Ясно, не для того, чтобы показать мне. Не могла же она предвидеть, что
встретит меня здесь. Мы давно потеряли друг друга из виду. Дело в том, что
у меня испортились отношения с семьей. Я взял в жены девушку из
англосаксонской протестантской семьи весьма высокого происхождения, и мы с
отцом поссорились. Теперь я жил в Филадельфии и ни с кем в Нью-Джерси
связи не поддерживал. Нью-Джерси стал для меня не более чем остановкой на
пути в Нью-Йорк или Бостон. Своего рода провал памяти. Поелику возможно, я
старался миновать Нью-Джерси. Как бы там ни было, я решил не читать
записи.
употребить?
прихватила записи миссис Хамет с собой. Впрочем, честно говоря, меня не
тянуло размышлять о ее мотивах. Но мне было совершенно ясно, что для нее
почему-то насущно важно, чтобы я прочел эти записи.
был обширнейший. Миссис Хамет клинические подробности не пугали, так я
понимаю?
под его руководством были изданы многотомные "Отчеты Кинси": "Сексуальное
поведение мужчины" (1947) и "Сексуальное поведение женщины" (1953)] и
других мало что может удивить или потрясти, - сказала Сорелла.
фигура заметная.
участвовать с ней в чем-то неприличном. Ничто порочное ей просто не могло
прийти в голову. Она в жизни своей никого не совратила - готов поставить
на кон годовой доход. Основательность ее характера могла сравниться лишь с
ее габаритами. Отороченная фестончиками квадратная вставка на груди
говорила об отрицании обыденных грешков. И сами фестоны чудились мне
рукописным посланием, предостерегающим от нечистых толкований, от ложных
атрибуций.
наш происходил в Иерусалиме, а на меня невероятно действует обстановка. Я
вмиг подтянулся: приходится соответствовать - крестоносцы все же, Цезарь,
Христос, цари Израилевы. Вдобавок и ее сердце (как и мое) билось
неотступной преданностью, верой в необходимость нести дальше извечную
тайну - только не просите меня ее растолковывать.
я бы ничего подобного не испытал.
злокозненные интриги или пакостить по-мелкому. Глаза ее казались прорезями
в небесной сини, а их дно (camera obscura) [прибор в виде ящика с
оптическими стеклами, проходя через которые свет дает на противоположной
стенке прибора перевернутое изображение] можно уподобить космической тьме,
где нет предметов, которые отразили бы потоки невидимого света.
дня на день ожидался приезд Билли Роза и дизайнера, планировщика и
скульптора Исаму Ногучи [Исаму Ногучи (р.1904) - американский скульптор
японского происхождения, в 1965 г. разбил в Иерусалиме "Парк искусств
Билли Роза" и украсил его статуями своей работы]. Блистательный Роз,
который не оставлял Израиль своими попечениями, собирался преподнести в
дар городу парк и украсить его коллекцией шедевров. Разбить парк он
уговорил Ногучи, ну а если тот сочтет это ниже своего достоинства, пусть
хотя бы возьмет на себя общее руководство планировкой, ибо Билли, по
словам репортера, был силен по части филантропии и слаб по части эстетики.
Билли знал, чего хотел; более того, он знал, чего не хотел.
встретятся с иерусалимскими чиновниками, ведающими планировкой города, и
отобедают у премьер-министра.
Взяли машину напрокат - решили объехать Назарет и Галилею вплоть до самой
границы с Сирией. Их маршрут лежал через Генисарет, Капернаум и гору
Фавор. В вопросах больше не было нужды: я и так понял, что задумала
Сорелла. Старушенция Хамет (этот сапер, этот крот, этот фанатичный
расследователь) предуведомила Сореллу, что Билли намеревается посетить
Иерусалим, а узнать дату приезда Билли вкупе с прославленным Ногучи не
составляло особого труда. Сорелла, если ей заблагорассудится, могла
прописать Билли пропорцию, использовав вместо рецептурного справочника
записки миссис Хамет. Но я прозревал ее намерения лишь в самых общих
чертах. Если Билли был изобретателен в умении привлечь к себе внимание
(блеском и дуростью, причем неприкрытой, - пополам), если Ногучи был
изобретателен по линии красоты аранжировки, нам еще предстояло убедиться,
на что способна по части изобретательности Сорелла.
пометила бы галочкой графу "домохозяйка". Но ничто, присущее этому роду
занятий, - ни квартирное убранство, ни покупка соломенных салфеток,
столового серебра, кастрюль, ни контроль за употреблением соли,
холестерина, канцерогенами, ни забота о прическе, маникюре, косметике,
туфлях, туалетах, ни нескончаемые часы, ухлопанные на посещение торговых
центров, универмагов, оздоровительных клубов, ни обеды, коктейли - ничто
из всех этих вещей, полномочий или сил (потому что мне они видятся силами,
если не духами) не могло подмять такую женщину, как Сорелла. Она была
такая же домохозяйка, как миссис Хамет секретарша. Миссис Хамет была
безработная актриса, чахоточная, еле-еле душа в теле, а под конец жизни к
тому же и бесноватая. Оставив свои записки (бомбу, а не записки) Сорелле,
она сделала верный, ошеломительный по точности выбор.
устроили себе передышку на берегу Галилейского моря, и как я ни был занят
делами "Мнемозины", я тем не менее присматривал за вновь прибывшими так,
будто Сорелла дала мне наказ вести за ними наблюдение и докладывать ей.
Билли, как и следовало ожидать, произвел фурор среди обитателей гостиницы,
по преимуществу евреев из Америки. Многим из них было лестно столкнуться с
легендарной личностью в вестибюле, ресторане или на террасе. Билли, со
своей стороны, на знакомства не шел, желания сойтись с кем-либо не
выказывал. Лицо его полыхало, как часто бывает с людьми на виду,
притягивавшим взгляды румянцем.
колоннах и коврах. "Эль-Аль" потерял его багаж. Из секретариата
премьер-министра к нему отправили посыльного - сообщить, что поиски багажа
ведутся. Не исключено, что багаж отправили в Джакарту. Билли сказал:
вам мой приказ! Я остался в одном дорожном костюме. Интересно, как я
теперь буду бриться, чистить зубы, менять носки, трусы, спать, если у меня
нет пижамы?
выслушать, что рубашки Билли носит исключительно от "Салки" [дорогой
магазин, где продаются преимущественно шелковые рубашки], костюмы от
портного с Пятой авеню, у которого шьют не то Уинчелл, не то Джек Демпси
[(1895-1983) - американский боксер, чемпион мира], не то вся чиновная
головка радиокорпорации. Их модельер, очевидно, черпал вдохновение в
пернатом царстве. Покрой Биллиного пиджака вызывал в памяти нарядных
дроздов и малиновок, великолепных не то ходоков, не то пройдох - жирная
грудка, заложенные за спину встопорщенные крылышки. Но на этом сходство
кончалось. Что же еще я в нем усмотрел: многосложное тщеславие, нравное
зазнайство, бестрепетную беспардонность - он чванился напоказ по-мелкому
на том основании, что он-де фигура заметная, бродвейская знаменитость, а
значит, требует к себе особого почтения и сам считает своим долгом -
положение в эстрадном мире, наконец, просто обязывает его - топать,
визжать и стращать. Впрочем, если посмотреть вблизи на его румяную,
фиглярскую, восточного типа рожицу, видно было, что в нем есть что-то
пусть и некрупное, но свое, личное. И оно-то и свидетельствовало о
совершенно иных его свойствах. Билли выглядел так, будто Билли как частное
лицо ставил перед собой совсем иные задачи, вытекающие из расчетов,
которые он вел в тайная тайных своей души. Он поднялся с самых низов. Ну и
что - в Америке, где все дороги открыты, это ничему не мешает. Если в нем
ощущались следы низкого происхождения, ему не было надобности их скрывать.
В США ты мог подняться с самого дна и все равно задирать нос, особенно
если у тебя тугая мошна. Попробуй только тронь Билли - он вмиг даст тебе
отпор, а кто дает отпор, тот уважает себя. Даже если ты и дешевка, что с
того, это тоже не стоило труда скрывать. Плевал он, кто и что про него
думает. С другой стороны, раз уж он решил преподнести Иерусалиму памятный
дар, прекрасное место культурного отдыха, забыть, что этот благородный
замысел родился у Билли Роза, он не позволит. Именно из-за сочетания таких
черт за Билли было так интересно наблюдать. Он зачесывал назад волосы на
манер Джорджа Рафта [американский киноактер, популярный в 1930-1940 гг.,
эпигон Р.Валентине] или этого пижона, пожирателя сердец предыдущей эпохи
Рудольфа Валентине (в дни Валентине Билли еще сочинял песенки в
Тин-Пэн-Элли [квартал Нью-Йорка, где находились музыкальные издательства,
студии музыкальной записи и музыкальные магазины], помаленьку рифмовал,
помаленьку подворовывал, антрепренерствовал по-крупному; он и по сю пору
владел кучей прибыльных копирайтов). В его облике соседствовали сила и
Махров Алексей
Березин Федор
Никитин Юрий
Прозоров Александр
Прозоров Александр
Володихин Дмитрий