Чтение 8–й страницы книги ~Кольцо вокруг Солнца~

Лесли, беря перчатки и сумочку. - Буду рада видеть вас как-нибудь вечерком
у нас, мистер Виккерс.

Виккерс встал вместе с ней.

- Непременно как-нибудь зайду, - пообещал он.

Он знал, что никуда не пойдет, а она не хотела, чтобы он приходил, но
такова была обязательная формула вежливости.

- Пойдем, Джейн, - сказала миссис Лесли. - Я очень рада, что наконец
познакомилась с вами, мистер Виккерс.

Не дожидаясь ответа, она удалилась. - Дома сейчас все хорошо, -
успела шепнуть Джейн. - Мама с папой помирились.

- Рад за тебя, - сказал Виккерс.

- Папа обещал больше не ухаживать за женщинами, - добавила Джейн.

- Счастлив слышать это, - ответил Виккерс.

Мать окликнула ее через зал.

- Мне надо идти, - сказала Джейн. Она сползла со стула и бегом
бросилась за матерью. Прежде чем скрыться за дверью, девочка обернулась и
помахала ему рукой.

"Бедняжка, - подумал он. - Что ее ждет? Будь у меня такая дочь..." Он
тут же прогнал эту мысль. У него не было дочери. У него была полка с
книгами, его ждала рукопись - его надежда и возможный успех. И вдруг все
показалось ему таким ничтожным, включая и его лишенный смысла успех.
"Книги и рукописи, - думал он, - можно ли только на этом строить жизнь?"

Перед ним, как и перед каждым сейчас, стояла проблема, как жить
дальше. Долгие годы мир находился в страхе перед возможной войной. Вначале
была безысходность, бегство от окружения и от себя, потом чувство
обреченности притупилось, оставив какую-то саднящую ранку в глубине души,
его перестали замечать, сжились с этой ноющей болью...

"И ничего странного нет в появлении фантазеров", - сказал он себе. Он
и сам жил вне действительности со своими книгами и рукописями.

Он поискал ключ под цветочным горшком на террасе, но его там не
оказалось. И он вспомнил, что оставил дверь открытой, чтобы Джо мог
попасть в дом.

Он повернул дверную ручку и вошел, на ощупь в темноте добрался до
стола и зажег лампу. Под лампой лежал клочок белой бумаги, на котором
размашистым почерком было написано:

Джей, я все сделал и проветрил дом. Плачу сотенную за каждую
пойманную мышь. Джо

Он услышал шорох и, повернувшись, заметил, что на террасе кто-то
покачивается в его любимом кресле-качалке. Зажженная сигарета выписывала в
темноте замысловатые кривые.

- Это я, - раздался голос Гортона Фландерса. - Вы уже поужинали?

- Я перекусил в поселке.

- Жаль, я принес бутерброды и пиво. Я думал, вы будете голодны, и,
зная вашу любовь к стряпне...

- Спасибо, - сказал Виккерс, - пока я сыт. Может, поедим попозже.

Бросив шляпу на стол, он вышел на террасу.

- Я занял ваше место, - забеспокоился Фландерс.

- Ничего страшного, - ответил Виккерс.

- Какие новости? У меня дурная привычка не заглядывать в газеты.

- Ничего нового. Все те же разговоры о войне.

- Они не прекращаются уже добрых тридцать лет. Но пока все же дело
ограничивалось локальными конфликтами. Правда, мировая война могла
вспыхнуть по меньшей мере раз двенадцать.

- Я как-то никогда об этом не задумывался, мистер Фландерс. Однако,
полагаю, никому не хочется воевать, - сказал Виккерс.

- Так-то оно так, да не всегда стремление к миру позволяет
предотвратить войну. Сколько раз великие державы оказывались перед выбором
- начать войну или уступить. И они всегда уступали. Однако так происходит
лишь последние тридцать лет. Вам не кажется, мистер Виккерс, что появился
какой-то новый фактор?

- Я, пожалуй, не вижу никакого нового фактора. Человек остался
человеком. Люди не всегда воевали. В 1945 году они закончили самую
страшную в истории войну.

- С тех пор возникало немало поводов, вспыхивали местные конфликты,
но не мировая война. Как вы думаете, почему?

- Мне трудно сказать.

- А я считаю, что все дело в появлении нового фактора.

- Может быть, это страх, - заметил Виккерс, - страх перед новыми
ужасными видами оружия.

- Может, и так, - согласился Фландерс, - но страх - удивительное
чувство. Он в равной мере может и вызвать войну, и помешать ей. Однако не
думаю, мистер Виккерс, что страх является единственной причиной
поддержания мира.

- Вы полагаете, существует некий психологический фактор?

- Не исключено, - ответил Фландерс, - как не исключено и
вмешательство.

- Вмешательство? Чье?

- Затрудняюсь ответить на ваш вопрос. Но я уже давно одержим этой
мыслью и не только в связи с последними событиями. Столетие назад с нашим
миром что-то произошло. До тех пор наблюдался медленный прогресс, почти не
менялся образ мыслей. И вдруг до сих пор мелко семенившее человечество
двинулось вперед семимильными шагами. Люди изобрели автомобиль, телефон,
кино, летательные аппараты. Появились радио, телевидение... И четверти
века не понадобилось, чтобы классическая физика уступила место новой форме
мышления. Человеческий разум принял свое невежество как должное,
столкнувшись с атомами и электронами. Появились такие науки, как атомная
физика, квантовая электроника. Физики вдруг набрались храбрости и заявили,
что не знают, почему электроны ведут себя именно так, а не иначе.

- Вы хотите сказать, - прервал его Виккерс, - произошло нечто, что
сбило человека с его пути? Но так случается не впервые. Был ренессанс и
была промышленная революция.

- Я не утверждаю, что это произошло впервые, - ответил Фландерс. - Я
только сказал, что это имеет место. Тот факт, что нечто подобное уже
случалось, только доказывает некую закономерность. Значит, мы являемся
свидетелями какого-то явления. Но кто пришпорил выдохшуюся лошадь
цивилизации и заставил ее галопом рвануться вперед, да так, что она, не
выказывая усталости, не снижает скорости уже добрую сотню лет?

- Вы говорите о вмешательстве, - сказал Виккерс. - И дали волю своей
фантазии. Может, вы думаете, что это какие-нибудь марсиане?

Фландерс отрицательно покачал головой:

- Нет, не марсиане. У меня возникла более общая идея.

Он указал сигаретой на усеянное звездами ночное небо.

- Там должны находиться неисчерпаемые источники знания. Повсюду в
этом пространстве, окружающем нашу Землю, должны жить разумные существа,
об уровне развития их науки мы можем только догадываться. Какая-то часть
знаний, которыми они располагают, может оказаться полезной людям Земли.

- Вы имеете в виду пришельцев?

- Нет, - ответил Фландерс. - Я считаю, что источник знания ждет нас
на месте. Ждет, пока мы сможем добраться до него.

- Но звезды слишком далеко...

- Не исключено, что нам не понадобятся ракеты. Нам не придется
летать, а мы сможем попасть туда с помощью разума...

- Телепатия?

- Возможно, что это ближе к действительности. Разум, который
исследует и ищет; разум, который пытается вступить в контакт с другим
разумом. Если телепатия существует, то расстояния роли не играют - полмили
или световой год, какая разница? Разум не подчиняется физическим законам,
а следовательно, может путешествовать со сверхсветовой скоростью.

Виккерс смущенно засмеялся - он почувствовал, как по затылку ползут
невидимые мурашки.

- Вы шутите, - сказал он.

- Возможно, - согласился Фландерс. - Наверное, я - просто
эксцентричный старик, любящий побеседовать с человеком, который не очень
смеется над его словами.

- А имеются ли какие-либо доказательства применимости и пользы
знаний, о которых вы говорили? Ведь они могут оказаться чуждыми для нас,
потребуют иной логики мышления, будут касаться иных проблем и использовать
иные понятия, которые мы не в состоянии осмыслить.

- В основном вы правы, - сказал Фландерс. - Придется прибегнуть к
какому-то отсеву. Но среди плевел окажутся и зерна. Так, например, если
будет обнаружено средство, исключающее трение, появятся вечно работающие
машины, появятся...

- Минуточку, - нервно воскликнул Виккерс. - К чему вы клоните? Почему
вы говорите именно о вечно работающих машинах? У нас они уже появились.
Утром я говорил с Эбом...

- А! Вечмобиль... Именно его я и имел в виду, мистер Виккерс.

Еще долго после ухода Фландерса Виккерс сидел в своем кресле и курил,
рассматривая кусочек неба между оградой и крышей террасы... Он видел
бесчисленные блестки звезд и думал, как трудно, да и вообще возможно ли,
оценить расстояние между ними и время, необходимое, чтобы его преодолеть.