время и умственные усилия на него - непростительное транжирство.
открытие. По сравнению с ним находка Трои Шлиманом - не более чем изыскания
гимназиста, раскопавшего старинный склеп в родовом имении. Винер был уверен,
что с сегодняшнего дня его имя навеки вписано в анналы истории. И для этого не
потребовалось рисковать жизнью на русском фронте. Это не для него. Пусть так
стяжают славу и бессмертие унтер-менши - низшие существа, неспособные
возвыситься мыслью над бренным существованием. Он, Рейнхард Винер, сегодня
прикоснулся к бессмертию. Великий артефакт, мифическая Чаша, бередившая
фантазии многих поколений мистиков, сама шла к нему в руки. Только бы добраться
до Кенигсберга.
намеком выдать величайшую тайну, ;,8 которой знал лишь он один. Один во всем
мире.
головой перед самим рейхсфюрером и поминал этот приказ недобрым словом по
нескольку раз в день. И успел увидеть в заднем окне, как под следующим за ними
в десяти метрах БТРом лопнула багрово-красная вспышка.
мелкими осколками. Руст инстинктивно пригнулся, закрыв голову руками. Водитель
дрогнул всем телом и сверху навалился на Руста. Машина пошла боком, угрожая
свалиться в кювет. Руст вывернул руль влево, одновременно оттолкнув водителя
плечом.
разглядеть дорогу было невозможно. Глухой удар в капот - как гвоздь в стену
забили, и двигатель, чихнув, заглох.
отметил, каким мертвенно бледным сделалось лицо Винера. "Береги штаны, сосунок.
Это война, очкарик, это война!" - мелькнула злорадная мысль. А руки сами собой
уже передернули затвор автомата.
время левая рука, нырнув за спину, лихорадочно искала крючок на двери справа.
Едва заслышав щелчок замка, Руст оттолкнулся и кубарем выкатился из машины.
передний мост БТРа, он беспомощно уткнулся носом в дорогу, развалив в стороны
колеса. Гусеницы скребли по дороге, все глубже утопая в мягкой земле. В кузове
остались живые, и они уже пришли в себя. Кто-то дал очередь из
крупнокалиберного пулемета. Пока неприцельно, просто чиркнув пунктиром
трассеров по опушке. С грохотом отлетела дверца кабины, и кто-то, как и Руст,
кувырком вывалился наружу.
такт лихорадочно бьющемуся сердцу.
промелькнул какой-то круглый предмет, по дуге пролетел над дорогой и упал точно
в кузов броневика. Руст рухнул на колени. Взрыв был такой силы, что от ударной
волны вздрогнуло черное тело "хорьха". От гранаты сдетонировал боекомплект.
Он не первый год был на войне и потому не верил в чудеса. Надо было уносить
ноги, пока не поздно. К черту очкарика. С ним верная смерть, а в одиночку Руст
еще сможет отбиться и дождаться подмоги. Только бы успеть перемахнуть кювет и
пробежать метров сто в поле.
Руст вскинул автомат, готовясь перерезать пополам человека, успевшего
приблизиться почти вплотную. А дальше произошло невероятное.
крючок, каблуком расплющив пальцы Русту. Патрон вылетел из патронника, и
автомат превратился в бессмысленную железку. Руст взвыл от отчаяния, осознав,
что брать его будут живым, рванулся вперед, но черная фигура нырнула вниз. И
сразу же жесткий удар под пятки подсек ноги Руста, он взвился в воздух и грузно
рухнул вниз, ударившись затылком о подножку машины.
Шальной осколок, войдя в спину, на вылете разворотил грудь чуть ниже правой
ключицы. Немец еще сипло дышал сквозь оскаленные зубы, но глаза за толстыми
стеклами очков уже мертво смотрели в одну точку и никак не реагировали на свет
фонарика.
сделались липкими от крови. Нашарил во внутреннем кармане документы. Посветил
фонариком. Так и есть, герр оберштурмбаннфюрер Рейнхард Винер собственной
персоной. Но как язык, уже не представляющий никакой ценности.
просмотрел содержимое. Карт не было, только папки с бумагами и толстая тетрадь
в дорогом переплете.
Тотенкопфринг*.
Этого знака удостаивался член СС, доказавший свою воинскую доблесть и
преданность Ордену. Вручался прошедшему посвящение лично Великим Магистром
Гиммлером. По приказу Гиммлера любой ценой перстень снимался с руки погибшего и
доставлялся в Вевельсбург - центральный замок Ордена. В конце войны тысячи
перстней, хранившихся в гигантской гранитной чаше, были взорваны. Считалось,
что магическим очищением через огонь память о погибших воинах Черного Ордена
стала достоянием вечности.
червь".
раскосыми глазами. - Ловко ты его, командир, уделал. Как в цирке.
того сейчас.
На кителе тускло светился Железный крест и Штурмовой значок.
живьем не взяли. - Так, хватай его-и к лесу.
нарастал стрекот мотоцикла.
в коляске. Зацепит сдуру, мучайся потом с раненым".
два выстрела. Это Ворон поймал в прицел мотоцикл и разом оставил без работы
группу прикрытия. Одна пуля пулеметчику, другая - водителю. Судя по надсадному
реву, тут же захлебнувшемуся, неуправляемый мотоцикл завалился в кювет.
Росточку он был невеликого, метр с кепкой, но силы просто необыкновенной.
дымом БТРа. Документы, личные вещи, письма и всякая всячина из карманов убитых
перекочевывала к разведчикам.
откинуть переднее сиденье и добраться к заднему, приходилось тянуться, грудью
налегая на подголовник. Отто Винер уже затих, свесив голову на грудь. В
складках пальто на коленях блестела кровь. Максимов втиснул под бедро немца
лимонку, осторожно выдернул кольцо. Теперь любой, кто потревожит тело, ослабит
нажим на чеку гранаты и через три секунды присоединится к Винеру.
различил надсадный рев движков, без прогрева запущенных на полные обороты. В
поместье уже подняли тревогу, и до взвода СС лихорадочно грузилось по машинам.
лес.
загнанно, с надсадным сипом.
убью.
бегущих на последнем дыхании людей. По себе знал: сейчас единственным желанием
всех было упасть, уткнуться горячим лицом в мокрую траву, шершавым языком
слизать холодные капли и больше не вставать. Но это верная смерть. Еще более
мучительная, чем изнуряющий бег. Поэтому - бежать, прикусить губы до крови и
бежать.
тревожная группа немцев нарвалась на мину Краба. А немного спустя прогремел
другой взрыв, слабее и глуше. Это кто-то полез в "хорьх" и потревожил гранату,
Шилова Юлия
Маккэфри Энн
Конан-Дойль Артур
Якубенко Николай
Смит Кордвейнер
Смоленский Вадим