Чтение 8–й страницы книги ~Кукольник~

Со всех сторон их обступили каменные стены. Кусок стены у входа в тоннель со свистом поднялся, и их машину залило мягким янтарным светом, который лился со светящихся панелей на потолке. Свет включился по приказу, который пришел откуда-то из глубины города. Все устроились на полу. Бампер грузовика издал пронзительный звук, едва коснувшись мерной резиновой дороги, и грузовик остановился. Мгновенно пробудилась к жизни система гигантского конвейера, который понес грузовик к одному из подъемников - достаточно большому, чтобы справиться с его весом. Затем конвейер остановился. Вокруг все замерло, словно теперь наступила их очередь действовать.

Всем выйти, - сказала Белина.

К тому моменту, как они оказались на пешеходной дорожке, марионетки уже повыскакивали из грузовика.

- Теперь что? - спросил принц.

Голос, явно принадлежащий компьютеру, обратился к ним через громкоговорители, вмонтированные в потолок над пешеходной дорожкой:

"Пожалуйста, заполните положенную форму на столе для прибывающих. Ваш транспорт будет возвращен по первому требованию - нам нужно будет только сверить отпечатки ваших пальцев".

Движущаяся дорожка потащила грузовик к подъемнику. Дверь подъемника закрылась. Машина исчезла, а вместе с ней и все их пожитки и та немногая еда, которую они везли с собой.

- Вы не можете так поступить! - крикнул принц невидимому собеседнику, и рука его легла на рукоять шпаги.

Вечный вызов - такова была судьба принца. Сейчас он бросил, не подумав, вызов противнику, который был сильнее его. У него не было шансов победить в сражении. Вообще все его порывы и угрозы в последнее время приводили к прямо противоположному результату - они делали его все менее значительным в глазах кукол.

Битти Белина только улыбнулась. Всякий раз, как он выставлял себя на посмешище, он давал ей в руки еще один козырь, и возможность того, что принц может составить против нее успешный заговор, становилась все меньше.

- Черт, - огрызнулся принц. Висса тихонько хихикала, прикрывая рот рукой. Белина заполнила форму для прибывающих. Она знала, что, когда они соберутся покинуть этот город, идиота с ними уже не будет. Три раза компьютер просил ее повторить процедуру, снимая отпечатки ее пальцев, словно бы сомневаясь, что природа могла создать настолько миниатюрные пальчики. Наконец он затих - сбитый с толку, но удовлетворенный.

- Что теперь? - спросил ангел.

- Теперь, - ответила Битти Белина, - поглядим, что здесь такое.

Город был похож на дворец, только во много раз больше.

Каждая улица, парк и квартира были созданы для прекрасной, полной комфорта жизни. Деревянные панели были темными, хорошо смотрелись и использовались повсеместно. Ткани были плотными и блестящими, много парчи, богатой по текстуре и рисунку. Камень был отполирован или покрыт резьбой, составляющей сложные орнаменты на тему эскимосских сказок. Глаз отдыхал при виде этой красоты, то изысканной и нежной, то мощной и впечатляющей. Нигде не было и следа пыли или каких-либо признаков разрушения, которые могли бы навредить этой немыслимой роскоши.

Там были движущиеся дорожки и просто дороги, эскалаторы и лифты и летательные аппараты, предоставленные в полное их распоряжение. Хотя город был большим, любой мог пересечь его так быстро - или так медленно, - как сам пожелает. Город был создан для того, чтобы содействовать торговле, и затем, чтобы предложить человеку всевозможные развлечения времен ушедших, менее утонченных эпох цивилизации. Впрочем, толкотня и суматоха современной жизни нравились далеко не всем, для многих они были сущим проклятием. Это была одна из причин, которые гнали людей с Земли - к звездам.

Множество ресторанов были предназначены для самообслуживания, и еда в них доставлялась по механизированным конвейерам в стенах. В некоторых из них все еще сохранились блюда, которые были вполне съедобны, более того, были вкусны и приготовлены с кулинарным изяществом. Во всяком случае, им не придется голодать посреди всего этого великолепия.

Большая часть магазинов была пуста. Те немногие, в которых все еще сохранились товары, были в основном магазинами консервированных продуктов и таких товаров, которые из года в год не выходят из моды. Там были магазины с картриджами книг, в основном классических и тех, что уже имели успех. Там были магазины с записями воспоминаний - тысячами дискет на полках. Одежду можно было обнаружить только в магазинах спортивных товаров, где можно было также приобрести и полноценное арктическое снаряжение.

Единственным видом жизни, который они обнаружили на улицах города, были универсальные роботы, поддерживающие порядок. Они были всевозможных размеров и форм, в соответствии с выполняемой функцией, и были наделены интеллектом в самой малой степени. Если эти металлические прислужники и замечали присутствие в городе живых существ, им до этого не было никакого дела.

Здесь они были в безопасности, здесь они были защищены от преследования властей и от Горна. И хотя принц был не согласен с тем, что самое лучшее решение - это обосноваться здесь, он тем не менее подчинился. Ему просто не оставалось ничего другого. В непродолжительное время они обосновались в самых комфортабельных апартаментах, какие только смогли отыскать.

Под неусыпным присмотром Белины Себастьян перенес Горн из грузовика в ее квартиру, хотя и не понимал, зачем это нужно. Он собрал его секции по привычному образцу и был милостиво отпущен отдыхать.

Он был счастлив. Дни тянулись медленной чередой. Ничего не происходило в городе, который всецело был к его услугам.

Он просыпался, завтракал, одевался и шел гулять. Иногда он видел кукол, а иногда - нет. По вечерам он ужинал либо с третьим женихом, щекастым малым, который был ему симпатичен, либо со всеми куклами в ресторанчике по соседству или в каком-нибудь другом. Он достаточно часто видел Битти Белину, и если со стороны могло показаться, что она просто шпионит за ним во время его бесцельных прогулок по городу, то Себастьян этого не замечал.

Было лишь единственное пятнышко, омрачавшее прекрасную картину его жизни в эти первые две недели. Это случилось вечером, на четырнадцатый день в опустевшем городе. Он просто гулял, что-то высматривал в запертых магазинах, как когда-то высматривал и выискивал в бесчисленных театрах - в те годы, когда был с Пертосом. Он вернулся в свою комнату, глаза его слипались, и тут он услышал громкий спор в комнате Белины. Тонкие голоса становились все громче, в них слышался гнев.

Голоса, перекрывавшие остальной хор, принадлежали Белине и принцу. И хотя идиота не заботила судьба принца, но он ему не доверял и тут же решил, что Битти Белина, возможно, снова попала в беду. Он вспомнил шпагу принца и то, как ловко он вонзил меч в шею Виссы в бесчисленном количестве спектаклей. Где-то в глубине его души также таилось воспоминание о набухшем члене-кинжале из мужской плоти Элвона Руди, который месяцем раньше представлял опасность для Битти Белины. Два воображаемых клинка смешались в его сознании и превратились в один.

- Будь ты проклят! - завизжала Битти Белина.

Он больше не раздумывал. Схватившись за ручку двери, он рванул ее, будучи готов спасти куклу снова - так же, как спасал раньше. Он был полон предвкушения битвы и был готов вновь доказать, насколько он ей необходим.

Но в этом не было нужды.

Себастьян стоял, широко расставив ноги, пытаясь понять, что происходит. Да, пожалуй, тут действительно разгорелся какой-то жаркий спор, но, похоже, в ход шли одни лишь слова, а не кулаки. Никто не был ранен, и, похоже, никто и не собирался драться. Все были одеты. Никаких клинков или лезвий видно не было, кроме разве того клинка, который покоился в ножнах у принца на боку.

Куклы обернулись к Себастьяну с таким гневом, словно именно он был в ответе за их ссору.

- Что, черт побери, ты здесь делаешь? - заорала Битти Белина. Она подбежала к нему и как будто намеревалась побить его своими крошечными кулачками. - Убирайся отсюда! Убирайся!

Остальные бросились врассыпную.

Пристыженный своим неуместным вторжением, перепуганный, Себастьян прикрыл дверь и помчался по коридору к своей комнате.

Позади ему почудился какой-то скрип, словно бы дверь отворилась снова. Но он не был в этом уверен.

Он открыл дверь своей комнаты, закрыл ее за собой и запер на ключ. Когда он рухнул на кровать, проклиная собственную тупость, ему почудилось, что он слышит за дверью голос Битти Белины. Она тяжело дышала, а голос ее был смесью гнева и лютой злобы.

Он дважды назвал ее имя.

Она не ответила, хотя, без сомнения, слышала его.

Через час после того, как она выставила его за дверь и все угомонилось, он внезапно понял, что в той комнате, куда он вломился, было слишком много кукол. Он сел на кровати, раздумывая о том, что бы это могло значить. Там была как минимум дюжина кукол...

На следующий день, когда он бродил по нижним уровням города, отыскивая места, где в перерывах между делами стояли роботы-уборщики, он заметил двух кукол, которых никогда раньше не видел. Один был тоненьким существом мужского пола, чрезвычайно темнокожим, с рожками, растущими прямо у висков. Другая кукла оказалась женщиной, с кожей красивого медного цвета, с тонким черным хвостом, похожим на крысиный.

Себастьян спрятался и долго смотрел на них. Куклы, насколько он мог понять, бегали между складскими коробками, отыскивая что-то на полу. Он не мог понять что. Он все подсматривал, пока они, наконец, не ушли. В руках у них были маленькие жестяные ведерки с пластиковыми крышечками. Рассмотреть, что они в них несли, было невозможно.

- Здесь нет никаких других кукол, - заявила ему Битти Белина.

- Но я их видел.

- Тебе пригрезилось.

- Нет.

- Это так и есть.

Ее волосы были такими чудесными, ее личико - нежным и совершенным. Себастьян уже проклинал себя за то, что вступил с нею в спор. Он хотел только одного: прикасаться к ее волосам, гладить ее кожу, ощутить нежность и золотое роскошество ее локонов. Но Белина уже давно запретила ему прикасаться к ней. Единственное, что она еще выносила, - это его речи. А в речах он был не силен.

- Прошлая ночь. Твоя комната, - сказал он ей.

- Ты видел отражения.

- Отражения?

- Мы повесили на стены зеркала и положили их на пол. Мы играли с ними. Ты же знаешь, как куклы любят играть. Когда ты открыл двери, ты увидел все отражения.

Он немного поразмыслил. Это все-таки не могло объяснить появления тех двух кукол, которые бегали с ведерками в руках. Но он решил не спорить.

- Может быть, - сказал он.

- Точно, - улыбнулась Белина. - Я так думаю.

Она потянулась и дотронулась до его щеки, затем провела своими тонкими, быстрыми пальцами вдоль подбородка. На одно мгновение его захлестнул экстаз, когда эти пальчики нажали на его губы. Затем она убрала руки и оставила Себастьяна одного.

Он снова был счастлив.

Через два дня на швейной фабрике ближе к северному концу нижнего уровня, когда он бродил между вздымающимися ввысь машинами, которые, несмотря на годы, выглядели как новенькие, он увидел трех кукол, которые не имели отношения к пьесе Битти Белины. Он узнал всех трех, но не мог бы сказать, из какого они спектакля. У всех троих в руках были контейнеры непонятного вида, и они осматривали трещины и щели в поисках чего-то.

Он ушел оттуда.

Он старался занять себя чем-нибудь.

И он сказал себе, что Битти Белина солгала ему только потому, что куклы готовят для него сюрприз и не хотят, чтобы он узнал о нем заранее. Это все испортит. Он должен притворяться, что ничего не знает, и спокойно ждать.

Он хихикнул. Это признак уважения, когда твои друзья пускаются на такие сложные маневры только для того, чтобы удивить тебя. И будет просто нечестно разрушить их планы.

Он был спокоен. И он едва мог дождаться того дня, когда выяснит, что они затеяли. Никто и никогда не делал для него ничего подобного. Он даже не думал, что он этого заслуживает. Но это, конечно, их дело.

Битти Белина двигалась вслед за Виссой через площадь к стволу шахты кондиционера. Решетка у входа в шахту была исследована вдоль и поперек много дней тому назад, когда куклы решили использовать скрытые металлические шахты, разрабатывая план гибели идиота. Висса несла крошечный факел, не больше чем один из пальцев Себастьяна. В ее руках он казался таким же большим, как мощный электрический фонарь в руках человека.

- Если это какая-то игра... - начала Белина.

- Это не игра", дорогая, - перебила Висса. - Я сама видела. Он большой, и у него борода.

- Но что ему здесь нужно?

- Я не знаю. Я не стала ждать, пока он выберется. Я первым делом побежала к тебе.

Они больше не разговаривали, а только легко и неслышно мчались через одну из самых больших вентиляционных шахт. Время от времени им приходилось останавливаться или ползти - там, где диаметр трубы уменьшался. С этажа на этаж они спускались на веревках - там, где проходили вертикальные шахты. Веревки они протянули в тот день, когда впервые исследовали вентиляционную систему.

По дороге они встретили только одну куклу. Это был тонкий, темный, с рогами на лбу персонаж какой-то сказки.

- Что такое? - начал было он, когда Битти Белина и Висса пробегали мимо.

Белина нетерпеливо махнула рукой, показывая, что у нее нет времени отвечать на дурацкие вопросы.

Рогатая кукла последовала за ними. Она мчалась с большей грацией и производила меньше шума, чем куклы-женщины.

Через несколько минут они достигли шахты-приемника, входное отверстие которой было настолько широким, что в него, ссутулившись, мог бы пройти взрослый человек. Вентиляционная решетка в этом месте была не тронута, потому что этот район не фигурировал в их планах убийства Себастьяна. Женщины-куклы стояли около стальной сетки, лопасти вентилятора втягивали в шахту потоки воздуха, который нежно шевелил их волосы и раздувал одежду. Они смотрели на бородатого человека, которой въезжал в город через южные ворота. Так же, как несколько недель тому назад они сами въезжали в город.

Длинный, просторный грузовой фургон покоился на движущейся черной ленте транспортера. Шофер сказал дорожному компьютеру, чтобы его транспорт не ставили в верхние гаражи, в которых помещались сотни тысяч машин. Теперь он был занят тем, что собирал маленьких роботов-носильщиков и отправлял их в разные концы города. Без сомнений, он бывал здесь и раньше.

- Я его знаю, - сказала Белина.

- Откуда? - спросил черный, рогатый человечек.

- Он один раз нам встретился. Я пыталась докричаться до него на заправочной станции, много недель назад. Еще до того, как я заставила идиота сделать тебя, Висса.

- Когда Себястьян.., когда он...

- Сломал мне спину и сделал меня снова, - закончила за нее Белина. Ее тон был ужасным.

- Но почему он здесь? - не унималась Висса. - Он даже не знает о тебе. Неужели ему понадобилось так много времени, чтобы нагнать Себастьяна?

- Я думаю, что он часто сюда приезжает, - отозвалась Белина. - Возможно, он тут мародерствует, медленно, но методически. Мне следовало догадаться раньше. В первый раз, как я его увидела, он двигался на юг. Это - единственное место, откуда он мог ехать. Он избавился от остатков груза, продал их. А теперь вернулся за следующей партией.

- Возможно, он нас так и не обнаружит, - сказал рогатый человечек.

- Будем надеяться, Скрэтч, - сказала маленькая повелительница. - Вполне возможно, что он ездит сюда уже несколько лет. Он должен хорошо знать это место. Он заметит всякие мелочи - следы нашего пребывания. А если даже и нет, Себастьян нас непременно выдаст. Мы не можем рассчитывать на то, что этот идиот будет сидеть тихо.

Жулик уже готовил к отправке последних роботов. Золотая серьга в мочке уха, отразив луч света, сверкнула, словно всевидящее око.

- Собирай остальных, - сказала Белина. - Веди их сюда. Даже если он не вычислит нас на этот раз, мы должны о нем позаботиться. Он уйдет и может привести за собой полицию. И в следующий раз он непременно явится во всеоружии. Не стоит нарываться на неприятности.

- Что мы будем делать? - спросила Висса.

- Мы схватим его здесь, у фургона, когда он вернется, - ответила Белина. Ее голос был нежным и гортанным. Она дрожала от возбуждения, словно предвкушала нечто, и казалось, ее настроение передалось и всем остальным.

- А потом? - спросил Скрэтч.

- Убьем его, - прошептала Белина.

Висса бросилась к Белине и сжала ее в объятиях, целуя.

- Да, детка! Да, да! - шипела она.

Скрэтч стремглав побежал прочь - собирать остальных. Всего их было тридцать семь. Горн содержал достаточно синтетической плоти для того, чтобы воссоздать шестьдесят кукол. Но Белина не думала, что сможет без борьбы управиться с большим количеством подданных.

- Но как? - спросила Висса.

Бородатый водитель пошел вместе с последними роботами-носильщиками, чтобы проследить за транспортировкой груза. В одно мгновение полоса прибытия стихла и опустела.

- Ты скоро увидишь, - сказала Белина. - О, Висса, кажется, это будет великолепно!

Жулик вернулся через полчаса, возглавляя процессию из трех грузовых роботов. Роботы были нагружены коробками с товаром, а сам он нес в руках охапку арктической одежды. Услышав звук двигателей, он остановился и посмотрел вверх, озадаченный.

Мотор работал на полную мощность, лопасти пропеллеров крутились с такой быстротой, что стали почти невидимыми. Вся их энергия шла на то, чтобы удержать фургон на весу, тогда как механизмы горизонтального передвижения не работали. Фургон парил в десяти футах от черного дорожного покрытия.

- Что это такое, черт побери? - спросил водитель, роняя одежду, которую нес в руках. Он метнулся к краю пешеходной дорожки, выходившей на полосу прибытия.

Дорожка возвышалась над полосой примерно на восемь футов. Грузовик парил всего лишь в паре футов над нею. Водитель стоял на цыпочках, пытаясь заглянуть в кабину фургона. Он не видел, чтобы кто-нибудь сидел за рулем.

Он никогда не слышал о том, чтобы грузовой фургон вел себя подобным образом. И тем не менее разве в этом городе могло быть существо, которое захотело бы причинить ему вред? Он пожалел, что не взял с собой тот пистолет с длинным дулом, который теперь лежал в кобуре в кармане на двери фургона, рядом с водительским местом. Теперь его было не достать. Он оказался безоружен.

Ему показалось, что он слышит над собой что-то похожее на писк цыплят, перекрывающий оглушительный гул двигателей. Это было похоже на смех или на кудахтанье. Он повернулся и осмотрелся. Перед ним была полоса прибытия и компьютерный модуль. Вдоль стены стояли банкоматы и аппараты для оформления разрешения на торговлю. Они никогда не использовались и теперь были пусты. Кроме того, там было недостаточно места, чтобы в них мог спрятаться человек.

Теперь кудахтанье шло справа.

Он посмотрел туда.

Стойка резервации городских отелей. Экраны резервации и регистрации. Фонтан. И снова - ни один из предметов не был достаточно большим, чтобы вместить человека.

Кто-то захихикал слева от него. Это определенно был сдавленный женский смех.

Он взглянул налево. Кредитные и банковские услуги для прибывающих. Ряд стеклянных будок для частных телефонных бесед. Открытое пространство пешеходной дорожки.

Соблюдая осторожность, он подошел поближе. У него было чувство, что некие невидимые создания перебегают от одного укрытия к другому, стараясь не попадать в поле его зрения. Но он не мог быть в этом уверен. Он описал вокруг себя круг мелом - в силу врожденного суеверия. Выросший среди фермеров, он впитал это суеверие вместе с молоком, которым его вскормили.

Теперь следовало выяснить, есть ли кто-то в грузовике.

Он вернулся к краю пешеходной дорожки.

- Эй! Опустите его! - крикнул он. Грузовик остался висеть в воздухе. Мгновением позже он осознал, что произносит следующие слова:

- У меня есть пушка. Раньше или позже вам придется спуститься. Даже если вы попытаетесь сбежать. Я обещаю, что сейчас не буду стрелять. Но позже я буду уже слишком зол, чтобы удержаться!

Все это, конечно, было ложью. Поскольку подобную речь необходимо было произносить громко и угрожающе, да еще перекрывать при этом рев пропеллеров, она показалась ему даже более грозной, чем он рассчитывал.

И тем не менее она не была достаточно убедительной для того, кто забрался в фургон. Этот тип знал, что он блефует, и все еще держал грузовик в десяти футах над полосой прибытия.

Если там наверху вообще кто-то есть, напомнил он себе. Он все еще не знал, не было ли это какой-то абсурдной неисправностью в работе фургона или же все это - грязная шутка какого-то незнакомца. Его жестокий образ жизни говорил, что скорее следует ожидать второго, а природный оптимизм нашептывал, что нужно надеяться на первое.

Теперь кудахтающий звук шел со всех сторон.

Он не обращал на него внимания.

Он сконцентрировался на фургоне. Казалось, можно было найти способ добраться до него, причем верный и безопасный. Ему не хотелось прыгать. Если он промахнется, то упадет на дорогу, и тогда его либо разрубят на клочки лопасти пропеллера, либо он погибнет в яростной струе воздуха, создающей подушку. Даже если фургон сломался, у него должно найтись это чертово время для того, чтобы вывести его отсюда. Если это серьезная поломка, которую нельзя будет починить на ходу с помощью его инструментов, то как он сможет вернуться к цивилизации, чтобы добыть необходимые запчасти? Позвать на помощь? Но тогда его посадят в тюрьму за мародерство. Это был чудесный рэкет, этот город, принадлежавший ему одному, и он не стремился лишать себя кормушки.

Черт бы побрал это проклятое кудахтанье!

Из-за него да еще из-за воя двигателей было невозможно сосредоточиться.

Он повернулся, чтобы отойти подальше от фургона, висевшего в нескольких футах над головой, и столкнулся с шестью куклами. Они стояли справа. Просто вышли из-за стойки резервации отелей, прямо перед которой красовался фонтан. У каждой из кукол был острый столовый нож того типа, какие обычно дают в автоматических ресторанах. Куклы скалили зубы. Глаза их блестели.

Он все еще не понимал, что происходит. Прежде всего, было просто невозможно так быстро осмыслить появление этих миниатюрных созданий. Его разум признавал их присутствие, но упорно не желал анализировать факты. Он знал, что надвигается опасность и что угроза исходит от неживой природы. Он попятился.

Что-то кольнуло его ботинок.

Он быстро обернулся.

Слева стояли семь кукол. Они прятались в банкоматах, сразу за телефонными будками. Они тоже были вооружены столовыми ножами.

Повернувшись к проходу, он увидел дюжину кукол, некоторые уже были не вполне похожи на людей. Они выстроились у таможенных кабин и на платформе прибытия.

Он был окружен.

Одна из кукол, стоявшая справа, полоснула его ногу ножом.

Он вскрикнул, отступая.

И почувствовал, как кровь впитывается в носок.

Рогатая кукла слева рванулась вперед и вонзила свой нож в мягкую верхнюю часть его ботинка. Кровь полилась в ботинок.

Боль, пронзившая его ногу, достигла бедра, потом охватила грудную клетку.

Кукла не заботилась о том, чтобы вытащить оружие. Она повернула нож и отбежала, оставив оружие в ботинке. Нож покачивался...

Водитель даже не сделал попытки наклониться и выдернуть стальное острие. Теперь он вспоминал старые сказки фермеров, истории, которые передавались от одного поколения к другому. В них говорилось о крошечных людях, которые населяли темные и пустые шоссе. Обычно они убегали, едва касаясь земли, стоило человеку подобраться поближе. То тут, то там их высвечивали лучи фар. Порой они вскакивали в грузовик, когда он проходил мимо, чтобы заполучить душу водителя. Сами они души не имели. Человеческая, правда, тоже не подходила к их телу. Они поняли это давным-давно. И тем не менее время от времени пытались заполучить душу какого-нибудь человека при условии - во всяком случае так говорилось в тех историях, - если человек тот был добродетелен.

Видит Бог, он добродетельным не был. Хотя и не был грубым и примитивным, как другие мужчины - с серьгами в ушах, мчащиеся по шоссе. Он ни разу не убил человека и не изнасиловал женщины.

Сейчас он жалел об этом.

Он не мог ступать на раненую ногу.

Шеренга кукол с платформы прибытия двигалась ему навстречу.

Он, подпрыгивая, отступал на одной ноге. За все эти годы на дороге, в сотнях стычек из-за женщин в своих лагерях, его ни разу не коснулся нож. Он, всегда был слишком быстрым, слишком умным, слишком самоуверенным. А теперь один из этих гномов вонзил в него нож. Паника и страх парализовали его. Куда делась его всегдашняя сообразительность? Он знал, что, если не вернет самообладания, они его победят. И тем не менее не мог совладать с тем ужасом, который пронизывал его, словно электрический ток. Не боль была тому причиной. И не размеры кукол, и не их жестокость. Нет, ужас вызывал безумный блеск в их глазах, вялое и чувственное выражение их лиц, словно бы они радовались тому, что причиняют боль, больше, чем чему бы то ни было на свете.

- Вперед! - воскликнула красивая златокудрая куколка, размахивая в воздухе своим ножом так, словно это было знамя.

Куклы бросились к нему со всех сторон, вопя от восторга, толкаясь и работая локтями, чтобы добраться до него раньше других. Он быстро сделал шаг назад. Он вспомнил о выходе на полосу прибытия - но слишком поздно.

Наконец он потерял равновесие и упал. Ножи вонзились в его руки, кромсая их.

Он упал, и мощная струя воздуха прижала его к земле. Его руки кровоточили. Боль была сильнее, чем он мог вынести, хотя он помнил о том, что не должен потерять сознание.

Затем фургон начал опускаться.

Лезвия винтов все приближались, яростный ветер стал еще более неистовым. Через вращающиеся лопасти он мог разглядеть приспособления, которые опустили под фургоном защитный, щит. Он мог видеть шов, который варил в прошлом году, когда щит помялся, и ту лопасть, которая сорвала его и отбросила в сторону. Он мог видеть отсюда даже пятна смазки.

А затем лопасти оказались прямо над ним, разрубая со свистом воздух, потом они опустились ниже, и после этого он уже ничего не видел.

- Разве это не было чудесно? - спросила Висса. Ее голос был мягким и мечтательным, словно она все еще не очнулась от гипнотического восторга.

- Да, любовь моя, - отвечала Белина.

- Ты видела, как он пытался отползти от фургона, когда тот начал опускаться?

- Да.

- Он смотрел на меня, Белина, словно хотел, чтобы я пришла ему на помощь. Он смотрел на меня, умоляя о чем-то. Он что-то говорил, но я не могла расслышать, что именно.

Белина поцеловала ее.