Чтение 8–й страницы книги ~Мир Родины~

Ян притормозил. "Железный Герцог" - значилось на доске, и там был
портрет самого Герцога с высоко поднятым аристократическим носом. Но
клиентура не такая уж аристократическая - вокруг ни одной машины, лишь
велосипеды, прислоненные к стене фасада. Не имеет значения, что он не
замечал этого здания прежде.

Он поставил машину на тормоз. Ну да, разумеется! Он остановится
здесь, выпьет, поговорит с людьми. В этом не может быть ничего плохого.
Завсегдатаи, конечно, будут ему рады. Все-таки разнообразие в этот
холодный вечер.

Ян захлопнул дверцу, закрыл машину и побрел по жесткой земле к
парадной двери. При его прикосновении она широко распахнулась; и он вошел
в большую, ярко освещенную комнату. В воздухе висели густые облака дыма
дешевого табака и марихуаны. Из настенных динамиков лилась громкая, очень
заунывная музыка, в которой тонули любые звуки беседы людей, толпившихся у
стойки или сидящих за столиками. Он с интересом заметил, что женщин не
было. В нормальных пабах женщин-посетителей обычно половина, а то и
больше. Он отыскал окошечко бара и постучал, чтобы привлечь внимание
бармена.

- Да, да, сэр, очень рад, что вы посетили нас, сэр, - сказал человек,
быстро появившись в окошке. На его жирных губах была ласковая улыбка. -
Что пожелаете?

- Большую порцию виски. И что-нибудь себе.

- О, спасибо, сэр. Я буду то же самое.

Ян не заметил названия на наклейке, но виски оказалось крепче, чем он
обычно пил. Но цена прекрасная! Этим людям не на что жаловаться.

В баре стало просторней. Ян обернулся - за ближайшим столиком сидели
Рэдклифф и несколько рабочих с завода Волсокен. Ян помахал им и подошел.

- Что, Рэдклифф, решили отдохнуть?

- Можно сказать и так, ваша честь, - слова были холодны и формальны,
похоже, люди были смущены.

- А что, если я к вам присоединюсь?

Последовало нечленораздельное бормотание, которое Ян принял за
согласие. Он взял из-за соседнего стола пустой стул, сел и огляделся. Ни с
кем не встречался его взгляд; похоже, всех необычайно интересовали стоящие
перед ними литровые кружки с пивом.

- Холодная ночь, правда?

Один из них звучно отхлебнул из своей кружки, и это был единственный
ответ.

- И зима, видимо, еще несколько дней будет холодной. Это называется
"малый климат", то есть небольшое изменение погоды в течении крупных
погодных циклов. Нам не грозит новая ледниковая эпоха, но эти холодные
зимы еще успеют нам порядком надоесть.

Его посещение явно не вызвало взрыва энтузиазма, и он внезапно понял,
что строит из себя идиота. Зачем он сюда притащился? Чему он хочет научить
этих тупоумных болванов? Сама идея была дурацкая. Он опорожнил бокал и
оставил его на столе.

- Развлекайтесь, Рэдклифф, и вы тоже. Увидимся утром за работой, и
обязательно сдвинем установку с мертвой точки. Работы еще много.

Они что-то пробормотали - он даже не пытался расслышать. Дьявол с
ними, с этими теориями и светловолосыми девчонками на субмаринах. То, что
он затеял, нужно вышвырнуть из головы и думать впредь, как всегда он
думал.

Глоток холодного воздуха был резок и хорош после чада в баре. Машина
стояла на месте, а над открытой дверцей склонились двое.

- Остановитесь! Что вы там делаете?

Ян бросился к ним, скользя по обледенелой земле. Они быстро
оглянулись - пятна белых лиц - затем повернулись и побежали во тьму.

- Стоять! Слышите меня? Стоять!

Взломали машину, преступники! Это им так просто не пройдет. Он
забежал вслед за ними в здание. И один из остановился. Хорошо! Повернулся
к нему.

Он не заметил кулака этого мужчины. Лишь почувствовал взрыв боли в
челюсти. Падение.

Это был крепкий, жестокий удар, и он, вероятно, на секунду-другую
потерял сознание, потому что потом он обнаружил, что стоит на руках и
трясет головой от боли. Вокруг раздавались крики, топот бегущих ног, а
потом чьи-то руки схватили его за плечи и поставили на ноги. Кто-то помог
ему вернуться до паба, и там, в маленькой комнате, он рухнул в глубокое
кресло. Потом было холодное, мокрое полотенце на лбу, была колющая боль в
челюсти. Он взял полотенце и стал держать его сам, и поднял глаза на
Рэдклиффа, который был с ним в этой комнате один.

- Я знаю человека, который меня ударил, - сказал Ян.

- Не думаю, что вы его узнаете, сэр. Я думаю, что он не из тех, кто
работает на заводе. Я велел присматривать за вашей машиной, сэр. Похоже,
ничего не исчезло, вы слишком быстро вернулись. Дверцу немного покалечили,
когда открывали...

- Я сказал, что узнаю его. Я отчетливо видел его лицо, когда он бил.
И он работает на заводе.

Холодная ткань помогла.

- Сэмпсон, что-то наподобие этого. Помните человека, который пытался
нас спалить? Симмонс, вот как его звали!

- Этого не может быть, сэр! Он умер.

- Умер? Я не понимаю. Две недели назад он был совершенно здоров.

- Убил себя, сэр. Не смог совладать с мыслью, что вновь придется
нищенствовать. Он несколько лет учился, чтобы получить работу. А работал
он всего лишь несколько месяцев.

- Слушайте, перестаньте стыдить меня его некомпетентностью. Вы со
мной соглашались, когда я сказал, что мы не можем оставить его на работе.
Помните?

Рэдклифф на этот раз не опустил глаза, и в голосе его послышалась
необычная твердость.

- Я помню, что просил вас оставить его. Вы отказались.

- Не хотите ли вы сказать, что я ответственен за его смерть?

Рэдклифф не ответил, и пустое выражение его лица не изменилось. И
глаза тоже не опустил. Взгляд отвел Ян.

- Решения администрации бывают порой суровы. Но их необходимо
выполнять. И все же я могу поклясться, что этот человек был Симмонсом.
Выглядел в точности, как он.

- Да, сэр. Это его брат. Вы разыщите его довольно легко, если
захотите.

- Что ж, спасибо, что сказали. Полиция легко решит этот вопрос.

- Решит ли, инженер Кулозик? - Рэдклифф выпрямился в кресле, и в
голосе его появились ноты, которых Ян прежде не замечал. - Неужели вы им
скажите? Симмонс мертв, разве этого недостаточно? Брат присматривает за
его женой и малышами. Все они будут нуждаться всю жизнь. Вас удивляет, что
он зол? Я его не оправдываю, не надо было ему этого делать. Если вы его
простите, люди будут вам благодарны. Он ведь не был таким, пока не лишился
брата.

- Я обязан...

- Разве, сэр? Что вы обязаны? Лучше всего вам было оставить нас в
покое. Если бы сегодня вы не сунули сюда нос, если бы не влезли туда, где
вам не место, ничего б и не случилось. Оставьте уж все как есть...

- Не место... - Ян попытался принять эту мысль, пытался осмыслить,
что эти люди способны относиться к нему именно так.

- Не место здесь. Я достаточно сказал, ваша честь. Может быть, более,
чем достаточно. Но что сделано, то сделано. Кто-нибудь подежурит у машины,
пока вы не соберетесь ехать.

Он оставил Яна одного, и тот, как всегда в жизни, чувствовал себя
одиноким.

Ян медленно возвращался в свой отель. Настроение было испорчено. Он
быстро миновал толпу в баре Белого Льва, и по скрипящим ступеням поднялся
в свою комнату. Чувствовать ссадину на щеке было куда хуже, чем видеть ее.

Он вновь промыл ее холодной водой, подержал, прижав к челюсти, кусок
влажной ткани и посмотрел в зеркало. Он чувствовал себя совершеннейшим
болваном.

Налив в комнатном баре основательную порцию, он уставился в окно и
попытался понять, почему он еще не позвонил в полицию. С каждой уходящей
минутой это становилось все более и более невозможным, потому что они
обязательно пожелают узнать, почему он откладывает вызов. А почему он
откладывает? На него совершенно жестокое нападение, машина взломана,
повреждена. У него полное право донести на этого человека.

Ответственен ли он за смерть Симмонса?

Да нет же, это невозможно. Если человек не может делать свое дело
хорошо, с ним нельзя нянчиться. Если одному человеку из десяти повезло
найти работодателя, ему лучше стараться - иначе его выгонят. А Симмонс не
старался. И потому оказался на улице. И умер.

- Я тут не при чем, - спокойно сказал он вслух. Затем принялся
укладывать чемодан. Черт с ним, с заводом Волсокен, и со всеми, кто там
работает. Его обязанности закончилась, как только контрольное устройство
было завершено и поставлено на линию, техобслуживания - не его дело. Кто -
нибудь другой об этом позаботится. Утром он отправит рапорт, и пусть
отныне инженерное общество ломает себе голову, что делать дальше. А у него
впереди работы - с такими рекомендациями у него есть из чего выбирать. И
он не намерен заниматься этими протечками спирта посреди замерших полей.

Лицо болело, и он на обратном пути выпил больше, чем следовало. Когда