происходило в действительности.
памяти только немногих закоренелых фанатиков. Некоторые семьи Дерини
возвысились и заняли достаточно высокие посты в государстве. Но магия,
если она использовалась, применялась с крайней осторожностью, а многие
Дерини вообще отказались пользоваться ею в любом случае.
Восстановления, тщательно сохранялся. И уже многие постепенно признали,
что правители Гвинеда и некоторые другие правители Одиннадцати королевств
обладают специальным могуществом, которое каким-то таинственным образом
вселяется в них, подтверждая божественное право на власть, на престол.
Но это было именно то могущество, оно передавалось посредством специально
разработанных ритуалов от отца к сыну в течение двухсот лет. Это было
могущество, что помогло Бриону сокрушить Марлука пятнадцать лет назад.
битвы.
Морган радовался со всем Гвинедом. Молодая королева вскружила ему голову,
как и всем молодым людям при дворе. Морган обожал ее со всей юношеской
пылкостью и страстью: Дженана принесла с собой новое веселье и роскошь в
королевский дворец Ремута.
наполовину Дерини. Лицо Дженаны смертельно побледнело. А после этого
началась война, исход которой мог оказаться роковым, война с Марлуком.
когда он и Брион, вне себя от радости после победы над Марлуком, ехали
назад в Ремут во главе торжествующей армии.
исполнилось четырнадцать лет, как они вбежали в покои Дженаны, громогласно
хвастаясь своей победой, и он помнит ее ужас и отчаяние, когда она поняла,
что ее муж сохранил престол и одержал победу при помощи магии Дерини.
месяца и добровольно заточила себя в аббатстве Святого Жиля близ Женрис
Меер. Затем она и Брион вроде бы примирились, она снова вернулась в Ремут,
но Моргана она старалась избегать. И когда на следующий год родился
Келсон, она совершенно недвусмысленно дала понять, что не хочет иметь
ничего общего с юным лордом Дерини.
дружба с Брионом оставалась крепкой, и к радости Бриона он принял активное
участие в обучении Келсона.
Дженаной обречены на провал. И по истечении нескольких лет Брион привык к
этому факту, к тому, что его обожаемая королева ненавидит его самого
лучшего друга, того, кому он доверял больше всех.
официальных приемов. И эти редкие встречи проходили в непрерывных
словесных поединках и уколах, язвительных замечаниях, упреках. Зная
женщин, Морган понимал, что такое положение вряд ли когда-нибудь изменится
и что отношения между ними не наладятся.
выскользнул из зарослей, где сидел в ожидании. Келсон и Кевин уже обогнули
клумбу на главной аллее и остановились у летнего домика.
воротником из чернобурой лисы, было сумрачным, напряженным,
сосредоточенным. Он подрос за те месяцы, пока Морган его не видел, а его
тренированный глаз различил кольчугу под роскошной шелковой туникой
Келсона. Одна черная креповая повязка была на рукаве, чуть повыше локтя, а
другая свисала с пояса.
смотрел на Келсона и видел Бриона, видел большие серые глаза под черным
бархатом прямых волос, величественную посадку гордой головы,
непринужденность, с которой Келсон носил королевскую одежду. Он заметил
кажущуюся хрупкость худощавого тела, вспомнил стальные мышцы, которые
скрывала она, вспомнил часы, долгие часы тренировок с оружием.
Задумчивый разум. Морган обучал его скакать и фехтовать, выполнять все
королевские церемонии, даже учил ходить. И вот теперь он смотрел на него,
и в нем путались Келсон и Брион, светлый и темный.
друга поклясться, что мальчик всегда будет иметь защитника, если с ним
что-нибудь случится.
божественной силы и могущества, и вот теперь перед ним - его сын.
как это он делал будучи ребенком, обхватить его руками, излить ему всю
боль, весь ужас, все кошмары этих последних двух недель, позволить Моргану
успокоить себя, успокоить взбудораженный разум с помощью магии Дерини. Он
всегда чувствовал себя в безопасности рядом с Морганом. Если бы он только
мог... Но он не мог.
Король. Может быть, Морган поможет ему выжить в этом кошмаре!
встретил взгляд друга отца, своего друга.
самом деле.
нему. Он хотел встать на колени, как этого требовал этикет, но чувствовал,
что мальчика это стеснит, и решил просто поздороваться.
напряженной ситуации. Он откашлялся и посмотрел на Моргана.
вы будете готовы, Аларик. А я... я, пожалуй, вернусь в Совет. Думаю, что
там я буду более полезен.
поклон и поспешил прочь по главной аллее.
летнего домика и носком сапога нарисовал что-то на земле.
наконец сказал он. - Я... я чувствую, что виноват в их смерти. Ведь это я
настаивал на том, чтобы они поехали за вами.
плечо Келсона. - Я знаю, что вы должны чувствовать при этом известии. Тела
я передал в аббатство Святого Марка. Когда это кончится, вы сможете
сделать что-нибудь для семей погибших, может - государственное погребение.
произнес Келсон. - И все же вы правы: кто-то должен был поехать.
в комнату Совета одиноко стоял Дерри.
конечно, они не из наших.
без формальностей. - Он протянул руку юноше, и тот крепко пожал ее.
знает, что Морган вернулся.
друг, думаю, что мы все в большой опасности. Ты знаешь, какие обвинения
выдвигаются против него?
Государственная измена. Можешь ты предположить, какое наказание предстоит
за эти два проступка?
филигранными булавками, Дженана критически рассматривала свое отражение в
зеркале.
даже грубой для ее точеных, тонких черт лица. Прическа подчеркивала ее
высокие скулы, ее острый подбородок, она оставляла единственное живое
место на бледном лице - ее дымчато-зеленые глаза.
много старше тридцати двух лет.