виски, отчасти от возбуждения. Но главное - из-за нее.
дырочку. Никто из них никогда ничего не замечал. Она улыбалась, распус-
кая волосы. Изогнулась, спустила чулочки. А когда выпрямилась, - да, да,
она сейчас сделает это, она снимает платье через голову, ткань скользит
все выше и выше, он видит ее лифчик, он видит ее трусики. "Только не ос-
танавливайся, только не отворачивайся!"
"Стой, шлюха, не уходи!", но вовремя опомнился; и тут он заметил, что
она расстегивает лифчик, стоя перед зеркалом на двери, и ему все было
видно! Только вот в зеркале были волнистые, искривленные линии и слепя-
щие огоньки, из-за которых кружилась голова, так что трудно было что-ни-
будь разглядеть, пока она не отошла немного в сторону. Теперь он видел
все...
ему все видно; она стояла прямо перед зеркалом и ПОДАВАЛА ЗНАКИ!
его дырочку в стене, знала, что он подсматривает? Неужели она хотела,
чтобы он на нее смотрел, нарочно смущала его, шлюха? Она изгибалась из
стороны в сторону, взад и вперед, а теперь поверхность зеркала снова
стала волнистой, стала расплываться, и она тоже стала расплываться; он
не может вынести этого, он сейчас начнет стучать кулаком по стене, он
закричит, чтобы она прекратила, потому что она предается сейчас скверне,
пороку и должна прекратить это, пока он тоже не стал порочным и сквер-
ным, как она. Вот чем страшны шлюхи, они сделали тебя порочным, она была
шлюха, все женщины шлюхи, и Мама тоже...
звучал все громче и громче, сотрясая стену, растворяя в себе слова и
мысли. Рокот шел изнутри, из головы, и он оторвался от стены, снова
опустился на стул. "Я пьян, - сказал он себе. - Я сейчас отключусь".
шать еще какой-то звук. Дверь конторы открывается. Но это невозможно. Он
ведь закрыл ее, верно? И ключ все еще был у него. Как только он откроет
глаза, Норман найдет его. Но он не может открыть глаза. Он боится. Пото-
му что теперь он все понял. У Мамы тоже был ключ:
ключ от конторы.
думает, что он просто заснул. Зачем она вообще пришла сюда? Услышала,
как он пошел провожать девушку, спустилась, чтобы шпионить за ним?
каждой секундой притворяться становилось все труднее и труднее, даже ес-
ли бы он и захотел. Рокот немного улегся, мерный шум убаюкивал, словно
качая его на волнах. Приятно. Мальчика качают, пока он не уснет, над ним
стоит Мама...
яться нечего. Она пришла, чтобы защитить своего мальчика от злых шлюх.
Да, так и есть. Она пришла к нему на помощь. Каждый раз, когда он нуж-
дался в помощи, появлялась Мама. Теперь можешь спокойно уснуть. Это
очень просто. Нужно только погрузиться в рокот и плыть. Здесь царили ти-
шина и покой. Сон, спокойный сон.
раскалывается голова! Он отключился, прямо сидя на стуле, по-настоящему
потерял сознание. Неудивительно, что в ушах теперь раздавался мерный
гул, какой-то рокот. РОКОТ. Он ведь уже слышал этот звук. Только когда -
час, два назад?
душ. Вот в чем дело. Девушка принимает душ. Но это началось очень давно.
Не может же она до сих пор быть в ванной, верно?
глядеть на ярко освещенную ванную комнату. Никого нет. Сбоку находился
душ, но он не мог разглядеть, есть ли там кто-нибудь. Занавески задерну-
ты, ничего не видно.
как она может спать при таком грохоте, но ведь ему этот грохот не поме-
шал заснуть только что. Возможно, усталость валит с ног не хуже виски.
ного не было. Норман снова внимательно оглядел комнату, и тут увидел,
что случилось с полом.
ек, струящийся по белому кафелю. Ручеек воды.
жилок красного, прожилок, похожих на вены.
Его начала охватывать паника, но Норман знал, что надо сделать. Он схва-
тил со стола ключи и выбежал из конторы. Быстро выбрав нужный ключ, отк-
рыл дверь. В спальне никого не было, но на кровати лежал раскрытый чемо-
дан. Значит, она все еще здесь; он правильно догадался, девушка расшиб-
лась, когда была под душем. Придется зайти в ванную.
Слишком поздно. Панический страх прорвался наружу, но что теперь сдела-
ешь? Все равно он теперь вспомнил это:
полу тело, превратившееся в кусок кровавого мяса, он понял, что Мама ис-
пользовала эти ключи.
словно тряпка - мокрая и, конечно, запачканная кровью. Его вырвало так,
что он забрызгал весь кафель.
привести в порядок.
туда, где она давно уже должна находиться. Другого выхода нет.
место опьяняющей решимости. Случившееся было трагедией, невыразимо
страшным событием, но больше такого не произойдет. Он чувствовал себя
новым человеком, словно только теперь обрел право быть самим собой.
Она была не заперта. В гостиной все еще горел свет, но там никого не бы-
ло. Он быстро огляделся по сторонам, затем поспешил по лестнице на вто-
рой этаж.
холл. Он вошел, даже не подумав постучать. Все - больше нет смысла иг-
рать в эту игру. Теперь ей не уйти от ответа.
откинутое одеяло, раздвинутые занавески на старинной кровати с пологом,
ощутил едва различимый терпкий запах, еще витавший в воздухе. В углу
примостилось кресло-качалка, а на туалетном столике все в том же неиз-
менном порядке стояли безделушки. Все было как всегда; в Маминой комнате
никогда ничего не менялось. Но Мама исчезла.
пронизывал все, так что Норман чуть не задохнулся, но к нему примешивал-
ся еще какой-то другой. Только когда нога его ступила на что-то
скользкое и липкое, Норман поглядел вниз и понял, откуда этот незнакомый
запах. На полу, скомканное, лежало одно из платьев Мамы и ее шарф. Он
нагнулся, чтобы поднять их, и содрогнулся от омерзения, заметив тем-
но-красные пятна засохшей крови.
чистое и снова ушла.
он знает, что она ушла, нельзя вызывать полицию. Потому что она не отве-
чает за свои действия. Она больна.
совсем другое. Если у человека поврежден рассудок, то его считают насто-
ящим убийцей. Это все знают. Только вот иногда суд не верит этому. Нор-
ман читал о таких делах. Но, даже если они поверят, что она больна, то
ее все равно заберут отсюда. Не в лечебницу, нет, в одно из этих страш-
ных заведений - госпиталь штата для душевнобольных преступников .
обоях которой переплетались вьющиеся розы. Он не может отнять у Мамы все
это, он не может допустить, чтобы ее заперли в убогой камере. Сейчас ему
ничто не угрожает - ведь полиция не знает о существовании Мамы. Она не
выходила за пределы дома, так что НИКТО не знает... Той девушке можно
было сказать про Маму, потому что она уедет и никогда не увидит больше
их дом. Но полиция не должна ничего знать о Маме и ее наклонностях. Они
запрут ее, и Мама сгниет там заживо. Что бы она ни сделала, ТАКОГО Мама
не заслужила.
ла.
просто обдумать, что случилось, обдумать все события, начиная с сегод-
няшнего вечера, обдумать хорошенько.