Чтение 8–й страницы книги ~Нашествие Квантовых Котов~

другой. Эта штука у Рона уже больше года!

- Возможно, скоро это появится у каждого, - скромно сказал Рон. - Но
пока таких стереопроигрывателей выпускается не так много, а Джейн очень
любит музыку.

Он улыбнулся жене, сидевшей в дальнем конце стола. Прежде чем завести
разговор, она позвала негра, чтобы разложить салат.

- Думаю, мистеру Де Сота нравится подобная музыка, - сладко
предположила она. - Не так ли? Вы явно получаете истинное наслаждение от
скрипичного концерта Бетховена...

Но Доминик не принял игры.

- Это то, что сейчас? - спросил он. - По правде говоря, это та самая
музыка, под которую меня допрашивала шеф-агент Найла Христоф.

У Рона упал с вилки салат.

- Найла Христоф? Лари, почему ты не сказал мне, что здесь замешана
она?

- Я и не предполагал, что это так уж важно! - сказал я с сокрушенным
видом. - Какая разница?

- Разница? О Боже, Лари, я непременно займусь этим делом!

- Больше она не причинит тебе зла! - сказала Джейн.

- Я забочусь не об этом! Мне так хочется отплатить ей той же монетой!
Найла Христоф, - он повернулся к Доминику. - Это одна из самых неприятных
агентов ФБР. Вы заметили, у нее не хватает больших пальцев?

- Ну конечно! - ответил Доминик. - Я еще удивился, как это могло
произойти...

- Я расскажу, как это случилось, - сказал Рон. - Магазинная кража,
потом - наркотики. Ее признали виновной трижды до наступления двадцати
одного года, а на третий раз присудили отсечение больших пальцев. Она
заслужила это. Тогда она была студенткой и занималась музыкой, но после
того как Найлу поймали на убийстве, ей пришлось изменить свои привычки.

- И она ушла в ФБР? - спросил Доминик, то ли от удивления, то ли от
возмущения раскрыв глаза.

- Она ушла в религию! - захохотал Рон. - И явилась в местный офис,
предварительно забинтовав руки. Поговаривали, что она родилась заново и
хотела пересажать всех торговцев травкой, переворошить все известные ей
притоны... И уж, поверьте мне, она знала их немало. Первый год ее
продержали сыщиком по мелким кражам, потом старый шеф бюро - Федерман -
дал спецзадание: проникнуть в группу профсоюзных лидеров Далласа.
Пятьдесят человек были приговорены, и в этом была ее заслуга!

- Во всяком случае, Рон, - заметил я, - довольно впечатляет, чтобы
кто-то подобный ей сделался шеф-агентом.

- Потому что она уголовница! Черт возьми, Лари, откуда же они тогда
получают большинство своих новобранцев?

- Нет! Я имел в виду другое: она женщина! - сказал я.

- Да? - пробормотал Рон. - Ладно! - здесь он задумался.

Я знал причину: Джейн являлась сторонницей равноправия женщин и всего
того, что понимала под этим.

- Хорошо, - сказал он, - что теперь она неотъемлемая часть той шайки,
которая зовется ФБР. Когда-то подобные ей сфабриковали против меня дело.
Теперь такие же Руки-В-Перчатках и арабы объединились в одну компанию...

Здесь его остановил Доминик. Я мог бы перебить Ники, ведь Рон говорил
то, что я и надеялся услышать. Но Доминик не ждал.

- Что я и говорю! - закричал он. - С тех пор как арабы и Духовное
Могущество собрались вместе, время течет вспять. Почему они разрешают
врываться полиции штата в частный бассейн и устраивать облаву? Каждый,
пойманный без купального костюма, получает пятидолларовый штраф.

Рон забавно взметнул взгляд на свою жену.

- Увидели бы нас пару лет назад в Голливуде, а, Джейни? Мужчины и
женщины (порой из самых высот!) купаются в одних лишь плавках, а иногда и
более чем без...

- Сейчас, Рони, - произнесла она, смутившись, - попробуем
сконцентрироваться на проблемах мистера Де Сота!

Я с благодарностью сказал: "Спасибо!" - затем повернулся к Рону и
задал вопрос:

- Что вы думаете об этом, Рон? Я считаю, что все это серьезно, хотя и
запутано. Я не надеялся, что вы рискнете...

Он изобразил благородство.

- Это очень серьезно! - продекламировал он. - И запутано... Я решил
помочь вам, Доминик!

- Вы хотите помочь?! - воскликнул Де Сота.

- Конечно! - добродушно проговорил Рон. - Первым делом я напишу
письмо в "Нью-Йорк таймс". Потом... минуточку... Как ты думаешь, Джейни?
Может быть попытаемся устроить демонстрацию? Пригласим твоих друзей и
помаршируем перед штаб-квартирой ФБР в Чикаго?

- Если ты хочешь этого, Рон, - сказала она. - Хотя многим из них пора
на тот свет, я не уверена, захотят ли они в тюрьму!

Доминик засомневался.

- Не знаю, пойдет ли кто-нибудь в тюрягу ради меня! - сказал он.

- М-м-м-м! - размышлял Рон. - А как насчет этого: обратиться с
петицией? Доминик возьмет щит с плакатом и складной стул, походит-побродит
где-нибудь и соберет подписи народа под требованием, чтобы ФБР... Что
именно вы бы хотели от них? - спросил он.

- Как раз этого я и не знаю! - сказал Ники. - Я хочу, чтобы с меня
сняли обвинение!

- Но они допрашивали, зверски избивали...

- Да, это правда, но за это их не обвинить: у них есть фото и
отпечатки.

Этот человек был чересчур рассудительным в моем понимании... или
Рона.

- Вы защищены от них! - сказал Рон. - Справедливость восторжествует!
Все это хорошо, но не надо доходить до глупых крайностей. Они по-прежнему
остались фашистами!

Теперь было то, что надо, я закашлялся.

- Когда вы сказали "фашисты", Рони, - уточнил я, - вы имели в виду...

- Я имел в виду, что ФБР стало точной копией и гестапо и КГБ, -
произнес он.

- Значит, вы против?

Он приподнял брови.

- Ах, Лари! - сказал он, помогая зажаривать себя как барана. - Я не
только против них, но и полагаю что каждый истинный американец должен
противостоять им!

- Вы подразумеваете сборы подписей и демонстрации?

- Если этого будет достаточно! - смело заявил он. - Если же нет, то
любыми необходимыми средствами. Я думаю...

Но Джейн не дала ему высказаться до конца.

- Рон, дорогой! - нежно проворчала она. - Ты задерживаешь Сота.
Почему бы тебе не взять немного картошки и отпустить его?

- Конечно, дорогая! - сказал Рон, и тема разговора изменилась.

Но это уже было неважно! Как только мы покончили с основным блюдом, я
обнаружил, что одиннадцать часов вечера, и начал собирать Де Сота в
обратный путь.

- О нет, Рони! Не надо десерта! Нет, спасибо, даже кофе! Вы знаете,
Доминику рано утром на работу! Да, ужин был замечательным, спасибо вам! И
огромное спасибо за поддержку, Рон... и, если можно, выведите мою
машину!..

- Вы ничего не забыли? - гостеприимно спросила Джейни, отыскивая
взглядом шляпу или кейс.

Я помотал головой.

- Я получил здесь все, что желал! - заверил я, и это было
действительно так!

Я подбросил Де Сота до междугородной станции. Он протестовал от
негодования, потому что поезд придет через час или около того, но я
обратил его внимание, что уже поздно, а я не предполагал спасать тупого
осла всю ночь. Было уже часа два ночи, когда я подъехал к развилке шоссе
Лейк-Шор и поставил машину в подземный гараж, быстро прошел через охрану и
зашел в лифт. Я думал о Роне: "Бедный старик!" Рон не сталкивался с
современными политиками Америки. Он был немного чокнутым, сентиментальным,
как Франклин Д.Рузвельт или кто-то там еще... он просто не знал, что
делает.

Я пытаюсь припомнить, что я никогда не был розовым, как мой дедуля.
Он придерживался своих идей даже тогда, когда приехал в Америку из России,
где был революционером и взломщиком банков. Когда там стало слишком жарко,
он приехал на остров Эллис - все так же извлекая выгоду от налетов на
банки, но бросив революционные идеи. Так возникла компания "Дж.Дуглас и
сыновья", платившая мне деньги на обучение в Йельском университете. Но
думал ли дед бросить рубли и удрать из страны ни с чем, кроме как со
множеством наполовину выпеченных идей, как его товарищ по кличке Ленин? И
что меня могли выгнать из университета без хороших курсов политэкономии?

Прямой как тетива, я вошел в большую квартиру на пятнадцатом этаже.
Свет не горел, но шторы были широко раскрыты, и свет, просачивающийся с
улицы, достаточно освещал мой халат и узкую белую полоску на кровати. Я
обнял рукой чаши грудей моей девочки и шепнул ей в ушко:

- Найла, любимая!

Как всегда, она проснулась легко и быстро. Ее голос даже не казался
хриплым, когда она спросила:

- Как прошло дело?

- Это, - сказал я, протягивая другую руку, - ты решишь сама, когда
прослушаешь запись на проволочном магнитофоне.

Она обернулась ко мне, прижалась к шее.

- Ты проиграешь для меня запись?

- Да, милая! Но сначала займемся другим делом, если не возражаешь, я