Чтение 8–й страницы книги ~В конце времен~

Кучер притормозил около широких ворот перед стражниками с алебардами, крест-накрест перегородившими путь-дорогу. Не дожидаясь, пока от него вежливо потребуют предъявить список прибывших в карете, советник Ларриан протянул его первым. Стражник молча прочитал имена, включая обведенные прямоугольниками имена погибших охранников и дописанное чуть ниже основного списка "Змейго Рыныч", и молча снял фуражку в знак траура по погибшим коллегам.

Его напарник пересчитал пассажиров, убедился, что количество реально приехавших совпадает с числом записанных, переписал имена в толстую тетрадь, после чего оба стражника отдали честь и открыли путь.

Лошади весело зацокали подковами по булыжной дороге. Покачивающаяся из стороны в сторону карета въехала на охраняемую платную стоянку: никто из прибывших не считал себя бедным и не перекладывал затраты на хорошую охрану, профилактический осмотр кареты механиком и лошадей ветеринаром на царскую казну. Давно было известно и о том, что персонал царской стоянки с большим рвением относится к экипажам, владельцы которых не жалеют пары золотых монет для лучшего обслуживания.

Три монеты упали в прорезь на спине у симпатичной металлической свиньи-копилки, вежливо улыбавшийся кассир-охранник выдал Доминику золотой жетон с витиевато выгравированным номером и попросил не терять его до конца празднества.

- А то карету не вернете? - удивился Доминик.

- Не в этом дело, - ответил охранник. - Мы не в силах запомнить, какая карета кому принадлежит, а хитроумных гостей, которые по отъезду решат выбрать и прихватить экипаж поприличнее, хватает до сих пор!

Советник и Доминик вытаращили глаза, Кащей весело хмыкнул и покачал головой.

- Видите, некоторые специально оставляют слуг в карете, ради перестраховки, - охранник показал на кареты, около которых сидели и разговаривали о своем слуги. - Вы тоже можете оставить вашу охрану.

- С такой охраной нам ничего не страшно! - ответил Доминик. - Я предпочитаю, чтобы охрана тоже отдыхала.

- В таком случае могу предложить им отдохнуть в гостинице, вон там, видите? Сегодня будет праздничный ужин, так что присоединяйтесь!

- Вы не боитесь, что оставшиеся здесь слуги окажутся нечистоплотными и что-нибудь уворуют? - поинтересовался Кащей.

- Это дело чести, - ответил охранник, - если что-то украдут, позор ляжет на всех, чьи слуги были здесь. Сами понимаете, никто из высокородных господ не потерпит осквернения собственного имени клеймом "вор", и устроенный ими же поиск воришек и учиненная над ними расправа будет немыслимо жестокой! Все об этом знают, так что не переживайте. Наслаждайтесь отдыхом!

Выложенные мраморными плитами дорожки выглядели просто фантастично, но Кащей сильно сомневался в практической пользе подобного покрытия: зимой ни один человек не сумеет пройти по дорожкам даже под угрозой смертной казни. И не стоило надеяться на то, что Снежная королева, сраженная наповал эдакой красотищей, постесняется заявить права на несколько месяцев правления погодой. Впрочем, могло статься, что холодов здесь на самом деле не бывает.

- Нам туда, - указал советник, показывая на широкую лестницу, ведущую прямиком во дворец. - Доминик, ты уже придумал, как поздравишь царевну и царевича, или будешь импровизировать?

Мимо них, держа в руках пустой бочонок из-под меда, с гордым видом прошел немало озадаченный вельможа. Советник и Доминик уставились на него в немом изумлении.

"А паж-то, оказывается, не лыком шит! - уважительно подумал Кащей. - Умудрился отправить бочонок не в мусорку, а в высший свет. Молодец! И как удалось?"

Вельможа, судя по выражению его лица, думал примерно о том же самом и никак не мог понять, почему он, такой умный и в меру упитанный... высокопоставленный господин, попал в число бочоночных носителей?

Ходить с бочонком по парку и смотреть, как на тебя пялятся и чуть ли не показывают пальцами, было для него сущим мучением. А просто выбросить его в мусорный ящик было нельзя: по рангу вельможам не положено приближаться к подобным местам на пушечный выстрел - распоследние нищие засмеют. Проклиная тот момент, когда он схватил бочонок, вельможа лихорадочно метался по парку, пока не обнаружил тех, кому при большом везении можно было бы передать эстафету. Шансов на удачу было мало, но попытаться стоило.

Остановившись около беседовавшей ни о чем троицы, он сделал вид, что сильно загружен глубокими и важными мыслями - особо притворяться не пришлось, - потом негромко Кащлянул, привлекая к своей скромной персоне пристальное внимание, и когда разговаривавшие неохотно повернули к нему головы, вежливо спросил:

- Не могли бы вы подержать его одну минутку? Мне срочно к царю, а... сами понимаете, с таким грузом к нему не подойдешь... не так поймет... обидится еще... - вопросительные нотки сменились уверенными. - Я заплачу, как вернусь!

Разговаривающие выразились в том смысле, что, мол, давай быстрее, только не прерывай наш высокоинтеллектуальный диспут, выхватили бочонок из его рук и продолжили прерванное обсуждение злобного характера одной симпатичной, но жутко капризной особы.

Избавившийся от посудины вельможа с плохо скрываемой радостью чуть было не бросился наутек, мечтая оказаться от бочонка как можно дальше и как можно скорее, но пересилил себя и неторопливым шагом скрылся среди деревьев, не удержавшись и перейдя с шага на бег в последний момент.

Кащей глухо заКащлялся.

Советник и царевич очнулись.

- О чем ты спрашивал, Ларриан? - поинтересовался царевич.

Тот нахмурился, пытаясь вспомнить последнее, что он говорил, подумал с минуту, потом махнул рукой:

- Забыл.

- Значит, не особо важный был вопрос! - прокомментировал Кащей. - Вы лучше скажите, как здесь принято поздравлять: во время праздника или до начала официальной церемонии?

- А как больше нравится, - отозвался советник. - Но, думаю, до официальной церемонии это сделать намного удобнее.

- Тогда вперед, к вершине славы! - призвал Кащей, и троица зашагала вверх по длинной и широкой лестнице.

Невеста и жених выглядели бесконечно счастливыми в этот день, и Кащей подумал, что скоро к их счастью добавится изрядная толика веселья. Это в том случае, если они обладают хорошим чувством юмора.

Очередь из желающих передать свои поздравления выстроилась метров на тридцать. Кащей пропустил перед собой царевича и советника и с крайне серьезным видом сказал подошедшему следом графу, что просили больше не занимать. Дело в том, объяснил он, что новых слов для поздравлений давно не осталось, а выслушивать старые по четвертому разу хозяевам праздника надоело, хотя они культурно не дают об этом знать. Замешкавшийся граф быстро сориентировался и нашел выход из положения, наскоро придумав короткое четверостишие, абсолютно уверенный в том, что ничего подобного до него не говорили. И, на радость Кащею, слово в слово передал его предупреждение чуть позже вставшим в очередь гостям и добавил от себя, что стихотворение он уже придумал, так что остальным придется выдумать что-то новенькое, иначе царевна и царевич сильно обидятся на повторы.

Прибывающие призадумались...

- Царевич Доминик, советник Ларриан и путешественник Змейго Рыныч! - объявил камердинер, и троица подошла к царевне Лилит и царевичу Эрнесту.

Доминик преподнес ей букет алых цветов и большую хрустальную раковину, внутри которой перекатывались крохотные алмазы, а Эрнесту вручил сувенирный метательный нож и крепко пожал ему руку.

- Очень рад за вас! - откровенно сказал он. - К сожалению, я не имею чести хорошо знать ни вас, ни вас, - проговорил он, поочередно поглядев на царевну и царевича, - но, судя по вашим влюбленным глазам, могу сказать, что тут и до свадьбы недалеко. И потому желаю вам вечного счастья и непрекращающейся любви! А также приглашаю посетить мое царство во время свадебного путешествия - вам будут очень рады!

- Премного благодарна! - Царевна обворожительно улыбнулась. Доминик подумал, что семейное счастье - это не такое уж и плохое дело, если от одной улыбки уже теплеет на сердце. Но сразу же влил в бочку меда ложку дегтя: некоторые дамы горазды не только очаровательно улыбаться, но и грандиозно скандалить. Царевич уважительно кивнул и неожиданно в нарушение церемонии, сказал:

- Доминик, между прочим, мы - старые знакомые по птичьей переписке!

Доминик удивленно приподнял брови.

- Мое летучее имя - Хронос! - пояснил Эрнест. - Помнишь?

- Хронос?! - изумился Доминик. - Конечно, помню! Но как ты догадался о том, что я - это я, ведь никому из нас не было разрешено писать свое настоящее имя?

- Ты дал очень точный словесный портрет, а у меня отличная память на такие вещи! Ты не сильно изменился за эти годы.

Камердинер Кащлянул, напоминая о том, что сейчас не время для посторонних бесед, и Эрнест приглашающе провел рукой, указывая на бесчисленные банкетные столы: мол, проходите, присаживайтесь, мы очень рады.

- Позже договорим, - сказал он, Доминик кивнул. Нежданно-негаданно встретить здесь своего старого друга по почтовой переписке, да еще при таких обстоятельствах - просто невероятно!

Кащей прошелся по рядам и, словно случайно что-то уронив, нагнулся и заглянул под скатерть в одном из мест, где недавно подкинул смеющийся мешочек. Тот лежал на прежнем месте, но вот соседний уже успели прибрать к рукам. Представив, как отреагирует человек, из кармана которого внезапно раздастся ехидный заливистый хохот, Кащей догнал царевича и советника, вместе с которыми и уселся поближе к царскому трону. И сделал он это не потому, что хотел быть ближе именно к царю, а потому что в первый ряд рвался уже знакомый по парикмахерской барон.

Нахально застолбив себе занятое кем-то место (владелец ненадолго отлучился, неразумно оставив на стуле свою шляпу с пером), он приказал проходившему мимо официанту:

- Уберите это!

Официант молча подхватил шляпу и отнес на вешалку. Барон, довольный собой до невозможности, сел за стол и сказал сидевшему недалеко пожилому графу:

- Я никогда ничего не делал сам, потому что это ниже моего призвания! Я родился, чтобы повелевать людьми!

Граф скривился:

- Тебя что, до сих пор из ложечки кормят, раз тебе ниже призвания ложку в руки взять?

Барон поджал губы и отвернулся.

- Много ты понимаешь в жизни, старый графин! - и с удвоенной энергией зачесал голову. Парик держался стойко - насчет этого Кащей был абсолютно спокоен, куда больше его интересовало, кто сядет напротив - от этого зависело, какой реакции стоило ожидать.

Дворцовый оркестр наяривал что-то романтично-залихватское, когда в зал вкатили большую бочку с известной Кащею надписью. Официанты закружили вокруг нее с закрывающимися графинами. Главный повар самолично разлил вино, умудрившись обойтись малым количеством пены и, словно между делом, отставил один графин в сторону. Для себя. Официанты разносили вино по столам.

- Слушай, Доминик, - внезапно спросил Кащей, отрывая царевича от нахлынувших воспоминаний о длительной переписке, начавшейся еще в далекие детские годы, - в вашем царстве не ходило никаких историй и легенд о старом сундуке, который невозможно открыть ни одним ключом, отмычкой или динамитом?

- А что такое "динамит"? - повернулся к нему Ларриан, до этой поры из почетного далека рассматривавший портреты предков царевны. Множество веселых и грустных лиц сменяли друг друга, и на их фоне особняком смотрелись два царя, которые выглядели настолько устало, что казалось, будто позирование перед художником лишило их последних сил. Еще один выбивающийся из общего ряда царь сидел на троне с мрачной решимостью в глазах. Видимо, был стопроцентно уверен в том, что портрет получится никудышным и можно будет со спокойно спящей совестью отрубить горе-художнику голову Но поскольку портрет висел на почетном месте, бояться за жизнь художника уже не стоило.

- Это... - Кащей запнулся, - лучше я потом наглядно продемонстрирую, вы не против?

- Ладно, только не забудь, - Ларриан поглядел в сторону толпы и радостно улыбнулся: - Я на минуту, господа, увидел старых знакомых!

Мимо них прошли изрядно озадаченные происходящим царевич и царевна. Выслушав последнее приветствие и поздравление, они пригласили гостей к столу, а сами направились к трону, поговорить с царем. Кащей прислушался к их тихому разговору.

- С ума сойти, какие гости пошли! - делился своими впечатлениями обескураженный царевич. - Что это на них нашло? Были такие замечательные поздравления, спокойные, без изысков. Но нет, какому-то идиоту это показалось слишком пресным. Давай стихами говорить! Господи боже!

- А что, оригинально звучало, - отозвалась не менее обескураженная царевна. - Стихи - это очень романтично! Хотя согласна: "Я подошел к тебе своей любовью безмятежной окрыленный, я видом был твоим загадочным плененный" - это графоманство. Зато от чистого сердца. И белый стих у кого-то звучал.

- Это был серый стих, а не белый! - с толикой мрачности проговорил Эрнест. - А плясовая - это тоже романтично? Ну ладно, гопак с речитативом - это внушает уважение, исполнение песни с игрой на ложках - тоже ничего, но зачем устраивать настоящий театр мимики и жеста?! Я не профессионал, я не знаю, что они хотят сказать своими телодвижениями, чего издеваться-то?

"Не вынесла душа стихов поэта..." - сочувственно подумал Кащей.

- Тихо-тихо! - прошептала Лилит. - Не так громко, люди услышат. Может, они ночами не спали, репетировали номера, а ты возьмешь им и настроение испортишь?

- Они их не репетировали, они их откалывали, - возразил Эрнест. - Последний вообще посудой жонглировать начал! Хорошо хоть, официанты быстро принесли новые тарелки взамен разбитых. Перед гостями неудобно.

- Перед теми, которые пели и плясали? - уточнила царевна. - Да брось ты! Здесь все веселятся.

Мимо них с радостно светящимся взглядом пробежал обнимающий бочонок гость неопределенного сословия. Счастливая, но недоуменная парочка притихла, взирая на него с неподдельным испугом.

- Я и вижу, - мрачно сказал Эрнест, когда гость затерялся в толпе.

- Что это с ними сегодня? - изумилась Лилит. - Раньше были вполне нормальными людьми. Может быть, они сами нервничают?

- Им с какой стати нервничать, дорогая? Не у них помолвка!

- Не знаю, - Лилит пожала оголенными плечами. По белому с оранжевым оттенком праздничному платью пробежали искорки от микроскопических блесток. - Надеюсь, они скоро успокоятся и перестанут сводить нас с ума.

К Доминику и Кащею подошел советник, не менее озадаченный, чем виновники торжества.

- Возможно, я чего-то не понимаю, но здесь творится что-то странное! - полушепотом поделился он своими впечатлениями, одновременно озираясь по сторонам.

- Что именно? - хором спросили Кащей и Доминик.

- Люди до сих пор носятся с пустым бочонком, передавая его из рук в руки. Мои друзья уже похвастались, что немного подержали это редкое сокровище в собственных руках и приобщились к какой-то небесной благодати, - пустился в пространные объяснения советник. - А я никак не могу вспомнить ни одного обычая или ритуала, подходящего под эти действия.

- Что говорят другие по этому поводу? - заинтересовался Кащей: оказаться предтечей нового суеверия - подобной хохмы ему давно не удавалось.

- Большая часть, которая не упоминает про благодать, упорно молчит и не желает отвечать ни на один вопрос о бочонке: ни как его отдали, ни зачем его взяли. На другие вопросы - пожалуйста, а вот на эти два - молчат, как воды в рот набрали! Здесь точно что-то не так!

- Успокойтесь, советник! - Кащей снова увидел знакомый бочонок. На этот раз он оказался в руках у пятнадцатилетнего княжеского отпрыска, и Кащей был уверен, что теперь несчастная емкость из-под меда найдет себе более-менее длительное пристанище: мальчишки, сколько бы лет им ни было, были готовы на разные фокусы, лишь бы избавиться от бесполезной вещи. - Я думаю, бочонок уже выполнил свою миссию, и больше мы его не увидим.

- Ларриан, а ты ничего не знаешь о сундуке, который невозможно открыть? - передал вопрос по короткой цепочке Доминик. - Мне вспоминается два замурованных склепа, одна не разбивающаяся копилка кубометрового объема моего прапрапрадеда, которую тоже никто не в силах открыть до сих пор, а вот насчет сундуков не припоминается ровным счетом ничего!

- Надо подумать! - ответил советник. Он прикрыл глаза и через долгую минуту выдал ответ: - Кажется, слышал когда-то... Но не могу вспомнить, что именно. А это срочно?

Для Кащея это прозвучало так, словно он выиграл приз в сто тысяч, но для его получения надо отправить устроителям лотереи еще тысяч пятьдесят для более подробного уточнения количества победителей.

- Не сию минуту, - ответил он, чуть подавшись вперед: нетерпение дало о себе знать, - но чем быстрее, тем лучше!

Зазвучала торжественная мелодия, и разговор пришлось оборвать на самом интересном месте. Гости двинулись к столам и торопливо подходили к самым ближним от царского трона местам, пока их не успели занять другие.

Оставивший шляпу барон Эрмиль порыскал глазами в поисках занятого места, но гости уже расселись по всем стульям, и не было похоже, что они сидят на головном уборе - перьев нигде не было видно.

- Вы что-то потеряли? - поинтересовался официант.

- Да, - ответил барон, - я присмотрел себе местечко и оставил на нем шляпу.

- Опишите ее!

- Широкополая, с перьями, коричневого цвета. - Официант прошелся взглядом по залу. Заметил описанную шляпу на вешалке и спросил:

- А вы уверены, что там вам будет удобно сидеть?

- Конечно, - воскликнул барон, - я там уже сидел!

- Да? Как интересно... - удивился официант. - И как там?

- Неплохо, - пожал плечами Эрмиль. - Не знаю кому как, но лично мне понравилось. И обзор хороший, и виновников торжества хорошо видно.

Кто-то крикнул:

- Официант!

- Извините, господин барон, профессия требует моего присутствия, - официант постарался ускользнуть, но барон его окликнул:

- Погодите, где вы увидели мою шляпу?

- Вот там! - официант неопределенно махнул рукой в сторону вешалок. И пока барон всматривался, быстро исчез: неизвестно, как его сиятельство отреагирует, когда увидит, где находится любимый головной убор.

Царевич и царевна тихо дивились происходящему и обсуждали нестандартные приветствия гостей, царь сидел на троне и что-то бормотал себе под нос - возможно, репетировал будущие напутственные речи на день свадьбы, а гости торопливо рассаживались по своим местам. Оркестр доиграл мелодию, и наступила тишина. Царь величественно встал с трона и не менее величественно поднял руку: статус обязывает. Перешептывающиеся гости притихли и встали следом за ним, ожидая, когда его величество начнет произносить приветственную речь.

Кащей нащупал в кармане пульт дистанционного управления. Официальную часть церемонии украшать спецэффектами смысла не было, но скоро гости приступят к долгожданной части празднества - банкету, и тогда наступит самый удачный момент для начала феерического шоу.

- Друзья мои! - торжественно объявил царь. - Мы собрали вас здесь в этот знаменательный день для того, чтобы объявить о помолвке моей любимой дочери Лилит и ее горячо любимого жениха - царевича Эрнеста. И я уверен, что ровно через шесть месяцев мы с вами вновь соберемся в этом зале, чтобы отпраздновать самую настоящую свадьбу!

Гости зааплодировали и закричали:

- Сладко! Сладко! Сладко!

- Забавно! - прокомментировал возгласы гостей Кащей. Доминик мечтательно уставился на стену, Кащей толкнул его локтем: - Сначала найди с кем, потом мечтай!

Бокал с вином в руке царевича покачнулся, вино опасно плеснулось, угрожая вылиться на стол.

- Потом будет не до мечтаний! - не особо сердито огрызнулся Доминик.

- Конечно, потом практика нач...

Царевич покраснел.

- Змейго, ты...

- Знаю!

- Я не это хотел сказать!

- И про другое знаю. И третье слышал, а четвертое даже сам кому-то высказал.

- Правда? - изумился царевич. - Знаешь, если бы ты не спас нам жизнь, я мог бы подумать, что ты очень... э-э-э... зловредный тип.

- В какой-то мере все мы зловредные, - согласился Кащей и хитро поглядел на подопытного барона: тот всё еще почесывал парик, пребывая в твердой уверенности, что его прическа - самая неотразимая на этом празднике жизни. В этом он был прав, но пока еще не знал, насколько она неотразимая. Время для раскрытия ему глаз по этому поводу почти настало: парик должен был слететь с головы через считанные минуты.

Царь закончил речь, и гости шустро приступили к праздничному ужину. Барон налил-таки себе заморское вино из охлаждающегося в емкости с кусочками льда графина, проигнорировав стоявший перед ним бокал с простым местным вином - не терпелось первому испробовать, каков на вкус необычный напиток. Налил и разом выпил до дна, намереваясь налить следом второй бокал и уже его медленно испить, никуда не торопясь. Зажмурился от удовольствия, и...

Клей под париком полностью улетучился, и парик, разделившись на две ровные половинки, снялся с места. Он плавно проехал по ушам, бесшумно съехал на плечи и упал на пол. Проволоки развернулись, и над головой барона вырос длинный фиолетовый гребень с кругами на верхушке. Гость, сидевший напротив барона и пивший вино, увидев свершившуюся метаморфозу, в изумлении выплюнул всё, что набрал в рот, прямо на стол, изрядно окропив пространство перед собой красными капельками, и заКащлялся.

- Ты чего творишь, недоумок?! - сердитым, но очень тонким голосом пропищал барон, платком вытирая с костюма капельки вина.

Количество заКащлявших резко увеличилось. Кащей ткнул локтями советника и Доминика.

- Ты издеваешься или пытаешься так пошутить? - проворчал Доминик, вторично едва не проливая бокал.

- Тебе вредно напиваться, - парировал Кащей. - Смотри, какие у тебя галлюцинации из-за вина начались!

- Где?!

- А вон! - Кащей указал пальцем в сторону барона. Доминик увидел барона и потерял дар речи.

- Минутку! - воскликнул советник, поглядев в указанном направлении. - Я тоже его вижу!

Еще два соседа увидели барона.

- И мы его видим!

- Кого? - заинтересовались их соседи.

- Вон туда посмотрите!

- Мама родная! - ахнул кто-то. - Что это?!

Гости, сидевшие по обе стороны от троицы, один за другим отрывались от поглощения еды и начинали пялиться на чудную прическу барона. Доминик обернулся к Кащею и спросил:

- Надеюсь, ты не скажешь, что здесь всем пить вредно?

- Скажу! - повеселел Кащей. - У вас массовые галлюцинации!

- У тебя тоже! - воскликнул Доминик. - Ты и сам это видишь!

- Ладно, уговорил, - сдался Кащей. - Если честно, то вы сами хотели увидеть новые виды париков. Так вот вам, пожалуйста! Извольте полюбоваться на это яркое произведение современного искусства.

Советник нервно поежился:

- Знаете, мне что-то больше по душе классика. Это когда люди ходят совсем без париков.

- Эй, что за шутки?! - пискляво возмущался краснеющий от негодования барон, и в притихшем от изумления зале послышались тихие смешки. - Что смеетесь, буржуи? - распалялся барон всё сильнее и сильнее. Увидев, что большинство с неподдельным интересом взирает на его голову, он схватился за волосы и обомлел, когда прощупал, что там осталось от его некогда идеальной прически.

- Нет, в таком виде я точно ходить не буду! - поклялся Ларриан, подведя суровый вердикт краткому показу мод. - Как ты уговорил его надеть такой парик?

- Он сам об этом попросил, - ответил Кащей. - И потом, это не парик.

- Только не говори мне, что это - настоящие волосы! - попросил царевич.

- Не скажу, - кивнул Кащей. - Ты сам догадался. - Советник посмотрел на Кащея широко раскрытыми глазами:

- Где ты натолкнулся на этого маньяка-добровольца?

- В парикмахерской, где ж еще?

- А он в курсе, что ты сделал с его волосами?

- Теперь - да! - лаконично ответил Кащей. Советник покачал головой, не зная, то ли восхищаться, то ли объявлять траур. Почему-то стало страшно ходить к парикмахеру - вдруг попадется испытатель в стиле Змейго, и - прощай, любимая прическа! В надоевшем парике придется ходить, пока новые волосы не отрастут.

Красный, как помидор, барон выскочил из-за стола и торопливым шагом скрылся за дверями, гневно ругая тупых присутствующих тоненьким писклявым голосочком. Из коридора донесся изумленный вскрик и вопль стражника:

- А-а-а! Кошмар!

- Сам кошмар! - гневно ответствовал ему тоненький голосок.

Эрнест и Лилит переглянулись.