удар, отбросил свое оружие и, схватив пелийца за волосы и пояс, поднял над
собой извивающееся тело.
в стопятидесятифутовую бездну.
кровь и мозг, и замерло в лопнувшем панцире, как растоптанный жук.
Арбалетчики шарахнулись от окон и в панике попытались скрыться в дворцовых
садах, но из дворца выскочили запершиеся там члены королевского совета,
яростно рубя бегущих.
но окружившая всадников чернь стащила их с коней и разорвала в клочья.
Город кипел; тут и там можно было видеть шлем, возвышавшийся над
взлохмаченными, непокрытыми головами, одинокий меч, бешено крутящийся
среди леса копий и рогатин, и надо всем происходящим раздавались мольбы о
милосердии и кровожадный вой тысяч глоток, заглушавший предсмертные стоны.
руками и смотрела на людской водоворот, сотрясаемая взрывами зычного
хохота - смеха, одинаково издевательского для черни, принцев и королей...
Тибора - реки, омывающей южные бастионы Шамара. Ослабевшие защитники
города понимали, что немногим из них суждено увидеть рассвет завтрашнего
дня, и наслаждались в последний раз панорамой заката.
числом гарнизон Шамара не мог воспрепятствовать захватчикам перейти броды;
соединенные между собой лодки образовали шаткий мост, по которому
вражеские орды и перебрались к городу.
за спиной Шамарскую твердыню, и ограничился посылкой вглубь страны отрядов
легковооруженной конницы, для грабежа и паники, а сам в это время принялся
за строительство осадных машин.
были разбиты вдребезги огромными валунами из башенных баллист, но
большинство осталось невредимо, и с носа и кормы лучники вели непрерывный
обстрел, прикрываясь соломенными матами. О шемитских лучниках говорили,
что они рождаются с луками в руках, и никто не может превзойти их в
меткости. Катапульты метали через стены камни и бревна, утыканные
гвоздями, легко сносившие стены домов и убивавшие мирных жителей.
вгрызались в землю, подводя подкопы для закладки мин; ров переполняли
камни, земля и трупы людей и лошадей. Толпы воинов под стенами рубили
топорами преграды, тащили лестницы, толкали осадные башни, гнущиеся под
тяжестью копейщиков - и все это, несмотря на бросаемые камни и смолу,
льющуюся из громадных бочек.
стоял насмерть против сорокатысячной армии. Вести не долетали до этой
далекой пограничной крепости, и известно было лишь о гибели Конана - о ней
все время громко кричали осаждавшие. Участь города была решена, несмотря
на крепость стен и отчаянную отвагу защитников. Западная стена уже рухнула
под напором тарана, и на ее развалинах закипел яростный рукопашный бой, а
падение башен оставалось лишь вопросом времени.
закованные в сталь шеренги; обитые свежеободранными бычьими шкурами
осадные башни с зловещим грохотом покатились к стенам. Гарнизон отчетливо
видел королевские знамена Офира и Кофта; возле них просматривался щуплый
высокий Амальрик в золотом вооружении, мускулистый Страбон в агатовом
панцире, а между ними, внушая страх самым отважным, стояла худая фигура
жреца в развевающейся одежде.
конница шла на рысях, склонив к земле украшенные флажками копья. Воины на
стенах перевели дыхание, крепко сжав в ладонях рукояти окровавленных,
зазубрившихся мечей - и поручили души свои Митре.
лязг оружия.
жалея шпор и пригнувшись в диком страхе к конским гривам, мчались отряды
легкой конницы Страбона. И за их спинами солнце сияло на стальных панцирях
- шла тяжеловооруженная конница. А над головами рыцарей развевался по
ветру большой королевский штандарт Аквилонии.
Воины дружно ударяли мечами по щитам, жители - мещане и ремесленники,
купцы и проститутки, нищие и дамы в богатых одеяниях - все, плача, пали на
колени и со слезами шептали благодарные слова Митре.
пытаясь развернуть штурмующие полки и отразить неожиданное нападение.
отважиться высунуть нос - у нас хватит пехоты! Это пуатенцы! - Троцеро
бросился в безнадежный бой, теша свою рыцарскую гордыню!
стременах. - Уже несколько дней Конан сидит в брюхе Сатхи!
спускающиеся с холмов. Взор не обманывал мага - и он не мог не узнать
всадника в черных золоченых доспехах на огромном вороном коне, стлавшемся
в бешеном галопе под штандартом Аквилонии.
бороду; Страбон впервые увидел чародея в подобном состоянии и на всякий
случай отъехал в сторону.
сбежав из подземелья, невозможно за такой срок добраться до столицы и, тем
более, сколотить армию! Я чувствую проклятую руку Пелиаса! - и будь
проклята глупость моя, пощадившая врага ради мук унижения!..
чернокнижника, уже десять лет числившегося мертвым. Паника владык
передалась подданным - все узнали всадника на вороном коне.
дрогнувших войск союзников. Догадываясь о причинах суеверного страха,
овладевшего солдатами, он крикнул: "Вперед! Все равно мы сильнее! Сегодня
вечером мы встретим победу на руинах Шамара!"
девственниц обагрят кровью твой алтарь!
отряды хмурых всадников на крепких коренастых лошадках. Выйдя на простор,
они спешились и встали плечом к плечу: отдельно - приземистые боссонские
лучники, отдельно - яростные гундерцы-копьеносцы с длинными светлыми
волосами, выбивающимися из-под шлемов.
собой довольно пестрое зрелище.
пелийских отрядов - и приобрел благодарную испытанную пехоту. За Троцеро
ринулся гонец на самом быстром коне с приказом мчаться во весь опор в
столицу. Юг был прочесан в поисках рекрутов - и тарантийская знать отдала
своих людей в распоряжение короля.
Аквилонии, и ядро их составляли закаленные бойцы из Пуатена. За счет
пелийцев, новобранцев и отрядов вельмож было сформировано пять тысяч
лучников и четыре - копейщиков.
шамарской равнине. Впереди лучники, за ними торчали копья гундерцев, и
замыкала строй тяжелая конница.
у жителей Шамара на стенах дрогнули сердца, когда они увидели
малочисленность поддержки.
заслон Конана и открыть путь для сокрушительного удара бронированной
кавалерии. Пятьсот шагов, четыреста - и дождь шемитских стрел закрыл
солнце. Но на пути смертоносного ливня стояли лучники Запада, закаленные в
тысячелетних войнах против диких пиктов. Они невозмутимо шли вперед,
смыкая ряды над павшими. Их луки уступали шемитским в дальнобойности - но
в меткости они не уступали никому. Панцири боссонцев были крепче, и крепче
была их дисциплина и боевой дух. Подойдя на триста шагов, боссонцы послали
впереди себя убийственный град стрел. Легковооруженные шемиты валились ряд
за рядом. Не выдержав, они бросились врассыпную - открыв для обстрела
идущих позади кофтских копьеносцев, пытающихся спешно выйти на дистанцию
рукопашного боя. Кофтцы прошли сквозь стрелы и столкнулись с дикими
гундерцами, уроженцами самых северных провинций Аквилонии, рожденными для
строя пехоты.
самой чистой гиборейской кровью.