read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



Аладьев и звучно зевнул.
Старушка немедленно приблизилась, торопливо и неслышно, как мышь,
перебирая ножками, и чуть слышно, шепотком проговорила:
- А нашего учителя с места прогнали...
Произнесла это она с робостью, но как будто и с некоей радостью.
Сказала и обомлела, испуганно глядя на Аладьева.
- Что вы? За что? - участливо спросил тот. Старушка подошла еще ближе и
совсем уже беззвучно сообщила:
- Начальнику согрубил... Начальник его обозвали разными словами, а они
заместо покорности согрубили...
- Э... жаль! - досадливо произнес Аладьев. - Что ж они теперь делать
будут?.. Ведь нищие совсем!
- Нищие, Сергей Иваныч, в аккурат нищие! - обрадованно закивала
сморщенная старушечья головка.
- А мне Максимовна еще вчера жаловалась, что они за два месяца за
квартиру не платили... - раздумчиво произнес Аладьев.
- Не платили, не платили... - кивала старушечья головка, и нельзя было
понять, сокрушается она или радуется.
- Плохо дело! - вздохнул Аладьев. - Пропадут совсем.
- Пропадут, Сергей Иваныч, пропадут... Как тут не пропасть... Ему бы
стерпеть да в ножки поклониться, его бы и простили... Бог дал бы... А они -
гордые; говорят - мы благородные... Вот и согнали... Ему бы в ножки...
- Ну как же в ножки, если его выругали в глаза, - досадливо и,
очевидно, о чем-то размышляя сказал Аладьев.
- И, батюшка! Люди маленькие... Что ж, что выругали... А они стерпи.
Вот бы и ничего... Обошлось бы все по-хорошему. Нельзя же...
- Стерпеть не всегда можно...
- Можно, батюшка, всегда можно... Маленькому человеку все терпеть надо.
Я, когда молода была, служила у графов Араксиных в горничных... Графов
Араксиных изволите знать?
- А черт их знает!
Старушка испугалась и как будто обиделась.
- Как же черт... Сам граф в сенате заседает, одних домов в Питере и в
Москве сколько...
- Ну, ладно... Так что ж?
- Так у старшенькой барышни браслетка пропала... На меня подозрили...
Граф осерчали, - нрав у них крутой был, - три раза по щеке ударили и два
зуба выбили... Может, другой в суд подал бы, а я стерпела, и что же вы
думаете, Сергей Иваныч, браслетку, оказалось, братец князь Николай
Игнатьевич взяли... Прокутились они шибко и взяли. И когда все открылось,
так сам граф мне сто рублей дал...
Старушка даже захлебнулась от восторга, и все ее сморщенное, как
печерица, личико расплылось в торжествующую улыбку.
- А не стерпи я в те поры, с графа мне все равно ничего бы не взять...
Свидетелей-то кроме Ивана Федосеича - он у них тогда выездным был - никого
не было. А Иван Федосеичу против самого графа показывать нельзя ж было...
- Почему? - сердито спросил Аладьев и надулся.
- Как же, помилуйте, против графа...
- Да ведь он, вы говорили, женихом вашим был?
- Ну так что ж, что женихом... - удивилась старушка. - Женихом был, а
разве против таких аристократов можно было ему идти... Человек маленький...
А я, думаю, лучше я покорюсь... Вот и вышло по-моему...
- Тьфу! - сердито плюнул Аладьев и отвернулся.
Старушка оторопело смотрела на него, и крошечные глазки ее сейчас же
стали слезиться испуганными слезками.
В это время старичок, бочком пробираясь в дверь, внес самовар. Поставив
его на стол, он пугливо оглянулся на жену, посмотрел на отвернувшегося
Аладьева и дернул старушку за рукав.
- Ты! - прошипел он с какой-то особой самоотверженной лакейской
властью, с какой, должно быть, когда-то охранял свою графиню в церкви от
толчков и на улице от нищих.
Старушка пугливо оглянулась на него. Личики обоих выразили полное
смирение, и старички друг за другом мышиными шажками убрались в коридор, где
сейчас же послышался за занавеской их прерывистый торопливый шепоток.
Аладьев налил чаю и только что сел пить, как в коридоре зазвонили.
- Аладьев дома? - спросил мужской быстрый голос.
- Дома, пожалуйте, барин... - торопливо ответил старичок, отворивший
дверь.
Послышались стремительные шаги и в дверь Аладьева постучались.
- Войдите, - отозвался Аладьев. Вошел невысокий черный человечек с
ястребиным лицом, в круглых, каких-то страшных очках.
- А! - протянул Аладьев, и по голосу слышно было, что он не очень
обрадовался и даже как бы огорчился.
- Здравствуйте, - стремительно сказал человечек с ястребиным лицом.
- Здравствуйте... Чаю хотите?
- Какой тут к черту чай!.. - сердито возразил человечек.
Он осторожно снял пальто и вынул какой-то плотно увязанный в бумагу
предмет.
- Что так? - неприветливо спросил Аладьев.
Человечек положил предмет свой на стол и тщательно огородил его
книгами, чтобы не свалился на пол. Аладьев тревожно смотрел.
- Да так, - повернулось к нему ястребиное лицо, - накрыли чуть было...
Насилу ушел... Квартиры теперь черт ма!.. Вот принес к вам, спрячьте... и
вот...
Он стремительно полез в карман, достал какой-то пакет и тоже положил на
стол.
- Завтра возьму... - отрывисто произнесло ястребиное лицо.
Аладьев молчал.
- Вы, синьор, кажется, недовольны? - развязно и слегка презрительно
сказал человечек. - Можете же вы хоть на прощанье оказать эту маленькую
услугу? Ведь вы завтра в безопасности?
Аладьев встал и с выражением борьбы на лице прошелся по комнате.
- Вы ведь теперь постепеновец, идеалист, чуть ли не толстовец! -
высыпало, как из мешка, ястребиное лицо, ни на минуту не оставаясь
спокойным.
- Напрасно вы стараетесь меня оскорбить, Виктор, - с тяжелой мужицкой
досадой возразил Аладьев. - Это я, конечно, возьму... до завтра... но вы
должны понять...
- Возьмете? - живо спросил человечек. - Это самое главное, а остальное
ваше дело, и спорить нам нечего.
- Нет, будем спорить! - крепко ответил Аладьев и остановился, весь
покраснев и засверкав глазками.
- К чему? - притворно-равнодушно ответил человечек и, якобы скучливо,
отвернулся.
- А к тому, - с досадой сказал Аладьев, - что мы с вами столько лет
были друзьями и...
- О, полноте... Стоит ли вспоминать о таких пустяках!
Аладьев мучительно побагровел и задышал тяжко и гневно.
- Может быть, для вас это и пустяки... хотя я этому не верю... Как вы
ни старайтесь бравировать... но для меня не пустяки, и мне хочется, чтобы вы
хоть раз меня поняли... Объяснимся.
- Оно, знаете, мне некогда... - как будто наивно возразил человечек, и
пронзительные глазки его забегали под очками, - но если вам так хочется...
- Да, хочется! - твердо произнес Аладьев.
Человечек дернул плечами и моментально сел, делая вид, что он готов
принести жертву.
Аладьев видел это, но пересилил себя и с деланным спокойствием
заговорил:
- Прежде всего я ушел от вас не потому, что я струсил, или... вы это
прекрасно знаете, Виктор, будьте хоть на этот раз искрении!
- Никто этого и не думает... - вскользь обронил человечек с ястребиным
лицом.
- Следовательно, я мог уйти только потому, что в корень и совершенно
искренне переменились мои взгляды если не на идею, то на некоторые
тактические приемы... Я понял...
- Ах, Боже мой, - моментально вскочил человечек, - избавьте меня от
этого... Знаем... Вы поняли... Знаем... Поняли, что насилием нельзя
проводить свободу, что надо воспитывать народ и так далее... Знаем!
Слова так быстро и резко вылетали у него изо рта, что казалось, будто
они долго сидели там на запоре и вдруг вырвались на свободу. Сам он метался
по комнате, вертел во все стороны своим ястребиным лицом, сверкал круглыми
очками и махал цепкими, с птичьими пальцами руками.
Аладьев стоял посреди комнаты и не успевал вставить ни одного слова.
Их, горячих, проникновенных, как ему казалось, способных дойти до самых
глубин человеческого сердца, было много у него в голове. Казалось, что
невероятно, чтобы его не поняли, не понял, по крайней мере, этот человек,
столько лет близкий, живший вместе с ним, любивший и когда-то веривший в
него. А между тем с каждой минутой он чувствовал, что между ними ширится
какая-то непереходимая грань и все слова бессильны. Как странно: еще недавно
они были так близки, точно соприкасались открытыми сердцами, а теперь
казалось, что они совсем чужие, на разных языках говорящие и чуточку даже
враждебные друг другу люди. И все это оттого, что Аладьев понял, что
убийство есть убийство, во имя чего бы оно ни происходило, и пролитая кровь
не может слепить человечество. Только любовь, только безграничное терпение,
шаг за шагом веками приближающее людей друг к другу, чтобы сделать их
родными братьями по духу, может вывести из истории человечества стихийную
борьбу, насилие и власть. Аладьев верил в это всем сердцем своим. Он знал,
что в мучительной борьбе духа, в страданиях пройдут века; но что такое века
в сравнении с вечностью и ярким солнцем любви, которое взойдет когда-нибудь
и высушит всю пролитую кровь в памяти счастливого человечества.



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 [ 8 ] 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.