вылетела целая стайка девчонок в белых балетных платьицах, едва ли старше
Нилушки, пискливо переговариваясь, пролетела мимо. Вот из-за поворота
выскочили два дядьки в серых замызганных халатах, едва не зацепив Нилушку
длиннющей стремянкой. Вот они сами про-. неслись мимо еще одного дяденьки,
маленького, толстого и лысого - он стоял, выставив вперед руку, и
сосредоточенно выводил высоким, козлиным голосом:
прокуренной комнатке. Тут же отразились в двух зеркалах, возвышающихся над
туалетными столиками - точно такой же стоял у бабушки в комнате, только на
нем лежали ноты и стояла большая ваза с сухими цветами, а на этих
громоздились всякие флакончики, коробочки, пуховки. Одно из придвинутых к
столикам кресел было пусто, в другом сидела толстая старинная дама в
бордовом бархатном платье, расшитом по подолу фруктами, и в высокой
прическе, кудрявой и совсем белой. Дама курила папиросу и в зеркало смотрела
на них карими коровьими глазами.
старинной даме, наклонила к ней лицо. Та выставила толстое обнаженное плечо,
и мама приложилась к плечу губами. Толстая дама в ответ чмокнула губами,
словно целовала воздух.
сторону Нилушки. - Твой?
укоризной.
попало?! - и чуть слышно пробубнил:
обратно...
должно быть, какой такой вопрос следует задать этому маленькому дикарю.
внятно произнес:
поднялась, одергивая налипшее платье.
одиночестве.
столику, понюхал из флакончика, открыл коробочку с яркой металлической
крышкой, тут же измазал руку в каком-то жирном креме. Пока искал, чем
вытереться, случайно дунул в пудреницу. Отскочил, от греха подальше, тут же
задел спиной манекен с тяжелым и жестким позолоченным платьем, чуть не
уронил. На цыпочках вернулся к столику и сел в кресло, теперь уже опасаясь
трогать что-либо.
сколько мог, потом не выдержал, встал и вышел в коридор. Там было пусто.
Вдали играла музыка. Идя на звук, он свернул за угол, потом за другой,
незаметно для себя прошел в широкую, настежь открытую дверь...
шкафчиками. Одни были открыты и пусты, другие закрыты. Под некоторыми
шкафчиками стояла обувь - туфельки, шлепанцы, белые балетные тапочки. Совсем
как в детсадовской раздевалке...
вздрогнул и замер.
обернутая в голубую простыню. Грациозно перебирая босыми ножками, фигурка
приблизилась и остановилась вполоборота к мальчику возле одного из
шкафчиков.
мокрых волос, откинутых с чистого, высокого лба. Никогда еще он не видел
создания столь прекрасного.
серна, озираясь большими влажными глазами, девушка невесомо подошла к
другому шкафчику, склонилась, высыпала в стоящие под ним тапочки какой-то
белый порошок, выпрямилась и спрятала в складках простыни спичечный коробок.
между ними показался розовый язычок.
так и не заметив вмазавшегося в стенку Нилушки. А его пробрала сладкая
дрожь, лицо горело... Он долго смотрел ей вслед, пока не сумел усилием воли
отогнать наваждение.
доме это было слово ругательное.
презрением...
нарвался на злую взъерошенную тетку, удивительно похожую на Нонну Сергеевну,
самую несимпатичную воспитательницу в их садике.
хождения? Тебе где надо быть?
давным-давно готовы, переоделись, а он один все не знает... В левую кулису!
указанную сторону. Скоро коридор перешел в лестницу, ведущую наверх, а та
закончилась чем-то вроде балкона. Слева от Нилушки сбегала вниз крутая и
узкая винтовая лестница, впереди виднелся длинный деревянный мостик,
перекинутый через темную бездну. Дальний край мостика терялся во мраке.
Нилушка подумал и выбрал винтовую лестницу. Осторожно, держась за стену,
спустился по ней, и тут же зацепил ногой какую-то толстую веревку. Совсем
рядом с ним с грохотом обрушилось что-то большое и плоское, подняв при этом
такую густую пыль, что стало вообще ничего не видно. Нилушка оглушительно
чихнул.
этим, Нилушка отдышался и осторожно, почти ощупью двинулся дальше. Музыка
делалась все громче и громче. Он обогнул большой темный холст - и совершенно
неожиданно оказался в густой толчее. Всюду сновали люди разных возрастов,
полов и размеров, в театральных и обыкновенных костюмах, живо
жестикулировали, переругивались шепотом, шпыняли и толкали его. Он
попятился, пытаясь сойти с торной дорожки, и уткнулся в колено,
принадлежащее очень большому дяде. Дядя стоял совершенно спокойно, похоже,
единственный из всех никуда не спешил. У него было круглое, доброе лицо.
вырастешь?
понравился чрезвычайно.
которую Нилушка смог обхватить только двумя ладошками одновременно. - А я
дядя Вася. Поглядеть хочешь?
поставлено кресло с прямой спинкой. Отсюда была видна почти вся сцена -
только не как из зала, а сбоку. На сцене пели и плясали, а в противоположной
кулисе, не обращая никакого внимания на окружающую суету, стоял человек в
наушниках и меланхолично жевал длинный бутерброд. Нилушка забрался на колени
к дяде Васе и стал смотреть на человека с бутербродом.
отругала, досталось и дяде Васе. Всю дорогу до дома она сердито молчала. И
больше сына с собой в театр не брала. Он и не напрашивался. Там все играют
музыку и поют - этого добра ему и дома хватает!
взрослых, то теперь, наоборот, норовили выставить при каждом удобном случае.
главное, занятия музыкой и французским, мягко говоря, не прибавляли ему
популярности среди дворовых мальчишек. Играть его принимали нехотя, в
войнушку убивали первым, обзывались:
предводитель, уже щеголявший в пионерском галстуке. - Видали мы таких
летчиков! Летал-летал, на мамку приземлился, Пирамидона сделал и дальше