она отказала Шубкину потому, что таких, как он, не любила. Она твердо знала,
что туда ни за что не попадают. Она рассуждала по известной логике: вот я
жила честно, и меня никто не посадил. И этого не посадили, и того не
посадили. А уж если посадили, то дыма без огня не бывает, значит, было за
что. Допустим, теперь новые времена. Социалистический строй укрепился, и
партия, она сильная, может проявить к врагам известную снисходительность.
Можно сократить наказание, трудоустроить. Но доверять подобным типам
воспитание подрастающих поколений - этого нельзя допустить никогда и ни при
каких обстоятельствах.
пожаловался в РОНО. Оттуда пришел приказ: трудоустроить. Аглая скрепя сердце
подчинилась, но определила нового педагога не преподавателем в старшие
классы, как он просил, а воспитателем в старшую дошкольную группу.
своим маленьким воспитанникам рассказывает про каких-то мух-цокотух, гадких
утят, козлят, поросят и волков.
подведите под них идейную базу. Объясните, что поросята - это развивающиеся
страны Африки, Азии и Латинской Америки, а серый волк - это кто?
Шубкин.
просто не согласен. Она подозревала, что Шубкин через этих поросят
сознательно протаскивает чуждую идеологию. И как ни странно... но об этом
позже... была, в общем, права.
прошлое не было случайным. Раньше таился, и вот, на тебе, вылез, как таракан
из щели. Забыл про своих козлят-поросят, перешел к прямым нападкам на самое
дорогое.
Глава 12
районном отделе народного образования, куда он опять пожаловался, ее приказ
не утвердили. Она решила сама навестить заведующего.
портретами Ленина и Крупской. Это был немолодой, грустный человек в
хлопчатобумажном пиджаке и темной рубахе с расстегнутой верхней пуговицей. В
описываемое время еще многие начальники районного уровня жили плохо и
одевались бедно. Поскольку зарплату имели небольшую, а взятки пропивали
немедленно, да и какие взятки у зав. районным отделом народного образования?
складывал газету "Правда" в нечто вроде маленькой книжечки.
оробев.
туда и сюда, - кроме меня никого нету. - И чем же, Аглая Степановна, я мог
бы быть для вас, к примеру, полезный?
листок из нее вырвал, согнул желобком и потянулся за лежавшим перед ним
шелковым кисетом с вышитой на нем и выцветшей витой надписью "Кури и не
кашляй". В этом кисете был у него табак-самосад, то есть такой, который люди
раньше сами выращивали, сами сушили и сами же мелко резали. Если резали с
корнями, то получалась махорка, сравнительно слабая, а если в дело шли одни
листья, то достигалась такая крепость, что у заядлых курильщиков
перехватывало дыхание и из глаз брызгали слезы, как у клоунов в цирке. Табак
этот в народе назывался "Самсон" и, по распространенному убеждению,
курильщиков побуждал: молодых - к половой активности, а стариков - ко сну.
Хотя трудно себе представить, чтобы регулярный курильщик такой отравы имел
сколько-нибудь шансов дожить до стариковского возраста. Нечитайло достал из
кисета щедрую щепоть "Самсона", рассыпал ровно по желобку, край бумаги
послюнил и покусал передними зубами, чтоб лучше клеилось, свернул тугую
цигарку толщиною с большой палец, достал из кармана зажигалку, сделанную из
винтовочного патрона с колесиком.
горелой бумагой. Раскуривая цигарку, Нечитайло пучил глаза, раздувал и
втягивал щеки, издавая звуки, как паровоз:
стороны. Цигарка наконец раскурилась, Богдан Филиппович затянулся со вкусом,
закашлялся, засипел, словно в предсмертных муках, и на время утонул в клубе
темно-сизого облака.
допускать такого человека, как Шубкин, к воспитанию наших советских детей?
рассасываться, и Нечитайло вынырнул из него, как самолет из облака. - Я
думаю, можно, - повторил он, держа самокрутку в левой руке и разгоняя дым
правой, - и вообще скажу вам, товарищ Ревкина, приблизно вот так. Партия
сейчас, как вы знаете, узяла курс на бережное отношение к кадрам. Не то шо
как было раньше, чуть шо - и секим башка. С людями ж надо обращаться, я бы
сказал, гуманно. Тем более, с такими, как Шубкин. Это же ж человек, можно
сказать, уникального интэллекта. Он же ж имеет два вышших образования, на
двенадцати язы'ках говорит свободно, а остальными владеет со словарем. А
память у него ну просто скаженная. Помнит, можно сказать, наизусть
"Одиссею", - Нечитайло загнул мизинец, - "Илиаду", - загнул безымянный палец
и дальше с загибом остальных пальцев перечислил: - "Евгения Онегина",
таблицу Менделеева, "вечнозеленую" шахматную партию, "Песню о Буревестнике",
четвертую главу "Истории ВКП(б)" и работу Ленина "Шо такое "друзья народа".
Я сам, Аглая Степановна, не поверил, следил по тексту, так он же ж прямо из
головы и слово в слово. Во! Прямо, можно сказать, не голова, а Совет
Министров.
тем он опаснее.
вздохнул, сделал новую затяжку и опять закашлялся, наклоняясь к столу и
хватаясь за грудь. - У товарища Сталина, - еще покашлял, - мы ж теперь
знаем, тоже ж были свои ошибки. Он даже в войну руководил войсками по
глобусу. Вот так глобус крутит и говорит: этот город, говорит, узять к
Октяберьской годовщине, а этот, говорит, ко дню Красной Армии. А как его
узять, с какой стороны подойти, куда подтянуть резервы, это меня, говорит,
не касается, я, говорит, Верховный главнокомандующий и руковожу верховно.
Понимаете? А насчет деталей это пусть Жуков, говорит, думает или Толбухин.
сам лично вникал.
идеологические споры не вступаю. Тем более, шо руководство нашей партии
имеет другое мнение.
коммуниста, от мнения вышшего руководства не отличается. И потому я ваш
приказ об увольнении Шубкина признаю, ну как бы сказать, недействительным.
Это значит, - заключил он решительно и вдавил окурок в пепельницу, - шо он
завтра утром может выходить на работу.
покачал головой и стал ладить новую самокрутку.
Глава 13
уволенного не допустила. Начались неприятности. Ее вызвал к себе
Поросянинов, усадил в мягкое кожаное кресло, велел подать чаю с сушками и
лимоном. Разговор начал со вздоха.
напролом? Ну, не нравится тебе этот Шубкин, ну кому он нравится? Он и мне не
нравится, и сам лично я, признаться, всю нацию их на дух не переношу. И то,
что там наверху происходит, мне это тоже не по нраву. Сталин тридцать лет
стоял во главе государства, мы его до небес возносили. И гений, и корифей, и
генералиссимус. А теперь, значит, Кирова убил, крестьянство разорил,
интеллигенцию пересажал, армию обезглавил, партию уничтожил. А мы-то с тобой
кто, разве не партия?
поддерживать линию партии. Какая б она ни была, куда б ни поворачивала, мы
коммунисты и голосуем "за".
дверь и в кабинет без шума вошел, как будто даже и не передвигая ногами,
первый секретарь райкома Нечаев. Он поздоровался за руку с Поросяниновым,
который вскочил, и с Аглаей, которой, положив руку на плечо, не дал
подняться, спросил: "Не помешаю?", сел на диван и застыл в положении
Акунин Борис
Роллинс Джеймс
Шилова Юлия
Курылев Олег
Прозоров Александр
Русанов Владислав