одна адюльтерная эскапада благополучно подходит к концу. Оба молчали. Салли
подумала, что тот огромный урок, который они друг другу преподали, усвоен
ими до конца. Она вздохнула.
возражать.
Ну почему мы должны умирать ради того, чтобы их жизнь шла как по
накатанному? Не умерщвляйте духа своего - разве Святой Павел этого не
сказал?
удивительными. Но мы устанем. Я уже сейчас устала.
услышала свое настойчивое:
ты возненавидишь меня, потому что их с тобой не будет.
хороший человек в мужья и плохой человек - в любовники, а у тебя все
наоборот.
хочешь ссориться, отправляйся домой.
преподаватели в обмотанных клейкой лентой очках, толстухи, бежавшие от жары,
а на стенах - такие мертвые-мертвые птицы,
купить что-нибудь моим чертовым деткам.
открывавшуюся прямо на тротуар. Он шагал стремительно, широко - мимо
торговцев сластями и автобусов с туристами, и, стремясь не отстать, она
задыхалась, так что слова не могла вымолвить. Наконец, сжалившись над ней,
он взял ее за руку, но прикосновение было влажным, и обоим стало неловко:
они уже перешли тот возраст, когда ходят, держась за руки. У двери в магазин
мелочей, где в витрине были выставлены обычные дешевые сувениры -
свинки-копилки, флажки, набившие оскомину изображения Кеннеди во всех видах,
- выдержка вдруг изменила ей, и она наотрез отказалась зайти.
ссору:
не заставляй меня покупать с тобой игрушки.
резало глаза, - Салли вдруг заплакала и тотчас поняла, что никому до нее нет
дела: никто на нее не смотрит - ни одна живая душа из всего этого множества
людей.
проехали мимо какой-то непонятной аварии на дороге через парк у обелиска
Вашингтону. Старенький синий ?додж? с красным номером штата Огайо лежал
вверх колесами на средней полосе - просто непостижимо, как его угораздило
перевернуться. Никакая другая машина к этому явно не была причастна.
Смеющиеся полисмены под палящим солнцем направляли движение. Две толстухи с
всклокоченными волосами обнимались у линии разграничения, а вся поверхность
дороги блестела, усеянная стекольной пудрой. Рука Джерри сжала ее руку.
Авария осталась позади, машинам стало свободнее, и они поехали быстрее,
шофер перестал что-то бормотать, и, покрутив по ?восьмеркам?, они подкатили
к северному крылу аэровокзала.
много пароду. По лицам оборачивавшихся людей Салли поняла, что их находят
красивой парой, в чем-то заурядной, а чем-то запоминающейся: он - в сером,
она - в черном, он - с чемоданом, она - с карманным изданием Камю. Она
представила себе, как они на протяжении жизни входили бы в аэропорты, на
вокзалы, на причалы, в вестибюли гостиниц, и подумала, что они всегда
выглядели бы такими же - высокие, молодые, чуть слишком часто друг друга
касающиеся. Хорошо бы Джерри перестал то и дело брать ее за руку - это
разрушает иллюзию, будто они женаты. А он, видимо, не думал о необходимости
поддерживать эту иллюзию здесь. Он поставил чемодан и направился к одной из
очередей, а она, покраснев, волнуясь, заняла место в хвосте соседней
очереди. Очередь была длинная, двигалась медленно, и постепенно Салли
поняла, что атмосфера веселого оживления, царившая вокруг, не имеет никакого
отношения ни к ней, ни к ее растерянному виду. Пораженная, она вдруг
обнаружила - так поражается человек, который, проснувшись, видит, что
находится в комнате, где мебель расставлена точно так же, как в его долгом
сне, - что, кроме нее, на свете существуют другие люди и другие проблемы. В
очереди чуть позади стоял полный раскрасневшийся человек в мятом дакроновом
костюме - от волнения он даже не замечал, что то и дело ударяет ее по ногам
своим чемоданом. ?Мне надо быть в Ньюарке к семи?, - твердил он.
Взволнованное лицо уже не пыталось сохранять вкрадчивое выражение, на
которое намекала тоненькая щеточка усов. Одно время Ричард тоже носил такие
усы, и Салли подумала, не потому ли его верхняя губа в профиль кажется ей
теперь такой голой и беззащитной.
Джерри взял ее под локоть и сказал:
заранее забронировать места. Когда ты должна вернуться?
Давай подумаем. Сейчас пять минут четвертого. Предположим, мы не попадем на
три пятнадцать, следующий самолет - в четыре пятнадцать; твоя машина стоит в
аэропорту Ла-Гардиа...
Длинное лицо его было напряжено и без смешливых морщинок казалось моложе,
неискушеннее. Ричард не раз говорил: Джерри не знает, что такое страдание.
Салли поняла эти слова по-своему: что Джерри скользит по поверхности, а
Ричард зарывается вглубь; или же: что Джерри со своей женой жить легче, чем
ему с нею. Но мысль об этом не оставляла Салли, и она то и дело думала: не
для того ли Джерри впустил ее в свою жизнь, чтобы научиться страдать. Он
сказал:
позже шести - со скидкой на час ?пик?. Это тебя устроит?
отвлекать стоявшего позади мужчину от собственных забот.
она вышла из очереди.
на кой бес нам нужно создавать эту видимость. - Он посмотрел прямо в лицо
мужчине, стремившемуся попасть в Ньюарк, и изрек:
стиле: ему приятно создавать впечатление, что он - с любовницей.
уступая Салли место, и она, перешагнув через его спортивную сумку, села.
Обычно она не любила, когда к ней относились как к слабому существу, но
сейчас охотно приняла предложение моряка. Ей хотелось от всего отключиться.
Она углубилась в Камю. Пистолет в руке, слепящий свет. Араб в бумажных
брюках. Выстрел, как удар хлыста. Ощущение нереальности. Джерри подошел к
ней, держа два желтых билета, и сказал:
в живой очереди. Но они в любую минуту ждут сообщения о дополнительном
самолете. Я уверен, что ты попадешь домой к шести.
этом сейчас и думал.
Дальский Алекс
Перумов Ник
Сертаков Виталий
Корнев Павел
Пехов Алексей
Майер Стефани