компенсацией за ущерб моей фирме, что ты сам будешь рад со всей своей семьей
провести остаток дней в тюрьме..." "И правильно, - усмехнулся канадский
капитан "Геркулеса". - Идиотский проект, причем с риском для моей и моих
ребят жизни, пока ты сам, со своей умной еврейской головой, торчал на
"Санкт-Лаврентии" в полумиле от твоего чудовища. А если бы эта выпершая
вверх гора не остановилась, а рухнула на "Геркулес"? Мы бы ни за что не
успели отойти! Я говорил с самого начала, что надо не толкать, а тянуть его
на безопасном расстоянии от берга. Загони его в бутылку, Джосеф. В святом
писании сказано ясно: не воруй. А если уж украл, то хоть поделись с автором.
Только я никак не пойму тебя, Джосеф. Ты же разумный человек. Тот иммигрант,
которого этот тип обокрал, ведь не катапультировал на Луну. Он где-то в
вашем Израиле. И я бы на твоем месте не только пленку заказывал, а прежде
всего этого,истинного специалиста. А фальшивого, после того, как тот
извинится прямо тут, на моем борту, я бы вышвырнул в первом же порту нафиг."
"Сколько ты ему заплатил за идею, Самуэль? - спросил Манго.- Ну? Так я и
знал. Клюм." "Сколько это процентов"клюм"? - не понял канадец. - Что? Вообще
ничего? Ну вы даете, ребята! У нас в Канаде тоже с иммигрантами не
церемонятся, но хоть приличия соблюдают." "Да не крал я ничего, - прижал
белые руки к пухлой груди ученый. - Мне дали перевод статьи из русскоязычной
газеты, где у этого "гения" самыйкомпетентный "русский" журналист берет
интервью. А там черным по белому написано следующее, - он достал из папки
перевод статьи. - "В ходе дрейфа ледяная гора, естественно, тает. В холодной
( 0-4оС) воде с периметра ежедневно уходит в море по два метра льда, а в
более теплой (4-10оС) - по три-четыре метра. Так что без изоляции средний
айсберг в 20-градусной воде и при теплом воздухе живет не более восьми дней.
При штормах берг тает быстрее, из-за перемешивания у его бортов и днища
холодной и теплой воды. Это означает, что тащить в Израиль открытый айсберг
бессмысленно - как сосульку в кармане. Поэтому принципиально задача решается
так: ледяную глыбу помещают в герметичный мешок и так буксируют. Таяние не
страшно - в конце концов к нашим берегам притянут гигантский мешок пресной
чистой воды.Самая сложная из проблем - одеть айсберг. Мы уже представляем
себе размеры горы. Учтем при этом, что она вовсе не похожа на обсосанный
леденец - вполне могут быть острые выступы, пики. В процессе таяния
отдельные части айсберга могут отваливаться. Значит, мешок должен быть
достаточно прочным. Его прочность должны быть пропорциональна циклопической
массе его содержимого. Поэтому мешок весит сотни тонн. Раскрыть его и надеть
на целый остров сверху и снизу, не порвав, - техническая задача, не имевшая
прецедентов..." Далее корресподент хвалит идею этого оле, которую автор
проекта считает изюминкой, know how, сутью возможного патента. Поэтому, мол,
журналисту остается, "преодолев соблазн, промолчать о способе, а читателю -
поверить ему на слово, что здесь есть что украсть." "Что ты и сделал, на мою
голову!" "Так ведь патента-то не было! - отбивался ученый ворюга. - И я
ничего поэтому не крал. Я пригласил автора, крайне грубого и вздорного
субъекта, между прочим..." "И стал его раскручивать, - сказал Томас Якобсон
глухо. - Делается это очень просто, Джосеф. Чайники - народ крайне
амбициозный и самолюбивый. Ты заявляешь, что его идея в принципе
неосуществима. Он тут же закипает, становится в боевую стойку. И ты споришь
с ним, выдвигая самые идиотские аргументы против его идеи,до тех пор, пока
ее суть не становится тебе ясной до мельчайших подробностей. После этого
остается объявить эту идею не новой - внедренной или там давно отвергнутой,
мол, такими-то фирмами или университетами в таких-то странах. Проверить это
стоит массы времени и денег, которых у иммигранта, озабоченного добычей
средств к существованию нет и быть не может. После этого остается
проясненную идею причесать, оформить должным образом, подставив нужное имя
или перечень имен, естественно, без упоминания, от греха подальше, автора и
- вы дома." "Ладно, - сказал Манго. - Если это так просто, гениально и в
общем вполне легитимно, Томас, то почему мы без воды идем обратно?" "Потому,
что любой вор научной идеи не застрахован от ошибки, которую, как правило,
делает, как любой творец, истинный автор. Только автор знает об идее
столько, чтобы в конце концов найти ошибку. К моменту внедрения украденного
проекта ворами, первоначальный вариант не имеет ни ценности, ни смысла. Так
что вор в этой области рискует куда больше пострадавшего." "Отлично. Дай мне
телефон этого оле, Самуэль. Платить ему будешь из своего кармана. Сколько ни
попросит. Если ты мне скажешь, что не знаешь, как его найти, я тебя прикажу
немедленно выбросить за борт. Только вчера, развлекаясь до катастрофы, ты
пытался поймать на крючок акулу, как поймал твоего оле. Теперь либо оле
сожрет научную акулу, либо акулы - себе подобного Самуэля." "Я сам
действительно не знаю... - немеющими губами едва произнес несчастный
профессор. - Но я попробую связаться с моим другом Менахимом Кацем в
Иерусалиме. Сомневаюсь, чтобы этот фраер миновал хоть одну из олимовских
посреднических организаций, которые Менахим курирует от своего министерства.
Так что найти его..."
Кац брезгливо придвинул к себе стул и уселся напротив Якова Гольфера в
салоне его квартиры. - Я думаю, что вам пора изменить свою
оппортунистическую позицию и попытаться найти общий язык с лучшими
представителями научной общественности нашей страны." "Я за эти десять лет
сделал все возможное и невозможное, чтобы условия жизни моей семьи не
позволяли ожидать худшего, - ехидно заметил оппортунист от науки. - И
добился этого именно потому, что не пытался общаться с "представителями",
которые предложили бы мне в лучшем случае временную работу до очередной
ротации или каприза выдавателя стипендии Шапиро или Гилади. Естественно, ни
один из этих представителей не посещал меня. Вы являетесь исключением только
потому, что я послал подальше вашего холуя, а вы настолько во мне нуждаетесь
для каких-то ваших личных целей, что согласны меня стерпеть. Откровенно
говоря, и мне вовсе не по душе задерживать такого высокого гостя. Уважающий
себя хозяин гостя с такой миной на мордеспускает с лестницы. Только боюсь,
что вы недолго будете тут надувать щеки. Прислал вас Манго. Он нарвался на
безграмотного идиота, укравшего один из вариантов возможного решения
проблемы, когда я уже давно отошел от всех деталей варианта, так как признал
его в корне ошибочным, учитывая масштабный эффект. Но не извещать же вашу
высокую научную общественность, что она не совсем то украла? Что вам надо,
Кац? Давайте без фальшивого сочувствия. Из того дерьма, что вы так
самозабвенно мне тут скармливали, злорадное сочувствие - самое вонючее. Что
нужно от меня Манго и его консультанту - "автору проекта" Самуэлю
Лукацкому?" "Мне кажется, что вам бы лучше самому поговорить с господином
Джозефом Манго. Хотите?" "Почему бы и нет?"
который словно говорил с уже давно запуганным служащим. - Надеюсь, вы знаете
из СМИ о нашей неудаче с вашим проектом..." "В первый раз слышу, мистер
Манго, что кто-то занимается моим проектом. Вот о позорной конфузии вашего
проекта кричат все газеты и телеканалы, с чем я вас и поздравляю от всей
души. Вместе с вашим профессором Лукацким. Он меня тоже слышит?" "Конечно.
Именно он мне показывал ваше интервью газете семилетней дваности, где вы
расхваливали будто бы испытанную нами технологию." "Я просто пошутил с
корресподентом. А вы поступили, как сексуально озабоченная девка: с ней
пошутили, а она надулась. Теперь вы беременны позором и убытками. В
ближайшие сто лет у вас никто айсберг больше не купит." "Мне нравится ваша
наглость... А вы не боитесь, что я вас привлеку к суду за дезинформацию в
печати... Вы где там? Алло..."
рукой колена новоявленного доктора Джакоба, в которые было произвели
кладбищенского Яшку. - Мы на связи, Джозеф. Мы вас слушаем." "Так вот,
Джакоб, я вам предлагаю принять участие в новой экспедиции на моем судне. На
время экспедиции я приму вас на работу с окладом три тысячи долларов в
месяц..." "Дайте мне Лукацкого, - прервал его Яков. - Да не хочу я говорить
с Манго, он по-русски не понимает, а у меня нет английских слов, чтобы
выразить ему мою признательность за его щедрость и благородство..." "Но вы
прекрасно говорите по-английски, доктор Джакоб, - льстиво улыбнулся Кац. -
Джосеф, он хочет что-то сказать профессору Самуэлю Лукацкому по-русски.
Можно?" "Разумеется. Джакоб, с вами тут ваш старый друг." "Здравствуйте,
Яков. Вы даже не представляете..." "Представляю. Так вот, по поводу трех
тысяч долларов в месяц на время экспедиции на его судне и участии в
эксперименте стоимостью сотни миллионов долларов с прицелом на миллиарды
прибыли... Передай этому мелкому гешефтнику, что я лично немедленно
отправляюсь нахуй, а он пусть идет прямо за мной и..." "...никуда не
сворачивает, - подобострастно хохотнул Лукацкий. - Это перевести невозможно.
Но вы просто его не расслышали, Яков. Не три, а тринадцать..." "Тридцать."
"Что... тридцать?" "Вы просто плохо меня расслышали, Самуэль. Триста тысяч
долларов единовременно, за попытку решения проблемы и участие в экспедиции.
Независимо от ее результатов. Немедленно. На мой банковкий счет. Тридцать
тысяч в день за мои консултации на борту его судна. И три миллиона баксов в
случае успеха первого эксперимента. Плюс пятипроцентное участие в прибылях
его фирмы по продаже воды из айсбергов. Пожизненно мне и моим потомкам.
Иначе вы будете всю вашу жизнь возить воду из одного района мирового океана
в другой на потеху публики." "Я сейчас переведу... Вы меня слышите? Ему
нравится ваша хватка, но он считает, что вам недостает чувства реальности.
Он согласен на пять тысяч в месяц на время экспедиции и ваше имя в числе
соавторов патента по технологии, которая может сработать, с одним процентом
от прибылей от этого патента..." "...пока он быстренько не сварганит
альтернативный патент, где от моей новизны и следа не останется! Что вы все
так торопитесь сами себя перехитрить? Короче, или мои условия, или..."
"Менахим, - взревел Манго. - Ты свободен. Иди домой и оставь этого
задержавшегося в детстве идиота в его трущобе. Передай ему, что он в первый
и в последний раз в жизни получил реальный шанс и..."
второй рюмке водки. - Пять тысяч долларов! Это же двадцать тысяч шекелей в
месяц!" "И я теряю работу, дающую мне шестьдесят тысяч шекелей в год! Ведь
этот ваш сраный сеньор Авокадо..." "Манго..." "Какая разница? Авокадо,
Акунин Борис
Лукьяненко Сергей
Русанов Владислав
Сертаков Виталий
Лукин Евгений
Соломатина Татьяна