Чтение 8–й страницы книги ~Единственный свидетель~

- В районе Сенной площади.

- Вези меня сейчас туда, - решительно распорядилась Лена, - покажешь на месте.

- Да зачем тебе? - заупрямился Вовчик.

- Вези, тебе все равно делать нечего.

- С чего ты взяла, что мне делать нечего?

- Тебе всегда делать нечего, иначе бы ты не приперся сегодня на меня смотреть, как я переживаю.

- Смотри, - сказал Вовчик, остановившись в маленьком переулке, - вон там, во дворе.

- А парадная какая?

- Парадная третья, а больше я ничего не знаю.

Дом был небольшой, четырехэтажный, вернее, пятый этаж был, но странный - невысокий с маленькими окнами. Что Александр мог делать в этом доме? Куда он мог ходить украдкой? Вовчик ошибается, думая, что тут дела любовные. Нет, Лена могла бы приблизиться к разгадке тайны гибели Строганова и пропавших денег, что-то подсказывало ей это. Что ж, надо уходить, пока она ничего не может выяснить, не торчать же тут без толку.

- Едем домой, Вовчик, и больше ты за мной не шпионь.

- Ладно, Ленка, я, конечно, по-свински себя вел, но неужели мы с тобой больше не увидимся?

- Ох, Вовчик, оставь ты меня в покое и не болтай никому ничего! - с сердцем сказала Лена.

* * *

На следующий день Лена в задумчивости вышла из метро "Сенная площадь" и пошла к переулку, что указал ей вчера Вовчик. Зачем она это делает, она и сама не знала. Может быть, если она узнает, зачем Александр ходил в этот дом, ей станет ясно, из-за чего он погиб? Кто его убил? То есть, из-за чего, она знала - из-за больших денег.

Но кто-то сумел помешать его планам, убил сначала его, а потом Гарика. И теперь злоумышленники считают, что Лене что-то известно. Но Лена ничего не знает, кроме того, что Александр купил ей билет в Англию и достал фальшивый паспорт с английской визой...

Из нужной парадной вышла женщина и, устало передвигая ноги, направилась к воротам. Женщина тащила за собой пустую сумку на колесиках.

Поравнявшись с Леной, женщина замедлила шаги, потом остановилась, что-то вспомнив, пошарила по карманам, убедилась, что все нужное на месте, и хотела было идти дальше, но Лена несмело ее окликнула:

- Простите, вы не Надежда Николаевна?

Женщина вгляделась в Лену и ахнула:

- Господи, Леночка! Как же ты изменилась, такая стала красавица!

Надежда Николаевна была подругой Лениной мамы, не самой близкой, но раньше, в детстве, Лена помнит, что они встречались довольно часто. Брат долго дружил с Аленой, Надеждиной дочкой, они были почти одного возраста. А потом Алена вышла замуж, брат женился, родители уехали за границу. Потом случилась трагедия. Лена вспомнила, как Надежда Николаевна звонила после смерти родителей, предлагала помощь, но чем она могла помочь? Да и Лена тогда никого не хотела видеть.

- А вы, Надежда Николаевна, разве тут живете?

- Да нет, - та махнула рукой, - работаю я тут. Ты торопишься? А то пойдем куда-нибудь, поговорим, расскажешь, как ты живешь.

Пошел дождь, поэтому они уселись в "Макдоналдсе" у Сенной площади. Не дожидаясь вопросов, Лена рассказала, что закончила институт, работает в банке, живет по-прежнему там же, в родительской квартире. Лена остановилась, так как почувствовала, что Надежда Николаевна сейчас задаст вопрос - что она делала в этих краях?

Поэтому она решила перевести разговор на другое и спросила, что же за работа тут у Надежды Николаевны?

- Ох, - вздохнула та, - уж и не рада, что связалась. Приятельница моя давнишняя, она меня постарше будет, работала тут уже года три, знаешь, от собеса к пенсионерам ходят. И так ей нравилось, старушки все знакомые, на нее не нахвалятся, а все-таки возраст после пятидесяти - где другую работу найдешь? И вдруг приходит ей приглашение из Германии, от племянника, они там живут в эмиграции. Там племянниковой жене предложили какие-то хорошие курсы, надо идти, а с ребенком маленьким сидеть некому. Денег на няню у них нет, вот они и решили тетку вызвать на два месяца ребенка нянчить. Ну что, надо ехать, решила она увольняться, так старушки чуть не плачут, говорят, пришлют из собеса кого незнакомого, они и дверь побоятся открыть. Вот она и уговорила меня эти два месяца за нее поработать. У нас в НИИ зарплату не платят, так что я взяла за свой счет и работаю. Да только умаялась по лестницам бегать. И еще мужу боюсь сказать, он мне ни за что бы не разрешил - по лестницам, да тяжести таскать, да с чужими деньгами. А отказаться нельзя - приятельницу подведу. Да уж ладно, три недели осталось, дотерплю как-нибудь.

Но что мы все обо мне, расскажи еще о себе, замуж не собираешься?

- Что вы, Надежда Николаевна, зачем мне?

- Как - зачем? Вот какая красавица выросла, неужели и нет никого?

- Нет, - твердо ответила Лена.

Надежда Николаевна испытующе нее посмотрела и недоверчиво усмехнулась:

- Ну не хочешь, не рассказывай.

Они еще посидели, помолчали, приглядываясь друг к другу, Лена вспомнила, как раньше, еще давно, отец отзывался о Надежде Николаевне весьма одобрительно. У Лениной мамы было мало подруг, им с отцом было достаточно общества друг друга. Лена помнит, как отец критиковал очередную мамину приятельницу по работе, называл глупой пустышкой, а мама обижалась, мол, все у тебя плохие, а отец отвечал, что нет, не все, вот у Надежды, например, и голова на плечах, и без бабьих глупостей.

- Надежда Николаевна, - решилась Лена, - вы почти полтора месяца в этот дом ходите и даже в ту самую парадную. Вы никогда не встречали этого человека? - Она показала фотографию Строганова.

Месяца два назад в банк приезжали телевизионщики, снимали рекламный ролик, а потом подарили несколько фотографий, Лена выпросила у Александра одну - он был на ней такой красивый...

- Вот оно что, - пробормотала Надежда, разглядывая фотографию, - в каком, говоришь, ты банке работаешь?

- В "Бэта-Банке", - Лена решила не скрывать очевидные вещи.

- Значит, это и есть банкир Строганов? Хорош, ничего не скажешь, я хоть криминальные новости редко смотрю, но про это дело уж так трубили...

- Ну так что, Надежда Николаевна, видели вы его?

- Вот что, Лена, - твердо сказала Надежда, - этого человека я не видела. Но зато я видела в одной квартире его фотографию. Человек там живет пожилой, одинокий, так что прежде чем тебя туда пустить, я должна знать, что ей ваша встреча ничем не повредит. И ты мне расскажи, зачем тебе нужно знать, что делал в этой квартире твой погибший любовник.

- Как вы догадались? - покраснела Лена.

- Это нетрудно, - усмехнулась Надежда. - Еще когда во дворе на тебя посмотрела, сразу поняла, что у тебя мужчина есть. И не просто мужчина, а любимый мужчина. Это сразу по женщине заметно. Мужики такое инстинктом замечают, ну а женщины - кто понаблюдательнее. А потом смотрю - ты расстроенная такая, глаза беспокойные.

Что же случилось, Леночка?

От участия, прозвучавшего в голосе Надежды Николаевны, Лене стало еще хуже. Слезы предательски набежали на глаза.

- Ну-ну, не надо плакать, теперь уж слезами не поможешь. Надо смириться с его гибелью. Ты молодая, все понемногу забудется.

- Дело не в этом. Не считайте меня ненормальной, но происходят странные вещи.

И Лена рассказала Надежде про взрыв, про убитого Гарика, про то, как он утверждал, что Строганов жив, про билет в Лондон и паспорт, про Вовчика и его наблюдения за домом у Сенной, про подлеца Костромина, про то, что за нею следят, кстати, она и сейчас не знает, возможно, за ними наблюдают.

Надежда Николаевна слушала очень внимательно, не перебивая дурацкими вопросами, не ахая и не всплескивая руками. Потом они долго молчали.

- Надежда Николаевна, вы мне верите? Верите, что я ничего не придумала?

- Конечно, девочка, конечно. Ты никогда не была истеричкой, у вас в семье все спокойные разумные люди. Но все, что ты рассказала, очень опасно. Там, где замешаны большие деньги, всегда опасно.

- Но я должна выяснить, отчего погиб Александр!

- Прежде всего, ты должна выяснить, что угрожает тебе самой, - строго сказала Надежда, - и постараться уберечься от опасности. В милицию идти тебе не с чем - что такое паспорт с билетом.

Билет - может, Строганов хотел тебе сюрприз сделать, а паспорт фальшивый сам по себе ничего не доказывает. А ты вообще в милиции была? Тебя допрашивали в связи со взрывом?

- Конечно, там такая тетка въедливая, всю душу из меня вытрясла, сидит в кабинете, как сыч, очки то снимет, то наденет...

- Не Громова ее фамилия? - полюбопытствовала Надежда.

- Точно, а вы ее знаете?

- В некотором роде, - угрюмо пробормотала Надежда. - В общем, про Гарика Громовой говорить ничего нельзя, она тебя из здания не выпустит, прямо там и арестует, а потом уже будет доказывать, что ты не виновата, если посчитает нужным. Ты у нее будешь первая подозреваемая, ведь свидетели тебя запомнили...

- Да у меня сил бы никогда не хватило его задушить!

- Это как сказать, - задумалась Надежда. - Ладно, мы вот что сделаем. Я завтра зайду в ту квартиру, где видела фотографию Строганова.

Живет там замечательная старушка, родственница композитора Верстовского. Она старая, но голова абсолютно ясная, и память - будь здоров, получше нашей будет. Спрошу я ее прямо, можно ли тебя привести. Если она согласится, то позвоню тебе и вечером к ней отведу, потому что тянуть с таким делом никак нельзя.

* * *

Инна сидела возле постели сына и безнадежно смотрела на безжизненное тело. Сын был жив, но никак не реагировал на внешние раздражители. Она кормила его с ложечки, убирала за ним.

Врачи сказали, что такое растительное состояние может продолжаться сколь угодно долго - человек молодой, сердце здоровое. Предлагали взять его в больницу, но Инна отказалась - известно, какой там уход, будет лежать целый день в грязи!

Ухудшение началось в тот самый день, когда к ним в дом проник неизвестный убийца. Инна вспомнила, как они плакали вдвоем с Павликом обнявшись, а на полу остывал окровавленный труп. Немного опомнившись, Инна встала и потянулась было к трубке телефона, чтобы вызвать милицию, но страшная мысль остановила ее. Ведь Павлика заберут в психушку! Даже если в милиции поверят, что сын защищался, что он спас от смерти ее, Инну, стоит им только посмотреть на изуродованное тело, как они сразу же объявят, что Павлик опасен для общества, и заберут его навсегда. Никто ничего не докажет. Инна в ужасе заметалась по квартире. Она не может допустить, чтобы сына забрали, лучше сразу его убить!

Павлик по-прежнему сидел на полу возле трупа. Откуда взялся этот тип? Грабитель? У них нечего красть, все знают, а замки крепкие, Инна специально поставила, чтобы Павлик, будучи не в себе, не открыл и не ушел на улицу. Бандит хотел ее убить, он специально пришел, чтобы ее убить - Инна вспомнила про ванну и про фен.

Павлика он бы не тронул, потому что Павлик не сумел бы ничего рассказать милиции. Но зачем кому-то понадобилось ее убивать? Она не сделала никому ничего плохого. Что же делать? Инна остановила свой безумный бег по квартире и села на диван. Сына она не отдаст. Пусть он убийца, но он свое получил в Чечне. На убитого бандита ей наплевать, получил по заслугам. Теперь главное, чтобы никто не узнал. Значит, надо спрятать труп так, чтобы не нашли, а если нашли, то не связали бы труп с Павликом. Хорошо, что у них старый дом, соседи ничего не слышали, стены толстые! Только бы не вернулась тетя Даша в самый неподходящий момент!

Инна достала из кладовки старое одеяло, сняла с покойника куртку и свитер, он остался в черной футболке. Кровь из ран уже перестала течь, она наскоро обмыла лицо, стараясь не смотреть, и завернула верхнюю часть тела в одеяло, обвязав для прочности веревкой. Потом она выволокла труп в коридор и занялась Павликом.

Она раздела его, вымыла окровавленные руки и лицо, переодела в чистое. Отведя сына в комнату, она вымылась сама, переоделась, вымыла пол в ванной сначала просто горячей водой, потом - с порошком, а потом добавила в воду стакан уксуса, чтобы отбить запах. На стене и на дверях тоже были брызги крови, Инна отдраила их чистящим порошком, что нашла у тети Даши, потому что все современные средства в данном случае не годились. После этого она вымыла саму ванну, хотя крови в ней не было, замочила одежду Павлика в порошке "Омо" - за ночь отойдут любые пятна, никакая экспертиза ничего не найдет! Куртку, свитер и шапочку убийцы она аккуратно прожгла во многих местах, оторвала рукава - привела в негодный вид. Теперь можно безбоязненно выбросить одежду в мусорный бак, никто не позарится и не обнаружит пятен крови.

Инна завернула нож, часы и еще какие-то железки - наверное, это были отмычки - в тот же мешок, что принес с собой бандит и отложила его пока в сторону. Хорошо бы отправить туда же и топорик, но тетя Даша хватится, начнет спрашивать, куда делся. Инна залила топорик горячей водой в большой миске и плеснула туда щедрую порцию жидкости для мытья посуды, главное - чтобы не осталось следов человеческой крови.

Она пошла в комнату проведать сына и увидела, что он сидит так же, как она его оставила, не меняя позы. Сердце привычно сжалось, но некогда было расслабляться. Был одиннадцатый час вечера. Тетя Даша не приедет, заночует у сестры, она боится ходить вечерами. Инна оделась потемнее, брюки и старую куртку, и вышла через черный ход во двор вынести мусор. Черная лестница в их доме была в ужасном состоянии, и пользовались ей, только когда ходили на помойку. На лестнице жили бездомные коты и крысы, причем прекрасно друг с другом уживались. Инна осторожно спустилась, держась за скользкие перила, по дороге не встретив ни души. Она засунула пакет с одеждой поглубже в контейнер и ушла. Затем она подхватила мешок бандита с ножом и всяким барахлом и вышла на улицу, заперев предварительно Павлика на все замки. Труп по-прежнему лежал в коридоре.

В нескольких кварталах был старый заброшенный дом, а рядом начали было рыть котлован, да так и бросили. Большая яма была заполнена водой и всякой дрянью. Инна пролезла на запрещенную территорию через дыру в заборе, она помнила эту дыру, еще когда ходила сюда искать подростка Павлика - почему-то мальчишки ужасно любят играть в таких местах.

Стараясь не оступиться в темноте, Инна подошла к краю котлована и бросила мешок как можно дальше. Теперь, если даже летом яма высохнет, в грязи на дне вряд ли что обнаружат!

Оставалось самое важное - труп. Конечно, хорошо бы притащить его сюда и тоже бросить в котлован, но сил не хватит переть на себе такую тяжесть. Инна помнила, каким плотным показался ей бандит, наверное, он здорово тяжелый.

Поэтому она выбрала вариант попроще. Она вернулась домой, Павлик молча лежал, скорчившись на своем диване, и молчал. Инна напилась холодной воды из чайника и перевела дух. Успокаиваться рано, завтра с утра может приехать тетя Даша, она из ранних пташек, любит вставать в шесть утра по деревенской привычке. Инна осторожно выглянула в окно на кухне, оно выходило во двор. Окна почти все были темными - второй час ночи, люди спят. Пошел дождь, Инна была этому рада - меньше людей. Пора!

Она вышла в коридор, открыла дверь на черную лестницу, подхватила труп за плечи и попыталась сдвинуть его с места. - Это оказалось очень трудно. Не тащить же его волоком всю дорогу.

Инна решительно прошла в комнату и потрясла сына за плечо.

- Павлик, вставай!

Он недоуменно моргал, но встал и даже сам зашнуровал ботинки.

Инна надела ему куртку и вывела в коридор.

- Бери его за ноги!

Павлик мотал головой и порывался заплакать.

- Помогай, живо! - прикрикнула Инна. - Видишь, мне одной не справиться.

Он испуганно подчинился. Вдвоем дело пошло лучше. Они вытащили труп на лестницу, пронесли его по крутым ступеням, причем Павлик два раза умудрился уронить свою часть с грохотом, но Инне было уже все равно. С трудом спустившись во Двор, они пронесли труп вдоль дома за угол, где, как помнила Инна, находился люк. Судя по всему, там внизу протекала горячая вода, потому что зимой голуби всегда выбирали крышку люка местом своих собраний - они грелись и заодно решали наболевшие вопросы. Свалив свою ношу в темный угол возле люка, Инна сбегала к помойке, она заранее приметила там удобную железную не то палку, не то кусок лома.

Эта штука пригодилась, чтобы открыть люк. Они столкнули в люк тяжеленное тело, которое плюхнулось вниз с глухим плеском. Крышку она закрывала одна, потому что Павлик совсем обессилел. Потом она взяла сына за руку и отвела домой, а наутро, проснувшись после тяжелого сна, увидела, что он лежит в постели, ни на что не реагируя.

* * *

Обежав магазины и удовлетворив все запросы подопечных старушек, Надежда поднялась на пятый этаж к Ольге Варсанофьевне Верстовской.

В дверях она столкнулась с двумя бравыми плечистыми молодыми людьми. Парни держались миролюбиво и даже вежливо поздоровались с Надеждой.

- Ольга Варсанофьевна, вот ваш заказ. Мука, макароны, молоко, вот квитанция на квартплату, вот лекарства.

- Спасибо вам, Надя, садитесь, отдохните.

Тяжело по лестницам-то без лифта бегать.

Надежда присела к столу. Она специально так подгадала, чтобы Ольга Варсанофьевна была последней, и теперь никуда не торопилась.

- Ольга Варсанофьевна, - Надежда не смогла справиться со своим любопытством, - а что это за молодые люди от вас сейчас выходили?

Старушка страшно оживилась.

- Наденька, это такая история.., вы себе чая налейте и мне за компанию, вот это варенье попробуйте, айвовое. Да, так вот, началась эта история примерно месяц назад. Приходят ко мне эти двое.., молодых людей, как вы справедливо изволили выразиться, очень вежливые, даже непривычно как-то. И говорят: "Ольга Варсанофьевна, вы ведь внучка композитора Верстовского?"

"Не внучка, а правнучка", - отвечаю.

"Ну это нам без разницы. Сути дела не меняет.

А мы, говорят, представители фирмы Дионис"".

Я сразу заподозрила, что фирма у них связана со спиртными напитками, и не ошиблась. Производит этот "Дионис" разные крепкие и крепленые напитки. Ну, говорю, а я-то вам зачем?

Я в жизни ничего крепче чая в рот не брала.

А мы, говорят ребята, именно к вам, как к последней родственнице великого композитора.

Дело в том, что наша фирма хочет взять имя вашего прадеда в качестве фирменного наименования. Есть же, говорят, водка "Распутин", водка "Менделеев", а мы решили выпускать водку "Верстовский". И не только водку. А целую серию напитков. Например, сувенирный набор небольших бутылочек - с названием какого-нибудь произведения вашего знаменитого предка.

Я сначала даже растерялась. Как вы, говорю, молодые люди, это себе представляете? Ну допустим, наливка "Черная шаль", по названию известного романса, - это куда ни шло, водка "Громобой" - в общем, тоже неплохо, это у него такая опера была (а парни, смотрю, сидят довольные и записывают - видно, раньше ничего про моего прадеда не знали, кроме фамилии), - "Пан Твардовский", говорю - тоже для крепкого напитка вполне подходящее название, "Тоска по родине" - может иметь успех у наших эмигрантов, "Сон наяву" - для спиртного название подходящее, но как-никак самая известная опера Алексея Николаевича - "Аскольдова могила", а уж это название, извините, кого угодно отпугнет.

Есть еще, конечно, "Бабушкины попугаи" - водевиль такой у прадеда был, но уж не знаю, куда такое название вы приспособите.

А они только глазами хлопают и руками машут. Это ничего, кричат, Ольга Варсанофьевна, все названия пристроим, нам главное ваше согласие получить, потому что теперь закон такой - имя в рекламных целях можно использовать только с согласия самого человека, а для покойника - с согласия его наследников. А мы для вас сделаем все, что вы попросите, - разумеется, что в наших силах. Вы не подумайте, что мы пожилого человека обидеть хотим. Мы старость уважаем.

Тут я призадумалась и говорю, что мне-то для себя уже ничего не нужно, доживу как-нибудь свой век, а вот лучше сделайте вы что-нибудь для прадедушкиной памяти...

Вот что, ребята, говорю - хотелось бы мне в память моего прадеда восстановить усадьбу в селе Селивестрове Тамбовской губернии, - или там теперь область? Или опять губерния? Не важно.

Он в этом селе родился, детство и юность провел, так хорошо бы усадьбу восстановить и организовать там музей.

Они помялись немножко. Что делать? Поедем, говорят, посмотрим на месте. Я вижу, серьезно люди настроены, может, и правда сумеют имение восстановить. Ну и спрашиваю: "А скажите мне, ребята, почему вы именно Верстовского выбрали? Не самый, честно говоря, известный композитор, кроме Аскольдовой могилы" мало кто его слышал. Почему, например, не Мусоргский или не Чайковский?"

Они немножко смутились, потом один и говорит:

"Понимаете, Ольга Варсанофьевна, наш, как бы это сказать, типа руководитель, он высокий очень, длинный.., ну и у него по жизни, типа того, кличка такая - Верста. Ну а ему один.., как бы друг, возьми и скажи, что был такой композитор - Верстовский, он лично где-то слышал. Нашему-то как загорелось - сделать такую водку. Как бы... типа того, чтобы кличку свою обессмертить. Ничего, говорит, не пожалею, только чтобы была такая водка! И поручил нам сделать все как надо".

- Ну и как, - включилась Надежда, допивая чай, - получилось с имением-то?

- Как раз сейчас они приезжали, мне рассказывали. Осмотрели усадьбу, а там один фундамент остался. Пригласили специалистов - историка, чтобы он им прежние изображения дома нашел, архитектора, прораба. Те им только приблизительно оценили стоимость работ, и получилось восемнадцать миллионов долларов. Они - ко мне. "Ольга Варсанофьевна, - говорят, - не подумайте, что мы люди несерьезные, слова не держим, но такая сумма для нас нереальна. Может быть, договоримся на что-нибудь другое?"

- И как вы - придумали?

- Я, Наденька, вот что придумала. Видите ли, иногда разные зарубежные меценаты, интересующиеся прадедушкиным творчеством, чаще всего русского происхождения, жертвуют разные суммы для восстановления имения, и вообще - для увековечения памяти Алексея Николаевича.

Но у нас ведь как - деньги перечисляют на счет Министерства культуры, а там они бесследно растворяются - министерство большое, а с культурой плохо, и никаких концов уже не найдешь. Так вот, я попросила "Дионисов", чтобы они открыли благотворительный фонд имени композитора Верстовского, глядишь и набежит на реставрацию имения, если деньги будут прямо в фонд поступать. А "Дионисы" так обрадовались, говорят, что такой фонд они мне в момент устроят. Тут же и побежали к своим юристам фонд организовывать, даже чая не попили. Кстати, как вам, Надя, варенье айвовое понравилось?

- Замечательное варенье, Ольга Варсанофьевна. Я хотела с вами поговорить еще об одной вещи.

- Слушаю вас, Надя, - насторожилась старушка.

- Вы уж простите меня, Ольга Варсанофьевна, но я случайно видела у вас в книге фотографию и узнала, что это банкир Строганов, который недавно погиб. А вчера я совершенно случайно встретила свою знакомую, молодую девушку. Я ее с детства знала, мы с матерью ее дружили. И она рассказала мне, что работала в том же банке, знала Строганова достаточно близко, вы меня понимаете?

Старушка кивнула головой.

- Уж так она по нему убивается, - продолжала Надежда, она решила немного сгустить краски, - что я за нее волнуюсь. Родители ее погибли три года назад, совсем одна осталась, тут еще эта смерть страшная...

Ольга Варсанофьевна долго молчала.

- Ольга Варсанофьевна, я за Лену как за себя ручаюсь! Семья у них была очень приличная. Может быть, если у вас есть что рассказать, мы смогли бы с Леной к вам прийти на днях. Потому что у нее там, в банке, неприятности, сами понимаете - такая смерть, большие деньги...

- Понимаю... - задумчиво сказала старушка. - Что ж, Саше уже не повредишь. Приводите ко мне девушку, я сама на нее посмотреть хочу.

Саша мне не чужой был, племянник он мой, не родной, правда, да других у меня не было.

* * *

На следующий день Лена с самого утра пребывала в раздумьях - как ей обмануть слежку.

Обязательно надо появиться у Сенной площади, не имея за собой "хвоста", иначе она подведет Надежду Николаевну и неизвестную старушку.

В конце концов она решила положиться на случай и импровизировать по ходу дела.

Ближе к концу рабочего дня у Лены в сумочке тихонько пискнул мобильник. Надежда Николаевна сообщила, что старушка Верстовская согласилась на встречу, сегодня вечером она приглашает их с Леной на чай. Затем Надежда объяснила обрадованной Лене, как пройти дворами, чтобы по-лисьи замести следы.

Лена вышла из дверей банка и огляделась. Вот они, голубчики, даже машину поменять не могут!

Четверо здоровенных амбалов следят за одной девушкой, за что им только деньги платят. Не оглядываясь, Лена быстро пошла в сторону станции метро. Она не сомневалась, что машина тихонько двинется за ней.

Вот и станция. Лена деловым шагом прошла внутрь, подождала в холле, демонстративно поглядывая на часы, а потом, как будто что-то вспомнив, стремглав бросилась к выходу. Она увидела, что за ней метнулись две фигуры - значит, их всего двое, остальные остались в машине. И машины тоже на улице не было, очевидно, сидящие в ней решили, что Лена поедет на метро, и нет смысла ждать. Лена быстренько обежала вокруг и вошла в метро со стороны выхода, столкнувшись с потоком приехавших пассажиров. Выбрав мужчину поприличнее и покрепче, она бросилась ему наперерез, так что он вынужден был остановиться, наклонилась и, прошептав ему на ухо: "Простите меня", - сунула в карман проездную карточку за прошлый месяц, Лена давно собиралась ее выбросить. Мужчина удивленно воззрился на Лену, он и не заметил, что в кармане у него оказался посторонний предмет, зато те двое заметили. Лена видела, как один из парней побежал за мужчиной, а сама, отодвинув временное заграждение, проскочила на другую сторону, где был вход в метро. Дежурная только рот раскрыла - она и представить не могла элегантную молодую женщину, занимающуюся мелким хулиганством. Зато уж, когда следом за девицей рванулся здоровенный парень, дежурная была начеку. Она вцепилась в парня как клещ и подняла такой крик, что вся конспирация полетела к чертовой матери. Чтобы не связываться, парень обежал вокруг, но Лены уже и след простыл.

"Это был последний раз, - думала Лена, - потому что я уже иссякла";

Но каковы эти балбесы? Где их только Костромин откопал? Известно где, - ответила она самой себе, - наверняка чьи-то родственники или знакомые. Все протежируют своим, забывая о профессиональных качествах. Порочная система!

Надежда Николаевна ждала Лену, страшно обеспокоенная - та опаздывала на пятнадцать минут. Они поднялись в квартиру и позвонили.

Дверь открыла высокая худая старуха с абсолютно прямой спиной. Лена поздоровалась, старуха окинула ее внимательным взглядом, глаза ее потеплели, она улыбнулась и пригласила их зайти.

Они вошли и оказались в странном помещении. По логике вещей, сразу за входной дверью полагалось быть прихожей. На первый взгляд так оно и было - у двери висела вешалка и стояла подставка для обуви. Помещение было большое, но неудобное - узкое и длинное, с одним окном. Недалеко от входной двери, вдоль длинной стены сразу же за вешалкой, располагалась ванна. Самая настоящая ванна, Лена вначале думала, что ванна стоит просто так, но потом заметила кран и сливную трубу - все как полагается, в ванне мылись. Дальше за ванной располагались газовая плита и подвесной шкафчик для посуды.

На противоположной стене была дверь в комнату. Как сообразила Лена, прихожая выполняла функции всех подсобных помещений, такая уж это была квартира. Женщины разделись и прошли в комнату. Комната тоже была большая, заставленная старой мебелью. Старушка все время внимательно смотрела на Лену. Надежда Николаевна представила их друг другу, потом прошла на кухню, чтобы приготовить чай - она в этом доме была уже своим человеком.

Лена уже знала, что Александр приходился Ольге Варсанофьевне племянником, ей было интересно послушать, каким же он был в детстве?

- Что, милая, - неожиданно спросила старуха, - скучаешь по Саше?

- Очень, - ответила Лена хриплым голосом, и это была абсолютная правда.