слово и не упускала возможности прикоснуться к его плечу или руке.
Англичанин подумал, что вчерашний удачный день слишком поднял его акции. И
это его не радовало: с каждым днем, с каждым часом он замечал, как трещина
между супругами ширится и превращается в пропасть. Он не верил, что
является единственной причиной разрыва, и старался делать все от него
зависящее, чтобы умалить собственную роль в семейной драме. Грибердсон
решил, что нужно будет серьезно поговорить с Речел. Пожалуй, даже с ними
обоими, вместе или по отдельности, и хотя бы пристыдить их, если не
удастся помирить.
кто знает, к чему может привести подобная беседа?"
поставили два больших, просторных купола. На подступах к лагерю, чтобы
улучшить видимость, вырубили карликовые сосны и убрали камни. В одной
хижине поселились Силверстейны, а в другой - лингвист и Грибердсон. К
полудню они вернулись на корабль и перевезли другие строительные
материалы. На глазах у изумленных туземцев вырос большой красивый дом -
будущая лаборатория и склад образцов. Грибердсон двенадцать раз обошел
вокруг купола, делая малопонятные жесты и читая нараспев "Охоту на Снарка"
Кэррола. Он хотел успокоить туземцев, внушив им, что строительство дома -
обыкновенное волшебство, не более.
мясо прямо с вертела, разговаривая при этом с сестрой, но при появлении
гостя ребенок замолчал. Ламинак сказала брату несколько слов, и он
невнятно пробормотал что-то в ответ.
сжимался, но Ламинак старалась развеселить его и даже пыталась говорить с
ученым, хотя и знала, что тот ее не понимает. Выйдя в сопровождении
девочки из шатра, Грибердсон стал указывать ей на различные предметы и
людей, спрашивая их названия и имена.
включилась в игру. Несмотря на грязную и неудобную одежду из шкур, девочка
была миловидна. Ее широкое лицо с небольшим, довольно красивым носом и
полными губами, сальными, как и у всех ее подруг, обрамляли длинные
волнистые волосы каштанового цвета.
веселье. Ламинак была довольно сообразительна. Показывая Грибердсону
отдельные предметы, она ухитрялась объяснять их предназначение. С ее слов
он понял наконец значение слова "воташимг" - человек Медведя. Вообще же в
этом неудобном языке слова и звуки догоняли и перегоняли друг друга, как
ядра в бетатроне. Позже Грибердсон и фон Биллман вынуждены будут признать,
что язык племени Медведя имеет общие черты с языками эскимосов и шоуни.
найдет в этом языке ничего родственного им. Таким образом он докажет, что
люди племени не являются предками иберов, заселявших эту территорию с
незапамятных времен. Ему, специалисту по кельтским и индохеттским
наречиям, не удастся встретить в среднем Мадлене ни одного диалекта,
дожившего до двадцать первого века.
земля расцветала. Женщины все чаще уходили на поиски трав и кореньев.
выделку шкур времени не жалели, и одежда получалось мягкой и теплой. В
шатрах вялили мясо, подвесив его над очагами. Трудиться людям приходилось
с рассвета до темна.
хотел присутствовать при родах хотя бы для того, чтобы обеспечить гигиену.
Но роды принимались в специально отведенном шатре, и мужчины в него не
допускались. Не был приглашен даже шаман. К счастью все обошлось
благополучно, мать и ребенок выглядели здоровыми. Уже на следующий день
Грагмирри включилась в работу.
обсуждали его физическое сложение. Гламуг принес медвежонка, налил ему
молока, и медвежонок под рев ребенка и завывания шамана вылакал молоко.
Ученые уже достаточно поднаторели в языке, чтобы понять суть этого
нехитрого обряда.
смерти Медведь должен был взять его под свою опеку в загробном мире.
Они собирали образцы, вели дневники, снимали фильмы. Речел и Драммонд
уходили на целый день - изучали геологию района, животный и растительный
мир. С наступлением теплых дней путешественники перешли на более легкую
одежду. Мужчины теперь довольствовались шортами и обувью, но довольно
скоро научились обходиться кожаным поясом и набедренной повязкой из шкур.
с восхищением разглядывала атлетическую фигуру Грибердсона. - Вы могли бы
сниматься в роли Тарзана, Джон.
Драммонд, осторожно ступая босыми ногами по колючей траве.
лет провел в кенийском заповеднике. Местные жители всегда ходили босиком,
и я брал с них пример. Волосы у Грибердсона отросли до плеч, и, чтобы они
не мешали, ему пришлось выстричь челку на лбу. Подобные метаморфозы во
внешности в совокупности с густым загаром, сильно отличавшим его от
здешних туземцев, у которых загорали лишь лица и руки, сделали Грибердсона
гораздо первобытнее любого дикаря.
теперь упорно тренировался в метании копья и дротиков. Он не мог
заниматься этим более получаса в день, но регулярность упражнений быстро
дала результаты. Вскоре он бросил копье на двенадцать ярдов дальше, чем
Ангрогрим, явный чемпион племени в этом состязании.
физическими упражнениями, должны быть более сильными и спортивными, чем мы
и наши современники, - сказала она.
Речел, вы заметили, что это очень рослые люди? Любой из них сильней и
выносливей, чем я и Драммонд. Даже Дубхаб, самый низкорослый из них, - с
нашей точки зрения, настоящий богатырь. В этом отношении герцог -
исключение. Он - человек огромной физической силы, и мне кажется, что это
атавизм.
герцогом. Лингвист уважал его и не испытывал к нему неприязни.
складном стуле и прослушивал ленту портативного диктофона. Драммонд
разбивал молотком породу. Речел перестала собирать цветочную пыльцу и
смотрела, как Грибердсон бросает копье с помощью атлатла.
будет пользоваться только туземным оружием, - сказала она.
Драммонд, подбрасывая на ладони яйцеобразный камень.
погибнет? Какая польза будет науке от его смерти?
замолчала.
Драммонд. - Чего ради? За что мне его ненавидеть?
несколько шагов и остановилась возле кресла фон Биллмана.
так, чтобы слышал лингвист. - Он начал барахлить еще за несколько недель
до запуска корабля, а сейчас стал просто невыносим. Роберт, может быть, на
него так действует этот мир? Или оторванность от мира, который мы
покинули?
атмосфере.
Роберт, но мне кажется, что источник раздражения я сама или Джон.
открыли - некую силу, которую назвали "животный магнетизм". Вы меня
понимаете?
зверя. - Фон Биллман проследил за ее взглядом. - Я не хочу сказать, что он
звереет или деградирует - он джентльмен до мозга костей, как говорили наши
отцы, и я, слава Богу, знаю его уже двадцать лет. Но в движениях его
определенно есть нечто жуткое и первобытное.
Роберт, вас не удивляет, что эту жердь можно метать с такой точностью?
вертелах шипящие куски оленины. Сегодня они пришли с визитом, визит
вежливости семьи Дубхаба был назначен назавтра.