Чтение 8–й страницы книги ~Ричард Длинные Руки

Оказалось, что и Клотар, и Кадфаэль о нем слышали немало. Из их рассказов я понял, что Блуждающий... в некоторых легендах упорно именуется Гуляющим, хотя смысл, понятно, иной, в древности овладел неким заклятием... был проклят, как упрямо утверждали другие, таких большинство, но и те и другие сходятся в том, что он получил вечную жизнь. Он набирался мудрости, знаний, стал богатым человеком, даже самым богатым на свете, но это наскучило, потом стал королем, тоже наскучило через пару столетий, а то и раньше, побывал на всех континентах, служил и Добру и Злу, теперь вообще никому, только бродит по свету, у него осталось только слабое любопытство... да и то, как подозревают мудрецы, он его поддерживает сам, ведь если остановиться на месте, то вообще...

Ночевали без помех, все прекрасно, леди Женевьева управилась со своим платьем и без служанки, так что рано утром мы наскоро позавтракали и бодро готовили коней. Треть пути за спиной, осталось всего два дня, а там я поеду один или с братом Кадфаэлем, это еще дней десять, и - рыцарский турнир!

Пес все порывался побегать по двору, но я заметил, как народ пугается, велел сидеть на месте. Я уважаю права и свободы граждан, которые еще не знают, что они граждане, а король их страны - тоже гражданин.

Брат Кадфаэль упаковывал в мешки снедь на дорогу, леди Женевьева вышла последней и с великой неохотой взобралась в повозку.

- Вы свой молот не забыли? - спросила она сухо.

Я удивился.

- Почему такая забота о моем молоте?

- Я видела, что он может, - сказала она и тут же добавила с ядовитой мстительностью: - Вы без него ничего не стоите, верно?

Я не успел ответить, в распахнутые ворота въехали на рослых конях двое мужчин в одинаковых стальных кирасах. Оба в простых, но очень функциональных шлемах, под кирасами кольчуги, а на поясах по мечу и боевому топору, еще у каждого длинный нож с узким трехгранным лезвием, за спиной круглые щиты. Один, который с пышными усами, сейчас лихо закрученными вверх, слегка поклонился, второй молча отдал честь.

- Прекрасно, - сказал я. - Прекрасно. Хорошие кони!.. Господа, позвольте представить вам доблестного Альдера и...

- Ревеля, - подсказал Альдер. - Я с ним прошел три войны, а также всю гергельскую кампанию...

- Гергельскую, - повторил я с умным видом, - ну да, если гергельскую... Добро пожаловать, Ревель. Как тебе уже наверняка сказал Альдер, нам предстоит вроде бы недлинный рейд, но есть некоторые сложности.

Ревель, во многом похожий на Альдера, такой же по возрасту, стати и даже выражением лица, ах да - вместе же гергельскую, молча кивнул. Глаза его серьезные, как и лицо, а губы плотно сжаты.

Клотар смотрел неверяще. Побагровел, спросил:

- Это что же... они едут с нами?

- Да, - ответил я. - Я их нанял.

Он сказал быстро:

- Но мы бы и сами довезли...

Я спросил холодно:

- Снова оспариваешь мои решения?

Альдер сразу все понял, для него я и задал очевидный вопрос, и употребил это "снова", чтобы сразу стало понятно. Альдер нацелился на спорщика хищными глазами матерого зверя. Ревель тоже окинул Клотара оценивающим взглядом, понятным каждому мужчине. Клотар открыл рот, помедлил и закрыл. Опасный человек, знает, когда отступить, это не рыцари, те в любом случае будут переть напролом, если сочтут, что задета их честь.

Я сказал громко:

- Все, выступаем. Нам еще ехать и ехать. Чем скорее доберемся, тем быстрее каждый получит свое!

Я не старался добиться театрального эффекта, но все почему-то насторожились, подобрались, словно каждый заподозрил второй смысл в простой вообще-то фразе.

Занавеска в повозке колыхнулась, но я сказал громко:

- Думаю, леди Женевьеве представлять новых членов команды необязательно! Ей достаточно смотреться в зеркальце.

Альдер взглянул на меня с некоторым удивлением, но на выдубленном ветрами лице ничего не отразилось, Ревель тоже в седле спокойный, уже оценил обстановку, прикинул, как, с какой стороны от повозки будет в поле, на болоте и на каком расстоянии нужно держаться в лесу.

Во дворе еще несколько человек запрягали коней, все с тревогой говорили о гяурлеге. Его видели у северных ворот, через которые мы въехали, как будто он шел по нашему следу, но догнать не успел. Я мысленно возблагодарил себя, такого умного и замечательного, что не давал останавливаться, отдыхать, гнал и гнал, и вот вознаграждение: шкуры целы. А те рыцари и воины, что шли к городу чуть позже, приняли вынужденный бой.

По их словам, гяурлег мог бы забрать их всех, но он не волк, что режет всю стаю: ухватил двоих, остальных просто разметал. Одного сожрал на месте, труп второго унес в пасти. Похоже, где-то нора, там может быть его самка с детёнышами. Успеть бы собрать храбрецов, в это время самка ослабевшая, от детенышей не отойдет, можно бы разом избавиться... А на гяурлега какую-нибудь ловушку, ямку ловчую или что-нибудь хитрое, откуда никакой неуязвимый не выберется.

Когда мы покидали город через южные врата, монахи остановили нас и начали уговаривать отыскать гяурлега. Я заколебался, ведь я профессионально самое то, чтобы бороться со всякими там бродячими драконами, троллями и нечистью, однако пересилил себя и ответил, прямо и честно глядя в суровые лица:

- Увы... понимаю, стыдно отказываться, про нас могут подумать всякое... Но мы не мальчишки, чтобы нас брали на "слабо". Я выполняю задание куда более тяжелое, чем ловить драконов.

- Какое? - поинтересовался один из монахов.

- Везу женщину.

Монахи посмотрели на меня в недоумении, я оставался очень серьезным, и они посерьезнели тоже. Возможно, у меня непростая женщина. Или везу в такое место, откуда не возвращаются.

- Тогда с Богом, сын мой.

- Его помощь будет очень кстати, - признался я.

Следом за нами с опаской покинули город еще пара всадников налегке и тяжело груженный караван. Всадники, убедившись, что гяурлег не подстерегает, пустились галопом, караванщики потянулись медленно, степенно, а мы пошли экономной быстрой рысью.

Альдер, который лучше всех знает эти земли, поехал со мной рядом, подробно рассказывал о местах, где едем, о тех, которые справа и слева, а также о тех, через которые будем ехать. Везде он бывал, везде воевал, я уже усомнился было, так ли это, но убедился по крайней мере в превосходной памяти Альдера: дорогу помнит до последнего камешка.

Земля, как я понял, остается в основном еще в руках, вернее, в лапах того мира, который люди истребляют, несмотря на постоянные войны с себе подобными. Не только отдельные замки, но даже целые королевства бывают окружены со всех сторон смертоносными болотами, оживающими лесами, зыбучими песками, и везде масса самых разных смертоносных тварей, из которых известны хорошо если половина. Но даже в таких вот королевствах, что уже имеют четкие границы, нет-нет да и попадаются пятна Черного Тумана, Синей Травы или Ведьмины Кольца, а в уже освоенном лесу, где крестьяне рубят лес, а бабы собирают хворост и ягоды, вдруг появляется какая-нибудь нечисть...

Клотар едет вблизи повозки, но с каждым часом все больше вырывается вперед, в руках дважды побывал арбалет. Я ощутил себя уязвленным, достал лук и начал высматривать дичь. Перво-наперво присмотрелся к гусям, чего это разлетались, обнаглели, не скоро вас научат летать под облаками, а пока что прекрасно знают убойную дальность стрел...

Щелкнула тетива, я напряженно провожал стрелу взглядом. Когда уже думал, что переоценил крепость своих мышц и точность лука, стрела наконец достигла заднего гуся, почти на излете, клюнула его в шею.

Я заметил, что Клотар посматривает на меня, но старается не показывать вида. Альдер радостно закричал, когда гусь пошел вниз, конь под ним сорвался в галоп. Гусь падал, растопырив крылья, пытался то планировать, то снова яростно молотил по воздуху крыльями, так что Альдер успел подхватить его на лету.

- Прекрасный выстрел, ваша милость, - крикнул он, сияя, всегда приятнее служить умелому рыцарю, чем просто богатому недоумку. - Как повезло!

- Щас увидишь, - пообещал я, - как мне везет...

Но гусей больше не попадалось, я тщетно обшаривал взглядом небо, а когда наконец показалась большая стая, то летела слишком высоко, даже стрелы из лука Арианта с их повышенной дальностью, увы, имеют пределы.

Зато я выстрелил в выскочившего из-под ног Альдера зайца. Стрела догнала зайца в верхней дуге прыжка, пронзила, и на землю упал уже бьющийся в агонии серый комок. Альдер снова подхватил, осмотрел, выдернул стрелу и подал мне.

В глазах глубокое уважение, еще один такой выстрел, и поверит, что это не случайность, что я в самом деле суперстрелок. Придется, чтобы отвести подозрение от самого лука, пару раз промахнуться.

- Вы были не только рыцарем, ваша милость, - сказал он так, что я услышал и закамуфлированный вопрос.

- Я рыцарем стал на поле боя, - ответил я кратко.

Он смолчал, я объяснил сразу все. А я спрятал лук, стрелу сунул в колчан, не стоит рассказывать, что там всегда ровно двадцать стрел, сколько бы раз я ни выстрелил.

Пес посмотрел на меня с обидой. Только-только, как он понял, началась охота, это же самое интересное, а я уже устал? Ну тогда он сам будет ловить зайцев...

Альдер, стараясь быть как можно более полезным за свои десять серебряных монет, принялся рассказывать, что за этими землями королевства Варт Генца лежит королевство Гиксия, однако они не соприкасаются: между ними обширная зеленая долина, которую ни король Фальстронг, ни король Искандиар не намерены присоединять к своим владениям. И все потому, что там почему-то заговоренные земли.

Однако земли этого обширного континента - лакомый кусок не только для искателей приключений, авантюристов и кладоискателей, но даже обыкновенные крестьяне, которые похрабрее, в минуты отчаянной храбрости собирают весь скарб в повозку, запрягают кто быка, кто коня и отправляются в эти свободные земли.

Кому повезет, тот сам становится себе господином на плодородных землях, налоги не платит, никому не кланяется, быстро обзаводится потомством, и вот уже, глядишь, свое село, а там и городок, от которого рукой подать до собственного королевства. Сперва маленького, но так как нет никаких войн с соседями за отсутствием оных, то такое королевство растет стремительно... пока не упирается либо в зачарованные области, либо нарушается управление и начинается смута и борьба за престол.

Можно бы, конечно, объехать обширную область между графствами фона Кастелинга и владениями барона де Голли, но, во-первых, это потерять не меньше трех дней, а во-вторых, находились же смельчаки или отчаянные головы, что пересекали это урочище Плачущего Младенца и оставались живы. Правда, Альдер называл таких не смельчаками, а везунчиками, я помалкивал, не решаясь спорить с бесспорным.

Глава 10

Леди Женевьева к дополнительной охране отнеслась с полнейшим равнодушием, Альдер напрасно выпячивал грудь и подкручивал усы, мол, с ним волос с нее или на нее не упадет, она смерила его холодным взглядом, зевнула и задернула шторку на окошке. Кучер вообще не повел глазом, смотрит только вперед, изредка подергивая за вожжи, разговаривает с лошадьми, эти в его полной власти, здесь он крут и беспощаден, настоящий феодал, какими их представляют простолюдины.

Альдер присматривался к псу, а когда мы несколько оторвались от других, сказал вполголоса:

- Кого-то мне этот милый песик напоминает...

- Все собаки одинаковы, - заметил я.

- Это кошки одинаковы, - поправил он. - А собак можно различить хотя б по росту. Это ж не пес, а настоящий кабан!..

- Крупный, - согласился я и посмотрел на него с ожиданием.

Он ухмыльнулся:

- Ну, раз он вам служит, а нас не рвет на части, то это хороший пес.

- Очень, - сказал я, - лапочка. Такой послушный!

Его улыбка стали шире:

- Да уж... Я не стану говорить, на кого он похож...

- Не стоит обижать честного пса, - согласился я, - нехорошими сравнениями.

Он оглянулся:

- А ваш монашек покропил святой водой?

- Когда монашек его встретил, - заметил я, - он был не в том состоянии, чтобы что-то одобрить или забанить. Когда пришел в себя, он принял пса, как и траву, на которой лежал.

Он кивнул:

- Мы все такие. Если вашего песика увидят одного в лесу или в поле, сразу невесть что подумают! А когда вот так с нами, то собака и есть собака. Только очень крупная.

Не дурак, мелькнуло у меня. Такие вещи понимает, которые относятся к общей психологии толпы, если есть такая дисциплина.

Он все поглядывал и на моего коня, однако на лбу не осталось и следа от свалившегося рога, а так конь как конь, только очень крупный, а когда идет рысью или галопом, он становится просто прекрасен, как клипер под всеми парусами или танцующая женщина.

Мы остановились на крутом изгибе, дорога почему-то сворачивает, делает гигантскую петлю, а затем снова выходит на прямую и пропадает за горизонтом.

- А что? - спросил я. - Заминировано?

- Сэр...

- Нагажено? - поправился я. - Кони в дерьме копыта испачкают?

Альдер внимательно смотрел на мирную долину с роскошной зеленой травой.

- Не знаю, - признался он. - Помню только, что испокон веков так ездят.

- Может быть, - предположил я, - когда-то там было нечто очень опасное, тогда объезжали поневоле, но сейчас зачем?

Он подумал, кивнул, перевел тот же очень внимательный, даже прощупывающий взгляд на меня.

- Все может быть, ваша милость. Так что же... едем прямо?

Я подумал, прикинул взглядом длину исполинской петли.

- Нет, поедем согласно дороге. Петля не так уж и велика. Когда-нибудь в другой раз, когда не буду ничем связан, когда буду готов получше...

Он ухмыльнулся:

- Ваша милость, теперь я вижу отважного и опытного воина, а не задиристого мальца. Увы, многие рыцари мальцами остаются до глубокой старости. Я рад, что мы с Ревелем сейчас с вами. За него не беспокойтесь, он сейчас с другой стороны повозки. Следит и за девушкой, что внутри, и за ее телохранителем. Она очень красивая и... беззащитная.

Я изумился.

- Беззащитная? Эта змеюка?

- Некоторые цветы, чтобы их не сожрали сразу, научились отращивать шипы... Как их, забыл...

- Розы, - подсказал я.

- Да, розы. Если бы не шипы, их бы козы давно сожрали. Атак розу сорвет тот, кого не страшат ее уколы.

За спиной послышалось конское фырканье, стук колес, подъехала повозка. Клотар и Ревель держатся по обе стороны, рослые и с одинаково каменными лицами. Кучер натянул вожжи, колыхнулась занавеска, леди Женевьева высунула смуглое личико. Жмурясь от яркого солнца, спросила надменно:

- Чего стоим?

- Это наше дело, - отрубил я. - А вы езжайте дальше. Вон дорога!

Альдер взглянул на меня несколько странно, мне даже почудился в его взгляде легкий укор. Пес запрыгал вокруг повозки, стараясь лизнуть узницу, утешить, я строго велел ему не приставать, леди Женевьева с брезгливостью поглядела ему вслед.

- Почему он такой огромный?

- Наверное, потому, - ответил я, - что это собака, а не кошка, если вы еще не рассмотрели.

- У меня дома в спальне шесть собачек, - заявила она оскорбленно. - Так что я в собаках разбираюсь! Все шестеро спят на одной подушке.

Не слушая меня, задернула занавеску, кучер взял в руки вожжи, коляска понеслась, подпрыгивая на ухабах. Клотар и Ревель удалились так же синхронно, только брат Кадфаэль на крупноголовом муле приотстал, улыбнулся нам светло и беззащитно.

- Брат Кадфаэль, - сказал я, - ты с кем предпочитаешь общаться: с женщинами или собаками?

Брат Кадфаэль даже отшатнулся, все понятно, я кивнул, сказал понимающе:

- Ты прав. Женщина - полная противоположность собаке: собака все понимает, но ничего сказать не может...

Альдер вздернул бровь, вдумываясь и запоминая, но ничего не сказал, и мы, пустив коней в галоп, обогнали повозку и понеслись по утоптанному тракту.

Дорога, словно река из расплавленного золота, прожгла русло в цветущей зелени, углубилась в почву двумя глубокими колеями. При каждом шаге вздымалась тончайшая желтая пыль, долго висела в воздухе, оседая на одежде и лицах тех, кому выпало ехать следом.

Дважды видели небольшие села, что расположились в излучинах небольшой речушки, на опасливом удалении от леса. Хоть и далеко бабам ходить за сучьями, грибами и ягодами, а мужикам - возить бревна, зато и лесному зверю надо выйти на открытое место, чего звери не любят. К тому же оба села, как я сразу заметил, окружены рвом и ловчими ямами.

Дорога, кстати, быстро истончалась, несколько раз вообще пропадала в траве. Дальше лежит то, что в моих краях называлось Диким Полем, где вольно гуляли запорожские казаки, крымские татары, ногайцы, куда редко забирались отряды польских магнатов, но искали славы герои-поединщики, начиная от хазарских времен и кончая "лыцарями" из Сечи.

Сходство еще и в том, что и здесь не мерено дичи, в реках видимо-невидимо рыбы, в плавнях не протолкнуться от птицы, в лесах бродят могучие стада туров и зубров, диких свиней, оленей, ветви деревьев гнутся под тяжестью гнезд сытых птиц, а пчелы переполняют душистым медом дупла деревьев.

Такая вот степь, перемежаемая участками леса, тянется, как говорят, на сотни, если не тысячи миль, где переходит в Высокие Холмы. А дальше вообще надо одолеть непростой перевал через горную цепь, чтобы снова попасть в цветущую долину, уже действительно южную: тамошние жаркие ветры, ударившись в горную гряду, возвращаются обратно, так что там, по слухам, вовсе не бывает зимы.

Здесь же пока что земля самая что ни есть благодатная: множество ручьев, рек и речушек, а холодные ключи бьют из-под земли чуть ли не через каждые полмили. Альдер уверял, что на каждую милю найдется десяток ключей. Их можно увидеть издали, присматриваясь к деревьям или внезапно буйной и сочной зелени.

По этой дикой земле легко проходят в любую сторону воинские отряды, особенно если помимо конников и ратников еще есть и лучники. Кони всегда находят сладкую траву и свежую воду, люди стреляют дичь, а вот небольшие отряды уже рискуют. Еще больше рискуют одиночки, однако именно одиночек и привлекает такое Дикое Поле: есть где сразиться с такими же искателями приключений, единоборцами.

Пес унесся далеко вперед, исчез, затем я видел его черную голову справа, и через секунду - за четверть мили слева, он гонял толстых птиц с красными крыльями, что не желали улетать далеко и тут же садились обратно, что лишь раззадоривало азартного Бобика. Во все стороны простор, лишь изредка проплывают мимо стайки рассыпающихся скал или же кучки деревьев, город далеко позади, мы в Диком Поле, где только один закон - закон сильного, однако сегодня со мной Альдер и Ревель, крепкие и надежные, хотя и себе на уме, опасаться стоит только Грубера, которой еще и барон Дикого Поля, а также эрл чего-то там и владетель еще чего-то. Словом, такая шишка, которой я могу только сапоги чистить.

Я посматривал по сторонам, однако признаков конного отряда пока нет. Более того, их не замечал и Альдер, следопыт из него получше, чем из меня. Ревель сказал гордо, что у нас лучшие в мире кони, никто не догонит, однако Клотар напомнил, что мы едем как раз по такому краю, куда за покупками съезжаются все лошадники. Наши прежние кони выглядят клячами рядом с нынешними, но ведь и Грубер тоже из этого края. Я еще в тот первый день, когда мы схлестнулись на улице, обратил внимание на их дивных коней.

И еще Клотар сказал однажды с беспокойством:

- У Грубера слишком много причин, чтобы снарядить в погоню за нами целое войско. Мы увозим его невесту, а это и богатство, и огромные земли Маркварда...

Альдер прервал презрительно:

- Клотар, ты был простолюдином, им и помрешь, хоть и командуешь всеми силами Маркварда! Грубер - рыцарь, а для рыцаря нет большего оскорбления, чем быть битым на виду у всех. Такие оскорбления смываются только кровью. А невесты, земли, богатства... что они для благородного рыцаря?

Клотар хмыкнул, но спорить не стал, а я еще больше уверился, что человек он опасный. Мог бы возразить и доказать, что Грубер не такой уж и рыцарь, как распространяет о себе слухи, но... не стал. Что-то придерживает при себе.

К полудню кони устали, я приметил такое же одинокое дерево посреди степи, инстинктивно предпочитаю подобные места, чтобы никто не подгребся неслышно и незаметно, хотя Клотар резонно доказывал, что лучше ночевать в чаще, там нас заметить труднее.

Альдер и Ревель умело разожгли костер, со сноровкой разделывают дичь, да и вообще все у них получается умело и без суеты. В то время как Клотар садился обедать с конюхом, эти двое держатся ближе ко мне, но все же образуют одну малую команду в составе более крупной. Я присматривался к ним, понятно, что оба будут в первую очередь прикрывать спины друг друга, а уже потом наши.

- Ревель, ты возвращаешься с какой-то войны или так и подрабатываешь охранником караванов?

- Подрабатываю, - признался он. - Что делать, уже лет двадцать мечтаю стать управляющим хотя бы крохотного хозяйства. Лучше бы целого замка... хе-хе, но не с моим рылом на такое, а вот малое хозяйство - самое то, что нужно ветерану, вышедшему на покой.

Альдер иронически щурился, я поинтересовался:

- А ты долго собираешься идти с мечом по жизни? Вот даже Клотар подумывает на покой!

Альдер сдвинул плечами.

- Мало ли что я мечтал по юности. Как раз грезил когда-то именно о своем небольшом хозяйстве... В смысле я - хозяин, а такой вот надежный, вроде Ревеля, - управитель... Но я видел, как многие, кто мечтал куда меньше и скромнее, не доживали даже до седых волос. Так что лучше не мечтать попусту, а делать дело.

- Да, - согласился я. - Кто мечтает, тот мечтает зря, а кто делает дело, того удача сама находит и бросается на шею.

Пока обедали, Альдер рассказал кое-что забавное про людей и места, где нам ехать, Ревель рассказал смешную историю про двух рыцарей и заблудившуюся в лесу монахиню, а когда подошла очередь до меня, я приспособил несколько анекдотов, стараясь выбирать попроще, однако и те пришлось растолковывать. Потом Альдер запел, Ревель подхватил, я этих песен никогда не слыхал, а когда они попросили спеть что-нибудь из песен моего народа, я порылся в памяти и спел пару песен о войне, потом о любви.

Они слушали зачарованно, за спиной послышались всхлипывания. Я обернулся, удивленный, это Женевьева рыдала и терла кулаками глаза. На меня посмотрела почти с ненавистью.

- Что у вас за песни?.. Вы кто?

- Хороший ученик, - ответил я с неловкостью. - Плохие песни забываются, хорошие застревают в голове. Разве не так?

- Так, - огрызнулась она. - Но почему хорошие песни знают.. не только хорошие?

- А память от хорошести не зависит, - объяснил я благодушно. - Память в голове, хорошесть - в сердце. Альдер попросил:

- Ваша милость, спойте что-нить еще!

Я подумал, пробормотал:

- Если моя память мне ни с кем не изменяет, то я вспомню... Ага, вот всплыло... увы, кверху брюхом. А вот это вполне, вполне...

- Да хоть и кверху, - поторопил Альдер. - Я таких песен никогда не слышал!

Леди Женевьева фыркнула, отсела и сделала вид, что занимается рукодельем, как надлежит благовоспитанной леди.

Я спел, потом еще и еще. Певец из меня хреновый, но когда за твоей спиной шедевры ряда веков, когда каждый день слушал сотни песен, от седого ретро до ньютехнодрэка, то я собрал бы здесь все призы на юрмалах и евроконах.

Альдер слушал, покачивал головой. Я читал в его выпуклых глазах: да, не родились вы рыцарем, ваша милость. Но когда только успели побывать... еще и этим?

Я вздохнул, поднялся.

- Зайчик, ко мне!

Свистнул, далеко на опушке леса застыла черная, как вырезанная из эбонита, фигурка коня. Пес воспользовался моментом и с силой ударил грудью в бок, но Зайчик только пошатнулся. В следующее мгновение он тряхнул гривой и понесся в нашу сторону.