АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ |
|
|
АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ |
|
|
|
- О своем интересном положении я узнала некоторое время назад, - спокойно вещала Лиза, - и приняла решение рожать.
Рубашка моментально прилипла к спине.
- Ну.., в общем, конечно... - промямлил я.
Лиза усмехнулась.
- Ваня, я вовсе не собиралась уходить к тебе от Юры, извини, но жить в нищете - это не для меня.
- Ясно, - пробормотал я.
- Потом, - продолжала Лиза, - я была искренне уверена, что забеременела от Юры. Видишь ли, мы с тобой пользовались защитными средствами, а с мужем я спала так, хоть и редко, но он оказывался в моей постели. Поэтому, убедившись в правильности предположений, я с радостью сообщила Юре: "Ты скоро станешь отцом". Ну кто бы мог подумать, как развернутся потом события!
- И что случилось? - севшим голосом поинтересовался я.
- Юра молча встал и ушел, а через пару часов заявилась его сестричка Лера и заявила: "Уматывай, убирайся из дома в чем есть. Брат тебе голой взял, такой и уйдешь".
Пораженная Лиза попыталась узнать, что же произошло, и услышала сногсшибательную информацию. Оказывается, Юра, переболевший в детстве свинкой, был бесплодным, детей у него просто не могло быть. Муж, стесняясь патологии, никогда не сообщал жене о своей физиологической особенности.
- Ты шлюха, - орала Лера, - выматывайся вместе с нагулянным добром к той коломенской версте, с которой тогда в кино была.
- И вот теперь, - стараясь сохранить сдержанность, завершила рассказ Лиза, - я оказалась на улице, без вещей, кредитная карточка заблокирована, ключи от машины отняты, охране ведено не подпускать меня на пушечный выстрел к поселку. Все организовала Лера, она давно меня ненавидит, в свое время сестрица подкладывала под брата подружку, да Юра на меня внимание обратил. Сам понимаешь, пробил час мести. И куда мне податься? Друзей близких нет, один ты. За гостиницу платить нечем. Отправиться на историческую родину в Ростов-на-Дону?
И чего? В родительских апартаментах полно народу проживает, тут еще я заявлюсь, да с животом в придачу. Ваня, дай совет, как мне поступить?
Я схватил бутылку минеральной воды, выпил ее прямо из горлышка и брякнул:
- Давай отвезу тебя к хорошему гинекологу, а потом посмотришь по ситуации. Может, сказать Юре... э.., э... Ну, что ты ошиблась! Тест наврал! А поскольку не знала о бесплодии мужа, то...
- Ваня! - хрустальным колокольчиком прозвенела Лиза. - У меня четырнадцать недель.
- И что? - икнул я. - При чем тут количество дней?
Лиза усмехнулась.
- Твоя наивность в некоторых вопросах граничит с пещерностью. Аборт делают до двенадцати недель.
Нет, теоретически прервать течение беременности можно на любом сроке, но поздняя чистка очень опасна для здоровья женщины и к тому же абсолютно аморальна.
Я растерянно оглянулся по сторонам.
- Но почему ты так запустила беременность? - спросил я.
Лиза усмехнулась.
- Юра часто говорил: "От детей одна морока, не стоит переживать, что их у нас нет". Я ведь не знала о его бесплодии и полагала, что муж просто утешает меня, так как я не беременела. С другой стороны, я не исключала возможности, что он и в самом деле не слишком чадолюбив, но дитя скрепляет брак, вот я и дотянула до такого момента, когда вмешиваться поздно. Полагала, Юра сначала испугается, все мужчины трусы, впадают в ужас при известии о скором отцовстве, но потом увидит малыша, растает, и отлично жизнь пойдет, я стану ребеночка воспитывать, все не так скучно будет. А видишь, что вышло. Извини, Ваня, но ты, как порядочный человек, обязан теперь о нас позаботиться, раз Юра не способен к зачатию, то стопроцентно я забеременела от тебя.
Я потряс головой и попытался выдавить из себя хоть слово, но из горла донеслось шипение.
- Конечно, - вещала Лиза дальше, - я привыкла к определенному уровню жизни, и меня коробят твои "Жигули". К тому же они узкие, некуда будет коляску ставить...
- Дача, - пробормотал я, - огурчики, помидорчики, баня, друзья, шашлычок, тихое семейное счастье.
Лиза скривилась.
- Я не слишком разделяю простонародные увлечения типа вскапывания огорода и песен под гармошку, но, если ты любитель подобного времяпрепровождения, спорить не стану. Ладно, поехали.
- Куда? - подскочил я.
- Как это? К тебе, естественно, не на вокзале же мне жить.
- Я обитаю с Норой.
- И что?
- Хозяйка будет недовольна.
- Ладно, тогда сними квартиру, - твердо заявила Лиза, - и дай денег, у меня ни одежды, ни еды. Что притих? Любишь кататься, люби и саночки возить.
Внезапно перед моими глазами развернулась дивная картина. Иван Павлович, обвитый словно тягловый владимирский тяжеловоз ремнями, тащит в гору череду санок. На одних, с ключами от дачи в кулачке, развалилась беременная Вера, на вторых сидит сверкающая бриллиантовыми серьгами, тоже находящаяся в интересном положении Лиза, замыкает "поезд" радостная Николетта, невесть как оказавшаяся среди будущих матерей. Мои ноги скользят по жидкой каше из глины и снега, спина покрыта потом, руки дрожат, вверх я даже боюсь смотреть, плато, куда следует во что бы то ни стало дотянуть саночки, находится настолько далеко, что о конечной точке путешествия лучше и не думать. И потом, некое чувство подсказывает, что там, на горе, кладбище с разверстой могилой, в кучу вынутой из нее земли воткнута табличка с надписью: "Место для господина Подушкина, мастера спорта по вляпыванию в неприятности".
- Не ожидала от тебя, - с укоризной качнула аккуратно уложенной головой Лиза, - ну что ж! Отправлюсь на вокзал, к бомжам, твой ребенок появится на свет у станционного туалета.
Я встал.
- Поехали.
- Неужели решил снять для меня крохотный уголочек? - заерничаяа Лиза.
- У меня есть пустая квартира, - сообщил я.
...Пристроив Лизу в трешку Гольдина, я снова набрал номер Эдика.
- Йес, - пробурчал тот.
- Извини, опять Ваня Подушкин тебя тревожит.
- Ну?
- Ты спишь? У вас же день начался.
- У меня выходной, - чихнул Эдька, - впрочем, теперь уже все равно. Говори.
- Видишь ли, одна из моих любовниц беременна, жить ей негде, а снять квартиру очень...
- Ваня, - перебил меня Эдька, - здесь, в Америке, продают чудесное средство, попьешь таблетки и станешь как новенький, маразм в обнимку со склерозом покинут тебя. Уже один раз ты будил меня, несчастного, по поводу сей совершенно незначительной проблемы, напомню свои слова: квартира не нужна, возвращаться в ближайшие годы не собираюсь, пусть твоя беременная живет у нас спокойно.
- Мой мозг не поражен старческими изменениями!
- Да?
- Пару часов назад я говорил с тобой о Вере, которую отвел в однушку Сони, а сейчас речь идет о Лизе, ее я хотел поместить в трехкомнатную.
Эдька издал звук, сильно напоминающий хрюканье.
- Их две?
- Да.
- И обе беременные?
- Верно.
- Ну ты даешь!
- Так уж вышло.
- Просто какой-то племенной осеменитель, - заржал Гольдин, - впрочем, извини. Ты, наверное, теперь примкнул к крылу людей, которые считают, что в России неблагоприятная демографическая обстановка, решил поспособствовать решению проблемы народонаселения? Очень патриотично!
- Хватит издеваться!
- Это вульгарная зависть, - веселился Гольдин, - лично у меня уже отсутствует юношеский задор, жить одновременно с двумя телками я завязал давно.
Мне пришлось выслушать все подколы друга, в конце концов Эдик заявил:
- Пусть вселяется, нет проблемы, только смотри, чтобы они не подружились и не выяснили, кто папочка их нерожденных деток, квартирки-то рядом.
- Подобное исключено! - заорал я.
- Ну-ну, - хихикнул Гольдин, - кстати, у меня еще дача пустует. Так вот, коли завтра подселишь туда очередную мадам с пузом, сделай одолжение, не трезвонь, заранее разрешаю использовать фазенду. Ради старого друга я готов на все, Сонька и Сарочка умрут, когда узнают!
- Не говори им ни слова, - взмолился я, - может, еще и обойдется, мне шум ни к чему.
Гольдин хмыкнул.
- Ладно, смолчу, только по поводу сохранения тайны не обольщайся, бабы сами растреплют, кстати, Николетта в курсе?
- Она знает лишь о Вере.
- А о второй?
- Нет.
- И как отреагировала твоя маменька, услыхав о перспективе стать бабушкой?
- Пока молчит, не звонит, не скандалит, не требует уложить ее в клинику, - объяснил я.
Эдик закашлял.
- Тут, в США, есть очень красивые украшения для могил, в Москву пока подобные не поставляются, куплю и пришлю. Экстравагантный венок из бисера, весьма оживит твое захоронение.
Я захлопнул крышку мобильного. Хорошо, когда есть такие верные друзья, как Эдька. Конечно, он сейчас от души веселился, но ведь и помог мне решить проблему. Ладно, можно временно перевести дух и заняться наконец-то работой. О том, как выбираться из сложной ситуации двойного отцовства, я подумаю завтра.
* * *
К дому заказчицы элитной сумочки я подкатил около восьми вечера. С одной стороны, поздно, с другой - еще вполне приличное время для нанесения визита.
Поглядев на клочок бумаги, я набрал телефон и, услыхав тихое: "Алло", бодро воскликнул:
- Позовите, пожалуйста, Галину Леонидовну.
- Вы не туда попали, - вполне вежливо ответила незнакомка.
Что ж, случаются подобные казусы, я вновь потыкал в кнопки.
- Можно Галину Леонидовну?
- Молодой человек, вы снова обратились не туда, аккуратно пользуйтесь телефоном.
- Извините, но, очевидно, сеть барахлит.
- Ну-ка, назовите номер.
Я продиктовал цифры.
- Это мой, - констатировала женщина, - я недавно сим-карту купила, ваша знакомая попросту сменила номер.
Я не стал расстраиваться, сейчас поднимусь на пятый этаж и поговорю с Галиной Леонидовной без предупредительного звонка.
Вход в подъезд охранял домофон, я помедлил секунду у двери, чтобы сообразить, как ответить на вопрос: "Кто там?", - поднял руку и отшатнулся.
Железная дверь распахнулась, выпуская наружу девочку-подростка с собакой на поводке.
- Пожалуйста, дяденька, - вежливо сказало беспечное дитя, - входите.
Я поблагодарил школьницу и прошел к лифту. Наверное, следовало предупредить воспитанного тинейджера о соблюдении правил безопасности, но я малодушно промолчал. В конце концов, за детей отвечают родители.
Глава 9
Галина Леонидовна оказалась столь же беспечна, как и только что встреченная мною школьница. Забыв даже спросить, кто там, она мгновенно распахнула дверь в квартиру и приветливо улыбнулась.
- Здрассти.
Я окинул взглядом крепкую, если не сказать полную шатенку и испытал легкое разочарование: на стройную блондинку Франсуазу хозяйка совсем не похожа.
- Вы к кому? - улыбалась тетка.
- Хотелось бы поговорить с Галиной Леонидовной.
- А хозяева уехали в Италию, - бойко ответила бабенка, - я ихняя прислуга, меня стеречь добро оставили.
- Вот незадача, - пробормотал я.
- А чего случилось? - жадно поинтересовалась домработница.
Я быстро оценил ситуацию и вытащил удостоверение. Но не то, где на обложке написано "Милосердие", а бордовую книжечку, украшенную золотым гербом.
- Разрешите представиться, начальник следственно-розыскного отдела Иван Павлович Подушкин.
- Ляля, - испуганно представилась поломойка, - ой, милиция.
Я аккуратно убрал документ в барсетку. Люди, как правило, крайне невнимательны, практически никто не замечает достаточно крупные буквы, складывающиеся в надпись "Частное детективное агентство "Ниро". Но, может, оно и к лучшему? В России милицию не любят, побаиваются и одновременно считают защитницей. Во всяком случае, те журналисты, которые с экрана и с газетно-журнальных полос обвиняют людей в серо-синей форме во всех возможных грехах, в случае ограбления кидаются именно в районные отделения с воплем: "Помогите".
Ну а простые люди при виде ментов моментально становятся откровенны и рассказывают то, о чем предпочли бы умолчать в ином случае.
- Чего я сделала-то? - растерянно забормотала Ляля. - Если вы по поводу вчерашнего, то у меня день рождения был. Я ж тут живу, ну и собрала гостей, чуть-чуть потанцевали, но в одиннадцать разошлись.
Если вам Наталья Петровна из двадцать третьей наврала, будто мой брат на лестнице нагадил, то не верьте, Сеня не пьет, и вчера его...
- Не волнуйтесь, - приветливо сказал я, - речь пойдет совсем о другом. Можно я зайду внутрь? Или вы хотите, чтобы Наталья Петровна из двадцать третьей в деталях слышала нашу беседу?
- Ступайте скорей сюда, - забеспокоилась Ляля, - ботинки только снимите, у Галины Леонидовны эксклюзивный паркет, африканский кедр.
Я молча влез в жесткие резиновые тапки. Африканский кедр, ну-ну!
Ляля провела меня на кухню и заботливо спросила:
- Может, чайку?
- Лучше сразу к делу, - ответил я и вытащил рисунок. - Скажите, у Галины Леонидовны есть такая сумка?
Домработница всплеснула руками:
- Неужто нашли? Вот уж никогда бы не поверила!
- Сделайте одолжение, - попросил я, - объясните спокойно. Значит, сумку знаете?
Ляля села у круглого, покрытого красивой кружевной скатертью стола и зачастила. Я очень внимательно вслушивался в ее достаточно правильную речь. Ситуация сначала показалась вполне банальной. Домработница бойко рассказывала о хозяевах.
Галя и Миша Кусковы жили достаточно скромно, особых денег не имели, и запросы их были невелики, но потом вдруг неожиданно случилось чудо. Михаил решил заняться немудреным бизнесом, побегал по инстанциям, собрал необходимые бумажки и поставил в одном из отдаленных районов столицы машину, организовал пункт по сбору пустых бутылок. Расчет у мужика был простой - стеклянную тару он принимает, допустим, за пятьдесят копеек, а на переработку сдает по семьдесят, разница должна осесть в кармане.
Галя, как верная жена, одобрила супруга.
- Все равно меньше, чем в твоем НИИ, не получишь, да и я из детского сада ерунду приношу, - сказала она, благословляя бизнес.
Супруги продали единственную семейную реликвию: кольцо и серьги с крупными камнями, антикварную драгоценность, доставшуюся Гале от прабабки, и приобрели "Газель". Поскольку средства не позволяли нанять работника, Галя, сама обрядившись в синий халат, стала общаться с бомжами и пенсионерами, Миша ворочал ящики и гонял "Газель" на перерабатывающий завод.
Через год у четы имелось двадцать два грузовика, Кусковы ухитрились монополизировать никем ранее не охваченный рынок. В семью пришел достаток, Миша и Галя начали меняться. В квартире сделали хороший ремонт и обставили ее шикарной мебелью, купили иномарку, приобрели дачу, завели в холодильнике икру, крабы, авокадо и сырокопченую колбасу. Галя открыла для себя мир дорогих магазинов, а Миша начал курить сигары и разбираться в галстуках.
И тут о супругах вспомнили родственники, откуда-то они узнали о благополучии Кусковых и начали активно набиваться в гости. Галя с огромным удивлением выяснила, что у нее, оказывается, есть куча сестер, дочерей папы от первого брака, а у Мишки нашлись тетки по линии матери, все, как одна, многодетные, бедные и голодные.
Сначала Галя и Миша, слегка стыдясь своей удачливости и богатства, помогали всем, засовывали в разверстые рты еду, а в протянутые руки деньги. Потом Галя поняла, что аппетиты родственников увеличиваются, а сберегательный счет в банке тает, словно сахар в горячем чае. Она занервничала и отказала одной из теток в дотации, разразился дикий скандал, в результате которого наглая родственница с воплем: "Чтоб вам в гробу рот купюрами заткнуло!" - вылетела из квартиры Кусковых.
А Галя и Миша приняли историческое решение: они более никому милостыню не подают, и вообще, отчего милых родных не было около Кусковых в те годы, когда супруги не могли себе позволить сыр на бутерброды?
Разозленные побирушки первое время звонили Гале и говорили гадости, потом сменили тактику, начали плакать и жаловаться, но Кусковы сцепили зубы и не дрогнули. Мало-помалу буря утихла, и супруги зажили счастливо, спокойно собирая себе на безбедную старость.
Примерно год тому назад, поздно вечером, в непогожий, холодный октябрьский день в квартире Кусковых раздался звонок. Ля-Ля открыла дверь и увидела худенькую, почти прозрачную девочку лет семнадцати. Одета непрошеная гостья была совершенно не по погоде, в коротенькую юбчонку из кожзама и курточку, едва прикрывавшую грудь.
- Здрассти, - пролепетала она, - дядя Миша тут живет?
- Который? - поинтересовалась Ляля. - Дядь Миш полно, ты фамилию назови.
- Кусков, - пробормотала бледная, как дешевый йогурт, девица и упала в обморок.
Ляля кинулась к хозяевам, Галя, человек не злой и даже скорей сердобольный, мигом вызвала "Скорую", приехавшие медики вынесли вердикт: у незнакомки голодный обморок.
После энного количества уколов замученное существо обрело членораздельную речь и сумело сообщить о себе необходимые сведения.
Девушку звали Катей Воскобойниковой, ее бабка Ольга Ивановна приходилась родной сестрой бабушке Миши. В ранней молодости женщины дружили, но потом жизнь расшвыряла их по разным углам, Ольга Ивановна после окончания учебы отправилась в деревню, где и проработала учительницей до самой смерти, а Елена Ивановна была ткачихой, жила в Москве. Родственницы давно не общались, не переписывались, не созванивались. Елена Ивановна скончалась в начале семидесятых, а вот Ольга Ивановна, хоть и была на три года старше, проскрипела до нынешнего лета, скорей всего свежий воздух продлил ей жизнь.
После смерти бабушки Катя осталась одна, ее родители давным-давно погибли, утонули во время рыбалки. Катюша только успела окончить школу, как Ольга Ивановна преставилась. Глупая девочка, решив, что ей нечего делать в умирающей деревне, надумала кардинально изменить свою судьбу. Для начала она продала скромный бабушкин домик и с вырученными деньгами поехала в Москву, поступать в университет.
На филфак Катя не попала, срезалась на сочинении, в педагогический тоже не прошла, потерпела неудачу и на экзаменах в техникум. В начале сентября перед растерянной Катюшей стал вопрос: куда деваться? Деньги закончились, возвращаться в село невозможно, негде там теперь жить, родной домик давным-давно принадлежит другим хозяевам.
Катя попыталась устроиться на работу, но везде ей отвечали:
- Московская прописка есть? Постоянная? Ах, нету! Ну простите.
Помыкавшись по разным местам и потеряв всякую надежду устроиться, Катя окончательно растерялась, денег не было совсем, из снимаемой комнатенки хозяйка жиличку выперла. Услышала тихое блеянье девушки:
- Вы уж простите, сейчас заплатить не могу, но в следующем месяце обязательно долг верну, вот только на службу пристроюсь, - и выбросила Катю на улицу со словами:
- Вещички твои пока попридержу, чемодан верну, когда квартплату получу.
Катя оказалась в прямом смысле слова на улице, два дня она бродила по городу, один раз сердобольная продавщица угостила изголодавшуюся девушку булкой с сосиской, а спать провинциалка пристроилась в подъезде какого-то дома, поднялась на самый верхний этаж и скрючилась на подоконнике. Но долго подобный образ жизни вести было невозможно, и тут Катя вспомнила рассказы бабушки о ее сестре, живущей в столице. Денег на транспорт не было, до нужного места пришлось идти пешком, Катя еле-еле добрела до дома Кусковых и потеряла сознание.
Услыхав жалостный рассказ, Галя зарыдала, а Миша моментально принял решение:
- Ты живешь у нас, и точка.
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 [ 8 ] 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
|
|