вылить все, что у меня накипело на душе. Панику? Не беспокойся. Завтра, я
уже решил, я иду в этот самый дивизион, и если ваш Малышев не возьмет меня
врачом, я пойду простым рядовым. Мне это осточертело! Не панику, - кусок
огурца застрял у него в горле, он бурно закашлялся и задохся, и Николка
стал колотить его по спине.
устроим врачом.
вместе. Вся Александровская императорская гимназия. Ура!
говорит на этом языке! А? Я позавчера спрашиваю этого каналью, доктора
Курицького, он, извольте ли видеть, разучился говорить по-русски с ноября
прошлого года. Был Курицкий, а стал Курицький... Так вот спрашиваю: как
по-украински "кот"? Он отвечает "кит". Спрашиваю: "А как кит?" А он
остановился, вытаращил глаза и молчит. И теперь не кланяется.
киты, а в России всего много. В Белом море киты есть...
что делалось вчера в участках. Все валютчики знали о мобилизации за три
дня до приказа. Здорово? И у каждого грыжа, у всех верхушка правого
легкого, а у кого нет верхушки, просто пропал, словно сквозь землю
провалился. Ну, а это, братцы, признак грозный. Если уж в кофейнях
шепчутся перед мобилизацией, и ни один не идет - дело швах! О, каналья,
каналья! Да ведь если бы с апреля месяца он начал бы формирование
офицерских корпусов, мы бы взяли теперь Москву. Поймите, что здесь, в
Городе, он набрал бы пятидесятитысячную армию, и какую армию! Отборную,
лучшую, потому что все юнкера, все студенты, гимназисты, офицеры, а их
тысячи в Городе, все пошли бы с дорогою душой. Не только Петлюры бы духу
не было в Малороссии, но мы бы Троцкого прихлопнули в Москве, как муху.
Самый момент, ведь там, говорят, кошек жрут. Он бы, сукин сын, Россию
спас.
брызгами слюны. Глаза горели.
право, - заговорил Карась. Он иронически улыбался, но речь Турбина ему
нравилась и зажигала его.
ответил ему Турбин, - пей-ка лучше вино.
армию, они боятся ее.
плечах и всегда можно было бы столковаться с гетманом. Нужно было бы
немцам объяснить, что мы им не опасны. Конечно, война нами проиграна! У
нас теперь другое, более страшное, чем война, чем немцы, чем все на свете.
У нас - Троцкий. Вот что нужно было сказать немцам: вам нужен сахар, хлеб?
- Берите, лопайте, кормите солдат. Подавитесь, но только помогите. Дайте
формироваться, ведь это вам же лучше, мы вам поможем удержать порядок на
Украине, чтобы наши богоносцы не заболели московской болезнью. И будь
сейчас русская армия в Городе, мы бы железной стеной были отгорожены от
Москвы. А Петлюру... к-х... - Турбин яростно закашлялся.
гетмана. Правда, ошибки были допущены, но план у гетмана был правильный.
О, он дипломат. Край украинский... Впоследствии же гетман сделал бы именно
так, как ты говоришь: русская армия, и никаких гвоздей. Не угодно ли? -
Шервинский торжественно указал куда-то рукой. - На Владимирской улице уже
развеваются трехцветные флаги.
поправима.
матери в углу.
когда война кончилась бы, немцы оправились бы и оказали бы помощь в борьбе
с большевиками. Когда же Москва была бы занята, гетман торжественно
положил бы Украину к стопам его императорского величества государя
императора Николая Александровича.
горестно побелел.
Мышлаевский, качнувшись, искоса глянул в стакан к соседу. Ясно: крепился,
крепился и вот напился, как зонтик.
покраснел и побледнел) молчать пока о том, что я сообщу. Ну-с, вам
известно, что произошло во дворце императора Вильгельма, когда ему
представлялась свита гетмана?
сказал: "Теперь я с вами прощаюсь, господа, а о дальнейшем с вами будет
говорить..." Портьера раздвинулась, и в зал вошел наш государь. Он сказал:
"Поезжайте, господа офицеры, на Украину и формируйте ваши части. Когда же
настанет момент, я лично стану во главе армии и поведу ее в сердце России
- в Москву", - и прослезился.
вина и зажмурился. Десять глаз уставились на него, и молчание царствовало
до тех пор, пока он не сел и не закусил ветчиной.
уже слышал эту историю.
наследник.
величества...
помощи его верного гувернера... то есть, виноват, гувернера наследника,
мосье Жильяра и нескольких офицеров, которые вывезли его... э... в Азию.
Оттуда они проехали в Сингапур и морем в Европу. И вот государь ныне
находится в гостях у императора Вильгельма.
Мария Федоровна. Если ж вы мне не верите, то вот-с: сообщил мне это лично
сам князь.
со лба, - я предлагаю тост: здоровье его императорского величества! - Он
блеснул стаканом, и золотые граненые стрелы пронзили германское белое
вино. Шпоры загремели о стулья. Мышлаевский поднялся, качаясь и держась за
стол. Елена встала. Золотой серп ее развился, и пряди обвисли на висках.
Все равно. Я пью. Я пью.
Никогда. Но все равно, мы теперь научены горьким опытом и знаем, что
спасти Россию может только монархия. Поэтому, если император мертв, да
здравствует император! - Турбин крикнул и поднял стакан.
голосом и разбудил Ванду Михайловну.
адресуясь к черному потолку. - Я жаловаться наконец буду!
сквозь потолок, выплывала густая масляная волна и над ней главенствовал
мощный, как колокол, звенящий баритон:
Суконно шевеля языком, он забормотал:
подвести, что не расхлебаешь. Ведь гимн же запрещен! Боже ты мой, что же
они делают? На улице-то, на улице слышно!!
тогда, когда последний аккорд расплылся наверху в смутном грохоте и
вскрикиваньях.
самодержавная! - покачиваясь, кричал Мышлаевский.
Херберт Фрэнк
Свержин Владимир
Орловский Гай Юлий
Каргалов Вадим
Мурич Виктор
Ибсен Генрик