Чтение 8–й страницы книги ~Маг при дворе ее величества~

Во тьме, уж точно, правды нет,

А свет - гляди-ка - прибыль!

Мне все равно, кто будет он,

Не важно имя, рост, фасон -

Лишь бы с огнем он прибыл!

Раздался оглушительный рев, и яркое пламя вспыхнуло. Мэт заслонил глаза
рукой и услышал, как что-то огромное, шершавое скребется о камень. "Дурак! -
пробурчал внутренний голос. - Когда же ты приучишься к точности?"

Из рева начали выделяться членораздельные звуки, пламя задышало словами.

- Кто? Кто шделал шо мной? Ты-ы? Мэт отнял руку от глаз. Свет потух, в
качестве остаточного изображения два горящих глаза смотрели из темноты.

Но тут же снова взметнулся столб пламени и высветил покрытую чешуей
морду, из ноздрей которой валил огонь, острые зубы и огромные глазищи в
складках век.

- Ты! Пашкудный охотник на драконят! Как ты пошмел жаманить вжрошлого
дракона в жашаду? Бештолочь бешштыжая! Ешли шторговалша ш колдуном нащет
драконовой крови, ты прошто балбеш, и я тебя быштро прикончу!

Теперь пламя полыхнуло снопом брызг. Мэт вскрикнул и метнулся в сторону.
Дракон, дыша, как кузнечные мехи, со скрежетом потерся о стену.

- Где ты, жалкий червь? Тебе не уйти от Штегомана в такой тешноте! Эй
ты... Эй...

Брызнул новый сноп огня, но на этот раз в футах пяти от Мэта. Дракон
завалился на бок и здорово промахнулся. Мэт заметил, что его глазищи
подернуты пеленой.

Свет погас, как будто щелкнули выключателем, и тут Мэта осенило: глупый
зверь пьян в стельку!

Однако он явно относился к неприятному типу пьяных, к тем, кого от вина
тянет на дебош. Вот и теперь он делал вдох - с размахом доменной печи.

- Погоди! - крикнул Мэт. - Я невиновен!

- Неужели? - глумливо откликнулось чудище. - Ты будешь второй такой пошле
Адама. Жачем же ты жаманил меня, ешли не жатем, чтобы выпуштить иж дракона
кровь?

Горящие в темноте глаза моргнули как от боли. - Зачем? Из любопытства! Я
проверял одну вещь.

- Положим, - согласился Стегоман. - Какую же? Уж не проверял ли ты
пределы драконова терпения? Хотел меня ишпытать? Не выйдет!

Он снова дохнул пламенем, но теперь оно было дрожащим, колеблющимся и
легло на стену зигзагом сажи. Мэт успел разглядеть при свете, как дракон
морщится и жмурится.

В наступившей темноте был слышен новый могучий вдох. Мэт судорожно думал,
чем его удержать, и придумал:

- Тебе плохо? На секунду дракон притих, потом спросил невнятно:

- Плохо? Это ты о чем?

- Что-то болит? Я заметил, как ты морщился. Найдено! Займи его пасть
разговором, чтобы не метала огонь!

- А тебе-то что?

- Ну... я просто не могу спокойно видеть, как кто-то мучается. - Мэт в
темноте скрестил пальцы. - Я - доктор.

Положим, не тот, к тому же еще нет, но не такая уж это страшная ложь.

- Доктор? - Дракон ухватил приманку, и Мэт перевел дух. - Гм, в шамом
деле? А какое это имеет отношение ко мне?

- Просто я кое-что смыслю в болезнях. Что тебя беспокоит? Может, я
помогу?

Дракон утробно заурчал и мрачно ответил:

- Жуб у меня ноет, ешли ты так уж хочешь жнать. Но это не помешает мне
жажарить пакоштного охотника на драконят.

- Ах, зубная боль! - посочувствовал Мэт. - Это действительно может
доконать. Но ты, по-моему, еще в достаточно нежном возрасте, тебе рановато
жаловаться на зубы.

Смелое предположение, если учесть, что до сих пор Мэт не видел ничего,
кроме чешуйчатой головы внушительных размеров. Но Стегоман купился.

- Дракон шчитается молодым лет што - двешти, ты, невежество! И это
доштаточно долгий шрок, я тебя уверяю, чтобы жубы начали причинять
бешпокойштво.

- Правда? - сказал Мэт. - А я думал, у вас каждый месяц вырастают новые.

- Нет, какое невежество! - пропыхтел дракон. И Мэт почувствовал, что он
протрезвел. Странно, весьма странно. - Зубы нам даются с рождения на всю
жизнь, мы вылупляемся из яйца уже зубатые, и зубы растут вместе с нами, как
шкура.

- Шкура? А разве вы не линяете каждый год? Дракон задребезжал, как груда
железяк, что должно было означать довольный смех.

- Да ты что! Ты думаешь, что мы змеи или ящерицы? Нет. Хотя мы им родня.
Как и вы - родня кобольдам и снежному человеку. Но разве вы шныряете по
подземным ходам или шастаете по горам на четвереньках?

- Нет, конечно. Как правило. Хотя я слышал про... Но это неважно. Да, не
очень-то я осведомлен насчет драконов. - Странный ты смертный, - фыркнул
дракон. - Как это можно - ничего не знать про наше племя? У тебя вообще-то
есть представление, для чего мы тут поставлены?

- Смутное, - признался Мэт. - Там, откуда я пришел, дракона встретишь
редко.

- Просто скандал! - пропыхтел дракон. - Ив твоей стране все такие
неграмотные?

- Пожалуй, да. Многие даже вообще не верят в волшебство.

Дракон ошарашенно молчал, и Мэт с замиранием сердца подумал, что опять
брякнул не то.

- Нет, что ты за тип?! - взорвался дракон. Мэт отпрянул к стене, но все
же сумел пожать плечами.

- Тип как тип. Ты же меня видел.

- Не разглядел, - буркнул дракон. - Боишься себя показать?

У него был подозрительный, угрожающий тон.

- Конечно, нет! - выпалил Мэт. - Тебе нужен свет? Я имею в виду, послабее
и подольше, чем твой.

- Желательно.

- Пожалуйста. Сейчас.

Мэт вытащил свой коробок и стал вспоминать, какое заклинание он
употреблял.

- Чего же ты ждешь? - рявкнул Стегоман.

- Сейчас-сейчас, минуточку.

Мэт пробормотал себе под нос исковерканный куплет из песенки и, чиркнув
спичкой, не забыл отвести подальше руку. Когда вспыхнул язык пламени, он
быстро добавил:

Гори, гори. моя свеча,

Чтобы в стенах из кирпича

Нам видеть каждый угол

И говорить друг с другом.

Спичка в его пальцах вдруг выросла в толстую шестифутовую свечу, и, как
острие копья, на ее конце горел огонь. Мэт перестарался, но в том-то и
прелесть импровизации!

Дракон, уставясь на свет, пробурчал:

- Интерес-сно..

Теперь Мэт смог разглядеть его. Это был дракон в китайском стиле:
короткие когтистые лапы, тонкое, извилистое тело футов тридцать в длину и
зубчатый гребень вдоль хребта. Присутствовала и европейская деталь:
сложенные по бокам огромные крылья, как у летучей мыши. Однако крылья были
разодранные, в рубцах и шрамах, и кожа свисала с них лохмотьями.

Стегоман повернул свою гигантскую голову к Мэту. Тот стоял смирно, зная,
что его тоже разглядывают с пристрастием.

Наконец дракон проговорил:

- Ты не похож на злого человека. Хотя иногда честное лицо скрывает лживое
сердце.

- Вот уж чего не умею, так это врать. Даже себя самого обмануть не
получается.

- Да, это первое, что нужно сделать, когда хочешь соврать как следует, -
кивнул Стегоман. - Но драконы - существа прямые, не то что вы. Если нам
что-то не нравится или если нас разозлит чье-нибудь поведение, мы тут же
говорим об этом ему в лицо.

Мэт поджал губы:

- Так не вылезешь из потасовок.

- Ну уж. Мы все про себя знаем: и что наш брат дракон гневлив, и что силы
у нас всех примерно равные. То есть если два дракона сойдутся в бою,
победителя быть не может. Оставшийся в живых все равно вынужден будет много
месяцев залечивать раны. Так что мы уважаем даже тех, кого не любим.

- Понятно. Есть способы сказать кому-то все, что ты о нем думаешь, без
оскорблений.

- Вот именно. - Стегоман был приятно удивлен. - Немногие смертные так
сообразительны.

Особой сообразительностью Мэт похвастаться не мог, но, учась на последнем
курсе, он приобрел кое-какие знания по антропологии и мог распознать приметы
индивидуалистического общества. Сочетание гордости Стегомана - прямоты - с
почти полным отсутствием междоусобиц означало строгость социальных
условностей, без которых Стегоманово племя быстро бы перегрызлось. Прямота
прямотой, но уж и вежливость по отношению друг к другу у них должна быть
отменной.

Мэт прочистил горло.

- А как же с совместными действиями? Для них ведь нужна дисциплина...

- Дисциплина у нас врожденная, - отрезал Стегоман. - Когда мы собираемся
на битву, честь каждого дракона уважается; тот, кого мы выбираем в