почувствовал, что все пропало, что то огромное и светлое счастье,
приближение которою с таким восторгом он чувствовал, погибло и безвозвратно
ушло куда-то далеко-далеко. Холод и мрак обняли его душу.
голосом.
исказилось.
истерически закричала она и бросилась бежать от него к дому, путаясь в
длинной серой юбке и размахивая мягкой косой, колотившейся по плечам.
горела свеча, было пусто и неуютно в голой комнате, и уродливо-огромная
черная тень кривлялась на потолке и стенах вслед за корнетом. Часов в
двенадцать он сел и написал прошение о переводе и об отпуске, а потом встал,
подошел к своей шинели, висевшей в углу на гвоздике, хотел было вынуть из
кармана револьвер, но вместо того отчаянно ударился головой о шинель и
несколько раз произнес тихо и внятно:
VIII
весну запахом талого снега, темным сырым небом и оживленно резким стуком
колес по обнажившейся местами мостовой.
жгучими черными глазами и горбатым носом, шли к нему на квартиру. На
Кореневе была студенческая шинель нараспашку, шапка сидела у него на самом
курчавом затылке, и крепкий, звучный голос заглушал стук колес и шум воды,
бежавшей через тротуары из труб.
злое и хищное животное. - Если вы любите меня, а я знаю, что любите, то
какой смысл уродовать свое счастье и вам, и мне?.. Надо брать от жизни все,
что она может дать!.. Я не люблю трусости, половинчатости и
нерешительности!..
страшно дрожат у нее ноги и руки и как щемит в груди. То ухо, которое видел
Коренев, маленькое и красивое, алело у нее, как нежный густо-розовый цветок.
от своей черной гладкой кофточки запах свежести и холода, пока хозяйка
Коренева не внесла самовар и не ушла, любопытно оглядев ее с ног до головы.
решительным блеском. Он был очень красив, и все движения его приобрели
властный и дерзкий оттенок.
который она всегда испытывала перед ним с самого начала знакомства,
отразился на ее побледневшем, но по-прежнему серьезном лице.
руки, стал сам расстегивать ее кофточку.
столу.
и вдруг быстро и грубо обнял ее, швырнул кофточку на пол и, подняв Лизу на
воздух, одним движением повернул так, что коса ее мягко ударила его по лицу,
и опустил на кровать.
страшную пропасть, охватили ее; она сделала слабое усилие вырваться,
изогнулась на подушке, и вдруг затихла и закрыла глаза. И все поплыло вокруг
в жгучем и страшном хаосе страдания и наслаждения.
сером измятом платье, с рассыпавшимися волосами и опущенной головой. Коренев
дышал тяжело и редко. Глаза у него блестели и ноздри раздувались восторгом и
силой. Странный теплый запах окутывал их, и вся комната, казалось, тонула в
каком-то горячем, сладострастном тумане.
неслышно и незаметно. Но из двери хозяйки падала полоса света, и тощая,
худая чиновница вышла на порог.
слышались презрение и насмешка, сказала она.
холодные, и замерла, закрыв глаза. Перила вдавливались в упругую, небольшую
грудь... Было холодно и пусто. Кто-то хлопнул внизу дверью, и стук гулко
пронесся по всем этажам. И представилось Лизе, что она маленькая-маленькая,
несчастная и униженная, и что во всем свете она одна. В голове ее мелькнул
образ Коренева, странно светлый и яркий, точно в каком-то ореоле, и погас
бессильно в ее потемневшей и опустевшей душе.
IX
приходили Ларионов и Андреев и целыми вечерами постоянно спорили об одном и
том же.
говорил толстый белобрысый Ларионов, - теперь время борьбы для борьбы, - вот
какая штука!.. Прежде на борьбу смотрели, как на долг или как на печальную
необходимость, понимаете?.. А теперь находят наслаждение в самом факте
борьбы... наслаждение чисто животное, эгоистическое, для самого себя, вот в
чем штука!..
как ты говоришь, таким зверем, как я понимаю, надо или родиться, или с
детства воспитаться!.. А то будешь просто скотиной и больше ничего!
Коренева таким, каким не раз после того вечера он приходил к ней в
отсутствие Доры. В первый раз она почувствовала к нему какую-то нежную
жалость и хотела приласкать его, прижаться к нему и сказать что-то хорошее,
нежное, со слезами на глазах. Но он был требователен, весел и жесток,
смеялся и ласкал ее так, что после его ухода у нее болело все тело и целый
день она была слаба и нездорова. Веяло от него силой и холодом, и Лиза стала
бояться его по-прежнему, и даже больше. То, что он делал с ней, было ей
противно и стыдно. Но она не смела ему противиться и подчинялась покорно и
робко. И теперь, слушая Андреева, она представляла себе Коренева именно тем
зверем, о котором он говорил; и ей было стыдно, больно и страшно, чтобы
никто не узнал о ее ужасе, унижении и страдании.
вся жила мыслью о том, что по ночам писала, пряча даже от Лизы. Ей казалось
теперь, что, наконец, она нашла то, что ей было нужно, и, когда ночью иногда
в жгучем волнении вставала от стола и начинала тихо, чтобы не разбудить
Лизу, ходить по комнате, голова у нее горела, глаза расширялись,
необъяснимое волнение, сладкое и мучительное, теснило грудь. Она проводила
рукой по сухому горячему лбу, и что-то светлое, славное и громадное
рисовалось ей впереди.
вернули ее рукопись холодно и равнодушно.
мутную, серую, уползающую вдаль воду. В душе стало сразу пусто, холодно, не
хотелось жить.
красивая, другая маленькая и веселая, как кошечка. Они остановили Дору и со
смехом, блестя глазами и оглядываясь по сторонам без причины, стали
рассказывать о состоявшейся сходке.
стали восхищаться его наружностью.
бисер, маленькая курсистка. - Но это что-то особенное!..
Большая смеялась полным и круглым звуком, закидывая голову. А Доре были они
противны и докучны. Она бросила их и ушла. Девушки пошли дальше, звонко
смеясь, а Дора, стискивая зубы, думала:
Господи, хоть бы умереть же"...
ударить кого-нибудь, броситься ничком в грязный талый снег, биться в нем,
царапать его руками, грызть и кого-то проклинать; проклинать так отчаянно и
злобно, как когда-то при ней худая, заморенная еврейка с безумными глазами
проклинала Бога и людей над трупом погибшего во время погрома сына.
и тяжело.
пусть у меня нет таланта... что ж из этого?.."
сходках я только молчу, учиться мне только скучно... я заурядная,
ничтожная... Но это не может быть!.. Тогда лучше не жить!.."
ее из напряженного тупого молчания.
трогательно. - Ведь ничего не случилось.
Володихин Дмитрий
Лукьяненко Сергей
Березин Федор
Шилова Юлия
Конан-Дойль Артур
Сертаков Виталий