на доверии гармоничные отношения. Но времени не было: все поглощала ра-
бота, которую необходимо было сделать и которая не оставляла ни минуты
на культивацию столь сложных отношений. Однако на то, чтобы понемногу,
исподволь накапливать взаимную симпатию и ползти к любви черепашьим ша-
гом, времени все же хватало. Она чувствовала, что в силах осуществить
это, но, взглянув на Осдена, поняла, что ему этого будет недостаточно.
Его пылавшее от сдерживаемого возмущения лицо свидетельствовало о том,
что ему крайне неприятно всеобщее жалостливое любопытство. И даже ее
сострадание не способно исправить положение.
чала кровоточить.
вали ангар и жилые помещения, погрузились на борт "Гама" и отправились
на другую сторону Мира-4470. Они долго летели над бескрайними зелеными и
красными равнинами, лениво плещущимися теплыми морями, пока не опусти-
лись посреди заранее выбранной прерии на континенте G: двадцать тысяч
квадратных километров, поросших опыляемыми ветром травами. На сотни ки-
лометров вокруг не было не только леса, но даже одиночных деревьев. Виды
трав здесь никогда не перемешивались, предпочитая расти как бы колония-
ми. Исключение составляли лишь вездесущие сапрофиты.
уже праздновала новоселье. Эсквана все еще спал, а Порлока продолжали
накачивать наркотиками, зато все остальные воспрянули духом.
дый.
двери. Там он остановился и долго-долго смотрел на волнующееся в вечер-
них сумерках море трав, которые на самом деле травами не являлись. Вете-
рок пах пыльцой и шуршал в траве. А больше - ни звука. Эмпат не двигал-
ся. Настала ночь, и в небе загорелись звезды, заглядывая в окна самого
обособленного в мире человеческого дома. Ветер улегся, и наступила пол-
ная тишина. Сенсор слушал.
нувшись, на постели и слушала, как кровь бьется в ее артериях; она слу-
шала дыхание спящих, легкие порывы ветра, бег черных мыслей, мягкие шаги
приближающихся снов, плавное движение Вселенной к большому взрыву,
вкрадчивую поступь смерти. Но долго этого выносить она оказалась не в
силах и, вскочив с постели, почти сбежала из тесного крошечного мирка
своей комнатки,
смирительной рубашкой, ворочался, пытаясь выпутаться, и ругался на чем
свет стоит на своем родном языке. Оллероо с Дженни Чонг с унылыми лицами
играли в карты, Посвет Ту заперлась в блоке физиотерапии Аснанифоил ри-
совал мандалу. Маннон с Харфексом сидели в комнате Осдена.
ние на то, что его рыжеватые волосы выглядят несколько необычно - в них
появились седые пряди. Ее руки задрожали. Все молчали,
утром. Мы на другой стороне планеты.
ный организм. Много ли потребуется времени, чтобы отфутболить мысль из
одного конца мозга в другой?
Харфекс. - Это всего лишь сеть, по которой идут некие процессы. Все эти
переплетающиеся ветви, вездесущие эпифиты, корневые узлы - все это спо-
собно лишь передавать электрохимические импульсы. Если выразиться точ-
нее, то тут нет отдельных растений как таковых. Это единая система, а
пыльца, разносимая ветром, служит своеобразным способом связи между кон-
тинентами. Нет, в это невозможно поверить. Не может вся биосфера планеты
быть единой коммуникативной сетью. Причем ощущающей, но не обладающей
сознанием, бессмертной и изолированной?
не в том, что мы способны передвигаться или можем нести разрушение. Дело
в том, что мы просто есть. Мы - нечто иное. Чужое. Здесь никогда не было
ничего чужого, отдельного от этого мира.
никогда не имело равных себе. Не имело врагов. Оно ни с кем не общалось,
кроме себя самого. Оно всегда было одно и вообразить себе не могло, что
существует кто-то еще.
живание?
гию, Харфекс? Ты что, хайнец, что ли? Чем заковыристей задачка, тем
больше кайфа с ней возиться?
мался.
убраться от вас всех подальше, оградить себя от вашего присутствия, - с
болезненной настойчивостью вернулся Осден к своей проблеме. - Ведь что
приятного в том, что все боятся кого-то?.. И если бы это касалось только
животных. С ними я как раз могу справиться. Да я уживусь скорее с тигром
или коброй - более развитый интеллект даст мне определенные преимущест-
ва. Мне лучше работать в зоопарке, чем в человеческом коллективе? Если
бы я только мог справиться с этим чертовым тупым овощем! Если б только
он был не таким огромным и подавляющим!.. Сейчас я воспринимаю от него
только все тот же панический страх. Но раньше, до всего, я ведь ловил
его безмятежность и спокойствие! Тогда я еще не понимал его и потому не
мог настроиться на прием. Я не знал, как он огромен. Это то же самое,
как попытаться воспринять весь солнечный свет сразу или осознать ночь.
Все ветра и штили одновременно. Зимние звезды и летние звезды в один
единый момент бытия. Привыкнуть иметь корни, но зато - ни единого врага.
Быть целостным. Понимаешь? Некому на тебя посягать. Нет ни одного врага.
Быть полностью?
вслух сказала:
ность. И ты уже меняешься. Если мы немедленно отсюда не улетим, то пер-
вым, кто сойдет здесь с ума, будешь ты.
впервые за все время их знакомства встретился с Томико взглядом. И, не
отводя от нее своих прозрачных, как вода, глаз, вдруг злобно усмехнулся:
на, Хайто.
тогда мне удастся с ним связаться?
ворил Маннон, - насколько я тебя понял, отказ отсылать полученную эмоцию
к ее источнику. То есть в данном случае, вместо того чтобы возвращать
растительному существу его страх, попытаться абсорбировать его эмоцию.
Но это либо убьет тебя на месте, либо отбросит обратно к твоему крайнему
аутизму.
обладает интеллектом, а я обладаю.
достичь взаимопонимания со столь огромным и чуждым разумом?
отпарировала Томико, - и выразить его одним словом - "любовь".
Харфекс.
со мной?
жет послужить нам медиумом.
Харфекс.
Осдена. Эта белая уродливая маска преобразилась на глазах и сейчас при-
тягивала ее взгляд выражением страстного нетерпения юного любовника,
стремящегося на первое свидание.
игрой в карты, вдруг разом затрещали, как перепуганные дети:
бегающий между синапсами. Ветер, колышущий ветки. Страшный сон.
управления. Харфекс и Осден молча смотрели на постепенно растущую на го-