Чтение 8–й страницы книги ~Жаба с кошельком~

Тут из коридора послышался грохот.

- О, - оживилась Зинаида Власьевна, - Сергей пришел, он всегда таз роняет! Эй, Сережа, иди сюда, покупательница заявилась!

В комнату заглянул худой дядечка с болезненно-бледным лицом.

- Вы по поводу жилья?

Я кивнула.

- Тогда пошли ко мне, - оживился Сергей.

Мы оказались в коридоре, а потом в просторном помещении с огромными окнами.

- У меня тут две комнаты, - словоохотливо принялся объяснять дядька, - все просторные, по двадцать метров, окна во двор, шума никакого. Соседка одна, да она на ладан дышит, помрет - вся квартирка вашей будет.

- Что же вы съезжаете? - медленно спросила я.

- Центр надоел, - быстро ответил Сергей, - он для богатых людей, тут цены чудовищные. Я в Марьино собрался или в Братеево.

- И вы с женой вдвоем жили в этих комнатах? - удивилась я.

- Так раньше здесь куча народа была, - охотно пояснил Сергей, - отец, мать, два моих брата, бабушка с дедом, тетка с дядькой. На головах друг у друга сидели, а потом умирать начали, один я и остался, словно перст, никого вокруг.

И он уныло уставился в грязное окно. Я внимательно разглядывала мужика. Грязные редкие волосы прилипли к яйцеобразному черепу, длинный нос свисает почти до подбородка, маленькие, близко посаженные глазки мечутся под неожиданно широкими бровями, узкие губы кривит ухмылка, плечи покрыты перхотью, костюм заношенный, грязный, и пахнет от Ромео немытым телом.

Перед глазами встал Андрюшка: красивый, статный, великолепно одетый, благоухающий дорогим одеколоном, веселый, с белозубой улыбкой, богатый.

И Вика решила бросить такого мужа, чтобы соединить свою судьбу с этим обмылком? Ну, простите, в это я не поверю никогда!

- А жена ваша где? - Я решила начать издалека.

- Умерла, царствие ей небесное, - широко перекрестился Сергей, - пила очень, вот до пятидесяти и не дожила.

- Значит, она не была удачливой бизнес-леди? - Кто? - вскинул вверх брови Сергей.

- Ну ваша супруга, Светлана.

Прокофьев хмыкнул:

- Бизнес-леди! Алкоголичка горькая, побирушка. Похоронить не на что было и не в чем, спасибо Зинаида Власьевна чистое платье дала, а то бы пришлось в грязной куртке в гроб класть!

Что же ты, милый человек, не заработал несчастной на саван, чуть было не спросила я. Сергей, словно услышав мой невысказанный вопрос, слегка порозовел и стал оправдываться:

- Я-то в НИИ сижу, зарплаты еле-еле хватает на макароны, да еще Светка все пропивала.

- Надо же, - покачала я головой, - а мне вот рассказывали, будто она жутко богатая, вас содержала.

- Чего только люди не придумают, - вздохнул Прокофьев, - кто ж наврал такое?

- А Нина Супровкина.

Сергей быстро глянул на меня:

- Я такую не знаю.

- Ну как же, - заулыбалась я, - она хозяйка дачи, где вы много лет весело проводили время с Викой Столяровой, да и живете вы в одном подъезде.

Прокофьев попятился.

- А, точно, забыл, что она Супровкина. А вы кто?

- Частный детектив.

- Кто? - обомлел дядька и забегал по мне противными крысиными глазками.

- Частный детектив, - повторила я, - такой человек, который, не жалея себя и не считаясь со временем, копается в навозе, дабы отрыть жемчужины истины.

Сергей сел и устало сказал:

- Простите, не понимаю.

Преодолевая брезгливость, я осторожно устроилась на краешке стула с засаленным сиденьем и резко спросила:

- Вы знаете, что Вика в тюрьме?

- Да.

- Вас вызывали на допрос?

- Да.

- И что вы рассказали?

- Правду.

- Какую?

Неожиданно Сергей прижал к груди кулаки и зачастил:

- А что делать было? Да, встречались, но потом разошлись, я с женой решил остаться.

- С алкоголичкой? С пьяницей?

- Любил я ее, поймите, любил!

- И ходил к Вике на свидания?

Над верхней губой Сергея выступила цепочка мелких капель.

- Я же мужчина, - сообщил он.

- И что?

- Мне нужна женщина, - заявил обмылок, - а Светлана, увы, совсем ни на что не была годна. Вот так и жили, Вика для тела, жена для души. Тянулось все это, тянулось, а потом и разорвалось, я остался со Светкой, а Вика назло мне замуж выскочила, за богатого. Ну а после жена померла, я Вике-то и позвонил. Она, конечно, с радостью снова встречаться стала. Только я в убийстве ее мужа не участвовал, это она сама придумала.

Мне стало противно, но до истины докопаться надо.

- И вы платили Нине Супровкиной по тысяче долларов в месяц за дачу? Откуда деньги-то взяли?

- Я? Что вы! Мне такую сумму и за год не заработать!

- Но на дачу вы ездили?

- Да, довольно часто, раз в неделю точно! Так себе домик, на один бочок скособоченный, да и от электрички далеко, только надо же было где-то устроиться. Вика сказала, что ее подруга бесплатно пускает.

Я принялась рыться в сумке, отыскивая сигареты. От этого мужика так воняет, что единственный способ избавиться от тошноты - воспользоваться "Голуазом".

- Значит, дачу Нина предоставила вам бесплатно?

- Ага, - кивнул Сергей, - кто бы мог подумать, что так получится, страсть господняя. Ну зачем Вика пошла на преступление! Теперь ведь посадят!

- С вашей легкой руки, - рявкнула я.

- И чего, - прищурился Прокофьев, - мне, по-вашему, следовало соврать? Сказать, что знать не знаю Вику?

Когда я выскочила из пропахшей потом берлоги на улицу, воздух Тверской, наполненный бензиновым смогом, показался мне упоительным. Нет, что-то здесь не так!

Я все-таки достаточно хорошо знаю Вику, она не могла иметь никаких дел с этой потной жабой! Да от него на расстоянии ста метров противно сидеть, не то что... ну, сами понимаете, о чем я толкую!

И потом, Нинка говорила одно, Сергей другое, кому верить? Ладно, сейчас нужно катить домой, а завтра с утра я вновь отправлюсь к Нинке, поговорю с ней по-другому, похоже, она наврала мне с три короба!

В Ложкино я прилетела голодная, злая и обнаружила, что моя ванная превращена в парикмахерский салон Повсюду были расставлены бутылочки с шампунями и валялись пустые тюбики из-под краски. Маруська, укутанная в полотенце, сидела на моей кровати, поджав ноги, голова ее была похожа на шлем инопланетянина, волосы прослоены фольгой, и из них торчало нечто, похожее на спицы.

- И чего вы у меня устроились? - устало спросила я, стягивая льняные брючки.

- А где? - пожала плечами Маня.

- Внизу, в гостиной.

- Ну, не знаю, - протянула девочка, - Зайка тут решила, сейчас Ирка все уберет.

Не успела Маня закрыть рот, как в спальню ворвалась домработница. Я ойкнула, голова ее была выкрашена в цвет взбесившегося баклажана, пряди стояли под углом в девяносто градусов и были какие-то ребристые, странные, словно изломанные. Ирка из вполне симпатичной особы превратилась в персонаж фильма "Звездные войны".

- Ну как? - радостно воскликнула она. - Впечатляет?

- Просто слов нет, - промямлила я, но, оказалось, что основное испытание ждет меня впереди.

В комнату, словно торнадо, влетела Зайка. Я онемела.

Ее белокурые прядки, еще сегодня утром красиво подстриженные, прикрывающие маленькие ушки и точеную шею, сейчас приобрели цвет, вернее, оттенок, нет, цвет...

Простите, никак не могу подобрать слова. Видели ли вы когда-нибудь перья павлина? Если да, то можете представить, что творилось у Ольги на башке. Во-первых, она постриглась самым идиотским образом: на макушке "ежик", по бокам более длинные прядки, на лоб падает асимметричная челка, прикрывающая левый глаз. Но даже эта стрижка была бы вполне приемлема, если бы не колер.

Каждая волосинка у корня была нежно-розовой, потом делалась красной, бордовой, лиловой и темно-синей.

Я в ужасе повернулась к Мане.

- Ты тоже такой станешь?

- Нет, - бодро воскликнула она, - у меня основной тон зеленый!

- Классно вышло, - удовлетворенно заявила Зайка, щупая свою макушку, - завтра съемочную бригаду столбняк хватит. Пошли ужинать.

В столовой уже сидел Кеша, слава богу, его волосы выглядели привычно.

- Слышь, Зая, - сказал наш адвокат, - ты на ночь свет-то не выключай.

- Почему? - спросила женушка, кладя себе на тарелку половинку отварной морковки и три зеленые горошинки.

- Кровать у окна стоит, - меланхолично пояснил Аркадий, - луна сейчас ярко светит, проснусь ненароком, увижу тебя и испугаюсь.

- Дурак, - прошипела Зайка.

- Да и не один я за сердце схвачусь, - как ни в чем не бывало вещал Кеша, - любой забьется в припадке!

- А вот и нет! - рявкнула Ольга.

Тут в столовую с двумя бутылками пива в руках вдвинулся Александр Михайлович. Он на секунду замер на пороге, потом уронил "Гинее" и взвизгнул:

- Елки-палки! Это что такое!

- Говорил же, - ухмыльнулся Кеша.

Дегтярев перекрестился.

- Оля! Бог мой! Ну и прическа!

- Молчи, - процедила Зайка, - ничего не понимаешь!

Но полковник все никак не мог успокоиться.

- Ира! А у тебя! Мама родная! Ты лохмы в вафельницу засовывала?

Домработница скорчила гримаску:

- Ну, Александр Михайлович! Вы же совсем в моде не разбираетесь. Теперь мне осколки собирать! Ну отчего бутылки-то уронили?

- От восторга, - захихикал Кеша.

Зайка треснула мужа по затылку и ушла. Маня, прихватив пару пирожков, кинулась за ней. Ирка, ворча, подбирала то, что осталось от пивных бутылок. Одна Маргоша преспокойно сидела над полной тарелкой. Я посмотрела на ее ужин и ахнула: четыре котлеты, гора макарон с куском сливочного масла, граммов сто, не меньше, полбатона и тазик с салатом оливье, щедро сдобренным майонезом.

Я схватила всю эту красоту, переставила на буфет и спросила:

- Ты похудеть решила?

- Да, - грустно ответила Маргоша, - только очень уж кушать хочется!

- Терпи, это потом пройдет!

- Не могу, умираю прямо.

- Тебе до голодной смерти с таким весом далеко.

- Ой, тяжело, - заныла она, - силы воли у меня нету, может, закодироваться? Говорят, помогает!

Я встала.

- Ты куда? - спросила Марго.

- За телефонной книжкой, - вздохнула я, - позвоню Соне Балуевой, она от ожирения кодировалась, двадцать кило потеряла. Узнаю адрес, и завтра поедем.

Глава 9

Утром я строго-настрого велела Марго:

- Не смей ничего есть до трех часов дня.

- Почему? - вскинулась та.

- Кодироваться поедем, в академию космоэнергетики, к профессору Попову Федору Евгеньевичу, Соня Балуева телефон дала, я тебя записала. Прием ровно в пятнадцать ноль-ноль, но приходить надо на голодный желудок.

- Ничего нельзя? - заскулила Марго.

- Нет!

- Даже йогурт? Правда, я их не ем.

- Зачем тогда спрашиваешь?

- Ну... интересно.

- Ничего, - отрезала я, наблюдая, как два чудовища, одно с розово-красно-синей, а другое с зелено-оранжево-коричневой головой шагают к гаражу, - ни овощи, ни фрукты, ни кефир, только воду можно пить, без газа, минеральную.

- Фу, - скривилась Маргоша.

- Красота требует жертв, - отчеканила я, - будь готова к двум, заеду за тобой на работу.

- Может, мне не стоит худеть? - безнадежно поинтересовалась подруга.

- Надо, - заявила я железным тоном. - Ты хочешь получить Глеба назад?

- Да, - плаксиво протянула она.

- Тогда забудь про жратву. - Я топнула ногой и понеслась к "Пежо".

Времени мало, мне надо успеть съездить к Нинке и как следует поговорить с ней.

Оказавшись у ее ворот, я стала гудеть. Но Супровкина не спешила высовываться наружу, по телефону она тоже не отвечала. Я поглядела на часы - десять утра, может, спит еще? Хотя, насколько я помню, Нина ярко выраженный жаворонок, она легко вскакивает в шесть, а вот улечься норовит сразу после программы "Время".

- Ну чего бибикаешь? - донеслось с соседнего участка. - Совсем ополоумела?

- Вы не знаете, где Нина?

- Нинка?

- Да.

- Соседка, что ль?

- Она самая.

- Супровкина?

- Да!!!

- Нет, не знаю, - ответил дядька и захлопнул окно.

- Вам Нину? - долетело с других шести соток.

- Да.

- Она уехала.