Чтение 8–й страницы книги ~Мидвичские кукушки~

Как я уже успел догадаться, "нас" означало либо военную разведку в
целом, либо отдел, в котором он работал.

- Я думал, что для таких вещей у вас есть специальные подразделения.

- Есть разные точки зрения, - туманно ответил он и сменил тему.

Нам удалось снять для Бернарда комнату в "Орле", и мы пообедали
втроем. Я надеялся, что после обеда он выполнит свое обещание "объяснить
позже", но, хотя мы говорили о самых разных вещах, в том числе и о
Мидвиче, Бернард явно избегал каких-либо упоминаний о своем
профессиональном к нему интересе. Но все равно, вечер получился
прекрасным, и я удивлялся, как мог забыть старого друга.

Дважды за вечер я звонил в полицию Трейна, узнать, не изменилось ли
что-нибудь в Мидвиче, и оба раза мне отвечали, что изменений почти нет.
После второго звонка мы решили, что дальше ждать не имеет смысла и, допив
последний бокал, разошлись.

- Приятный человек, - сказала Джанет, когда я закрыл дверь нашей
комнаты. - Я боялась, что это окажется одна из тех встреч старых бойцов,
которые так утомительны для жен, но все оказалось совсем по-другому. Где
вы были днем?

- Сам удивляюсь, зачем я ему понадобился, - признался я. - Вероятно,
у него были какие-то планы, но он стал более скрытным.

- Действительно, странно, - сказала Джанет, словно только что
осознала происшедшее. - Он что, вообще ничего не сказал о том, что это?

- Ни он, ни остальные, - заверил я ее. - Единственное, что им
известно - это то, что могли сказать им мы: оно действует неожиданно и
никаких последствий не остается.

- Ну, хоть это обнадеживает. Будем надеяться, что в поселке никто не
пострадал больше, чем мы, - сказала она.

Утром 28-го, когда мы еще спали, офицер метеослужбы сообщил, что
туман над Мидвичем рассеивается и экипаж из двух человек поднялся на борт
вертолета. Им подали клетку с парой хомячков, и вертолет с шумом взмыл в
воздух.

- Они полагают, - сказал пилот, - что на шести тысячах вполне
безопасно, так что, на всякий случай, начнем на семи. Если все будет в
порядке, начнем потихоньку снижаться.

Наблюдатель установил свои приборы и занялся игрой с хомячками, пока
пилот не сказал:

- Порядок. Теперь опускай их, сделаем отметку на семи тысячах.

Клетка пошла вниз, и наблюдатель отмотал около трехсот футов троса.
Вертолет сделал круг и пилот сообщил земле, что собирается пролететь над
Мидвичем. Наблюдатель лег на пол, следя в бинокль за хомяками.

Хомячки чувствовали себя прекрасно и безостановочно бегали по клетке.
Он на мгновение перевел бинокль на лежащий внизу поселок.

- Эй, шкипер, - позвал он.

- Что?

- Та штука, которую мы собирались фотографировать, у монастыря...

- Ну так что с ней?

- Или это был мираж, или она улетела, - сказал наблюдатель.

6. МИДВИЧ ВОССТАЕТ ОТО СНА

Почти в то же самое время, когда наблюдатель сделал свое открытие,
полицейский пост на дороге из Стоуча в Мидвич проводил обычную проверку.
Стоявший на посту сержант бросил кусок сахара через белую линию,
проведенную поперек дороги, и стал наблюдать за собакой, которая тут же
кинулась за сахаром, схватила его и моментально сгрызла.

Несколько мгновений сержант внимательно смотрел на нее, потом подошел
к линии и, поколебавшись, перешагнул. Ничего не случилось. С растущей
уверенностью он сделал еще пару шагов. Несколько ворон с карканьем
пролетели над его головой. Он проводил их взглядом - птицы полетели к
Мидвичу.

- Эй, Связь, - позвал он. - Сообщи на КП в Оппли, что зараженная зона
уменьшилась в размере и, кажется, совсем исчезает. После следующих
проверок дадим подтверждение.

Несколькими минутами раньше в поместье Кайл Гордон Зеллаби с трудом
пошевелился и застонал. Вскоре он осознал, что лежит на полу и что в
комнате, где только что было светло и тепло - может быть, даже чересчур
тепло - теперь темно и очень холодно.

Он поежился и подумал, что никогда в жизни так не замерзал. Холод,
казалось, пронизывал его до костей. В темноте зашевелился еще кто-то.
Послышался слабый голос Феррелин:

- Что случилось? Папа?.. Антея?.. Где вы?

Зеллаби пошевелил непослушной и ноющей челюстью и сказал:

- Я здесь... почти замерз. Антея, дорогая, где ты?

- Тут, Гордон, - произнес неуверенный голос совсем рядом.

В комнате раздались шаги.

- О Господи, я вся окаменела! - пожаловался голос Феррелин. - О-о-о!
Ноги как будто вообще не мои.

Зеллаби взглянул на камин и не поверил своим глазам. Только что он
клал в огонь новое полено, а теперь там не было ничего, кроме кучки золы.
Антея, сидевшая на ковре рядом с ним, и Феррелин у окна - обе тоже
смотрели на камин.

- Да что же это... - начала Феррелин.

- Шампанское? - предположил Зеллаби.

- Что ты, папа! - Феррелин, пошатываясь, подошла к камину и, дрожа,
протянула к нему руку.

- По-моему, он погас, - сказала она.

Она попыталась взять со стула "Таймс", но онемевшие пальцы не
слушались. С несчастным видом, зажав газету в окоченевших ладонях,
Феррелин запихнула ее в камин. Так же, двумя руками, она с трудом достала
несколько щепок из корзинки и бросила их на бумагу.

Пытаясь зажечь спичку, Феррелин чуть не заплакала.

- Пальцы не слушаются... - жалобно сказала она.

Спички рассыпались по полу перед камином. Каким-то чудом, чиркая
коробком, ей удалось зажечь одну спичку. От нее вспыхнула следующая, и
Феррелин подтолкнула огонек ближе к газете, торчащей из камина. Бумага
занялась, и пламя расцвело чудесным цветком.

Антея поднялась на ноги и, шатаясь, подошла ближе. Зеллаби подполз на
четвереньках. Начали потрескивать щепки. Все трое, сидя на корточках,
жадно потянулись к огню. Онемевшие пальцы стали понемногу отогреваться.
Вскоре Зеллаби начал оживать.

- Странно, - заметил он сквозь зубы, которые все еще пытались
стучать, - странно, что, лишь прожив столько лет, я начал понимать, почему
люди поклонялись огню.

На обеих дорогах, из Оппли и Стоуча, не замолкал шум моторов. Вскоре
два потока санитарных, пожарных и полицейских машин, "джипов" и военных
грузовиков двинулись в Мидвич, где встретились на площади в центре
поселка. Подъехал гражданский транспорт, и из него высыпали пассажиры.
Большая часть военных грузовиков направилась по Хикхэмской дороге к
монастырю. Только один маленький красный автомобиль развернулся и помчался
к поместью Кайл, затормозив на дорожке из гравия у самой двери.

Алан Хьюз ворвался в кабинет Зеллаби, схватил Феррелин, сидевшую у
огня, и крепко прижал к себе.

- Милая! - воскликнул он, все еще тяжело дыша. - Милая! С тобой все в
порядке?

- Милый мой! - ответила Феррелин, словно это и был ответ.

После деликатной паузы Гордон Зеллаби заметил:

- С нами тоже, кажется, все в порядке, хотя мы совершенно сбиты с
толку. Кроме того, мы несколько замерзли. Вы не думаете...

Казалось, Алан только что их увидел.

- Э... - начал он и запнулся. - Боже! Что-нибудь согревающее, и
мигом! - Он выскочил из кабинета, таща Феррелин за собой.

- "Что-нибудь согревающее, и мигом", - пробормотал Зеллаби. - Столько
прелести в этой простой фразе. Антея, дорогая, если твои руки достаточно
согрелись, чтобы повернуть ручку и вынуть пробку, имей в виду, что графин
с бренди стоит в буфете на своем месте.

Когда в восьми милях от Мидвича мы спустились к завтраку, нам
сообщили, что полковник Уэсткотт уехал несколько часов назад. Мидвич
больше не запретная территория, и мы можем вернуться домой.

7. МИДВИЧ УСПОКАИВАЕТСЯ

На дороге из Стоуча все еще стоял полицейский пост, но нас, как
жителей Мидвича, сразу же пропустили, и мы, миновав окрестности,
выглядевшие совершенно обычно, без помех добрались до нашего коттеджа.

Мы не раз думали о том, в каком состоянии найдем свой дом, но
беспокойство оказалось напрасным. Коттедж стоял в том же виде, в каком мы
его покинули. Ничего не случилось, если не считать прокисшего в
холодильнике молока, так как электричество было отключено. Через полчаса
события вчерашнего дня стали казаться чем-то нереальным; а когда мы
отправились навестить Зеллаби, оказалось, что для них все это было