Чтение 8–й страницы книги ~Пылающий корабль~

монахами секты, которую мне удалось с трудом раздобыть в агентстве. Я
позволил, чтобы результаты его анализа перешли в мой сознательный разум,
чтобы в случае необходимости иметь возможность обратиться к ним. Это
приятно - узнавать так быстро.

- Мы на месте, - сказал Фауд.

Я послушно посмотрел в указанном направлении, ожидая, что увижу
одинаково недоступную вершину, поскольку Дабро Дамо означает "святая гора"
и на Земле эти монахи имели резиденцию именно не такой вершине.

Но вместо этого я увидел бездонный каньон, разделяющий лежащую перед
нами равнину.

- Будь внимателен! Это яма...

Фауд улыбнулся мне с вежливостью, которую обычно оказывают
недоразвитым.

- Это как раз там. Монастырь находится внизу, - он резко остановил
"кузнечика" у самого обрыва.

Когда он одел шлем с маской и вскарабкался наружу, я увидел, что
кто-то нас ждет. Фигура, обмотанная лохмотьями и покрытая пылью,
выглядела, словно вылепленная из грязи. Оценив разные возможности, я
пришел к выводу, что это должен быть кто-то из комитета по встрече
туристов.

Когда мы подошли ближе, я заметил, что чудовищная глубина каньона
сверкает странным блеском. Про себя я усмехнулся: "Неужели святая
ясность?" Но чтобы там ни говорили, это зрелище, несмотря на агностическую
точку зрения, произвело на меня большое впечатление.

Фауд и монах обменялись приветствиями на го'ез. Я слушал, стараясь
убедиться, смогу ли я на практике использовать только что выученный язык.

Я вежливо запыхтел, когда Фауд предоставил меня монаху, имя которого
в вольном переводе звучало, как Отец Благосостояния. Потом мои спутники
начали препираться из-за платы.

- Он говорит, что теперь путешествие вниз, в монастырь, стоит две
сейшеи, господин.

- Две сейшеи? Здесь? Довольно большая цена, не так ли? Хотя ничего
странного, что этого монаха называют "Отцом Благоденствия". - Я посмотрел
на Фауда.

Тот пожал плечами.

- Его трудно переубедить, господин. Такова традиция. Они сотни лет
взимали плату. Еще там, на Земле. Если хотите, можете поторговаться сами.

Я с досадой порылся в кармане своего комбинезона и вытащил несколько
монет.

- На, заплати ему.

При этих словах они кивнули головами в знак одобрения.

- Ну, что ж, я вернусь через неделю, господин, - попрощался Фауд и
направился к "кузнечику".

Дверь за ним закрылась, он включил двигатель, сдал немного назад,
развернулся и двинулся вперед, как будто хотел как можно скорее вернуться
в лоно цивилизации.

Неожиданно я понял, какое чувство его охватило. Я повернулся в
сторону сияющего каньона. "Отец Благосостояния" вручил мне нечто,
напоминающее кожаную упряжь. Ноги у меня подкосились. Над самым краем
каньона стоял ряд огромных колес со шкивами.

- Фауд! - заорал я, но было уже поздно. Мой крик замер в удаляющемся
облаке пыли.

Не сопротивляясь, я подошел к краю, чтобы убедиться, что меня ждет
через минуту. И сразу же отпрянул и закрыл глаза. Пропасть была шириной
километра в четыре и добрых два километра глубиной. Единственной дорогой
вниз было... я посмотрел на упряжь. Монах терпеливо приглядывался ко мне,
как будто уже привык к такой нерешительности.

Я начал одевать ремни.

В тот момент, когда он опускал меня в пропасть, в моей голове стучала
только одна мысль. Я был очень доволен, что заплатил ему целых две сейшеи,
не торгуясь.

Когда я достиг монастыря, в каньоне было так темно, как будто в аду.
Меня провели, освещая дорогу свечой, через что-то, что воняло, как
сельский двор, накормили какой-то горячей кашей и запаковали на ночлег в
малюсенький домик. Должен сказать, что у меня были в ту ночь довольно
странные сны.

Перед рассветом Йарроу разбудили звон колоколов и пение. Долгое время
он недоумевал, что же это, о Господи, с ним приключилось.

Я лежал в холодной темноте на твердой подстилке под жесткими
одеялами, пытаясь припомнить себе - ПОЧЕМУ??? Наконец я осознал, что
положение довольно абсурдно. Я делал это для Ханы, у которой явно была
цыганская кровь, и которая специализировалась на так называемых
"примитивных магических ритуалах".

"Ты будешь знать, что я думаю о тебе..." Возможно ли это? Или же она
меня зачаровала?

Когда ленивое осеннее солнце наконец заглянуло в каньон, я с помощью
Этанака сделал план всего, что находилось под куполом монастыря. Это
оказалось более сложным, чем я думал: это был буквально лабиринт округлых
каменных строений, разделенных сетью наводящих клаустрофобию улочек. То,
что с точки зрения запаха я принял вчера за двор, было главной площадью,
которую оккупировали цыплята и куры. Далее стояла церковь - трехэтажный,
прямоугольный дом, возвышающийся над морем округлых домишек. Стены этого
строения были из камня, торчащие опорные балки составляли опоры для более
высоких этажей и блестели так же неподходяще, как геликоптер среди
птеродактилей.

Но нигде мне не бросилось в глаза ничего такого, что могло быть
тайной усадьбой главы могущественной империи. Если Хоррам Кабир
действительно был здесь, то он, должно быть, живет как аскетический
отшельник - и каждая из этих скромных фигур вокруг меня могла быть самым
богатым человеком в Солнечной системе.

Я начал к ним приглядываться, но ни за что не мог узнать Кабира среди
покрытых капюшонами серьезных лиц.

Когда после вечерних молитв я возвращался в свой домик, я услышал,
как трое монахов обговаривали ожидаемое прибытие какого-то гостя. Я
мгновенно сориентировался, что это был кто-то, кто посещал их довольно
регулярно. И я мог поклясться, что кто-то при этом произнес слово
"геликоптер".

Но это было все, что мне удалось выяснить, и я даже не знал, имело ли
это какое-либо значение для моего расследования. Кабир должен был быть
здесь, компьютер в Ксанаду не мог лгать. Я думал о Хане и всех остальных и
о том, как бы это выглядело, если бы я подвел их в самом конце... Потом,
поздней ночью, лежа на подстилке, я думал, отчаянно думал о Хане,
обеспокоенный и терзаемый вовсе не набожными мыслями.

Это еще одно доказательство правильности утверждения, что нет ничего
плохого, что не кончилось бы добром. Если бы я только лежал без сна, то не
услышал бы едва уловимого звука... Звука приземляющегося геликоптера. Я
встал, выглянул из дома и за ним увидел огни прожекторов, используемых для
приземления. Не часто можно было увидеть геликоптеры на Марсе, а
проникновение чего-то такого в каньон через силовой купол - это вам не
игрушки.

Тем более одинокая фигура в комбинезоне противодавления, шагающая в
сторону монастыря-церкви...

Я решил, что это не мог быть обычный гость!

Я поспешно оделся и быстро проскользнул через путаницу улочек, что в
кромешной темноте было довольно непросто. Не поломав себе ног, я добрался
до площади как раз в тот момент, чтобы увидеть, как неизвестный встретился
с двумя монахами. Они вошли в церковь. Церковь... единственное здание,
которое я не мог детально осмотреть, поскольку непосвященным этого не
дозволялось.

Наверняка это было неспроста. А Кабир? Был ли он этим ночным гостем?
Или же этот монастырь был очередным фальшивым следом, а он прибывал сюда
только за почтой? Что же он еще мог делать, проскальзывая сюда в такую
пору? Я мог бы держать пари, что незнакомец прибыл сюда не для того, чтобы
замаливать свои грехи. Наконец, таинственная фигура вышла из церкви и
прошла через площадь, но не в сторону своей машины. Я задумался, сделать
ли мне то, что подсказывал инстинкт, или вернуться в постель?

Через мгновение я уже входил в церковь. Когда я был в безопасности во
внутренних помещениях, я достал зеленый фонарик, который тайно провез в
чемоданчике Этанака. На всякий случай я прикоснулся к амулету Ханы и
включил фонарик.

Через часовню, в которой молился этим вечером, я прошел к закрытой
двери и на мгновение заколебался при мысли, что может быть в следующее
мгновение совершу святотатство. Тот факт, что монахи не имели ничего
против того, чтобы Кабир находился в святом месте, вовсе не значило, что
по отношению ко мне они окажутся столь же терпеливы. Но...

Я отодвинул портьеру и вошел в зал. Я провел лучом по рукописям в
запыленных стопках, искусно сделанным металлическим крестам, фрескам и
плоским экранам на стенах...

Э_к_р_а_н_а_м_???

И вот я увидел. На неровной поверхности противоположной стены ждал,
чтобы заговорить, прямоугольный экран, рядом с которым находился пульт
управления с клавиатурой, кресло... Компьютер! Вся империя Хоррама Кабира.
Я сел и принялся за работу.

Я увидел, как свет с экрана с неестественной яркостью залил святых на
фресках. Я включил штепсель Этанака в пульт разрешил ему вести меня в этом
путешествии по необычному машинному разуму. Вероятно, это был самый
большой и сложный компьютер, который был когда-либо создан. Истинный рай,
напоминающий китайские головоломки, программ, систем, наборов данных,