Чтение 8–й страницы книги ~Нарский шакал~

Триец передернул плечами.

– У Кронина много воинов, – согласился он, – но и у Тарна их немало. Форис не единственный военачальник, который принес клятву Тарну, знаешь ли. На его стороне Нанг, Шохар, Гаврос… – Он нахмурился и стал загибать пальцы. – Кажется, все военачальники с востока. После падения Фалиндара Тарн захватил почти все восточные земли.

– Но долину Дринг он пока не взял! – гордо заявил Ричиус. – И не захватит, пока мы будем держаться. Вне зависимости от того, присягнул ему Форис Волк или нет.

– Знаешь, что я думаю? – вмешался Динадин. – По-моему, Тарн готовит решающее наступление на нас – на все нарские и верноподданнические войска. Теперь, когда мы ослаблены, он сможет нас прикончить! – Голос Динадина стал глуше. – Теперь, когда он может прибегнуть к своей магии.

– К магии! – презрительно повторил Люсилер. – Ты хоть чувствуешь, как глупо это звучит, Динадин?

– Почему глупо? – не сдавался юноша. – Я слышал от многих, Люсилер, что Тарн – чародей. Дьявольщина, ведь он дрол! Он просто дожидается удобного случая, чтобы раздавить нас.

– Никакой Тарн не чародей, – возразил триец. – Он дрольский праведник. Вам, нарцам, не стоило бы верить всему, что вам рассказывают. Для вас все дролы чародеи.

– Они поклоняются злым богам, – продолжал Динадин. – Я это знаю, Люсилер. Я не так глуп, как тебе кажется. Они верят, что их боги даруют им особые силы.

– Да, и это лишь подтверждает то, что ты так же глуп, как и они. – Люсилер упрямо тряхнул головой. – Знаешь, почему дролы верят, что получили дар Небес? Потому что они – глупцы. Они уверовали в мифы. Они преданы древней религии, которая состоит из чепухи.

– Я слышал иное, – стоял на своем юноша.

– Это все сказки-страшилки, Динадин. Дролам хотелось бы, чтобы последователи дэгога тоже верили в это. Но даже если Тарн владеет какой-то сильной магией (чего на самом деле нет), он никогда не воспользуется ею для убийства.

– Вот как? – возмутился Ричиус. Он не привык, чтобы его люди защищали его врагов, и это ужасно его раздосадовало. – И почему же? Почему ты решил, что этот чертов безумец не стал бы пользоваться волшебством, если б мог?

– Потому что этого не сделал бы ни один дрол, – решительно объявил Люсилер. – Они верят, что их магия божественна. Будь это магия или волшебство – или как бы вы еще ни назвали дар Небес, – дролы убеждены: все это следует использовать только для того, чтобы исцелять, а не причинять вред. Во всяком случае, Тарн будет проклят, если станет применять свое благословение для того, чтобы уничтожать.

– Но он же захватил Фалиндар! – напомнил Ричиус.

– Правильно. Но мечом, а не волшебством. Пойми меня, Ричиус: Тарн – демон. Я видел, какую резню он устроил в Фалиндаре. Но при этом он дрол. Ни один дрол, каким бы порочным он ни был, не стал бы использовать дар Небес для убийства. Если он оттесняет войска в Экл-Най, то делает это только с помощью людей и жиктаров.

– Звучит неплохо, – усмехнулся Динадин. – Я бы с удовольствием отступил к Экл-Наю. А ты, Ричиус?

– Да, наверное, – не стал возражать он. – Но при этом я предпочел бы не драться с Тарном, чтобы туда попасть.

Он посмотрел на Люсилера.

Тот отвел взгляд. Он помнил ночь, когда началась революция, когда мятежные дролы напали на Фалиндар, дабы освободить своего загадочного предводителя. Как его отец и дед, Люсилер состоял на службе у дэгога, числился воином королевского замка, поклявшимся защищать трийского правителя. Тогда Тарн был всего лишь пленным, гнившим в подземельях дворца дэгога.

До той кровавой ночи.

Воины– дролы -в основном фанатики Фориса в красных одеяниях – безлунной ночью напали на дворец дэгога. Они проявили свойственную дролам безжалостность и никого не щадили в своем стремлении спасти Тарна. Но Люсилеру в ту ночь повезло: он смог ускользнуть из дворца незамеченным и доставить своего дэгога в безопасное место. Фалиндар пал, и дэгог оказался в изгнании. А Люсилер за свою глубокую преданность и мужество был вознагражден незавидным поручением: помочь удержать долину Дринг и присматривать за Ричиусом.

Со дня падения Фалиндара они вместе пережили немало ужасов, но только одному Люсилеру довелось встретиться в бою с предводителем дролов. Даже Форис, хоть он и поклялся выполнять приказы своего господина, не мог претендовать на те зверства, которые учинял Тарн. Военачальник долины имел в своем распоряжении жиктары и боевых волков, а также воинов, поклявшихся умереть за него, – но все это были вещи понятные и естественные. А вот жажда крови, умело разжигаемая Тарном в подчиненных, была поистине легендарной. В некотором смысле это умение можно было назвать магическим.

Динадин развалился в траве. В кои-то веки он не воспользовался случаем поддразнить Люсилера и уставился в безоблачное небо.

– Может быть, Петвин принесет нам известия о войне в Таттераке. Наверняка он будет возвращаться через Экл-Най.

– Наверняка, – ухмыльнулся Ричиус. – Петвин любит женщин не меньше тебя.

– Знаешь, – мечтательно произнес Динадин, перекатываясь на живот и укладывая подбородок на кулаки, – отсюда до Экл-Ная всего два дня езды верхом.

– Забудь, – отрезал Ричиус.

– Но почему? Почему не съездить туда сейчас, во время передышки?

Ричиус застонал: он уже пожалел о своем обещании юноше поехать с ним в Экл-Най, если в боях наступит перерыв. Казалось, передышка наступила…

– Мы не имеем права уехать, Динадин. Форис может напасть в любую минуту.

– После того разгрома, который ему устроил Гейл? – возразил юноша. – Вряд ли.

– Да неужели? – ехидно осклабился Ричиус. – Я уверен, Форису уже известно, что Гейл и его всадники уехали.

– Ну и что? Он все равно не сможет так быстро подготовить людей для нового наступления. Правда, Люсилер?

– Кто может знать наверняка? – мрачно ответил триец. – Волк совсем не похож на других военачальников. Он непредсказуем.

– И силен, – прибавил Ричиус. – Долина Дринг велика, Динадин, и у Фориса по-прежнему воинов более чем достаточно. Было бы неразумно считать, будто последнее сражение нанесло ему сильный ущерб.

Динадин нахмурился и отвел взгляд.

– Ладно, – молвил он, вставая и отряхивая со спины траву. – Но тебе надо хотя бы принять к сведению подобный вариант. Если Тарн и дролы продолжат наступление, то такой возможности в будущем может уже не представиться.

– Извини, – нахмурился Ричиус, – но мы просто не можем идти на такой риск.

Динадин грустно хмыкнул, повернулся и ушел. Ричиус почувствовал укол в сердце. Ему было неприятно нарушать слово, данное другу. И объяснения Динадина по поводу того, почему он стал таким подозрительным, тоже не принесли утешения.

Люсилер вдавил игровой колышек ему в ногу и сказал:

– Он молод и мечтает только об одном: как бы переспать с женщиной.

– Нет, – покачал головой Ричиус, – дело этим не ограничивается. Он изменился уже несколько недель назад. Он сомневается во мне, Люсилер. Он больше мне не доверяет.

– Он полон гнева, только и всего. Он ощущает себя здесь как в капкане и винит тебя в том, что ты не добиваешься большего.

– А что я могу сделать? Господи – я сделал все возможное! Я не виноват, что отец не желает прислать мне подкрепление! Я ничего этого не просил! – Ричиус скрестил руки на груди и потупился. – Люсилер, скажи мне одну вещь, пожалуйста. Насколько распространились эти разговоры о моем отце?

Триец серьезно посмотрел на него.

– Ты хочешь узнать правду?

– Конечно!

Люсилер одарил его дружеской улыбкой, что случалось с ним крайне редко.

– Я не думаю, чтобы твой отец прислал сюда новых людей. Ты сам говорил, как ему не хотелось отправлять тебя сюда. Если бы не повеление вашего императора, ты с Динадином и весь ваш отряд благополучно остались бы в Арамуре.

– Но…

– Я считаю, эта война проиграна, Ричиус, – безжалостно продолжал Люсилер. – И, по-моему, ты сам тоже так думаешь. Наверное, Динадин прав. Сейчас Тарн скорее всего готовит последнюю атаку. Возможно, до нее еще месяц или даже больше, но она неизбежна. И нам всем осталось совсем немного.

Ричиус молчал. Слова Люсилера захлестнули его душной волной тревоги. Триец изучающе смотрел прямо в лицо Ричиуса; сейчас на нем отражалась вся истина, все то, что он так отчаянно пытался скрыть. А ответный взгляд принца был полон вины.

– Это ведь была не ложь, – сказал он.

– Конечно.

– В Черном Городе есть театры, где зрителей развлекают актеры. Я никогда там не был, но слышал, что им неплохо платят. – Ричиус со стоном опустил голову на сучковатый ствол дерева. – Я старался играть как хороший актер, но теперь вижу – мне никто не верит.

– Не надо так говорить. Они сомневаются не в тебе, Ричиус. Люди знают, что выжили благодаря тебе.

– Динадин так не считает. Возможно, он прав и гнев его вполне логичен. Я сохранил нам жизни только для того, чтоб мы остались в этой западне, – и я слишком боюсь императора, чтобы отступить. Мы остались одни.

Люсилер пожал плечами.

– Остается еще Талистан. Возможно, они отправят новые войска.

– В долину – не отправят! – выпалил Ричиус. – Они уже прислали вдвое больше людей, чем мой отец, но даже если бы могли послать больше, то отправят их в Таттерак, спасать дэгога. Для Гейлов предпочтительнее, чтобы мы потеряли всю долину. Они ни в коем случае не пошлют своих людей нам на помощь.

По лицу Люсилера скользнула тень, и Ричиус уже пожалел о своих необдуманных словах. Ему следовало разрешить всадникам остаться в долине, несмотря на давнюю вражду между Вентранами и Гейлами. Теперь долина будет потеряна – и в этом повинна его гордость.

– Мне очень жаль, – сказал он, – я понимаю, не надо было прогонять Гейла.

Люсилер протестующе взмахнул рукой.

– Ничуть. Ты рассказывал мне об этом человеке, и я уверен – нам без него лучше.

– Тогда в чем же дело?

Триец сжал зубы, как обычно в минуты гнева, боясь не сдержаться и выплеснуть на Ричиуса самое неприятное.

– Я провел с тобой здесь уже почти год, – с отсутствующим взглядом молвил он. – И все-таки, Ричиус, ты хранишь от меня какие-то тайны. Я старался тебе помочь, а ты все еще мне не доверяешь.

Ричиус услышал горечь в словах Люсилера. За все время их нелегких ратных трудов его друг ни разу не говорил с ним подобным образом. Теперь, когда эти слова были произнесены, принц не знал, как на них реагировать. Наконец он выговорил после затянувшегося молчания:

– Люсилер, не принимай мою скрытность за недоверие. Твоя помощь во многом была бесценна. Однако я здесь командую и не могу говорить моим людям все, что мне известно.

– Но я не вхожу в число твоих людей, Ричиус. В отличие от них меня ты оберегать не должен. Ты забываешь, что здесь я – человек дэгога. Про эту войну мне известно все – даже если я не получаю каких-то сведений от тебя.

Ричиус едва удержался от оскорбительного ответа. Люсилер уже много месяцев не видел дэгога Люсел-Лора. Насколько им было известно, трийский правитель находится в Таттераке, у преданного ему военачальника Кронина, и, наверное, слишком занят наступлением дролов, чтобы вспоминать о своем подданном, отправленном в долину Дринг. По мнению Ричиуса, со стороны Люсилера было чистой самонадеянностью думать, будто он все еще волнует дэгога.

– Даже мне не известно все, происходящее за пределами долины, Люсилер. А что до моего отца, то он стал для меня еще большей загадкой.

Сказав это, Ричиус тут же ощутил досаду. Он не любил говорить об отце с кем бы то ни было, даже с таким близким другом, как Люсилер. Но тот уже изумленно поднял брови, и Ричиус понял, что разговор примет нежелательный оборот.

– Это меня удивляет, – заявил Люсилер. – Ты один читаешь письма, которые присылает тебе отец. Остальные могут только гадать, о чем он пишет.

– Мой отец немногословен. Если б ты прочитывал его послания, то не считал бы, будто я обладаю какими-то важными тайнами. Король не так уж много мне сообщает, а я передаю тебе все, что считаю важным.