хоть носик наружу, мы хотим расспросить тебя. Не падайте духом, Мадлен,
тужьтесь, помогите малышу выбраться. Я уверен, именно он спасет честь
семьи. Лу-и, Лу-и, выходи скорей, мы ждем тебя!
голосок, больше похожий на бульканье воды в ванной:
успел усвоить подобные выражения, даже не преодолев врата жизни.
Ответственность за это несут, увы, составители словарей, которые имеют
мерзкую привычку засорять свои труды ругательствами, инвективами и
разнообразными просторечными словечками. Луи знал наизусть все эти
вульгарные обороты и твердо намеревался при случае их использовать. Ученая
ассамблея буквально оцепенела, и на несколько секунд воцарилась полная
тишина. Всем показалось, будто они ослышались. Доктор Фонтан помертвел, но
все же проблеял еще раз:
исполнение. Как же он сумел это сделать? Немыслимо с научной точки зрения!
А титан эмбриологии между тем уже гневно вопрошал его:
стульев разорвали тишину палаты.
титан.
суровый на вид деятель в галстуке-бабочке.
мужского пола из чрева мадам Кремер, что само по себе является настоящим
чудом.
этой женщины находится доношенный младенец, который может выражать свои
мысли, как вы или я?
прекрасном языке, но также владеет в совершенстве английским, немецким,
итальянским и русским. По своей квалификации этот младенец не уступит
доктору филологических наук. Хотите, я вам докажу? И Фонтан, низко
склонившись к животу роженицы, произнес медоточивым тоном:
слова, что вырвались у вас в раздражении?
задатки дурного актера, а потому не заставил себя упрашивать:
tomar рог culo, lech mir am arsch8...
психолог. - Обмануть все равно никого не удастся. Это биологически
невозможно. Ребенок начинает осваивать устную речь лишь в возрасте полутора
лет.
благодаря усилиям мадам Кремер.
предполагал блеснуть этим рассказом под занавес, - всю историю
необыкновенной беременности за последние восемь месяцев, не вдаваясь,
впрочем, в детали. По мере того как он говорил, на лицах слушателей
недоверие сменялось любопытством, а потом и завистью - все они начали по
одному занимать свои места. Ибо сами эти сатрапы от хирургии, пророки от
педиатрии и от акушерства осмеливались мечтать лишь о том, чтобы сокрушить
законы размножения посредством всевозможных манипуляций с генами и
хромосомами.
газет, предупредил нас, то есть меня и мать, что не желает появляться на
свет. В качестве довода он привел злокозненность людей, равно как
эфемерность человеческого существования. Признаюсь, мы тогда не слишком
серьезно отнеслись к этому.
чтобы младенец сам решал, родиться ему или не родиться?
участие сможет он принять в эдиповом треугольнике, если затаится в утробе
матери?
плода. Следовало обуздать эту ничтожную личинку, выдавить ее из норы.
Суровые клиницисты и важные профессора преобразились вдруг в охотников, в
свору гончих. Сгорая от стыда, Марта тянула брата за рукав, чтобы
обратиться вместе с ним в бегство. Фонтан грубо оттолкнул ее - упрямец Луи,
несомненно, отступит перед этим массовым натиском. Мадлен, протяжно
застонав, взмолилась:
принялся вопить во все отверстия на теле роженицы:
сплотившись, двинулись на штурм беременной женщины, крича во все горло:
боевой танец. Вперед, смелее, пробьемся сквозь требуху, извлечем мятежника
наружу! Быстрее, инструменты, щипцы, обезболивающее, вот так, хорошо, и не
давать ему пощады, а сверх того заковать в наручники и надеть смирительную
рубашку. Подать скорее газовую трубку, будем выкуривать его. И выдающиеся
специалисты уже облачались в халаты, надевали резиновые перчатки, закрывали
рот марлевой повязкой, вооружались кто скальпелем, кто жгутом, кто
зажимами, пилами и кусачками, доставали шприцы и отмеряли дозу для
анестезии.
тихо!
под руками, слышите? Так обрывают провода на телефонной станции. Я разметаю
все внутренние органы, проткну вены, вскрою кишки, искромсаю печень.
кишку, почку - и теперь сильно сдавил их. Мадлен завопила от боли так,
словно крыса вгрызалась в нее изнутри. Обступившая ее толпа мясников с
ножами подалась назад.
Он готов на все. О, Луи, отпусти меня, уйди, умоляю тебя, очисти помещение!
этот округлый живот. Гомон стоял такой, что прохожим на улице показалось,
будто в больнице начался бунт.
ребенка, не подвергая опасности жизнь матери. Врачи разоружились и стали
обсуждать создавшееся положение. Прежде всего следовало выиграть время,
чтобы захватить младенца врасплох. Посовещавшись с коллегами, Фонтан вновь
поднес ко рту мегафон:
поместим тебя в кювету, где тебе будет так же тепло и удобно, как в
материнском чреве!
американцы. Не пытайтесь надуть меня, вы, Диафуарус10 несчастный. Чтобы
не было никаких болеутоляющих, снотворных, успокоительных. При малейших
признаках аномальной вялости я разорву здесь все.
тем более - он посмел обозвать Диафуарусом главного врача больницы,
выдающегося специалиста! Фонтан выразил общие чувства, завопив в мегафон:
лично этим займусь.
так говорить с ребенком? Ай, как скверно, как недостойно. Попросите ваших
друзей удалиться, дело закрыто и обсуждению не подлежит.
не хотите родиться? До вас все на это соглашались. И я уверена, что
большинство людей пошли бы на самоубийство, если бы смогли родиться еще раз.
если умеешь говорить уже в матке, к чему рождаться?
уже дрожал, предвещая рыдания, подбородок, - родитесь, и я докажу вам, что
нет ничего лучше жизни.
уважаемая.