Чтение 8–й страницы книги ~Искатель смерти~

* * *

Когда Хэйзел и Оуэн вошли в узкие улицы Мистпорта, Искатель Смерти покрепче закрыл рот, но во все глаза смотрел по сторонам. Город был в отвратительном состоянии. Все дома требовали ремонта, а люди, словно на подбор, были мрачными и неразговорчивыми. Впрочем, одного взгляда на окружающий пейзаж было достаточно, чтобы не осуждать их. Каменные и деревянные строения нависали над улицей, словно кланяющиеся друг другу пьяные старики. Мостовая была покрыта грязной жижей, издававшей отвратительный запах. В воздухе серыми клочьями висел густой туман, поэтому даже среди белого дня на улице горели беспорядочно расставленные фонари. Люди, сновавшие по улицам, были одеты в меховые шубы и тяжелые плащи. Они смотрели прямо перед собой и ловко работали локтями, прокладывая себе путь в толпе.

Оуэн и Хэйзел подняли капюшоны плащей, так что их лица были практически не видны. Но на них и так никто не обращал внимания: анонимность была обычным делом для Мистпорта. Оуэн шлепал по грязи и одновременно похлопывал рукой об руку, чтобы согреть замерзшие пальцы. Он постарался выбрать среди своих запасов одежды самую теплую, но, честно говоря, выбор был не очень велик. Впереди Оуэна маячила спина Хэйзел. Она шла по этой улице так, как будто ходила по ней каждый день. Чертыхнувшись себе под нос, он ускорил шаг и с мрачным упорством стал расталкивать прохожих локтями. На это никто не обращал внимания - по-видимому, так здесь было заведено.

Хэйзел водила его от одной улицы к другой в поисках ее прежних знакомых, но с ней никто не хотел разговаривать. После недавних страшных событий, инспирированных Империей, никто старался не лезть в сомнительные аферы. Несмотря на неудачи, Хэйзел продолжала свое дело с прежним энтузиазмом, а вот Оуэн заметно приуныл. Он даже перестал переговариваться с Озимандиусом. В целях безопасности они условились сократить переговоры до минимума: здесь невозможно было определить, кто их подслушивает. Оуэн тяжело вздохнул и поплотнее закутался в плащ. Поиски слишком затянулись.

Наконец Хэйзел произнесла два слова, обозначавшие не то название улицы, не то имя:

- Руби Джорни.

- Никогда не слышал о нем.

- Не о нем, а о ней. И ничего странного, аристократик. Ты просто никогда не вращался в таких кругах. Руби - охотница за скальпами, и притом чертовски толковая. В прошлом мы были с ней закадычными подругами. Вместе с ней мы облапошили нашего первого клиента. Она свяжет нас с нужными людьми - но при условии, что мы тоже не останемся перед ней в долгу.

- Только не за десять процентов, - твердо сказал Оуэн.

Хэйзел пожала плечами:

- Дело твое. Но если хочешь добыть что-нибудь стоящее, то изволь раскошелиться. Однако ты, я вижу, слишком занервничал. Успокойся: раз я с тобой, она даст тебе скидку. Все, что нам нужно, - это найти ее.

- Прекрасно, - покачал головой Оуэн. - Значит, еще несколько прогулок по городу?

- На что ты теперь жалуешься?

- Хочешь по порядку? Меня не устраивает все. Кроме того, что мы доверяем свою безопасность охотнице за скальпами, мы таскаемся по холоду, ходим неизвестно где, мои руки окоченели, а ноги уже не слушаются. Мы бродим по этому злосчастному месту, называемому городом, уже целую вечность - и все без толку, а мой желудок начинает думать, не перерезали ли мне горло. Добавь к этому отвратительный запах. Должно быть, здесь прорвало канализацию.

- Канализацию? - переспросила Хэйзел. - Не показывай свое невежество. В здешних домах выгребной туалет - признак роскоши. Скажи спасибо, что совсем недавно в городе соорудили коллекторы для сточных вод. Впрочем, то место, куда мы направляемся, немного поднимет тебе настроение. Еще одна моя давняя подруга держит неподалеку отсюда таверну - "Колючий терновник". Она должна знать, где найти Руби. Сайдер знает все. Пойдем!

Быстрой походкой, излучая уверенность и энергию, она продолжала идти по улице. Оуэн не без труда поспевал за ней. Остановившись на секунду, чтобы поправить свой плащ, он с удивлением почувствовал, что кто-то вложил ему в ладонь мелкую монету. Оуэн не сразу понял, что его приняли за нищего. Он уже хотел швырнуть монету в спину прохожему, но потом передумал. Деньги есть деньги.

Положив монету в карман плаща, он поспешил вслед за Хэйзел. Его переполнял гнев. Настанет день, и кто-нибудь заплатит за все это. Он опять взглянул на Хэйзел. Похоже, холода она тоже не чувствовала. Уже не в первый раз Оуэн подумал, что ему следовало бы бороться против своих врагов на Виримонде. По крайней мере, там он до тонкостей владел ситуацией. И там было тепло.

Туманный Мир был почти непонятен ему, а то, что он узнал об этой планете, только отталкивало. Никаких законов, никаких обычаев или устоев, никакой социальной иерархии. Каждый за себя, и к черту всех остальных! Мир преступников и отщепенцев, живущих в нищете и грязи, каких нет нигде в Империи. Да, они считали себя свободными, но много ли пользы дала им эта свобода! Неожиданно Оуэн почувствовал, как на него нахлынули усталость и ощущение бессмысленности затеянной им борьбы. Здесь он никогда не сможет жить. В таких условиях... Без благ цивилизации и социальных привилегий его жизнь теряла всякий смысл. Он попросту зачахнет и умрет, как цветок, вырванный из почвы.

От этой мысли он очнулся. Он не мог умереть. Этого нельзя было допустить, пока благоденствовали его враги. Они сломали ему жизнь, отняли все, во что он верил, осквернили его имя. Именно поэтому он должен жить и в один прекрасный день отомстить Железной Стерве и всем, кто приложил руку к его падению. Оуэн угрюмо улыбнулся. Когда все утеряно, смыслом жизни становится месть. Он не даст приковать себя к этой жалкой планете. Найдет способ вырваться отсюда, а потом... потом что-нибудь придумает. Он обязан сделать это. А сейчас он должен просто выжить. Вынести все то, что уготовил ему Туманный Мир, добыть необходимую сумму денег, чтобы нанять отряд бойцов и отправиться с ними в космос. Если он сложит оружие и умрет, Лайонстон будет торжествовать легкую победу.

Пробираясь по колено в грязи, он смотрел на окружающие дома и прохожих с еще большим отвращением. Неужели здесь все так мрачно и безобразно? Должен же быть и какой-то проблеск света в этой кромешной тьме! Прямо над ним растворилось окно, и шедшие по улице прохожие бросились врассыпную. Кто-то успел крикнуть "Берегись!", и Оуэн отпрыгнул в сторону, увернувшись от вылитого прямо на улицу содержимого ночного горшка. Створки окна захлопнулись, а прохожие как ни в чем не бывало продолжили свой путь. Оуэн поморщился. Да, в самом деле, никакой канализации.

Как люди могли жить в таких условиях? Неужели они не знали, что их ждет, когда бежали за пределы Империи? Постепенно он понял, что они, конечно, догадывались о своей участи и все же шли на этот отчаянный шаг: жизнь в Империи была еще более тяжким бременем. Эта мысль изводила его и не давала спокойно идти. Империя обеспечивала роскошью и комфортом аристократов, давала стабильную и безопасную жизнь низшим сословиям. Важно было не оказаться в числе экстрасенсов, клонов и каких-то других изгоев. Важно было не поссориться с людьми, имеющими могущественные связи, не потерять работу, не слечь в постель с серьезной болезнью. Среди сытых плебеев не было места слабым, недисциплинированным, невезучим.

Оуэну казалось, что он всегда знал об этом, но никогда серьезно не обращал на это внимания. Пока его окружал мягкий, изолированный от реальности мир, он закрывал на это глаза. Он не мог сказать, что ничего не знал о язвах общества. Он был историком и знал о тех реалиях, на которых была построена Империя, больше, чем кто-либо другой. Как сильно должна была процветать в Империи коррупция, если ад Туманного Мира казался по сравнению с ней обетованной землей? У него опять начался приступ головной боли - может быть, оттого, что он слишком часто хмурился. Обо всем этом он еще подумает когда-нибудь позднее. Ему почему-то казалось, что впереди у него будет очень много времени для серьезных раздумий.

* * *

Таверна "Колючий терновник" оказалась на редкость приятным местечком. Заведение было уютным, удобным и не слишком тесным. Чувствовалось, что хозяева вложили в него немало денег. Вся мебель и утварь были отменного качества. По всему видно было, что под этими слегка закопченными дымом сводами можно найти убежище от несправедливости и боли окружающего мира. Оуэн облокотился на длинную, до блеска отполированную стойку бара и, пригубив свой бокал с вином, постарался забыть про терзавшие его душу проблемы. "Колючий терновник" был до отказа заполнен посетителями, но здесь царило хорошее настроение. Все шумели, но не настолько, чтобы не слышать собственного голоса. Те, кто не участвовал в застольных беседах, пели, вкладывая в свою песню больше души, чем мастерства. Оуэн нашел такой традиционный тип исполнения очень симпатичным и почувствовал, что готов оставаться у этой стойки столько, сколько потребуется, и даже дольше. Особенно если в его бокале будет приличное вино.

Тем временем Хэйзел секретничала с хозяйкой таверны, высокой платиновой блондинкой, которую она называла Сайдер. Они сидели голова к голове у другого конца стойки и, как казалось Оуэну, не столько слышали друг друга, сколько читали по губам. Оуэн с любопытством разглядывал Сайдер. Для хозяйки заведения в таком злачном месте она выглядела весьма изящной. Хэйзел сказала, что это место называлось Кварталом воров, и Оуэн нисколько не был удивлен такому названию. Судя по всему, в заведении Сайдер среди завсегдатаев была целая команда хорошо натренированных мускулистых ребят, готовых наброситься на каждого, кто позволит себе непочтительно отнестись к ним. Оуэн внимательно следил за этими парнями, пытаясь предугадать, от кого ждать наибольших неприятностей, если его вдруг втянут в какую-нибудь заваруху. Все они, однако, вели себя одинаково грубо и агрессивно.

Тут хозяйка отвернулась от Хэйзел и взглянула на Оуэна, и он замер, не донеся бокал до своих губ. В ее взгляде было что-то жесткое и угрожающее, таких холодных голубых глаз он прежде никогда не видел. Прошло мгновение, и она жестом пригласила его пересесть поближе. Оуэн допил свое вино и неторопливо подошел к другому концу стойки. Он не сомневался, что Сайдер намеренно продемонстрировала ему свой суровый характер, правда, не вполне понятно, с какой целью. Возможно, она давала ему понять, что с такой женщиной не стоит шутить. Оуэн одарил хозяйку самой лучезарной улыбкой, на которую был способен, и на всякий случай сунул руку в карман плаща, где лежал дисраптер.

Сайдер повела своих гостей в отдельную комнату на втором этаже. Почти всю ее скромную обстановку составляли три кресла. В одной из стен был сделан камин, где потрескивал огонь. Оуэн подсел как можно ближе к огню и постарался показать, что не слишком интересуется воспоминаниями о днях, проведенных в Мистпорте двумя подругами. Говорили они в основном о нелегальном бизнесе и всяких темных делишках, что, впрочем, вовсе не удивляло Оуэна. Наконец подруги покончили с воспоминаниями и перешли к более актуальной теме.

- Ты затратила немало сил, чтобы подновить свое заведение, - сказала Хэйзел. - Даже не верю, что это та самая крысиная нора, где мне доводилось бывать.

- У меня появилось немного деньжат, - со сдержанной улыбкой сказала Сайдер. - И я смогла... сделать себе приятное.

- А где Кот?

- Где-то здесь, неподалеку. Он не любит шумных компаний. - Сайдер бросила задиристый взгляд на Оуэна. - Скажи, Хэйзел, а этот молодой джентльмен имеет представление о твоем бурном прошлом? Ты рассказывала ему, чем промышляла здесь, в Мистпорте?

- Нет, и я не советую тебе говорить об этом. Зачем ему знать?

- Но, в общем-то, это вполне достойная профессия. Когда в кошельке пусто, мы все вынуждены делать кое-что такое, о чем потом не хотим вспоминать.

- Может быть, ты и права. - Хэйзел взглянула на Оуэна. - А ты, аристократик, не ухмыляйся. Я знаю, о чем ты подумал, но разочарую тебя - ты не прав.

- Я вовсе ни о чем не подумал, - возразил Оуэн, всем своим видом стараясь показать, что слово "проституция" не могло прийти ему в голову.

Сайдер рассмеялась:

- Успокойся, Хэйзел, я не выдам твоих секретов. Однако можно сказать, что когда-то, в далекие времена, мы с тобой и Джоном Силвером водились с ворами и испытывали свою судьбу. Он был пиратом, я была наводчицей, а ты... ты делала то, что делала. А сегодня Силвер работает в службе безопасности Мистпорта, я - благопристойная владелица процветающей таверны, а ты - беглая преступница, за голову которой назначено вознаграждение. Через десять минут после того, как ваш чудесный корабль совершил посадку, многие уже знали, что вы за птицы. По-моему, это первый лорд, заглянувший в мою таверну, да притом еще с такой родословной. Сам лорд Искатель Смерти!

- Зови меня просто Оуэн, - холодно перебил ее Искатель. - У меня больше нет титула. И когда же ты узнала, кто мы такие?

- Успокойся, дорогуша. Я не сдаю старых друзей. Кроме того, у меня есть свои причины ненавидеть Империю и все ее дела. - Она показала на несколько незаметных шрамов на своем лице. - Половина города уже перевернута вверх дном, за другой дело тоже не станет... Единственная причина, по которой вас не нашли, - это то, что вы петляете, как загнанные лисы. К счастью, во время твоего прошлого визита ты не злоупотребляла излишними контактами, и служба безопасности не смогла вычислить, куда ты направишься. Но все равно, схватить вас - это только вопрос времени. Именно поэтому я и привела вас сюда, подальше от лишних глаз. Сейчас Мистпорт переживает не лучшие времена, особенно после того, как здесь побывала Тифозная Мэри. Цена, объявленная за ваши головы, может соблазнить любого. Боюсь, не устояла бы даже я, не будь Империя моим злейшим врагом. Сейчас в городе нет такого места, где бы вы чувствовали себя в безопасности. Доверять вы можете только друг другу, и больше никому. И забудьте про попытки продать свой звездолет. Даже за самую бросовую цену на него никто не позарится. В Империи уже объявлено, что этот корабль будет уничтожен тотчас же после обнаружения, независимо от того, кто будет управлять им. Боюсь, что ваш союз только добавил вам неприятностей. У вас значительно прибавилось потенциальных врагов. Вы даже меня введете в искушение, если будете крутиться здесь чересчур долго. Дружба дружбой, но ею не расплатишься по счетам.

- Но мы рассчитываем на Руби Джорни, - сказала Хэйзел.

Сайдер задумалась:

- Руби Джорни? Я знала, что это имя придет вам в голову. Правда, не уверена, что она поможет вам. Я всегда считала себя хладнокровной и стервозной бабой, но дорогая Руби даст мне сто очков форы. Вы что, серьезно рассчитываете на ее милость? Ведь она - охотница за скальпами!

- Я уже говорил об этом, - подтвердил Оуэн.

- Но она моя подруга! - возразила Хэйзел.

- У охотников за скальпами не бывает друзей, - сказала Сайдер.

- И все-таки где мне ее найти?

- Скажу вам начистоту, я даже не имею понятия об этом. Она не сидит на месте. Скорее всего, выслеживает очередную жертву ради приличных денег. Или ради собственного удовольствия.

- Она не настолько деградировала.

- Она - садистка, психопатка, человек без всякой морали. И считайте это не худшими чертами ее характера.

- Ты сказала, что Мистпорт кишит имперскими шпионами, охотниками за скальпами и киллерами-любителями, - спокойно сказала Хэйзел. - Если мы с аристократиком хотим выбраться из этой каши, нам не обойтись без такого союзника, как Руби. Хотя бы подскажи, где ее искать?

Сайдер в сомнении покачала головой и неохотно назвала несколько злачных мест Мистпорта. В основном это были таверны, что несколько приободрило Оуэна. Ему явно не помешал бы сейчас бокал-другой хорошего вина. Поймав на себе хмурый взгляд Хэйзел, он выпрямился и постарался изобразить на лице серьезность и внимание.

- Как мне ни тяжело сознавать это, Искатель, но нам придется выпутываться из этой заварухи вместе. Порознь нас проще сцапать. Кроме того, ты тоже можешь обеспечить нам полезного союзника. Я имею в виду Джека Рэндома.

Сайдер недоуменно подняла бровь:

- Разве он в Мистпорте? Я не слышала, что он вернулся сюда. Последнее, что я знаю о нем: на планете Водяной-4 его армия была разгромлена, а Империя обложила его, как загнанного волка. Правда, с тех пор уже прошло два года. Я не удивлюсь, если в очередной раз произошло чудо и он спасся. Он способен на такое. Если вы ищете союзника, то это худший вариант из всех возможных. Он, пожалуй, единственный человек в Империи, за голову которого дадут больше, чем за ваши. Чтобы найти его, лучше всего обратиться в информационное бюро "Абраксус", что на улице Воскресения. Это довольно мелкая и новая контора, но если вам кто и поможет, то именно они.

- Спасибо за наводку, Сайдер, но мы, по-моему, уже напали на его след. Я права, Искатель?

Хэйзел внимательно посмотрела на Оуэна, который в сомнении пожал плечами. Настроив свое коммуникационное устройство, он связался с Озимандиусом:

- Оз! С кораблем все в порядке?

- Все о'кей. Какие-то бродяги пытались залезть туда, но система безопасности сработала четко. Людям из службы космического порта осталось только убрать трупы. Было несколько попыток проникнуть в мои программы, с которыми я быстро разобрался. Это не более чем любители. Они не поймут, что имеют дело с компьютером, даже если споткнутся об него на улице.

- Если здешние топи ты называешь улицами...

Искусственный интеллект вздохнул:

- Меня это не особенно удивляет. Где вы находитесь? Что у вас происходит?

- Расскажу об этом позже. Похоже, нам все-таки не обойтись без Джека Рэндома, Оз. Ты говорил, что у тебя есть какой-то адрес?

- Информационное бюро "Абраксус".

Оуэн медленно покачал головой:

- Чувствуется почерк моего папаши. Он был мастером водить людей за нос. - Оуэн прервал связь и с извиняющимся видом посмотрел на Хэйзел. - Мой компьютер говорит то же самое, что и твоя подруга. Все следы ведут в "Абраксус".

- По-другому и быть не могло, - сказала Сайдер. - Но они бесплатно не работают. У тебя сохранились деньги, оставленные впрок в Мистпорте, Хэйзел? Я имею в виду то, что ты заработала, когда занималась... своей прежней деятельностью?

- Да, - мрачно взглянув на нее, ответила Хэйзел. - Я положила их в банк на подставное имя. Снять их со счета не составит труда.

- Прекрасно, - сказала Сайдер. - Тебе они очень пригодятся. Сейчас Мистпорт стал очень дорогим городом.

Она вновь спустилась с ними в бар, в котором, казалось, стало еще более людно. Шум дошел до оглушающего предела. В дальнем углу две женщины затеяли дружеский поединок на ножах, собрав вокруг себя множество болельщиков. Оуэн внимательно смотрел по сторонам, протискиваясь вслед за Сайдер и Хэйзел через толпу. Перед Сайдер толпа нехотя расступалась - хозяйка щедро раздавала улыбки и поклоны, но вдруг путь ей преградила чья-то угрожающе-огромная фигура. Бросив взгляд из-за плеча Сайдер, Оуэн сразу же схватился за рукоять меча. Человек оттолкнул Сайдер в сторону, словно малого ребенка, и со зловещей улыбкой смерил взглядом Хэйзел. На Оуэна он совершенно не обратил внимания. Толпа понемногу расступилась, образовав вокруг незнакомца и Хэйзел свободное пространство. Люди предпочитали не ссориться с вампирами...

Оуэн внимательно посмотрел на улыбающегося гиганта. Он немало слышал о вампирах, но никогда не видел их воочию. Их видели немногие, и далеко не все из очевидцев остались в живых. Вампиры были созданы учеными Империи, чтобы заменить вышедших из повиновения хэйденменов в качестве бойцов штурмовых отрядов. Киборги с планеты Хэйден оказались слишком могучими и непокорными, поэтому научная мысль Империи стала работать над новым типом воина. Ученые создали искусственный заменитель человеческой крови, насыщенный гормонами и питательными веществами, который превращал обычного человека в неукротимого бойца - мощного, стремительного, обладающего способностью к регенерации тканей. Единственной неразрешимой проблемой оказалось то, что потенциального вампира нужно было сначала умертвить, выкачать его старую кровь и заменить ее новой, искусственной, а затем вернуть его к жизни. Доля успешных экспериментов в этой области достигла семидесяти процентов, что для Империи являлось вполне приемлемым результатом.

В итоге был создан "ходячий мертвец", который не знал боли, страха или каких-либо других чувств. Его единственной потребностью был бой, лишь это давало ему подобие морального удовлетворения. Вампиры были незаменимы при проведении пыток, отличались звериной жестокостью и имели терпение покойников. Они обходились без еды и питья, но их искусственная кровь нуждалась в постоянном обновлении за счет притока свежей человеческой крови. Когда вампир припадал к неостывшему трупу своего врага и пил кровь, это производило впечатление на окружающих.

Из них сформировали мощные штурмовые отряды, отличавшиеся особым рвением, неудержимостью в атаке. Но массовое производство таких воинов оказалось чересчур дорогостоящим делом, и не без колебаний этот проект был закрыт. Однако оставшиеся в живых вампиры, алчущие сражений и крови, разбрелись по всей Империи. Они искали смерти и разрушений, порой быстро находя их, порой бесцельно блуждая по планетам. Их не любили, но охотно использовали для кровавых разборок. Имена их обрастали легендами: люди с восхищением рассказывали о бессмертных воинах, которые жаждали собственной смерти не меньше, чем гибели врага.

Оуэн находил вполне естественным, что вампир появился в Мистпорте. Сюда могло занести кого угодно. Вампир, который сейчас стоял перед ним, был двух с лишним метров роста, имел богатырское телосложение и угрожающий вид. Его кожа была практически бесцветна и, как Оуэн слышал, холодна как лед на ощупь. Лицо вампира было вытянутым и угловатым, сильно выдавались скулы и кости черепа, глаза были темными и неподвижными. На бледных губах играла странная улыбка, и тени которой не было в глазах. Весь он напоминал боксера, ждущего сигнала к началу боя. Его взгляд на мгновение задержался на Хэйзел, и Оуэн почувствовал некоторое облегчение. Вампир был очень агрессивно настроен, чувствовалось, что в нем бурлят дикие, звериные инстинкты. Оуэн перевел взгляд на Хэйзел, желая увидеть ее реакцию, и не без удивления обнаружил, что она взволнована сильнее, чем обычно.

- Хэйзел д'Арк, - сказал вампир глухим, как из могилы, голосом. - Ты вернулась ко мне.

- Да, Люциус Эббот, - презрительно ответила Хэйзел. - Среди тех, с кем я не хотела встречаться, ты всегда был на первом месте. Почему ты не совершил единственный в своей жизни порядочный поступок и не отправился к праотцам?

- Я уже прошел через это, - сказал Эббот. - Но меня снова оживили. Теперь я живу благодаря таким горячим людишкам, как ты. Не прячься от меня, Хэйзел. Ты моя и всегда будешь принадлежать мне. В моих жилах течет твоя кровь.

Оуэн незаметно подтолкнул Хэйзел:

- Что за чепуху он несет?

Улыбка Эббота стала шире.

- Разве ты не рассказала ему, Хэйзел? Разве ты не рассказала ему, что была моей "плазменной деточкой"?

"Плазменная деточка"! По спине Оуэна пробежал холодок. Он знал, что значит этот термин. Так называли тех, кто давал пить свою кровь вампирам прямо из вены. После этого между вампиром и его донором зарождалось влечение более сильное, чем плотское желание или любовь. Среди немногих извращений, находившихся в Империи под запретом, такое донорство преследовалось особенно ревностно. Вампиры сами по себе были опасны, а тут к ним прибавлялась целая армия фанатичных сообщников - поставщиков горячей крови.

Оуэн взглянул на Хэйзел с неподдельным сожалением.

- Я никогда не была его послушным щенком. Просто однажды я продала стакан своей крови на черном рынке, потому что попала в чертовски трудную ситуацию и мне позарез были нужны деньги. Его вонючие губы никогда не прикасались к моим венам, и за то, что получал, он платил по самому высшему разряду. А теперь убирайся с моей дороги, Эббот, или, клянусь, я снова загоню тебя в ту могилу, откуда тебя выкопали.

- Ты моя, Хэйзел! - Голос вампира был холоден и повелителен. - Встань на колени!

В этом голосе чувствовалась жутковатая сила - отвратительная, нечеловеческая. Каждому, кто услышал этот голос, стало не по себе, и Хэйзел тоже невольно отшатнулась назад. Она хотела вынуть из ножен меч, но ее рука слишком сильно дрожала. Несколько мужчин и женщин в толпе словно зачарованные упали на колени, другие стали пятиться назад, образовывая вокруг вампира и Хэйзел "мертвую зону".

"Однако его шутки зашли слишком далеко", - подумал Оуэн и шепотом произнес заветное слово - "спурт". Его тело наполнилось энергией, к мышцам прилила кровь. Заклинание вампира прекратило свое воздействие. Даже не глядя по сторонам, Оуэн схватил один из стоявших рядом с ним столов и запустил в Эббота. Тяжелый дубовый стол мелькнул в воздухе, словно гигантский гриб, и обрушился на голову вампира. От такого страшного удара Эббот попятился, упал на спину и через закрытое окно выпал из таверны на улицу. Во все стороны полетели осколки стекла, в помещение ворвались клочья тумана. Затаив дыхание, все ждали, что будет дальше, но вампир не появлялся.

Хэйзел одобрительно кивнула Оуэну, который поднял стол и поставил его на место:

- Неплохо исполнено, Искатель!

Оуэн скромно улыбнулся:

- Иногда на меня находит такое...

- Я бы, конечно, и сама справилась с ним.

- Забудем об этом, - деликатно сказал Оуэн. Он обвел взглядом восхищенную толпу. - Есть еще желающие?

В таверне воцарилась тишина, а потом каждый вернулся к своим прежним делам. В зале опять стало шумно, и Оуэн уже собирался уходить, когда возникшая перед ним Сайдер предупредительно положила ему руку на грудь:

- Не так быстро, герой. Тебе придется заплатить за разбитое стекло.

Оуэн посмотрел на осколки стекла, через которое вылетел Эббот, и с неохотой признал, что это его рук дело. Откашлявшись и собравшись с мыслями, он попытался представить, сколько будет стоить остекление окна на такой примитивной планете, как Туманный Мир. Самые приблизительные подсчеты не радовали. Сохраняя бодрое выражение лица, он взглянул на Сайдер:

- Драку затеял Эббот. Пусть он и расплачивается.

- Но его здесь нет, - жестко возразила Сайдер. - А ты здесь.

Оуэн мысленно проверил содержимое своих карманов и посмотрел на Хэйзел:

- В настоящее время у меня затруднения с финансами. Ты не могла бы?..

Хэйзел ответила ему укоризненным взглядом и стала рыться в своем кошельке:

- В следующий раз выбирай менее накладный способ выяснения отношений.

- Скажи это твоему приятелю! - в сердцах бросил Оуэн.

- Он вовсе не мой приятель.

- Лично я не знаю, что ты в нем нашла, - сказала, пересчитывая монеты, Сайдер. - Он ведь явно не в твоем вкусе, дорогая.

Хэйзел поначалу опять вспылила, а потом сокрушенно махнула рукой:

- Хорошо, я скажу. Дело не только в деньгах. У меня было отвратительное настроение, хотелось, чтобы рядом оказался кто-то большой, властный, невозмутимый. Ты же знаешь, как это бывает.

- К сожалению, да, - призналась Сайдер. - Пока я не забыла: среди моих знакомых есть несколько таких, которые могли бы согласиться помочь вам по разным причинам. Я замолвлю за вас словечко, а там посмотрим, что получится. Буду рада повидаться с тобой, Хэйзел. Надеюсь, ты расскажешь мне, как вам удалось выкрутиться из такой сложной ситуации.

Хэйзел и Сайдер обнялись, поцеловали друг друга в щеку, а потом Хэйзел шагнула из дверей таверны в клубящийся туман. Следом за ней вышел сомневающийся, но покорный своему жребию Оуэн. Сайдер смотрела им вслед до тех пор, пока они не исчезли в тумане, а потом плотно притворила дверь. Возвращаясь через переполненный зал таверны, она задумчиво нахмурилась, а потом села возле стола, стоявшего в нише у дальней от входа стены. За этим столом ее ждал молодой мужчина, одетый в белый термозащитный комбинезон. Взглянув на нее, он вопросительно поднял брови. Звали его Кот, он был ловкий, поджарый парень двадцати с небольшим лет, большую часть которых провел на улицах и крышах Мистпорта. У него было симпатичное открытое лицо, на котором особенно выделялись внимательные темные глаза и покрытые оспинками щеки. Для Сайдер он был готов на все. Кот был форточником, вором, специализировавшимся на кражах из квартир верхних этажей, где жили богатые и беспечные люди. Работал он, как правило, по наводке Сайдер. Кот был глухонемым, но это не отражалось на его быстроте и ловкости. При передвижении по крышам это не имело никакого значения. Внимательно следя за губами Сайдер, он стал терпеливо ждать ее указаний.

- Похоже, Мистпорт снова ждут большие события, - сказала Сайдер. - Я всем нутром чувствую это. Но благодаря этим событиям можно добыть кое-какие деньги. Надо только собраться с мыслями. Все зависит от того, как долго я смогу сохранить в живых Хэйзел и ее молодого лорда. Мне кажется, они не понимают, в какую безнадежную ситуацию попали. Сейчас их ищет добрая половина Мистпорта. Я бы и сама пустилась по их следам, если бы не была так обязана Хэйзел.

Я хочу, чтобы ты последил за ними, Кот. Старайся не попадаться на глаза, но помогай им, как только можешь. Будь поосторожней! Не нужно, чтобы следы этих бедолаг привели к нам. Будем держаться подальше от них, пока не станет ясно, кто возьмет верх. Пока ты играешь роль ангела-хранителя, я отправлю секретное послание Тобиасу Муну. Если его свести с Хэйзел и лордом Искателем, могут произойти интересные события. Ну, отправляйся, мой милый. Эту работу, кроме тебя, никто не сделает.

Кот коротко кивнул, чмокнул ее в щеку, потом в другую - потому что был без ума от этой женщины - и поднялся со стула. Растворив ближайшее окно, он устремился навстречу холодному воздуху и густому туману. Закрыв снаружи створки окна, он с поразительной легкостью взобрался на стену таверны, а через несколько минут уже карабкался по черепичной крыше "Колючего терновника". Замерев там наподобие средневековой горгульи, он оглядел уходящее во все стороны и теряющееся в тумане море черепичных крыш. Вновь оказавшись в своей стихии, он отправился по крышам Квартала воров на поиски Хэйзел и Оуэна, которые и не подозревали, что у них появился ангел-хранитель.

* * *

Информационное бюро "Абраксус" занимало второй этаж над пекарней в тихом и обветшавшем районе Квартала торговцев. Воздух здесь был наполнен густым запахом свежевыпеченного хлеба, почуяв который желудок Оуэна начал беспокойно урчать. Оуэн попытался вспомнить, когда в последний раз его баловали обедом из четырех блюд, и не мог не впасть в уныние при этой мысли. Выходя из состояния "спурта", он всегда испытывал сильный голод. Совершенно непроизвольно он стал поворачивать к дверям пекарни, но Хэйзел крепко взяла его за руку и решительно направила к крутой лестнице, ведшей на второй этаж.

- Для еды придет свое время, - безапелляционно сказала она. - Сначала - дело.

Оуэн только вздохнул и недовольно поджал губы, ступая вслед за Хэйзел по скрипучим деревянным ступеням. Его доверие к информационному бюро "Абраксус" заметно снизилось, когда он увидел, в каком доме оно размещается. Дом требовал ремонта, причем срочного. За многие годы его даже ни разу не покрасили. Кто бы или что бы ни скрывалось под именем "Абраксус", Оуэн все больше убеждался, что здесь они только потеряют напрасно время. На Виримонде у него конюшни выглядели лучше, чем эти апартаменты.

Он вновь печально вздохнул. Казалось, что от прежней жизни на Виримонде его отделяют многие годы. Настоящим потрясением было сознавать, что всего несколько дней назад он был лордом и имел во владении целую планету.

Он постарался отогнать эту мысль. Не стоило зацикливаться на том, кем он был раньше и сколько потерял. Такие мысли могли свести с ума. Он попытался сосредоточиться на заведении, в которое они пришли. Похоже, перед ними была примитивная контора, которая занималась сбором информации и держала в своем штате десяток клерков, курьеров и программистов, обслуживающих один-единственный захудалый компьютер. Одна мысль о том, какое старье здесь используется, привела Оуэна в отчаяние. Впрочем, такого знаменитого человека со скандальной репутацией, как Джек Рэндом, было достаточно просто выследить. Гораздо труднее это было бы сделать, будь на месте Мистпорта по-настоящему крупный город. Кроме того, если Озимандиус нашел в своих файлах этот адрес, значит, "Абраксус" был причастен к запутанным интригам покойного лорда Искателя. Оуэн снова глубоко вздохнул. Большую часть своей сознательной жизни он старался идти своим собственным, независимым путем, не соприкасаясь с планами и интригами отца, и вот теперь все глубже и глубже погружался в эту ненавистную ему стихию.

Он понял, что Хэйзел уже на верхней ступеньке лестницы, так как едва не толкнул ее в спину. Когда она более или менее вежливо принялась стучать в закрытую дверь, Оуэн положил руку на эфес меча. На медной табличке, прикрепленной к двери, было выгравировано одно-единственное слово - "Абраксус". Рядом с дверью не было ни звонка, ни молотка. Хэйзел собралась уже барабанить кулаком, как дверь неожиданно открылась. В дверном проеме стоял здоровенный мускулистый детина, почти квадратного телосложения. Одет он был в кожаную куртку и штаны с металлическими заклепками. Почти все его лицо было покрыто замысловатой и, прямо скажем, уродливой татуировкой. Он взглянул на Хэйзел и Оуэна и презрительно фыркнул:

- Хэйзел д'Арк и Оуэн Искатель Смерти... Вы вовремя явились. Я уже жду вас.

Хэйзел и Оуэн все еще соображали, как им следует отреагировать на это, а детина уже попятился назад и нетерпеливым жестом предложил войти в помещение. Они так и сделали, все же держась от него на почтительном расстоянии, после чего он снова фыркнул, хлопнул дверью и повернул ключ в замке. Оуэн как бы невзначай положил руку в карман, где лежал дисраптер, но твердое прикосновение Хэйзел заставило его вынуть руку из кармана.

Детина встал прямо перед ними и изобразил на своем лице нечто вроде вежливой улыбки:

- Меня зовут Чэнс. Я заправляю делами в "Абраксусе". Пока соберитесь с мыслями, я скоро вернусь.

Не дожидаясь ответа, он исчез. Все прогнозы, которые Оуэн строил в отношении бюро и его сотрудников, оказались несостоятельными. Здесь не было компьютеров и средств связи, не сновали курьеры и программисты. Вместо этого узкую вытянутую комнату заполняли два ряда полуразвалившихся раскладушек, тесно придвинутых друг к другу. Между рядами был оставлен узкий проход. На раскладушках лежали спящие дети. Каждому ребенку в вену был введен шприц капельницы, хотя, судя по их изможденным лицам и худым рукам, питательных растворов, вводимых через эти капельницы, было явно недостаточно. Катетеры, выглядывавшие из-под толстых одеял, которыми были укрыты дети, были выведены в грязные бутылки, стоявшие рядом с раскладушками.

"И сколько же времени они здесь находятся?" - подумал Оуэн и нерешительно подошел поближе. Хэйзел последовала за ним.

Детям было от четырех-пяти до тринадцати лет. Находясь в состоянии глубокого сна или комы, они шевелились, ворочались с боку на бок, но их лица оставались напряженными, сосредоточенными, а под опущенными веками двигались глазные яблоки. Некоторые, не открывая глаз, что-то тихо бормотали. Между рядами неторопливо прохаживались две не очень молодые женщины, более похожие на надсмотрщиц, чем на сиделок. Они приглядывались к катетерам и капельницам, наполняя одни сосуды и опорожняя другие, но не обращая при этом ни малейшего внимания на лежащих детей. Некоторые из этих несчастных были привязаны к койкам с помощью толстых кожаных ремней.

Оуэн почувствовал тошноту и одновременно чувство ярости. Он не очень хорошо понимал, что здесь происходит, но для заполнявшего его гнева этого и не требовалось. Ни один ребенок в мире не заслуживал такого бесчеловечного обращения. Его меч с угрожающим свистом вылетел из ножен, и Искатель с безумными от ярости глазами встал посередине прохода. В дальнем конце комнаты Чэнс просматривал какие-то бумаги. Он не мог не видеть, что Оуэн приближается к нему, но продолжал заниматься своим делом. Тут руку, в которой Оуэн держал меч, схватила Хэйзел, и это заставило Искателя остановиться.

- Успокойся, Оуэн! Ты еще здесь многого не знаешь.

- Я знаю только то, что этих детей поместили в ад.

- Да, похоже, что так. Но они заняты очень важным делом. Я уже сталкивалась с такими системами.

Оуэн занес свой меч, но потом неохотно опустил его:

- Хорошо. Попробуй объяснить мне, в чем тут дело.

- Чэнс сделает это лучше меня. Постой здесь. Обещай мне, что не дашь волю своим эмоциям, прежде чем не выслушаешь его.

- Никаких обещаний! - сказал Оуэн. - Веди сюда Чэнса. И если я не удовлетворюсь объяснениями, то просто прикончу его на месте.

Хэйзел успокоительно погладила Искателя по руке - так гладят разозлившуюся свирепую собаку - и быстро пошла по проходу между койками. Рука Оуэна по-прежнему крепко сжимала меч, а сам он кипел от гнева. Даже на самых глухих окраинах Империи ему не встречалось ничего подобного, и он бы проклял себя, если бы спокойно отнесся к происходящему. Он медленно пошел по проходу, вглядываясь в лица детей, и видел безнадежное угасание в их изможденных чертах. Один подросток беспокойно метался под стягивающими ремнями и что-то бормотал во сне. Оуэн склонился над ним и прислушался к тихому, глуховатому голосу:

- В диких воплях слышится отвага... Бледные арлекины вновь прорвали фронт... Дорогуша осталась босиком, а изящные монахи танцуют вокруг летнего камня...

Совсем помрачнев, Оуэн выпрямился. Вне всякого сомнения, это был бред, но бред, граничивший со здравым смыслом, это можно было понять, послушав сбивчивую речь. Оуэн увидел, что Хэйзел возвращается с Чэнсом, и приподнял меч. Хэйзел и Чэнс остановились на почтительном расстоянии, хотя, похоже, вид Оуэна с обнаженным мечом больше испугал Хэйзел, чем владельца информационного бюро. Оуэн холодно улыбнулся Чэнсу. Каким бы огромным он ни был и что бы ни собирался сказать, кто-то должен был расплатиться за загубленных здесь детей.

- Ремни используются для того, чтобы дети случайно не травмировали себя, - ровным голосом сказал Чэнс. - Эти дети - экстрасенсы, но они не всегда могут правильно отреагировать на информацию, проходящую через их мозг. Один мальчик выцарапал себе глаза, чтобы не видеть всего того, что возникло в его сознании. Я не могу подвергать их риску. В той или иной степени, все эти дети - неполноценные. Идиотические гении с ограниченной памятью и феноменальными телепатическими способностями. Их сознание перемещается по всему городу, хотя тело не покидает этой комнаты. Они просеивают мысли горожан и отбирают крупицы той ценной информации, на которую я их нацеливаю.

Их продали собственные родители. Эти люди не имели возможности содержать своих детей, и я обеспечил их работой. На Туманном Мире нет места слабым или неполноценным. Если бы они не были экстрасенсами и не нашли себе применения, их просто вышвырнули бы на улицу - погибать от холода. Здесь же я забочусь о них, а они помогают жить мне. Мало кто из них протянет долго. К тому же в семьях, откуда я их беру, с ними очень жестоко обращаются. К счастью для меня, на место умерших я легко нахожу других детей. И не смотри на меня так, Искатель Смерти! Пока они здесь, я не перестаю заботиться о них. А то, что было с ними прежде и станет потом, - это уже не моя печаль.

Ну а теперь давайте перейдем к делу. Мои детишки уже предупредили меня, кто вы такие и зачем пришли. У вас не так уж много времени. Если про вас узнали мои экстрасенсы, значит, и другие не теряли времени зря. Наказание за то, что вы живете в городе, полном телепатов, - это полное отсутствие частных секретов. Я, конечно, не жалуюсь, так как благодаря этому зарабатываю на жизнь. Насчет оплаты не беспокойтесь. У прежнего лорда Искателя был открыт у нас счет. В свое время он оставил инструкции на случай возможного приезда сына - просил помочь ему найти Джека Рэндома. Ну что, Искатель, так и будешь держаться за свой меч или все-таки разрешишь мне помочь тебе?

- Я еще не принял окончательного решения, - хриплым от волнения голосом сказал Оуэн. - Как тебе удалось связаться с моим отцом?

- Он помог мне открыть "Абраксус". Это была моя идея, но его деньги. Он сразу увидел преимущества проекта, а в качестве своей доли пожелал иметь в копии всю ту информацию, которую добывают мои ребятишки. Твой отец был энтузиастом и смело шел на эксперименты.

- Он был энтузиастом, когда речь шла о получении верных доходов, - сказал Оуэн, с неохотой вкладывая в ножны свой меч. - И, как правило, за счет других людей. Скажи, сколько детей умерло с тех пор, как основан "Абраксус"?

- Слишком много. Но они в любом случае не могли выжить. Я поддерживал их жизнь столько, сколько мог. Это было и в моих интересах тоже.

Оуэн взглянул на Хэйзел: