менее подходящая Джезебел.
мое полное имя.
сказал он.
значит, что в жизни вы тоже должны стать моим врагом.
совпадению она перестала быть для него просто милой разливальщицей пунша.
А потом оказалось, что она и жизнерадостна, и добра, и, наконец даже
миловидна. Особенно ему пришелся по душе ее веселый нрав. Его собственный
скептицизм нуждался в противоядии.
вытянутого лица.
Нет, не может быть. И вообще если бы ты вечно улыбался, как заводной,
вроде меня, на двоих этого было бы слишком много. Оставайся самим собой,
Лайдж, и не давай мне слишком отрываться от земли.
заявление на небольшую квартиру для новобрачных и получил разрешение
въехать в нее после женитьбы. Он показал ей ордер и сказал:
не нравится.
оно пришлось по душе.
начисто изменила ей, и это тоже было связано с ее именем. Это произошло на
первом году их совместной жизни, еще до рождения ребенка. "Быть может, -
вспоминал Бейли, - она стала такой раздражительной, потому что ждала
Бентли?"
на работе.
однажды она ему.
холостяков.
Бейли?
потому, что его соученик Джулиус Эндерби обошел его еще на одну ступеньку
по служебной лестнице. А может быть, ему просто надоело смотреть, как она
подделывается под свое имя, хотя у нее нет ни малейшего сходства с
Иезавелью.
забудь-ка ты свое имя и оставайся сама собой.
такой, как ты думаешь. Библейская Джезебел старалась быть верной и хорошей
женой и вообще не позволяла себе лишнего.
что это значит.
Ахав, умер, царем стал ее сын. Один из его военачальников восстал против
него, убил его и отправился в Израиль, где жила старая царица. Она узнала
об этом и поняла, что он хочет убить ее тоже. В своей гордыне и отваге она
нарумянила лицо и оделась в свои лучшие одежды, чтобы встретить его как
подобает надменной и непокорной царице. Он приказал выбросить ее из окна
дворца, и она погибла; по-моему, она умерла достойно. Именно это и имеют
ввиду люди, когда говорят "нарумяненная Джезебел", - знают ее историю или
нет.
кушетку поодаль от него. - Я теперь знаю всю правду и не желаю, чтобы меня
дурачили. Поэтому я прочитала о ней. Все-таки она была испорченной
женщиной, Лайдж.
(Несколько лет спустя он оставил эту привычку, потому что Джесси сказала,
что с его длинным лицом и грустными карими глазами он напоминает старую
корову, жующую неприятную жвачку, которую она не может проглотить, но и не
хочет выплюнуть.) - А если хочешь знать ее версию, то я могу кое-что тебе
рассказать. Она уважала религию своих предков, которые жили на этой земле
еще задолго до прихода иудеев. У иудеев был свой бог, больше того - это
был особый, единственный бог. Они хотели, чтобы ему поклонялись все без
исключения.
В конце концов, если новая вера отличалась более высокой моралью, старая
приносила ей большее эмоциональное удовлетворение. Тот факт, что она
истребила пророков, лишь подтверждает, что она была детищем своего
времени. В те дни именно таким способом и обращали в свою веру. Если ты
читала "Книгу царств", то должна помнить, что Илия - на нашему Илайдж (на
этот раз мой тезка) - состязался с восьмьюстами пятьюдесятью пророками
Ваала в том, кто сумеет вызвать небесный огонь. Илайдж победил и тут же
приказал толпе убить восемьсот пятьдесят ваалитов. Что и было сделано.
никто его не трогал, а лишь отказался продать царю своей виноградник.
Тогда Джезебел устроила так, что люди нарушили клятву и обвинили Навуфея в
богохульстве или еще в чем-то.
справиться. Если бы городу понадобилась его собственность и даже если бы
это случилось в медиевальные времена, суд приказал бы ему освободить ее, а
то и применил бы силу и уплатил бы ему разумную сумму. У царя Ахава не
было другого выхода. И все же решение Джезебел было неверным. Ее
единственное оправдание в том, что Ахав был тогда ужасно расстроен, и ей
казалось, что ее любовь к мужу важнее благополучия Навуфея. Так вот я и
говорю, она была образцом преданной же...
субэтерных видеозалах, в раздражении перехода из зала в зал и расходуя
свою двухместную норму (а кстати, и норму мужа).
с ним разговаривать.
сокрушительный удар. Ей прежде казалось, что ее имя таит в себе что-то
интригующе порочное. Оно было как бы приятным вознаграждением за ее
спорное, слишком уж респектабельное прошлое. Оно несло в себе аромат
безнравственности, и Джесси его обожала.
именем ни Лайджу, ни своим друзьям, ни, как он догадывался, даже самой
себе. Ее звали Джесси, и она стала подписываться этим именем.
спустя между ними установились прежние отношения. И как бы они потом не
ссорились, они никогда не касались этого больного места.
скоро должна была стать матерью. Она оставила свое место помощника
диетолога в столовой А-23 из сектора и от вынужденного безделья
развлекалась тем, что занималась приготовлениями к рождению ребенка.
взял на дом. (Если учесть, что скоро появится еще один рот, и что Джесси
перестала получать жалованье, и что перспектива его выдвижения на
административный пост остается, как всегда, неопределенной, лишняя работа
на дому не помешает.)
подрастет, подберет себе второе имя на свой вкус.