаю его в лицо? Да, и вот еще что. Всем известно, что пересечь море Шорохов невозможно, поскольку никто из тех, кто пытался сделать это, не вернулся. Как, в таком случае, мы доберемся до Евтракии и обратно? - его взгляд снова заскользил по лицам волшебниц.

- Ответы на второй и третий вопрос кроются в первом, капитан, - почти ласково произнесла Фейли. - Госпожа Сакку укажет тебе нашего друга при дворе, поскольку знает, как он сейчас выглядит.

Голова у Клюге пошла кругом. Знает, как он сейчас выглядит? Как это понимать? Он решил, что лучше не спрашивать. Фейли отщипнула еще одну виноградину и отправила ее в рот.

- А что касается твоего беспокойства по поводу моря Шорохов... Мы ведь один раз уже пересекли его. Госпожа Сакку знает, как сделать это. Просто беспрекословно выполняй ее приказы. Однако есть и другие причины, по которым вторая госпожа Шабаша отправится вместе с тобой.

Бросив взгляд на лицо Сакку, Клюге увидел, что губы волшебницы искривила зловещая усмешка. Он, конечно, понятия не имел, чем ей предстояло заниматься в Евтракии, но чувствовал, что она получит от этого немалое наслаждение.

Впервые ему пришло в голову, что Фейли не сказала ему, какого пола их сообщник в Евтракии. Мужчина или женщина? Ну, с точки зрения обязанностей Клюге это не имеет ровно никакого значения.

Фейли, по-видимому, сочла, что больше говорить не о чем. По взмаху ее руки изображение на стене исчезло, снова сменившись бездонной глубиной черного мрамора. Погас и голубой луч, а плита над их головами снова встала на свое место.

На глазах у Клюге стол принял первоначальную форму пятиугольника, а троны переместились на прежние позиции. Капитан посмотрел на Фейли. Как ни странно, теперь она выглядела посвежевшей, во всяком случае гораздо менее уставшей. Клюге взял сумку с картами, поднял шлем и вытянулся по стойке смирно.