щеки, как пальцы стискивают стакан с шерри, как наконец в глазах
появляется и уже не исчезает догадка.
только смотреть и слушать.
монолог. - Я разглядывал ваши ноздри, мистер Лэнтри. Волоски в них ни разу
не дрогнули за последний час. И это далеко не все. Это был просто факт,
который я отметил. Но это еще не конец. "Он специально дышит ртом", -
сказал я себе. И тогда я дал ему сигарету, а вы втягивали дым и выпускали
его, втягивали и выпускали. Вы ни разу не выпустили дым через нос. Я
подумал: "Все в порядке, просто он не затягивается. Что в этом странного
или подозрительного?" Все ртом, только ртом. И тогда я посмотрел на вашу
грудную клетку. Она ни разу не поднялась и не опустилась, она оставалась
неподвижной. "Он внушил себе, - подумал я. - Все это он себе внушил.
Грудная клетка у него не движется, но он дышит, когда думает, что никто на
него не смотрит". Именно так я и подумал.
сне.
пьет. Что в этом страшного? - Я все время непрерывно наблюдал за вами. -
Лэнтри изображает помешанного и задерживает дыхание". Но теперь, да,
теперь я все хорошо понимаю. Теперь я знаю, как все это выглядит в
действительности. И знаете, почему? Я не слышу дыхания. Я жду и ничего не
слышу. Нет ни биения сердца, ни звука работающих легких. Мертвая тишина
царит в комнате. Вздор, могут сказать мне, но я знаю. Так бывает в
крематории. Ибо существует принципиальная разница: когда вы входите в
комнату, где на кровати лежит какой-то человек, вы сразу же определите,
взглянет ли он на вас, скажет что-нибудь или уже никогда не отзовешься.
Можете смеяться, но это сразу можно сказать. Как со свистком, который
слышит только собака. Как с часами, которые тикают так долго, что все
перестают их замечать. Есть что-то особенное в атмосфере комнаты, где
находится живой человек, и чего нет там, где лежит мертвый.
затянулся сигаретой и положил ее в пепельницу.
Это не вопрос дедукции. Это дело подсознания. Сначала я думал так: "Этот
человек уверяет, что он мертв, что он восстал из мертвых и считает себя
вампиром. Разве здесь нет логики? Разве не так думал бы о себе человек,
воспитанный в полной предрассудков, слаборазвитой культуре, который
столько веков пролежал в могиле? Да, это логично. Этот человек
загипнотизировал себя и так отрегулировал функции своего организма, что
они не лишают его иллюзии, не нарушают его паранойю. Он управляет своим
дыханием, убеждает себя, что если не слышит его, значит, он мертв. Он не
ест и не пьет. Делает это, вероятно, во время сна, с участием только части
сознания, а потом прячет доказательства этих человеческих действий от
своего обманутого разума".
всем этом нет логики, и это, я должен признать, ужасно. Чувствуете ли вы
удовольствие при мысли, что ужасаете меня? Я не могу вас классифицировать.
Вы очень странный человек, мистер Лэнтри. Я рад, что познакомился с вами.
Отчет будет действительно интересен.
преступление?
исследовать, чтобы установить, как получилось, что вы существуете. Это как
с тем химическим соединением, которое до определенного момента инертно, но
вдруг оказывается живой клеткой. Кто может сказать, где, что и с чем
произошло? Вы как раз представляете нечто подобное. Этого хватит, чтобы
сойти с ума.
исследовать. Но я все же надеюсь, что вы нам поможете.
мертвы и, как единственный представитель этого вида, чувствуете себя
одиноким. Поэтому вы и убивали - чтобы иметь товарищей.
по-настоящему, что вы настоящий, как вы это называете, вампир - идиотское
слово! - я немедленно связал вас со взрывом в крематории. До этого - не
было повода. Но едва я нашел недостающее звено, мне уже легко было
догадаться о вашем одиночестве, ненависти, ревности, всей этой
низкопробной мотивации ходячего трупа. И тогда я мгновенно увидел
взрывающиеся крематории и подумал, что среди тел в морге вы искали помощи,
друзей, людей, подобных себе, чтобы работать с ними...
Макклайру, когда тот отскочил и, избегая удара, свалил графин. С отчаянием
Лэнтри осознал, что упустил единственный шанс убить Макклайра. Он должен
был сделать это раньше. Если в этом обществе люди никогда не убивают друг
друга, то никто никого не боится, и к любому можно подойти и убить его.
Она только начинала появляться у него, и у Лэнтри еще был шанс.
- Вы хотите меня убить. Это странно, но это так. Я не могу этого понять.
Вы хотите искалечить меня этим ножом или что-нибудь в этом роде, а мне
нужно помешать вам сделать такую странную вещь.
было самое худшее, что он мог сказать.
не будет таких, как вы, никогда, никогда.
могил извлекают трупы. Они будут сожжены на будущей неделе.
ненависть, которая вами движет! Это зависть заставляет вас двигаться,
зависть и ничего больше! Вы умрете, вы же не бессмертны. Вы даже не живы,
вы всего лишь ходячая ненависть.
по голове. Макклайр смотрел на него тускнеющими глазами.
его и вы выиграете!
Брызнула кровь.
неподвижности, о солнце и о большом солнечном крематории, и об
опустошенном кладбище, о ненависти, о том, как ненависть жила и сделала
так, что один из мертвецов ожил и начал ходить, и как нелогично было это
все, все, все. Если кто-то мертв, мертв, мертв, это конец, конец, конец.
Тихо шурша, машине ехала дорогой, стелющейся под колеса. На ветровом
стекле мягко растекались капли дождя. Мужчины на заднем сиденье тихо
разговаривали. Куда они ехали, ехали, ехали? Конечно, в крематорий. В
воздухе лениво расплывался табачный дым, образуя серые волнующиеся спирали
и петли. Если кто-то умер, то он должен с этим смириться.
шнурки. В сердце и в глазах, напоминающих два уголька, у него осталась еще
капля ненависти - слабая, едва видная, еле тлеющая.
все, что осталось от Амброза Бирса, и все, что осталось от Говарда
Лавкрафта. Я старый ночной нетопырь, с острыми зубами и черными крыльями.
Афанасьев Роман
Володихин Дмитрий
Маркелов Олег
Ильин Андрей
Громыко Ольга
Контровский Владимир