Старший, Кастор, занимался алгоматикой, то есть алгеброй конфликтов,
заканчивающихся фатально для всех, кто в них вовлечен. Поэтому данную
отрасль теории игр иногда называют садистикой, а Кастора коллеги называли
садистиком, причем Рорти утверждают, будто его полное имя -- Кастор Ойл, то
есть Касторка. Должно быть, шутил. Второй Сиббилкис, Поллукс, был
статистиком и имел весьма своеобразную привычку после долгого молчания
вмешиваться в разговор с вопросами ни к селу ни к городу, например; сколько
людей во всем мире в данный момент ковыряют в носу? Будучи феноменальным
счетчиком, такие вещи он вычислял мгновенно. Кто-нибудь из них ждал меня из
вежливости в вестибюле, огромном, как ангар "космических челноков", и
провожал к лифту. Мы ехали либо к Сиббилкисам, в их лабораторию, либо к
профессору Йонашу Куштику, который был тоже без ума от моих книг, коль скоро
цитировал их на память с указанием страницы и года издания. Куштик (так же,
как и Тоттентанц) занимался теорией теледублей, или телетроникой.
Телетроника -- это новая область робототехники, занимающаяся проблемами
переброски, или трансляции, сознания (прежде это называли telepresence (
Телеприсутствие (англ.).)). Лозунг телетронщиков: "Сам не можешь --
пошли теледубля". Именно Куштик и Тоттентанц уговорили меня испробовать
теледублирование на себе, то есть транслироваться (человека, все ощущения
которого транслируются по радио теледублю, называют "парень в трансе" или
"телекинутый").
один из них не был в таком уж восторге от моих книг, а читали они меня по
долгу службы, чтобы вместе с рядом других сотрудников Лунного Агентства
(имена которых я опущу, дабы не заносить их на скрижали истории) незаметно
втянуть меня в проект, названный Лунной Миссией. Почему незаметно? А потому
что я ведь мог отказаться и вместо того, чтобы лететь на Луну, вернуться
домой, выведав все тайны Миссии. Ну и что, мог бы спросить меня кто-нибудь с
непонимаюшим видом, мир, что ли, от этого перевернулся бы? В том-то и дело,
что мог перевернуться. От человека, выбранного Лунным Агентством среди тысяч
других, требовались максимально возможные компетентность и лояльность.
Компетентность -- это понятно, но лояльность? По отношению к кому я должен
был оставаться лояльным? По . отношению к Агентству? В известном смысле --
да, поскольку оно представляло интересы человечества в целом. Речь шла о
том, чтобы ни одно государство в отдельности, ни одна группировка или,
допустим, тайная коалиция государств не могла узнать о результатах лунной
разведки, ибо тот, кто первым узнал бы о состоянии лунных вооружений, мог
получить стратегическую информацию, дающую ему перевес на Земле.
Воцарившийся на ней мир вовсе не был, как отсюда видно, идиллией.
ребенку позволявшие мне забавляться теледублями, в сущности, рассекали мой
мозг по живому или, вернее, помогали это делать компьютерам, что незримо
участвовали во всех наших беседах. Кастор Сиббилкис со своими
сюрреалистическими галстуками тоже был тут, в качестве теоретика конфликтных
игр с пирровым исходом, а ведь именно такую игру вели со мной -- или же
против меня. Чтобы принять или отвергнуть миссию, надо было с ней
ознакомиться; но если бы затем я от нее отказался или дал бы свое согласие,
а вернувшись, выдал кому-нибудь результаты своей экспедиции, возникло бы
положение, которое алгоматики называют предкатастрофическим. Кандидатов
имелось множество -- всевозможных рас и национальностей, с различным
образованием и различными заслугами в прошлом; я был одним из них, даже не
догадываясь об этом. Избранник должен был стать представителем человечества,
а не шпионом, хотя бы потенциальным, какой-либо державы. Не случайно девизом
операции "Мука" служила аббревиатура PAS (Perfect Assured Secrecy(Абсолютно
гарантированная секретность (англ.))). "Мука" потому, что имелось в
виду тщательное просеивание кандидатов для выбора идеального разведчика. В
шифрованных рапортах он именовался Миссионером. "Мука" содержала намек на
"Сито", прямо не называвшееся, чтобы, упаси Бог, кто-нибудь посторонний не
догадался, о чем речь.
когда я был уже назначен Миссионером (LEM: Lunar Efficient Missionary
(' Эффективный лунный миссионер (англ.))) и который уж раз
залезал в ракету, чтобы через пару часов несолоно хлебавши вылезти обратно в
скафандре, обвешанном проводами и трубочками, потому что опять что-то там не
заладилось во время обратного отсчета секунд перед стартом (count-down),-- у
меня было достаточно времени, чтобы поразмыслить о событиях последних
месяцев; в конце концов они уложились у меня в голове в надлежащем порядке,
и, сопоставив одно с другим, я понял истинную подоплеку игры, которую вело
со мной ЛА ради самой высокой на свете ставки. Самой высокой, если не для
человечества, то для меня: ибо я без всякой там алгоматики и теорий пирровых
игр пришел к убеждению, что в такой ситуации самый надежный способ
обеспечить PAS -- это прикончить разведчика немедленно после его
благополучного возвращения на Землю с готовым рапортом. А так как я знал,
что теперь они должны послать меня в небеса, раз уж я оказался лучшим и
надежнейшим из всех кандидатов, то в промежутке между очередными стартовыми
отсчетами я сообщил об этой догадке своим коллегам -- Сиббилкисам,
Куштику, Блэхаузу, Тот-тентанцу, Гаррафизу (о Гаррафизе я еще, может быть,
расскажу отдельно); все они, вместе с дюжиной техников-связистов, составляли
земной экипаж моей селенологической экспедиции, то есть должны были стать
для меня тем же, чем для Армстронга и компании был во время полета "Аполло"
центр в Хьюстоне. Желая попортить этим фарисеям возможно больше крови, я
спросил, известно ли им, кто мною займется, когда я вернусь героем на
Землю,-- само Лунное Агентство или его субподрядчик --MURDER INCORPORATED (
Корпорация "Убийство" (англ.))?
реакцию: ведь если они вообще принимали в расчет ЭТОТ вариант, то должны
были понять меня с лету. И точно -- они застыли как громом пораженные. Эта
сцена и теперь у меня перед глазами. Небольшое помещение на космодроме --
так называемый "зал ожидания",-- обставленное по-спартански: металл,
облицованный светло-зеленым пластиком, да автоматы с кока-колой, вот только
кресла там были действительно удобные; я в ангельско белом скафандре, с
головою под мышкой (то есть со шлемом, но так уж говорили: пилот "с головою
под мышкой" должен был непременно лететь), стою напротив верных товарищей --
ученых, докторов, инженеров. Первым, кажется, отозвался Кастор Ойл. Что это,
мол, не они, что это компьютер, да и то лишь в уравнениях, ибо, конечно, в
чисто математическом плане решение леммы Perfect Assured Secrecy именно
таково, но эта абстракция, не учитывающая этического коэффициента, никогда
не входила в расчет -- и я оскорблю их всех, говоря такое, в такую минуту...
Но оставим в покое этику. Все вы, сколько вас тут ни есть, почти что святые,
да и я тоже. И все-таки. неужели никому из вас, с компьютером во главе, не
пришло в голову именно ЭТО?
так).
сделают, этот факт войдет в уравнения, определяющие мою лояльность, и тем
самым изменит этот определитель...
это азы алгоматической статистики: я знаю, что ты знаешь, что я знаю, что ты
знаешь, что я знаю,-- это как раз и есть бесконечностные аспекты теории
конфликтов, которые... -- Хорошо, хорошо,-- сказал я, успокаиваясь, потому
что меня заинтересовала математическая сторона дела.-- И что же у вас
получилось в конце? Что такое предположение подорвет мою лояльность?
снижение уровня твоей лояльности после ТАКОЙ сцены, как ЭТА (ее ведь тоже
пришлось просчитать...), представляет собой убывающую до нуля
последовательность.
левую,-- значит, ЭТО ЗДЕСЬ, ТЕПЕРЬ уменьшает математическое ожидание
редукции моей лояльности? -- Уменьшает, а как же! -- подтвердил он. А его
брат добавил, глядя мне прямо в глаза ласково и вместе с тем испытующе:
пробормотал я, не без удивления обнаруживая, что они -- или их компьютер --
оказались правы в своих психологических расчетах: я уже вовсе не был так зол
на них.
одновременно отозвались все зуммеры в знак того, что неисправность устранена
и. мне пора уже снова лезть в ракету. Ни слова не говоря, я повернулся и
пошел в их сопровождении, обдумывая по дороге эффектную концовку этой
истории. Я опережаю события, но, если уж начал, надо закончить. Когда я
покинул стационарную околоземную .орбиту и они черта лысого могли мне
сделать, то на вопрос о своем самочувствии ответил, что чувствую себя
превосходно и подумываю о том, не стакнуться ли мне с лунным государством,
чтобы всыпать кое-кому из земных знакомых. И как же фальшиво зазвучал их
смех в моих наушниках...
посещения "Джинандроикс Корпорейшн". Эта гигантская фирма по торговому
обороту опередила даже IBM, хотя начинала как ее скромный филиал. Тут я
должен объяснить, что "Джинандроикс", вопреки распространенному мнению, не
производит ни роботов, ни андроидов, если понимать под ними человекоподобные
манекены с человекоподобной психикой. Точная имитация человеческой психики
почти невозможна. Правда, компьютеры восьмидесятого поколения умнее нас, но
их духовная жизнь не похожа на нашу. Нормальный человек -- существо крайне
нелогичное, и в этом его отличие как человека. Это разум, верно, но сильно
загрязненный эмоциями, предрассудками и предубеждениями, источник которых --
в детских переживаниях или же в генах родителей. Поэтому специалисту не так
уж трудно разоблачить робота, выдающего себя (например, по телефону) за