Чтение 8–й страницы книги ~Распечатыватель сосудов, или на Моисеевом пути~

Я забрался в машину Кудесника и сел рядом. Кресло, надо сказать, было
удобное, похоже, от "форда-комфорта".

-- Так что тебя интересует, парень?

-- Филин сказал, будто вы видели в пятницу вечером "датсун"(

-- "Дацун", -- перебил Кудесник. -- Запомни, парень, и не позорься:
"дацун". А "датсун" -- это от безграмотности, понял?

Ишь, грамотей на мою голову выискался! Но скорее всего, он прав -- на
всем, что с машинами связано, явно собаку съел.

-- Ладно, "дацун" таи "дацун". Учту. Модель -- "кабинет". Цвет --
"кола". Номер -- СТ 0195 А. Так?

-- Насчет номера не скажу. Остальное точно.

-- Где? И когда?

-- Вечером. Часов около девяти, точнее не знаю. Незачем мне было на
часы смотреть. А где -- на Подгорной, у самой развилки.

Подгорная улица -- это район фешенебельных частных домов. Любопытно(

-- Дом там такой, -- продолжал Кудесник, -- двухэтажный, но солидный. И
забор из сплошных кованых завитушек. Сразу узнаешь.

-- А вы уверены, что это был тот "дацун"?

-- Слушай, парень, с тех пор, как взялся за дело папа Форд, на свет
Божий вышло семь тысяч девятьсот семьдесят моделей машин. И я любую на слух
за километр узнаю. И диагноз поставлю, если нездорова. Понял? Твой "дацун" я
видел. Ясно?

-- Ясно, -- кивнул я. -- А что вы видели? Он стоял, ехал, куда, откуда?

-- Стоял. И вылезала из него бабенка. Из приличных, не нам с тобой
чета.

Ну, спасибо, Кудесник! Хорошего же ты обо мне мнения! Впрочем, Бог с
тобой -- оно и к лучшему(

-- А дальше что?

-- Дальше я мимо проехал. Все.

-- Спасибо, -- сказал я, гадая, как предложить ему деньги и сколько. Но
Кудесник меня опередил.

-- На хрен мне твои голубенькие, парень, -- сказал он. -- Не майся и не
доставай. Филин просил, я сказал. Хоть он и гнида последняя, твой Филин, но
ему не откажу. А тебя не знаю. Хоть вроде ты мужик ничего.

С чего бы это ему такой вывод сделать? То "не нам чета", то "ничего
мужик", хотя одно другого и не исключает( Оценочки( Забавно. И еще забавнее,
что Филин, похоже, выдал меня за приятеля. Не хотел, значит, признаваться,
что имеет дела с сыщиком, хоть и частным. Испортить ему игру, что ли? Да уж
ладно. Хлопот больше.

-- Спасибо, Кудесник, -- еще раз сказал я. -- Вы мне здорово помогли.

Я вышел из машины.

-- Постой-ка, парень, -- окликнул меня Кудесник. Я остановился. -- Не
лез бы ты в это дело, а?

-- Почему?

-- Не хочешь -- не слушай. А я совет дал.

-- Спасибо, но(

-- Ах, хребтом тя по хлебалу! -- гаркнул вдруг во всю силу легких
Кудесник -- меня аж шатнуло от акустического удара. Но продолжил он
негромко: -- Ты про Йомалатинтис слыхал?

-- Как?

-- Йомалатинтис.

-- Нет.

-- Вот и лучше бы тебе не слыхать.

-- Но почему?

Кудесник не ответил. Он врубил двигатель, жуткий динозавр взревел и
рванулся, обдав меня кисловатым дизельным выхлопом.

Всю обратную дорогу я размышлял над двумя проблемами. Во-первых, что
такое Йомалатинтис? Или -- кто такой? Слово казалось смутно знакомым, вроде
бы я встречал его где-то, не то слышал, не то читал, но вспомнить, хоть
убей, не мог. А во-вторых, -- и это было, пожалуй, еще загадочнее, -- чем я
мог приглянуться Кудеснику? Конечно, это тешило мое самолюбие, и не только
профессиональное. Но причин я понять не мог. И было похоже, что решить эту
загадку мне не удастся никогда.

На въезде в город я поехал не прямо, по Торговой, а свернул направо
через посольский квартал. Не то чтобы до дому было ближе, просто контора мне
надоела.

Осенило меня утром, когда я допивал кофе. Я поднялся в кабинет и снял с
полки томик "Бьярмскринглы". В редкой стране относятся к своему эпосу так,
как у нас. Не знаю, в каждом ли испанском доме стоит в книжном шкафу "Песнь
о Сиде", всякий ли француз читал "Песнь о Роланде" и у любого ли русского
есть "Слово о полку Игореве". Но в Биармии даже в том доме, где не сыщется и
намека на библиотеку, Библия и "Бьярмскрингла" обнаружатся неизбежно. Это не
чтение -- это часть души дома. С этим может сравниться разве что культ
"Калевалы" в Финляндии, -- не заметить его за время двухмесячной стажировки
в полиции Оулу было при всем желании невозможно. Все-таки обмен
специалистами -- полезная штука( Я потихоньку посасывал кофе и листал книгу.
К счастью, у меня академическое юбилейное издание с комментариями, именным,
алфавитным и предметным указателями и пространной сопроводительной статьей.
Да, точно: слово "Йомалатинтис" дважды встречалось здесь, в конце седьмой и
середине девятой рун. Первый раз -- в том месте, где рассказывается, как
злобный карлик Карьяхойя, страшась гнева Йомалы, бежит на север, "в царство
льда и царство мрака", где "во тьме лишь Харра бродит, белый зверь с душою
черной". После прекрасного описания полярной ночи следовали строки:

Но и там добычей стал он

Острых стрел Йомалатинтис,

Стрел немых Йомалатинтис.

Так возмездие любого (

Храбреца иль труса равно (

Настигает, если Круг он

Преступил неосторожно.

В девятой руне упоминание было еще менее понятным. Там рассказывалось о
болезни прекрасной и отважной лунной охотницы Инты. Когда близкие потеряли
уже надежду, к ней приходит старуха Ругенгарда, поит волшебным снадобьем и
утешает:

Станешь ты крепка, как прежде,

Лук согнешь рукою сильной,

И копье с жестоким жалом

Полетит все так же метко.

Лишь душа твоя прозрачность

Потерять должна навеки,

И доступной станет взору

Лишь очей Йомалатинтис,

Зорких глаз Йомалатинтис.

Признаться, я ничего не понял. Уж не разыграл ли меня Кудесник? Может,
он шутник -- вроде Филина? Правда, я ни в коей мере не знаток
"Бьярмскринглы". Возможно, я чего-то здесь не вижу. Предостережение-то
Кудесника звучало вполне серьезно. Искренне звучало. Впрочем, и хорошая
шутка всегда звучит серьезно и искренне. Пожалуй, стоило посоветоваться с
кем-то, кто разбирался бы в этих делах получше меня.

По дороге в контору я дал крюку и проехал по Подгорной. Дом, о котором
говорил Кудесник, выделялся среди остальных каким-то удивительным чувством
собственного достоинства. Он не был ни больше, ни богаче других, но точные
пропорции, кровля из медного листа (пластик под медь, конечно, но
смотрится!), просторные венецианские окна -- все это позволило архитектору
добиться поразительного эффекта. Это вам не моя типовуха, у дома
обнаружилось свое лицо. Кованая же чугунная решетка, которой был обнесен
палисадник, вполне могла быть причислена к произведениям искусства. Конечно,
не воронихинская строгость линий, -- была здесь какая-то чрезмерная
витиеватость и кудреватость, -- но я все равно залюбовался. На белой
фаянсовой табличке у ворот черными лебедями выгнулись две двойки.
Асфальтированная дорожка вела от ворот куда-то за дом ( очевидно, гараж был
не подземным, а размещался на заднем дворе. Значит, и участок солидный.
Оставалось узнать, кому дом принадлежит.

Это я сделал сразу же по приезде в контору. Если верить справочнику,
дом принадлежал капитану дальнего плавания Лаэрту Бьярмуле. Фамилия
показалась мне знакомой. Где-то я ее уже слышал, причем совсем недавно. Я
снял с полки том "Кто есть кто". Да, правильно: капитан Бьярмуле был женат
на Инге Бьярмуле, урожденной Хайми, выпускнице Санкт-Петербуржской
Консерватории, лауреатке, дипломантке и прочая, и прочая. Это на ее концерт
собиралась давеча Магда. Похоже, я опять вытащил пустышку.

Я позвонил в Дорожную полицию. С прошлых лет у меня еще оставались там
приятели, и вскоре я уже знал, что "дацунов" модели "кабинет" в столице
зарегистрировано четыре. Из них два -- цвета "кола". Причем один "дацун"
принадлежал как раз капитану Бьярмуле. Правда, синий. Но Кудесник мог ведь и
ошибиться -- ночью все кошки серы. Хотя июньские ночи в наших широтах
светлые, однако в пятницу небо было плотно затянуто тучами, я это хорошо
помнил, а фонари -- как и положено по сезону -- отключены. Во-вторых, кто
мешал обладателю второго коричневого "дацуна" приехать в гости к обитателям
дома на Подгорной, 22? Правда, владельцем этой машины числился хозяин
небольшого спортивного магазинчика на площади Труда, -- того самого, где я
собирался присмотреть себе ласты. Но что с того? Стоило проверить и такой
вариант.

Через полчаса я выяснил два любопытных обстоятельства. Капитан Бьярмуле
пересекал в настоящее время Атлантический океан, и возвращения его судна
можно было ждать не раньше, чем недели через две. "Дацун" же владельца
спортивного магазина вот уже десять дней находился в авторемонтной