знает. Ее статьи отличались странной объективностью, можно сказать, даже
беспристрастностью, однако и этот необычный для журналиста суховатый стиль
она ухитрялась смягчить, добавить в него человеческой теплоты.
давно, вскоре после ее приезда в "Фишхук". В маленьком ресторанчике, куда
в тот день они пошли обедать, слепая старушка продавала розы. Блейн
вспомнил, как купил ей розу, и Гарриет, вдруг почувствовав себя одинокой и
оторванной от родного дома, слегка всплакнула.
Взять тот же "Фишхук", кошмар современности, за сто лет так и не принятый
до конца остальным человечеством.
назад, когда ученые в конце концов признали, что космос Человеку не под
силу, и сдались. Кучка упрямых, самых упорных в своей мечте пошла другой
дорогой - дорогой, которой Человек отказался идти или, что одно и то же, с
которой он свернул много лет назад и с тех пор неустанно глумился над ней,
заклеймив ее словом "колдовство".
сказки.
принцип того, что люди называли колдовством, поскольку это не было
колдовством в том смысле, который за долгие века приобрело это слово.
Скорее, это был закон, такой же непреложный, как и законы, лежащие в
основе всех естественных наук. Но, в отличие от них, это была наука,
которая изучала возможности человеческого разума и стремилась достичь
далеких планет не физически, а лишь силой разума.
потому, что это был рыболовный крючок, заброшенный в космос, давший
возможность разуму совершать путешествия туда, куда никогда не попасть
телу.
влево, возвращалась обратно и замыкала круг.
руслу ручья на одной из стен каньона. Из реактивных сопел с ревом било
пламя, надсадно визжал мотор, по колпаку крыши скрежетали ветви деревьев.
похуже.
отступлению?
которая каменной стеной уходила ввысь, в темноту. Из кустов испуганно
разлетались птицы, трещали ветви, царапая автомобиль.
стеной, а с другой - огромным, размером с сарай, валуном. Машина втиснула
капот в пространство между скалой и валуном, развернула задние колеса и
медленно, почти ползком, преодолела проход.
гравий.
сюда. И по шуму двигателя поймут, в какой стороне мы скрылись.
воспользоваться этой дорогой, то делать это придется быстро. Не останется
времени раздумывать или возвращаться назад.
Может быть, этого достаточно?
это не обязательно.
готов рискнуть головой, когда надо.
газетчиков, и почти с каждым из них мне доводилось выпивать. Очень
немногих я мог бы считать своими приятелями. И никто - никто, кроме
Гарриет, - не стал бы делать для меня того, что делает она.
Тут что-то большее, чем и то и другое вместе.
другое. Очень любопытно, что?
Стоуна?
машину и прислушались. Гул быстро приближался, и Блейн попытался сосчитать
по звуку мчащиеся по дороге автомобили. Ему показалось, что их было три,
хотя он не был уверен полностью.
мужские голоса.
застывшая улыбка, в сложенных на груди руках - громадная лилия.
самодовольном прыщавом лице.
Уехала только две. Одна еще ждет. Множество вытянувшихся от напряжения
подслушивающих ушей. Они знают, что мы поднялись по дороге. Они не знают,
где мы спрятались. Яма-ловушка, усеянная рядами острых зубов. Они ждут,
когда мы поверим, что они уехали, и обнаружим себя.
лесным бродягой сонно запротестовала птица.
Если захочешь туда поехать.
столб, на нем доска с надписью: "Тут солнце светит не для парапсихов". Они
полны предвзятости и нетерпимости, среди них есть старинного обличья
бородатые проповедники, яростно барабанящие кулаком по кафедре; люди в
ночных рубашках и колпаках с кнутами и веревками; испуганные, растерянные
люди, пытающиеся укрыться в редких зарослях ежевики.
прошептала она.
случай кого-нибудь высадить, но придется рискнуть.
автомобиль рванулся вверх по сужающемуся руслу. Дорога становилась все
круче. Лавируя между кустов, они продолжали взбираться по лезвию хребта.
Гора белой стеной уходила вверх, а внизу зияла черная пустота. Потом целую
вечность они снова карабкались по круче, подстегиваемые ветром, который
становился все более холодным и пронизывающим, и наконец оказались на
ровной площадке, залитой светом склонившейся к западу луны.
пятьдесят.
Гарриет, пристально наблюдала за ними со зловещим молчанием. Толпа
зловещая, но не шумная. Злобная и, быть может, чуть-чуть испуганная. Или,
скорей, злобная, потому что испуганная.
завтракали. Ничего особенного за едой не заметили. Все шло нормально.
Никто им ничего не говорил. Никто на них не глазел. Все шло самым
обыкновенным и повседневным образом.
бывает. Объявления вывешивают только самые воинственные.
Ильин Андрей
Каргалов Вадим
Прозоров Александр
Афанасьев Роман
Каменистый Артем
Херберт Фрэнк