read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



научи меня Божьему Завету. И сказал он: ах, не знаю я. Пока они говорили,
пришел посланник раввина купить квасное на Пасху, и сказал ей писарь:
поговори с ним. И поведала она ему свои мысли. Сказал тот ей: пусть придет
ко мне барышня сегодня вечером и отпразднует с нами праздник Пасхи. И пришла
она вечером и села за трапезу с ним и домочадцами его, и пошло сердце ее за
Господом Израиля, и заповеди Его стали ей желанны. А писарь тот -- мой
покойный батюшка. Библии и заповедей не изучал, но Господь дал ему чистое
сердце, и прилепилась к нему матушка, и вместе прилепились они к вере в
Бога. После женитьбы переехали они в Вену, говоря: там нас никто не знает. И
в поте лица добывал он хлеб свой, но у отца ее не брали они ничего.
Понемножку привыкла матушка к своему новому положению. А батюшка работал
вдвойне и никакого блага себе не позволял, чтобы я мог учиться в лучших
школах и занять положение в высшем обществе благодаря науке и премудрости,
ибо состояния он по смерти мне не оставил. И мнилось ему, что он лишил меня
наследства, ибо не вышла бы моя матушка за него, был бы я дворянином. А
матушка расчетов не ведала, любила меня, как мать -- сына, во все дни жизни.
День пошел на убыль, и Мазал окончил свой рассказ и сказал: простите,
сударыня, что я так разговорился. И сказала я: почему вы просите прощения,
вы же мне добро
38 ... Продадут ему квасное... -- речь идет об еврейском обычае
"продавать" запасы хлеба и т.д. перед Пасхой не еврею и "покупать обратно"
после Пасхи, чтобы избежать запрета на квасное, пролежавшее Пасху у еврея.
Этим Акавия Мазал -- и Агнон -- говорят читателю, что евреи по-прежнему
считали род Буденбахов евреями, несмотря на крещение. (Иначе им не нужно
было бы продавать квасное).
сделали. Теперь буду знать, что вы меня не возненавидели за то, что
раскрыли свое сердце предо мной, раз не воздержались от речей. И Мазал
провел ладонью по глазам и сказал: как тебя возненавидеть? Рад я, что нашел
слушательницу -- поговорить о матушке, потому что соскучился я по ней. А
если мало этого -- расскажу еще. И Мазал рассказал мне, как пришел в город,
но мамы и отца мамы не упомянул. И рассказал мне о своих трудах, ибо то, что
начала матушка его, возвращаясь к Господу Богу Израиля, льстилось ему
завершить возвратом к народу своему. Но они не поняли его. Чужим он был
среди них, хоть он один из них, но чужд их сердцу он.
Вернулась я домой, и сердце мое полно до краев. Как у пьяного допьяна
заплетались ноги мои. Луна воссияла и мой путь светом озарила.
И по пути домой думала я, что скажу отцу, рассказать ли ему все, что
было у меня с Мазалом, и услышит отец и рассердится. А если промолчу,
встанет стена между мной и отцом. Сейчас пойду и расскажу ему, и, если
рассердится, увидит, что не скрываю я от него своих дел. И по приходе домой
застала я врача: тот услышал, что болен отец, и наложила я печать молчания
на уста, ибо как рассказать при чужих. И не пожалела, ибо взбодрила тайна
дух мой.
Спокойной была я дома. С подружками не секретничала и приветственных
писем не писала. И вот пришел письмоносец и принес мне письмо. Письмо на
иврите написал мне юноша по имени Ландау. Как заблудившийся путник в бурную
ночь к Божьим звездам возносит очи, писал он по Библии, так возношу я свое
послание тебе, благородная и достойная дева. Письмо в моих руках, и учитель
Сегал пришел на урок. И сказала я: пришло письмо на иврите. И сказал он:
знаю. И рассказал мне учитель, что юноша-ученик его, сын арендатора из села.
Прошло восемь дней, и про письмо забыла я. Пошла на курсы, и вот --
женщина и юноша стоят там. Когда я увидела юношу, поняла, что он написал
письмо. Сказала я отцу, и он засмеялся. И сказал: деревня. И подумала я:
почему юноша так себя ведет, откуда такие странные помыслы. И внезапно
увидела я внутренним оком юношу и его смущение и его румянец, и пожалела я,
что не ответила ему, а он, может, ждал и обиделся. И решила я: завтра напишу
ему. Но не знала, что написать. И тело мое замерло от сладкого сна. Как
сладок сон, когда покоятся жилы и душа равновесие обретает. Но и назавтра, и
в третий день не ответила я юноше и уже думала: так и не отвечу. И вот,
делаю я уроки, и перо у меня в руках, повела я пером не думая, глядь --
получился ответ юноше. Лишь несколько строк я написала. Перечла я письмо и
подумала: не о таком ответе он молил. И бумага не по духу была мне. И все же
послала я письмо, ибо знала, что другого уже не напишу. И решила: не буду
ему больше писать, потому что не лежит моя душа к писанию писем. И вот
прошли дни, и нет послания от юноши, и пожалела я, что переписки не вышло.
Но понемногу позабыла я юношу и письмо. А что я письмо написала -- так это
долг был, и я его выполнила. И однажды говорит мне отец: помнишь женщинy и
юношу? И сказала я: помню. И сказал он: пришел ко мне отец юноши
сговариваться насчет своего сына. И впрямь хорошая семья, и юноша образован.
И спросила я отца: он придет к нам? И сказал он: не ведаю, но ответ твой мне
в радость, что не таишь ты помыслы. И потупила я глаза. Господи. Ты ведаешь
мои помыслы. И добавил отец: к звездочетам не пойдем и гадалок не спросим,
найдет ли моя дочь суженого. И больше отец про это не говорил.
И вот вечером в воскресенье пришел отец домой, и с ним человек. И велел
отец принести горячего и зажечь люстру и лечь проверил: натоплена ли. И сели
они за стол беседовать.
А человек не сводил с меня глаз, и вернулась я в свою светелку
заниматься рукодельем. Я шила, и тут подъехали сани и стали под окнами. И
вошла ко мне Киля и сказала: гости приехали, иди в залу. И сказала я: не
пойду, у меня работы много. Но Киля не отставала от меня и сказала: сегодня
праздничный вечер, велел твой отец состряпать оладьи. Если так, сказала я, я
помогу тебе приготовить трапезу. И сказала Киля: нет, иди в залу. Гость
пришел, юноша с чудным взором. -- И Готскинд там? -- спросила я Килю с
издевкой. -- Кто? -- спросила она. -- Готскинд, -- сказала я. -- Позабыла
уже его и речи его? -- Ну и память у тебя, Тирца, -- сказала Киля и вышла.
Наступило время ужина, и я вышла в залу и удивилась, и6o возмужал
юноша, он и не растерян, как раньше, и шапка на нем черного козьего меха, и
легкий пушок на румяных ланитах.
И еще раз приехал Ландау. В санях приехал, волчья шуба на плечах. И пах
он зимним лесом. Чуть посидел и встал, ибо спешил к лудильщикам и заехал к
нам, чтобы пригласить меня прокатиться. И дал мне отец свою меховую шубу, и
мы поехали.
При свете месяца неслись мы по снежной колее, и копыта
коней были в лад колокольчикам. Сидела я справа от юноши и выглядывала
из-под медвежьей полости, и шуба укутывала меня и рот закрывала так, что и
слова молвить я не могла. Ландау остановил коней перед мастерской лудильщика
и помог мне сойти с саней и войти в дом. Там налили нам белого вина и
угостили печеным яблоком. Ландау велел лудильщику приехать назавтра в село
починить котлы в винокурне. Как вельможа и повелитель говорил он, и все
внимали словам его. Глянула я в лицо Ландау и подивилась. Этот ли юноша
писал мне о стенаниях одинокого сердца? На обратном пути не прятала я лицо в
шубу, потому что свыклась с морозом. И все же не перемолвились мы ни единым
словом, ибо молчание окружало мое сердце. И Ландау молчал, лишь изредка
покрикивал на коней.
И отец сказал мне: старый Ландау сговаривается насчет своего сына, что
душой он прилепился к душе твоей, и сейчас скажи мне, и я дам ответ. И
увидел отец, что я смущена, и сказал: есть еще время поговорить об этом,
ведь и юноша еще ждет призыва на службу и ты молода годами. Прошло несколько
дней, и снова стал Ландау писать мне письма возвышенным слогом, и в них
видение земли Израиля. Из села род его, и земледелию обучен сызмальства, и о
земле Израиля не устал он грезить и мечтать. Потом прекратились его письма,
но он иногда приходил пешком в город: изматывал себя, чтобы оказаться
негодным для царской службы в войске. И бродил по улицам и площадям с
калинами по ночам. Вспомню я их напев по ночам, и душа облачится тревогой.
Помнила я дядю, мамина брата, что отдал Богу душу в войске. И подумала я:
коль согласилась бы я, была бы ему теперь законной женой. И вот однажды
встречаю Ландау на дороге. Глаза его провалились, щеки запали, и запах одежд
его -- запах старого табака. Лицо -- лицо больного. Вернулась я домой и
взяла книгу. Подумала я: почитаю и развею грусть. И перехватило горе горло
мое, и учиться я не смогла. И открыла я Псалтирь и стала читать вслух,
может, сжалится Господь и не сгинет сей юноша.
А в доме Готлиба работали строители и делали в левом крыле флигель для
брата, который приезжает пожить сюда, ибо вошел брат в долю в парфюмерне. И
отпраздновали новоселье, ибо до тех пор не праздновал Готлиб новоселье, ибо
лишь сейчас достроился дом, когда он привез возлюбленного брата. Готлиб стал
совсем другим человеком. Даже бороду переиначил. Увидела я братьев и
рассмеялась, ибо вспомнила рассказ Минчи о ее первом приезде в дом свекра.
За обедом вынул Готлиб письмо и сказал жене: чуть не позабыл, пришло письмо
из Вены. И спросила: есть ли вести в нем? И сказал он: нет вестей, только
поздравление с новосельем. И матушке его ни хуже, ни лучше. Поняла я, что о
Мазале речь, ибо слышала я, что заболела его матушка и отправился он в Вену
проведать свою матушку. И вспомнила я день, когда сидела у него, и приятно
было мне сие воспоминание.
После обеда вышла Минчи со мной в сад. Сидя с невесткой, не собралась с
силами, а сейчас вспомнила былые дни. -- Урод, -- крикнула она внезапно, и
песик прыгнул к ней. Чуть не испугалась я. А Минчи любовно погладила его по
голове и сказала: Урод, Урод, Урод, сыночек. -- Хоть я терпеть не могу
собак, провела я рукой по его шерстке и погладила. Пес глянул на меня
подозрительно, а потом довольно затявкал. Обняла я Минчи, и Минчи поцеловала
меня.
В нескольких шагах от нас стоял большой дом. Не стихали в нем детский
гомон и женский голос. Солнце заходило и окрасило вершины деревьев, и
внезапно подуло холодным ветром. -- Жаркий был денек, -- сказала Минчи тихо,
-- миновало лето. Ох, не выношу я этого шуму. Как они приехали -- стихли
голоса птиц в саду. -- Пес снова залаял, и Минчи сделала ему гримаску: что
тебе, Урод? -- И сказала мне: заметила ли ты, Тирца, что пес лает на
письмоносца? -- У нас нет собаки, -- сказала я, -- и писем мне не пишут. --



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 [ 8 ] 9 10 11
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.