Граждане. Видел ты когда-нибудь женские колени? - Он хихикнул. - Целовался
когда-нибудь при свете? - Он подмигнул Охраннику. - Целовался когда-нибудь
в большом кресле, и, скажем, женщина у тебя на коленях, вся такая мягкая,
тяжелая, теплая, прижата к твоей груди, и... - Он остановился и сглотнул.
От собственных слов его тошнило, трудно было говорить такое. Но он
заставил себя продолжать: - Видишь ли, она и я, мы занимались этим. Часто.
Все время. Вот что я называю настоящей женщиной.
Охранника, его остекленевшие глаза, тяжелое дыхание. Он зашел слишком
далеко. Он хотел лишь парализовать старика, вызвать у него отвращение,
вывести из строя, но он перестарался; он подскочил к Охраннику и подхватил
его как раз в тот момент, когда старик стал падать, теряя сознание.
остановил свой взгляд на Тропайле и вдруг покраснел.
произнес Тропайл.
своим подопечным такую свободу, это противоречило Долгу, ведь Охранник
должен Охранять. Но грязные рассказы Тропайла выбили Гражданина Хармейна
из колеи.
которых наслушался. Он разрывался между двумя возможными вариантами
развития событий, оба строго обязательны, оба абсолютно невозможны.
Тропайл находился под арестом в соответствии с Пятым Правилом. И с этим
все было ясно, но лишь с одной стороны. Таких, как Тропайл, нельзя было
выпускать из помещения, где они содержались; Охранник знал об этом; все
это знали, и Тропайл тоже это знал.
даже страшные похотливые истории. Никто и никогда не просил о том, чего
нельзя было позволить, потому что никто никогда ни в чем не мог отказать;
это было абсолютно немыслимо, неприлично.
произнес:
коридора? - Даже это полностью противоречило правилу; но он обязан был
что-то предложить. Что-то всегда предлагалось. С детства Охранник никогда
и никому не отвечал резким отказом. Ни один Гражданин так не поступал.
Резкое "нет" вело к неприятным ощущениям, резким словам и, может быть,
даже к драке. Единственно мыслимое резкое "нет" было ужасным последним
"нет" сумасшедшего. А кроме этого...
испытывал тихую радость, когда его предложение неизменно принималось,
компромисс достигался, обе стороны были удовлетворены.
открывай! Не заставляй меня ждать!
Он закрыл лицо ладонями и зарыдал, безнадежно выведенный из строя.
смертельно больным. Он шел против всего того, что было и его жизнью, не
только жизнью Охранника.
произнес он. - Я ведь еще не закончил рассказывать. Иногда она обнимала
меня и прижималась ко мне, и однажды, я помню это, она поцеловала меня в
ухо. Днем. Было забавно и приятно. Просто невозможно описать.
прочь. Он уже был неспособен что-либо сделать. Да и сам Тропайл чувствовал
себя почти так же скверно, разница была лишь в том, что он продолжал
действовать. То, что он произносил, как кислотой, жгло ему горло.
Я буду им.
то, что он просил ее принести.
Жертвоприношению, так как не только имел на это право по статусу и
положению, но и был знатоком процедуры. Сделать, фактически, нужно было
немного. Но приходилось проводить сложную и долгую процедуру в
соответствии с этическими нормами Граждан, ее приходилось затягивать,
каждый шаг сопровождался тщательно разработанным ритуалом.
трехсот Граждан Вилинга, которые смогли прийти посмотреть его,
расположились во дворе старого Федерального Здания.
или тот, кто в конце концов не выдерживал тягот жизни и сходил с ума, не
имел права жить. Его ставили перед толпой сограждан и давали возможность
добровольно (или насильно, если это было необходимо) совершить
Жертвоприношение Спинномозговой Жидкости. Казнь была убийством, а убийство
непозволительно, как гласил благородный кодекс Граждан. Поэтому казни не
было. Выкачивание спинного мозга не убивало человека. Процедура вела лишь
к тому, что с течением времени организм сдавался и человек умирал - в
мучениях.
Страдание само по себе считалось недопустимым. Поэтому, чтобы избавить
Приносимого в Жертву от предстоящих мучений, существовал обычай, чтобы
самый старый и добрый Гражданин с остро отточенным ножом стоял рядом.
Когда Жертвоприношение заканчивалось, голова Приносимого в Жертву
отрубалась. Делали это только для того, чтобы предотвратить страдания.
Следовательно, казни как таковой не было, просто ускорялся неизбежный
конец. Затем около десяти Граждан, чей ранг давал им право помогать в
проведении церемонии, торжественно разбавляли спинномозговую жидкость
водой, и каждый выпивал свою порцию. В этот момент подобало сложить
небольшое стихотворение. В общем для всех присутствовавших это была
совершенно уникальная возможность для второй самой чистой и возвышенной
Медитации (помимо размышлений о Взаимосвязи).
свое место рядом с Носителем Иглы, Вещателями и Спрашивающим о
Предназначении. Когда он проходил мимо Гражданина Бойна, он помог ему
принять традиционную позу; Бойн взглянул на него с благодарностью, и
Джермин посчитал, что в этот момент уместна Ободряющая Полуулыбка.
Спрашивающий о Предназначении торжественно обратился к Бойну:
этого?
полностью уверен, что принесет хорошую Жертву; Джермин всем сердцем
одобрял его.
традиционной паузе для Медитации, и все погрузились в молчание. Гражданин
Джермин начал процесс очищения своего мозга, готовясь к великой
возможности Принять с благодарностью то, что ждет его впереди. Какой-то
звук отвлек его. В раздражении он поднял глаза. Кажется, звук доносился из
Дома Пяти Правил, и это был мужской голос. Но его, казалось, никто больше
не слышал. Все, кто пришел посмотреть, все те, кто сидел на каменных
ступенях, были погружены в Мрачную Медитацию.
тревожило его. Он мельком взглянул на Приносящего Жертву - там что-то
было...
что привлекло его внимание.
мерцание жизни и движение. Ничего осязаемого; казалось, воздух пришел в
движение.
сейчас! Перемещение Гражданина Бойна! И никто, кроме него, Джермина, не
знал об этом!
шар предмета, который искривлял пространство над простертым телом Бойна.
Но был в некотором смысле другой свидетель - за несколько тысяч миль
отсюда.
в ней подвинулось, изменилось, появилось какое-то излучение. Пирамида
осматривала свою... капустную грядку? Часовой завод? Точно столько же
смысла было бы, вероятно, в словах "часовая грядка" или "капустный завод";
в любом случае, она наблюдала за тем местом, где для нее росли, созревали
и собирались тогда, когда нужно, сложные механизмы, после чего они быстро
замораживались и монтировались в цепи.