это не вы. Если же в течении тридцати дней, письмо не будет востребовано,
то я должен отослать его по указанному там адресу.
73-737-373 и попросите к телефону лично Доменика Малисти - директора
"Нашего Объединения" на этой планете. Назовите себя и скажите ему
следующее: "Бе-бе, я - черная овечка", затем попросите его установить
личность Лоуренса Джона Коннера.
встал, подошел к маленькому, встроенному в стену сейфу, достал конверт и
протянул его мне. Конверт был запечатан, а сверху было надписано:
"Фрэнсису Сандау".
конверта. Там были новая фотография Кати в другом ракурсе, на другом фоне;
фотография Рут, чуть постаревшей и пополневшей, но все еще привлекательной
и записка.
ко мне, которое сопровождалось маленьким условным знаком. Обычно таким
знаком в священных текстах обозначался Шимбо-Громовержец. Послание было
подписано именем "Грин-Грин" [зеленый-презеленый (англ.)], а рядом стоял
знак Белиона.
Имя-носящих. А во-вторых, Белион, насколько мне известно, не принадлежал к
числу двадцати семи ныне живущих пейанских богов, поскольку никто не носил
его Имя. Считалось, что Белион был заклятым врагом Шимбо. Жил он под
землей и был богом огня. Периодически они с Шимбо вступали в яростную
схватку, заканчивающуюся гибелью одного из них. И после его нового
возрождения все опять повторялось.
своих женщин на Острове Мертвых. Боджис, Данго, Шендон и карлик ждут тебя
там же".
Шендона, Ника-карлика, леди Карль (ее они тоже, наверное, посчитали "моей
женщиной") и Кати. Это были те снимки, которые позвали меня в дорогу. И
вот теперь они захватили Рут.
мне так и не удалось. Но что такое Остров Мертвых, я-то знал!
касается. И пожалуйста, забудьте мое имя.
внимательно все осмотрев. Особенно тщательно я проверил спальню Рут. Все
вещи лежали на своих местах. В гардеробе висела ее одежда, остались
нетронутыми всякие мелочи, которые люди обязательно берут с собой,
переезжая на новую квартиру. Было несколько странно бродить по дому,
который стал тебе уже совсем чужим, но время от времени натыкаться на
знакомые предметы: антикварные часы, разрисованную ширму, инкрустированный
портсигар. Все это напомнило мне о Времени, которое самым причудливым
образом перемешивает старое и новое, предметы, предметы, которые вы любили
и те, что не значили для вас ровным счетом ничего. Память продолжает
хранить давно, казалось, забытые образы и когда вы вновь оказываетесь там,
где не были черт знает сколько лет, воспоминания внезапно захлестывают
вас, заставляя все переживать заново.
на то, что здесь могло произойти. Время шло, каждая вещь, каждый укромный
уголок дома был подвергнут самому тщательному осмотру. И наконец, мысль,
впервые пришедшая мне в голову лишь в конторе Дюбуа, хотя смутные
подозрения не покидали меня с той самой минуты, как я получил первую
фотография, встало передо мной во всей очевидности. Мысль, родившаяся в
моем мозгу и прошедшая сквозь мое нутро, вернулась обратно в мозг,
усиленная тысячекратно.
им надоели скалы, голубое небо и прочие декорации, как на других снимках.
Тщательный обыск комнат ничего не дал. Нет ни следов насилия, ни
каких-либо намеков на личность моего врага. "Моего врага", - я произнес
это вслух. Это были первые слова, сказанные мною после прощания с
неожиданно любезным седым адвокатом. Я не узнал собственного голоса - так
странно он звучал в большом розовом аквариуме этого дома. "Мой враг!"
вероятнее всего - чтобы убить меня. Если б только знать, кто из моих
многочисленных врагов стоит за этим, все было бы гораздо проще. Мой мозг
напряженно работал. Почему для нашей встречи было выбрано столь странное
место? Станет ли оно полем нашей битвы? Я вспомнил свой недавний сон, в
котором его видел.
заманивать меня именно туда. Что он мог знать о той силе, которую я
обрету, ступив на землю созданного мной мира. Все вокруг будет помогать
мне, когда я вернусь на свою Иллирию, которую создал много веков тому
назад, на которой возвел Остров Мертвых. Мой Остров Мертвых!
быть, и Кати... Да, я должен вернуться в этот странный Эдем, который я
когда-то воздвиг.
другого выхода не было. Раньше они просто не могли существовать для меня
одновременно, и эта перемена мне совсем не нравилась. Ну что ж, я
отправляюсь туда, и тот, кто приготовил там мне ловушку, вскоре горько
пожалеет об этом. Остров Мертвых станет его последним приютом.
замка и вернулся в "Спектрум". Мне вдруг ужасно захотелось есть.
видел маленький ресторанчик. Но, как назло, он закрылся несколько минут
назад, поэтому мне пришлось обратиться к портье, чтобы тот подсказал мне
какое-нибудь приличное место, где можно поесть в это время.
подавив зевок. - Они не закрывают до самой ночи, так что у вас еще есть
несколько часов.
корнем завершится столь удивительным образом. Точнее было бы сказать
забавным, чем удивительным. Но, в конце концов, все мы живем в тени
Большого Дерева! Помните об этом?
и припарковал свой глайдер у его подъезда. Какой-то тип в ливрее сразу
вызвался позаботиться о моей машине. Не люблю я таких. С сияющей улыбкой
на розовом лице они торопятся открыть перед вами дверь, которую вы и сами
отлично бы открыли, подают полотенце, которое тебе совсем не нужно,
выхватывают из рук чемодан, который ты собираешься донести сам. Ладонь
правой руки они всегда держат на уровне пояса, готовые в любой момент
подставить ее, едва заслышав хруст банкноты или звон мелочи. А карманы у
них глубокие, туда много может поместиться. Они преследуют меня уже тысячи
лет, и я выхожу из себя вовсе не из-за их ливрей, а из-за этой проклятой
улыбки, которая появляется при виде лишь одной вещи - денег.
между двух полос дорожной разметки. Знаете почему? Потому что все мы -
туристы.
быстро и расторопно оказали какую-нибудь услугу. В некотором смысле, это
должно было хоть как-то компенсировать низкую заработную плату
определенного класса служащих. Все это понимали и принимали, как должное.
Но уже в двадцатом веке, когда я родился, туризм для большинства
развивающихся стран стал основным источником доходов. Местные жители
смотрели на туристов лишь как на денежные мешки. Вскоре это стало
традицией, и постепенно такая точка зрения возобладала во всех остальных
странах, даже и в тех, откуда приезжали туристы. Отныне каждый, кто носил
униформу, знал о той выгоде, которую несли совершенно бесполезные, но
выполненные с угодливой улыбкой, услуги. Человек в ливрее завоевал весь
мир. С тех пор мы все превращаемся в туристов, едва перешагнув порог
собственного дома. Мы становимся гражданами второго сорта, которых
безжалостно эксплуатируют армии улыбающихся слуг. Бескровная революция,
которую совершили швейцары, официанты и привратники победила! Навеки!
мне навстречу, смахивают перхоть с моего воротника, суют в руку рекламную
брошюрку, сообщают последний прогноз погоды, молятся за мою душу, следят,
чтобы я не промочил ноги в ближайшей луже, протирают стекла моего
глайдера, держат над головой зонтик - как в дождливые, так и в солнечные
дни, светят на меня ультрафиолетовым фонариком, если небо закрывают тучи,
сдувают с одежды прилипшие нитки, чешут мне спину, бреют мне шею,
застегивают мне ширинку, начищают мои ботинки... и, главное, улыбаются.
Прежде, чем я успеваю послать их куда подальше, их правая рука уже
наготове. На уровне пояса, ладонью вверх.
все носили ливреи - блестящие и поскрипывающие. Нам бы всем пришлось
улыбаться друг другу.