Купер.
даже в 50 000-м.
разумных существ нет. Человечество исчезло.
осекся. - Послушай, Время нас побери, давай лучше поговорим о чем-нибудь
другом.
страхом. По молчаливому соглашению они избегали разговоров о "Скрытых
Столетиях" (так назывался период Времени между 70000-м и 150000-м). Своими
скудными познаниями Харлан был обязан лишь тесному сотрудничеству с
Твисселом. Наверняка известно было только то, что ни в одном из тысяч этих
Столетий Вечные не могли проникнуть во Время. Двери между Вечностью и
Временем были непроницаемы. Почему? Этого не знал никто.
хлопот с семьюдесятью тысячами Столетий.
попытки изменить Реальность в Столетиях, непосредственно предшествовавших
70000-му, но без должных Наблюдений в последующих веках трудно было
рассчитывать на успех.
Купер, очевидно, не собирался менять тему разговора.
Столетии, но после 70000-го в них никто не живет. Секторы тянутся на
миллионы лет, пока не исчезнет всякая жизнь на Земле, и после этого, пока
Солнце не вспыхнет, как Новая, и даже после этого. Вечности нет конца.
Потому-то ее и называют Вечностью.
Вечности. Солнце, превратившись в Новую, стало нашим источником энергии.
Ты себе даже не представляешь, сколько энергии требуется для создания
Темпорального поля. Поле, созданное Маллансоном, имело протяженность всего
две секунды от одного конца до другого и было так мало, что едва вмещало
спичечную головку, но для него потребовалась вся энергия атомной
электростанции за целый день. Почти сто лет ушло на то, чтобы протянуть
тоненькое, как волосок, Поле достаточно далеко в будущее и начать черпать
лучистую энергию вспышки Солнца. Лишь после этого удалось создать Поле
настолько больших размеров, что в нем смог поместиться человек.
на уроках уравнениями полей и Темпоральной механикой. Вот если бы я жил во
времена Маллансона...
создана только в конце 27-го. Сам понимаешь, что открыть Темпоральное поле
и создать Вечность - далеко не одно и то же. В 24-м не имели ни малейшего
понятия о значении открытия Маллансона.
открыл Поле, но и предсказал почти все характерные черты Вечности, кроме
разве Изменений Реальности. Он сделал это довольно точно, и... кажется, мы
приехали. Они вышли из капсулы.
гневе. О Твисселе поговаривали, что он не способен ни на какие проявления
чувств; его называли бездушным зажившимся в Вечности стариком и
сплетничали, что он давно уже забыл номер своего родного Столетия. Ходили
слухи, что сердце его атрофировалось в ранней молодости и что он заменил
его маленьким ручным анализатором, вроде того, который он всегда носил с
собой в кармане брюк.
убеждены, что он и сам в них верит.
Харлан все же каким-то уголком мозга успел удивиться, что Твиссел способен
так бурно проявлять свои чувства. Он даже подумал, не пожалеет ли позднее
Вычислитель, что механическое сердце предало его, оказавшись на поверку
жалким органом из мышц и клапанов, которому не чужды никакие человеческие
страсти. Скрипучим старческим голосом Твиссел кричал:
По какому праву ты здесь командуешь? Кто кому отдает распоряжения, ты -
мне или я - тебе? Давно ли ты распоряжаешься движением капсул? Уж не
должны ли мы все являться к тебе за разрешением на поездку?
дожидаясь ответа, обрушивал на голову Техника новую лавину язвительных
вопросов.
тебя ремонтировать канализацию до конца дней твоих, - заключил он наконец.
капсулу.
говорили, что его нельзя обрить наголо. Спаивать его тебе тоже не
запрещали. Всемогущее Время, что именно было тебе поручено?
пол и яростно растер его ногой, словно это было лицо его злейшего врага.
Харлан, - что многие Столетия текущей Реальности в некоторых отношениях
сильно напоминают интересующий нас период Первобытной истории. Я
намеревался взять с собой Ученика Купера в эти эпохи, разумеется, в
строгом соответствии с пространственно-хронологическими Инструкциями.
у меня разрешение? Поездки категорически исключаются. Никаких практических
занятий. Никаких лабораторных экспериментов. Оглянуться не успеешь, как ты
начнешь изменять Реальность просто, чтобы показать ему, как это делается.
извинения и в конце концов был отпущен с миром.
довелось побывать в Секторе 482-го. Он с трудом узнал его. Но Сектор
остался прежним. Изменился он сам.
более оседлой и спокойной. Ему больше не приходилось с каждым новым
Наблюдением изучать новые языки, привыкать к новому стилю одежды и новому
образу жизни. С другой стороны, за эти два года он замкнулся в своей
скорлупе и все реже тосковал о былых днях, когда он жил и работал в
недоступной для него ныне атмосфере братства и товарищества.
по-настоящему полюбил свою работу и даваемое ею ощущение власти над
судьбами мира, и это сознание собственного могущества помогало ему теперь
с высоко поднятой головой нести бремя своего одиночества.
Сектор, Харлан произнес, четко разделяя слоги:
прибыл в Сектор и временно поступает в его распоряжение.
быстрый непроизвольный взгляд на розовый наплечный знак, после чего
пускался на любые ухищрения, лишь бы не увидеть его вторично.
была желтой, как у Вычислителей, или зеленой, как у Расчетчиков, или
голубой, как у Социологов, или белой, как у Наблюдателей. Это была
попросту голубая полоска на белом фоне - эмблема Службы связи. Связист был
всего-навсего Работником; целая пропасть отделяла его от Специалистов. Но
и он "косился на Техника".
обстановкой; сейчас она показалась ему просто убогой. За эти два года он
успел привыкнуть к стеклу и фарфору 575-го, к царившему там культу
чистоты. Ему стал близок этот мир ясности и белизны с редкими бликами
светлых пастельных тонов. Безвкусные гипсовые завитушки, яркие, кричащие
краски, размалеванные металлические конструкции 482-го Столетия вызывали в
нем брезгливое отвращение.
Харлану каждый жест Финжи представлялся исполненным силы и зловещего
смысла. Теперь Технику Харлану с недосягаемых высот его нового положения
Самойлова Елена
Мичурин Артем
Пехов Алексей
Бажанов Олег
Херберт Фрэнк
Березин Федор