пытались убедить себя в том, в чем мы хотели быть убежденными, накладывая
ограничения на человеческую чувствительность.
упомянуть. Существовал крохотный сегмент человеческой расы, у которого
всегда хватало забот. Здесь, в космосе, вещи всегда выглядят несколько
другими. Космонавты не были независимыми от Земли. Им всегда было чем
ответить на те небольшие расходы, виновными в которых они были. Взамен они
давали многое, главным образом, лучевую энергию, и люди на Земле всегда
поддерживали их приоритет. Думаю, вы знаете больше, чем я представляю.
космос? - подвергла сомнению она.
Большей частью я сказал бы да. Ничего подобного Сулу не было ни сто лет
назад, ни даже пятьдесят. Исследовательское хозяйство в космосе было
чем-то действительно необычным, даже в те времена, когда я ходил в школу.
Прогресс, которого здесь удалось достигнуть после столетий упорной работы
был только физическим прогрессом. Мы строили вещи. Мы постепенно
вытягивали человеческую сферу обитания. Новые станции, новые корабли. Все
время, конечно, не останавливаясь для того, чтобы полюбоваться на новые
миры, и мы стали немного циничнее за последние годы.
подумать и молчал достаточно долго. Я жалел теперь, что не захватил свою
выпивку с собой. В горле у меня пересохло.
остается "свободный" мир...
сказал я. - Помимо того, что у них разные законы, касающиеся частной
собственности и они не прекращают нападок друг на друга по философским
проблемам в связи с интересами их собственной социальной солидарности. По
крайней мере, Советы-в-космосе делают поразительные успехи даже по
сравнению с нами-в-космосе. Есть и другое измерение "нас" и "их".
Существуем "мы"... и существует кто-то на дне большого хорошо.
маленькое.
заинтересован в поддержании секретности? Он из нас... или он из _н_а_с_?
Сложилась школа мышления, которая основана на том принципе, что
послекраховая цивилизация мудрее, чем докраховая, потому, что она не ждет
от вещей совершенства. Мы все допускаем - так гласит этот образ мышления -
что живет в несовершенном мире, и он всегда будет несовершенным. Идеализм
и гедонизм, считает она, заметно изменились с момента их расцвета.
ей?
отклонение.
сказал я. - Существуют разнообразные исторические записи в хронологическом
порядке. Вы можете нарваться на встречный удар, пытаясь разобраться во
всем этом месиве.
в соответствии с тем, что пытливый ум хочет и нуждается знать. И записи,
кроме того, не в состоянии делать предположений.
может быть Зено. Но он выглядит как кусочек подделки под меня, если это
можно так назвать. Зачем?
пятьдесят лет, преодолев огромную пустыню пустого космоса. Я постарела на
десять лет, живя в короткие промежутки из десяти-пятнадцати недель. Все
это я делала потому, что страстно верила в то, для чего была направлена
"Ариадна"... У меня здесь сложилось впечатление, что никого здесь в
действительности не беспокоит, для чего посылали "Ариадну" и что
препятствует мне донести всю информацию людям. Я хочу, чтобы миссия
"Ариадны" была полностью завершена. Джесон Хармалл не остановит меня. Я
обращаюсь к вам за помощью... вы должны помочь мне сделать Наксос
безопасным для колонизации.
ей.
собираюсь чего-либо допускать.
так ли?
это не могло произойти мгновенно. Считаете ли вы, что это сделает Наксос
навечно необитаемым для людей?
тогда "Ариадна" не выполнила свою миссию. У нас уже было три с половиной
столетия. Было бы неудобно потерять еще три или два.
достаточно вопросов, чтобы еще раз обратиться с ними. Она храбрая леди,
решил я, но только немного странная. Возможно у нее есть право быть такой.
беспокоиться о своем возрасте.
было некомфортабельным и нудным. Первые полтора дня я болел. Частично
из-за нулевой силы тяжести, но главным образом из-за рывков, хотя они и
защищали меня от физических эффектов невесомости. Путешествие не было
рассчитано на длительный срок, но в гиперпространстве вы никогда не можете
быть уверены каким длинным оно будет, и предстоит ли ему посадка на новый
мир с ослабевшими мышцами!
если мне приходится оставаться при ней слишком долго. Мне нравится плавать
и чувствовать, что ничто не беспокоит, но я считаю, что _р_а_б_о_т_а_т_ь в
невесомости трудно, а мне тяжело переносить такое положение, когда я не
могу ничем занять свои руки и ничего не делать. Вглядываться в экраны -
это не настоящая работа, которую можно делать.
менее, было приспособление ко сну. Только капитан - не Катрин д'Орсей,
капитан "Земного Духа" - имел собственную каюту. Остальные были размещены
в трех нишах на другой стороне прохода, такого узкого, что вдоль него
можно было продвигаться только боком. Для уединения в нем была тонкая
пластиковая занавеска, расцвеченная в соответствии с вашими пожеланиями.
Моя была черной. Я не любил спать там, где другие люди могли меня
услышать. Иногда я разговариваю во сне.
Его звали Аланберг. Корабль не был рассчитан на дополнительных пассажиров.
Наше оборудование также было рассовано повсюду, заполнив все свободное
место. Все знали, что мы должны лететь вместе с ним, но никто не
подозревал, что на любой свободный клочок места будет столько
претендентов.
трения. Он приглашал нас по одному в багажное отделение, где наблюдал, как
мы улаживаем свои инструменты и проверял нас. Когда наступил мой черед, я
был немного удивлен, когда увидел что не все заполнено. То, что изображал
экран, было тем, что предположительно происходило снаружи, но на самом
деле все это - компьютерная игра. Вся информация поступала туда: ГПП
разбрасывал проекции на весь мир, как красные стрелы усеивали военную
карту.
гиперпространстве, но наугад. Он, фактически, является мгновенным, но
находится во всех разновидностях пространственного течения. Луч нарушается
и рассеивается очень быстро. Если посмотреть отсюда на гиперпереход
"Ариадны" - который, конечно, не излучает в видимом спектре излучений -
выглядит как вид неудачной кривой. Компьютер сортирует фотоны по
приблизительной длине волны и составляет вероятностное направление
источника, затем постепенно строит развертку. Мы просто точка в районе
высшей судьбы и позволяем искривленному полю швырять нас в том
направлении. Затем мы наносим на диаграмму результаты и снова прыгаем.
Такого вида траектории мы придерживаемся, но это не путь в прямом смысле
слова, скорее оптимум, который является чем-то похожим на три прыжка в час
по корабельному времени. Если мы будем делать более длинные прыжки, то
улетим слишком далеко от цели, и при длинном маршруте это отклонение может
Маркелов Олег
Корнев Павел
Свержин Владимир
Афанасьев Роман
Шилова Юлия
Махров Алексей