лишний угол взлета -- мгновенное нажатие вот этой вот кнопки -- и сразу же
машина закрывается прозрачным куполом, -- видите щели по всей длине борта?
-- А ну-ка, -- сказал ему папа. -- Разочек для интереса.
Полсекунды не прошло -- и мы оказались под куполом. Потом Орик его
убрал. Было очень тепло, но не жарко, и я спросил у Орика, как же так,
климат тропический, а дикой жары нет, и он объяснил, что летом у них
обязательно проходят недельные полосы умеренного тепла -- таково влияние их
центрального моря.
-- А оно далеко? -- спросил я.
-- На такой машинке, как эта, часа два лета. А ее предельная скорость
четыреста километров в час.
-- Красивое море? -- спросил папа.
-- О да, -- сказал Орик. -- Чудесные пляжи, другая, очень пышная
растительность, скалы, скал очень много.
-- Туда можно будет сгонять? -- спросил я.
-- Пожалуй, -- несколько неуверенно сказал Орик, но тут же бодро
добавил: -- Поднатужимся -- и махнем.
-- Это в тех скалах, -- голос папы вдруг сделался вкрадчивым, -- и
живут моро, ваши дикие племена?
-- Да, в основном, там, -- сказал Орик.
-- Они опасны?
-- По ситуации, -- сказал Орик. -- Они принимают у себя только
некоторых политоров для обмена разных своих штучек на кой-какую еду и
оружие. Цивилизацию не любят.
-- А лично вас, Орик, простите, уль Орик, они принимают?
-- Да, -- сказал, улыбаясь, Орик. -- Зовите меня просто Орик, я не
обижусь, хоть я и младший квистор в правительстве.
Я спросил у него, как это он сумел бы в малую долю секунды определить и
лишний угол наклона машины, и нажать нужную кнопку, чтобы мы не вывалились.
-- Тренаж, -- сказал он. -- Я спортсмен.
-- А какой вид спорта? -- спросил я.
-- Игра в мяч, метание копья, планирование, бой кулаками...
-- Кстати, расскажите потом о планировании, жена одного политора учит
детей планированью, -- сказал папа. -- Ясно ведь, что это не планирование в
промышленности.
-- Конечно, -- сказал Орик.
-- А я про копья не понял, -- сказал я. -- Как это делается? Как их
бросают? В цель? В мишень?
-- Нет. Копья типа старинных, как у моро, но с мягким резиновым
наконечником. Противников двое, расстояние -- двадцать пять метров, бросают
по очереди друг в друга, у каждого маска, нагрудник и щитки на ногах из
легких металлов. Попадание в противника -- один балл. Но он может и
увернуться. Или поймает копье, но это уже суперкласс, три балла, некоторые
научились посылать копье со скоростью километр в секунду.
-- А какой у вас класс, Орик? -- спросил я.
-- Суперкласс, -- смущенно сказал он.
Вокруг одного из домов для родовитых он сделал круг (кто-то помахал ему
из окна).
-- Это мой домик, -- сказал он без всякой гордости и напыщенности. --
Мы почти соседи с вами.
-- Послушайте, Орик, -- сказал вдруг папа. -- Несколько нелепый вопрос:
а почему именно вас сделали нашим гидом?
-- Гидом? -- переспросил Орик. -- И сторожем! -- Он расхохотался. --
Во-первых, я в правительстве единственный специалист по вопросам энергетики
и техники и, пока я с вами, могу кое-что узнать о Земле, узнать и понять.
Во-вторых (поскольку ваши аппаратики только переводят, но ничего не
записывают машину эту я, кстати, проверил на этот счет -- ничего
записывающего нет), не скрою от вас, что внутри правительства Политории
существует оппозиция, и я в нее вхожу. Если я свои обязанности гида выполню
хорошо, ничего особенного в этом не будет, а вот если плохо -- это минус и
мне, и оппозиции.
-- Минус вам? -- улыбаясь, спросил папа. -- Горгонерр получит голосов
больше, чем вы?
-- Нет, я не главная фигура в нашей оппозиции.
Они помолчали, глаз Орика на затылке улыбался не знаю, может, я это
выдумал, но Орик, кажется, был доволен тем, как тактично папа не стал его
расспрашивать об оппозиции. Наоборот, после паузы папа спросил:
-- Что же это за планирование за такое?
-- О, это вещь! -- сказал Орик. -- Вы прыгаете с вышки, нажимаете
кнопку, срабатывают пружины в обе стороны, и из трубы у вас за спиной
вылетают длинные хлысты, растягивая при этом ткань очень туго и ровно, --
получается длинный треугольник с точками на концах хлыстов и в вашем поясе
-- пара длиннющих крыльев. И вы планируете, летите.
-- У нас есть похожее! -- почему-то радостно заорал я. -- Орик! У нас
это называется дельтаплан. Только выглядит иначе.
-- Планировать -- это колоссально. На дальность полета, полеты по
кругу, акробатика.
-- Ой, попробовать бы, -- сказал я, вздохнув.
-- Без учебы? -- сказал Орик. -- Это опасно, Митя.
-- Приятно: вы сразу запомнили наши имена, -- сказал папа.
-- А вы запомните еще одно имя: Пилли. Это молодая женщина, которая
будет убирать ваш дом и готовить вам пищу.
-- И будет нашей... прислугой? -- Это уже спросил папа. -- Странно.
Очень странно. Мы к этому не привыкли.
-- О, что вы, если это делает не мужчина, как было на корабле Карпия, а
женщина, то это для вас большая честь, так как искусство готовить у
политоров -- это культ. И если этому учат специально, а Пилли училась, то
это могли позволить только женщинам древнего рода. Это высокое искусство.
-- А вы знаете, Орик, почему ваш род древний? Что такое совершил ваш
предок? Или он был богат? -- спросил папа.
-- Мы уже подлетели, -- сказал Орик. -- Во-он ваш дом. Мой предок? Это
очень смешная история, которая произошла много сотен лет назад, еще до
начала цивилизации. У нас тогда водились, да и сейчас водятся, ну, такие...
свиньи... кабаны... у них над рылом длинный, очень твердый и очень острый
клык. Однажды мой предок удирал от такого вот кабана. Он никогда не умел
(так записано в книгах) быстро бегать, но тут он летел, как копье, а кабан
-- за ним. Но оказалось, что мой предок не только быстро бежал, но и очень
быстро думал, чего за ним никто никогда не замечал. Как копье он ворвался в
поселение врагов, резко упал, вскочил и умчался обратно. А кабан всадил свой
острый клык прямо в пузо вождя врагов. Это был колоссальный расчет, вроде
точнейшей посадки корабля на незнакомой планете. За этот номер, кстати, он
тоже был избран вождем. Вот я из каких.
Насмеялись мы вволю.
-- Вы не заметили, заболтавшись со мной, что мы уже сделали четыре
облета вашего дома, и я видел, как четырежды Пилли махала нам из окна --
пора обедать, летим. Я не обижусь, кстати, если вы, оставшись одни,
подумаете: отличный парень, этот Орик, а вдруг это не случайно, вдруг такого
к нам и должны были приставить -- гида-сторожа-раэведчика. С таким, как он,
вполне можно подружиться -- и рассказать ему больше, чем следует. Я не
обижусь: так вы и обязаны думать, судя по вашей беседе с Горгонерром. Все.
Обедать!
Мы молчали. Машина плавно и мягко пошла на посадку над высокой решеткой
вокруг нашего дома прямо к плавательному бассейну. Мы сели, и папа сказал:
-- Так ли, этак ли, Орик, но вы обронили одну фразу, -- вы сказали, что
записывающих устройств в нашей машине вы не обнаружили. Допустим, я вам
верю, и поэтому прямо спрашиваю: могут ли быть подслушивающие устройства в
доме?
-- Допускаю, -- сказал Орик. -- Я внимательно осмотрю его и, если
обнаружу их, то тут же прихлопну.
-- Но постойте! -- воскликнул папа. -- Это же, это же... Мы же
инопланетяне, мало ли что... Горгонерр...
-- Я вас понял, -- сказал Орик. -- Если Горгонерр узнает, что я
вытворил такое, будет крупный разговор, но у меня есть аргумент: я, по сути
своей, не подслушиватель. Если я должен глубоко узнать вас, проникнуть в вас
на благо Политории, то я предпочитаю сделать это с помощью своего ума и
интуиции.
-- Вы смелый... политор, -- сказал папа.
-- А иначе какой смысл жить? -- сказал Орик, но просто, вовсе не
возвышенно.
-- Да, -- сказал папа, -- конечно, мы с Митей вольны думать о вас как
угодно (это вы сами заметили и даже предложили нам), но мне бы не хотелось,
чтобы Горгонерр сменил нам гида.
-- Я постараюсь, -- улыбаясь, сказал Орик, и в этот момент дверь внизу
башни-пики открылась, и из нее вышла и подошла к нам очень молодая женщина
такой невозможной красоты, что я задохнулся. Как нежное облако... нет-нет,
не то...
Она сказала, и меня качнуло, я ахнул. Она сказала:
-- Владимир, Митя, Орик! В чем дело?! Распустились! Сколько времени я
должна ждать вас?! Ни капельки такта! Кстати, меня зовут Пилли. -- И она
поклонилась мне и папе. Если бы не этот ее поклон, я бы почувствовал, будто
мы на Земле.
-- Привет, Пилли, -- сказал я. -- Пошли, я голоден, как черт.
11
Минуты три Орик простоял на коленях перед Пилли, умоляя ее простить
его: он не может обедать с нами, он занят. Пилли потрясающе разыграла
оскорбленность и в конце концов простила его. Нам он сказал, что до вечера
мы можем делать что угодно -- спать, гулять по городу, на всякий случай вот
номер его аппарата, вот два микроаппаратика -- звонить из любой точки, где
бы мы ни находились, вот номер аппарата Пилли, сам он появится вечером, а
Лукьяненко Сергей
Ильин Андрей
Свержин Владимир
Шилова Юлия
Володихин Дмитрий
Пехов Алексей