Чтение 8–й страницы книги ~Убийство напрокат~

Надежда поблагодарила, прошла мимо будочки и постучала в ту самую третью дверь.

На ее стук никто не отозвался, а прислушавшись, она отчетливо расслышала доносящийся из кабинета крик:

- Ничего мы не будем публиковать! Нам эта "Кассандра" еще за прошлый месяц не заплатила! Они что там - не понимают, что такая статья - это самая натуральная реклама?.

А за рекламу платить надо, платить!

Толкнув дверь, Надежда решительно вошла в кабинет.

За просторным столом, заваленным толстыми пачками офисной бумаги, засаленными рукописями и пустыми пакетами из "Макдоналдса", сидел маленький, кругленький человечек с лысиной, окруженной кудрявой порослью, легкой и светлой, как пух одуванчика. На круглом и коротком носу криво сидели круглые же очки в металлической оправе. Человечек прижимал к уху телефонную трубку и слушал своего собеседника, выразительно вращая круглыми серыми глазами за стеклами очков.

Увидев Надежду, он свободной рукой указал ей на стул и снова закричал так, что люстра под потолком его кабинета жалобно зазвенела:

- А мне плевать! Мне глубоко плевать, что у нас с ними старые проверенные временем отношения! Мне сегодня за аренду платить надо!

Понимаешь - сегодня! Так что если "Кассандра" не погасит долги, то никакой статьи не будет! Все!

Человечек швырнул трубку, причем каким-то чудом она попала на свое законное место, а не на пол.

Затем он перевел дыхание и поднял глаза на женщину:

- Слушаю!

Не успела Надежда Николаевна открыть рот и заговорить, как дверь кабинета распахнулась, и в него ворвался широкоплечий и громоздкий, как двухстворчатый шкаф, мужчина, оснащенный пудовыми кулаками и горящим взором маленьких глубоко посаженных глаз.

- Ты, скотина рязанская! - завопил "шкаф" с порога. - Я твою лавочку разнесу, так что от нее только щепки полетят! Ты что, паразит мелкий, про меня в своем сортирном листке написал?

- Ты кто такой? - невозмутимо поинтересовался Борис Михайлович. - Пока я тебя не узнаю, мне не ясна причина твоего негодования.

- Ты меня не узнаешь? - завопил "шкаф", еще больше разъяряясь. - Да меня каждый малолетний пацан в этом городе в лицо знает!

Да меня каждая собака узнает! Да меня...

- Как ты видишь, - спокойно прервал посетителя Рязанский, - я уже давно не малолетний пацан и тем более не собака, так что " узнавать тебя вовсе не обязан.

- Ну ты даешь! - От удивления "шкаф" понизил голос. - Я же Слава Лямзин! Ты че, правда, что ли, меня не узнал или так выделываешься?

- Лямзин? - переспросил Борис Михайлович. - Фамилия известная! И чего же ты от меня хочешь, Слава Лямзин?

Надежда Николаевна с интересом уставилась на посетителя: притом, что она совершенно не интересовалась спортом, даже она слышала имя этого знаменитого боксера.

- И чего же ты от меня хочешь? - повторил редактор, насмешливо разглядывая спортсмена.

- Я от тебя хочу, чтобы ты свой помойный листок сожрал! - зарычал боксер, перегибаясь через письменный стол и намереваясь сгрести маленького редактора своей огромной ручищей.

Однако Рязанский с неожиданной ловкостью нырнул под стол и через секунду выскочил оттуда, сжимая в руке ребристый металлический предмет. Надежда Николаевна протерла глаза: в руке редактора была самая настоящая граната-"лимонка"! До сих пор ей приходилось видеть такое только в кино, однако в ее организме обнаружились рефлексы, прямо предназначенные для такого исключительного случая. Не успела она осознать, что происходит, как уже обнаружила себя сидящей на корточках в углу кабинета за потертым кожаным креслом.

- А ну пошел прочь из моего кабинета! - завопил редактор, подняв гранату над головой. - До трех считаю, потом брошу!

И тут Надежда из своего укрытия увидела удивительную метаморфозу, случившуюся с боксером. Его грубое лицо побелело. Лямзин попятился к дверям, в ужасе глядя на редактора и беззвучно шевеля губами. Добравшись до двери, он открыл ее и вылетел в коридор с истошным воплем:

- Псих! Ненормальный! Его в дурдом отправить надо!

Когда тяжелые шаги боксера стихли в конце коридора, Борис Михайлович выбрался из-за стола, закрыл дверь и повернулся к Надежде:

- У вас хорошая реакция. Вы, наверное, журналист? Что-то мне ваше лицо кажется знакомым...

Надежда в ужасе не сводила глаз с гранаты, которую Рязанский держал в руке. Проследив за ее взглядом, редактор усмехнулся:

- Вылезайте, вылезайте! Граната учебная!

Специально для таких посетителей держу! Вы не представляете, как она их успокаивает!

Надежда, все еще с опаской поглядывая на гранату, выбралась из-за кресла и спросила:

- Чего он хотел?

- Лямзин-то? - Борис Михайлович усмехнулся. - Вы же слышали, он хотел, чтобы я съел свою газету...

- А почему? Откуда такое странное желание?

- Ну он ушел не попрощавшись и не объяснив до конца причины своего визита, однако я думаю, что Лямзину не понравилась моя статья в последнем номере. Я там высказался насчет того, что последнее время Лямзин находится не в самой лучшей форме и позволяет себе нарушения режима тренировок... Попросту выражаясь, каждый вечер напивается как свинья...

- А что, это действительно так? - поинтересовалась Надежда.

- Нет, все-таки вы не журналист... - Рязанский с сомнением посмотрел на нее. - Что значит - действительно так? Мне оплатили статью, я написал то, что хотел заказчик, а так это или не так - кому это интересно?

- Ну вы просто как киллер! - ужаснулась Надежда.

- Кстати, вы мне напомнили об одном неотложном деле, - озабоченно проговорил Борис Михайлович и нажал на кнопку селектора:

- Анатолий, зайди ко мне! Немедленно!

В коридоре снова послышались тяжелые шаги, и Надежда Николаевна испуганно подумала, что знаменитый боксер возвращается, чтобы закончить разговор. Однако вместо Лямзина на пороге кабинета появился тот самый охранник, который совсем недавно пропустил Надежду в офис.

Однако за прошедшие минуты внешность секьюрити разительно изменилась.

Его довольно-таки невыразительное и бесцветное лицо приобрело новые, весьма яркие краски. Под левым глазом охранника на глазах разрастался и багровел огромный синяк.

Надежда с необъяснимым злорадством представила, как этот синяк к завтрашнему дню станет лиловым, а еще через несколько дней начнет зеленеть и желтеть, и настроение у нее почемуто улучшилось.

- Ты почему, голубь, Лямзина пропустил? - спросил редактор с мягкой, отеческой интонацией, уставившись на вошедшего охранника.

- Так, Борис Михалыч, он же того... - Мужчина невольно потер разгорающийся синяк.

- Он, значит, того, а ты - не того? - передразнил его Рязанский. - А за что же я тебе, Толя, деньги плачу?

- Он же чемпион... - уныло протянул охранник. - Мне против него никак...

- Уволен, голубь! - ласково сообщил редактор. - До конца дня досидишь, и свободен!

Мне не нужны объяснения, мне нужна охрана!

Мужчина молча развернулся и вышел из кабинета.

Борис Михайлович потер маленькие ручки и повернулся к Надежде:

- Извините, работа. Так о чем вы хотели со мной поговорить? И, кстати, я не расслышал ваше имя.

- А я его и не успела назвать! - Надежда уселась на стул напротив редактора и представилась:

- Надежда Николаевна.

- И чем я вам, Надежда Николаевна, могу быть полезен?

- Я хотела поговорить с вами об одной вашей сотруднице - об Ирине Горностаевой.

- У меня нет такой сотрудницы, - отрезал Рязанский, мгновенно помрачнев.

- Может быть, я не правильно выразилась, - Надежда придвинулась ближе к столу, - она - ваша бывшая сотрудница.

Борис Михайлович помолчал, затем в упор уставился на свою собеседницу и спросил:

- И почему я должен обсуждать ее с вами?

- Вы не должны, конечно... - Надежда поймала его взгляд и вложила в свой голос максимум чувства и убедительности. - Но я очень прошу вас... Дело в том, что мой сын...

Он хочет жениться на этой.., на этой девице, а у меня просто ужасные предчувствия... Я понимаю, вы можете сказать, что почти каждая мать настороженно относится к будущей невестке, но поверьте, я - человек достаточно сдержанный, умею контролировать свои эмоции и стараюсь трезво оценивать людей...

- Знаете, что я вам скажу... - Борис Михайлович откинулся в кресле и с сочувствием взглянул на Надежду. - Уезжайте.

- Куда? - растерянно спросила она.

- В Австралию, в Новую Гвинею, на Мадагаскар... В общем, чем дальше, тем лучше.

- Что за странный совет?

- Если Ирина Горностаева по какой-то причине положила глаз на вашего сына - вы ничего не сможете сделать... - Редактор тяжело вздохнул. - Я - тоже человек сдержанный и довольно решительный...

- Я успела это заметить, - с уважением вставила Надежда, - как вы разделались с боксером!

- Но я не выстоял против этой.., этой девицы и одного раунда. Вот послушайте про то, как Ирина Горностаева делала карьеру... Она появилась в нашем городе два года назад.

Скромная с виду провинциальная журналисточка... Она ведь родом из Заборска, вы знали?

Надежда молча кивнула, не перебивая собеседника.

- У меня как раз ушла одна сотрудница, родила ребенка. Ну я и взял Горностаеву. С испытательным сроком, конечно. Но ей этого испытательного срока вполне хватило...

Рязанский немного помолчал.

- Она писала небольшие заметочки для заполнения пустых мест в номере. Допустим, освещала седьмой конгресс производителей валяной обуви или четвертый всероссийский фестиваль сухариков к пиву. Это - еще в самом лучшем случае. В общем, кое-как держалась на плаву. С виду она была такой тихой, такой скромной - мухи не обидит! Никто не ожидал от нее подвоха. Но на самом деле она мечтала сделать карьеру - любой ценой...

И тут ей подвернулась скандальная история в одной школе...

Надежда замерла, как кот над мышиной норкой, боясь пропустить хоть одно слово. Редактор выдержал небольшую паузу и продолжил:

- Директора школы обвиняли в сексуальных домогательствах. Нафантазировала избалованная девчонка, дочь богатых родителей, ее папаша забил во все колокола... Я, как назло, отсутствовал... Может у человека быть хоть неделя отпуска раз в три года?

Надежда Николаевна сочувственно кивнула, но Рязанский энергично мотнул головой:

- Как выяснилось, нет, не может. Эта стервочка Горностаева воспользовалась моим отсутствием. Она написала большую скандальную статью и провернула целую операцию, чтобы протолкнуть ее в номер. Одного репортера подпоила, чтобы он не успел закончить срочный материал, для которого была зарезервирована полоса, ответственному выпускающему задурила голову, так что тот пропустил на освободившееся место ее статью, почти не читая...

Надо сказать, что стиль у девчонки есть... Определенно есть! - Борис Михайлович поморщился, как будто проглотил что-то очень горькое. - И стиль, и хватка... Только вот ответственности ни на грош! Вернувшись из отпуска, я еле сумел разгрести созданную ей ситуацию.

Еле сумел спасти газету. Ведь такие материалы нельзя публиковать до решения суда...

Редактор еще немного помолчал.

- Самое главное, что и мне, и даже ей самой было понятно, что в статье нет ни слова правды. Вы, наверное, думаете, что нам это совершенно все равно - журналисты, пираньи, акулы пера, бросаемся на кровь... Так вот ей - действительно все равно, а я, когда увидел того человека, почувствовал что-то такое...

Ведь на самом деле она жизнь человеку сломала! Короче, она этой статьей сделала себе имя и тут же перешла в другую газету, гораздо крупнее. Ее взяли в "Балтийские ведомости"...

Перешла со скандалом... Так что очень вам советую - уезжайте. На Мадагаскар, в Бразилию, в Эфиопию, хоть в Антарктиду - только подальше от нее.

- Спасибо, Борис Михайлович, - Надежда решительно поднялась, - вы мне очень, очень помогли! Я подозревала что-то в этом духе, но вы окончательно открыли мне глаза!

Выходя из редакционного офиса, она невольно покосилась на пригорюнившегося охранника.

Синяк у него под глазом начал медленно лиловеть.

* * *

"Вот, значит, как, - думала Надежда, - торопливо шагая по мокрому асфальту, - вот, значит, как было дело... Настырная журналисточка решила сделать карьеру во что бы то ни стало. Тут как раз подвернулся, как она думала, очень удобный случай. Громкое дело, директор школы чуть не изнасиловал ученицу в собственном кабинете. Таким образом она решила раздуть дело, поскольку хотела прославиться, выехать на скандальном материале. У всех есть дети, у многих - дочери школьного возраста, эта тема всем близка, всех волнует. Статья получилась хлесткая, родители завелись не на шутку, если под окнами школы митинги устраивали и детей забирали..."

Тут Надежда с ходу вступила в глубокую лужу. Холодная вода ее несколько отрезвила, и она заметила, что давно идет дождь и что встречные прохожие как-то странно смотрят на нее из-под зонтов.

Надежда применила свой испытанный прием, то есть взглянула на себя со стороны чужими глазами. Чтобы произвести серьезное впечатление на редактора газеты. Надежда оделась сегодня с утра в темно-синий брючный костюм.

Костюм этот был сугубо деловой, и Алка злопыхала, что в нем Надежда напоминает ей депутата горсовета.

И вот Надежда увидела, как приличная женщина средних, скажем так, лет, шагает прямо по лужам, без зонтика, размахивает руками и шевелит губами, рассказывая, надо думать, самой себе что-то очень-очень интересное. Ужасное зрелище! И костюма жалко.

Она завернула в первое попавшееся кафе и села за столик. Пока принесли кофе, успела успокоиться и заставила себя рассуждать здраво.

Если бы не статья, директор школы сумел бы, что называется, отбиться. В самом деле, они с девчонкой были в кабинете один на один. То есть перед следствием получалось ее слово против его. Конечно, существовала возможность того, что другие девчонки, поддавшись на провокацию, тоже начнут наговаривать на директора. Был такой старый французский фильм, вспомнила Надежда, там девочка была влюблена в красавца-учителя, и он слишком сурово ей выговаривал за это. Тогда она решила отомстить, и выдумала, что он к ней приставал. Точно так же выскочила из кабинета, разорвав платье, и пожаловалась матери.

Родители девочки тоже оказались богатыми и влиятельными людьми, они нажали на все педали, и учителя посадили даже до суда, потому что две другие девчонки вдруг тоже сделали заявление о том, что учитель к ним приставал.

На суде выяснилось, что одна из них покрывала своего парня, а вторая просто решила прославиться за компанию с остальными.

В случае же с Сергеем Ивановичем, соображала Надежда, не спеша прихлебывая кофе, коллектив учителей стоял бы насмерть, то есть на следствии никто не сказал про него ни одного худого слова. Да и ученики, судя по всему, не стали бы наговаривать. Дети всегда чувствуют, как к ним относятся. И если Алка говорит, что директор школы был приличный, спокойный и деловой мужчина, то вряд ли дети захотели бы его хором топить. Тем более, по словам завуча Ларисы Павловны, девчонка, что его обвинила, была вовсе не ангел. То есть порядочная стерва, стало быть, подружки не стали бы ей помогать. Ведь не побоялась же одна девочка ее крутого папаши и рассказала на следствии, как девчонка сама ей призналась, что наврала.

Хоть везде и пишут, что милиция у нас поголовно коррумпированная, думала дальше Надежда, но в этом случае следователь оказался вполне приличным человеком. А скорее всего, он понял, что дело-то выеденного яйца не стоит, несмотря на деньги и связи богатого папаши. Ведь обвиняли-то директора только в сексуальных домогательствах, не насиловал же он ученицу в кабинете, в самом-то деле! Статья-то, разумеется, на это есть, но все же у нас не Америка... Лунгин нанял бы приличного адвоката, и тот мокрое место оставил бы от девчонки на перекрестном допросе.

Так что с уверенностью можно сказать, констатировала Надежда, допив наконец кофе, что во всем виновата журналистка Ирина Горностаева. Если бы полгорода не прочитало ее статью, ничего особенного бы не случилось. Разумеется, Лунгин пережил бы неприятное время, но в конце концов все встало бы на свои места.

Но оказалось, что директор школы не в состоянии выдержать ежедневные митинги у себя под окнами и проклятия со стороны родителей. Небось узнали все друзья и знакомые, а также соседи. Небось не только в школу звонили, но и домой... Вот жена и не выдержала, пошла по пути наименьшего сопротивления.

Но о жене разговор особый. Надежда твердо уверена, что если бы жена Лунгина его любила, она бы не поверила в то, что наговаривают на ее мужа, и постаралась его поддержать.

Но нашлась женщина, поддержала, пригрела, дала приют и еще на работу пристроила.

Хотя, как говорят, жизнь разбитую не склеишь... В результате уважаемый человек, заслуженный учитель и все такое, болеет, перебивается с хлеба на квас и боится лишний раз выйти из дому. Да, у него явно психологические проблемы.

Надежда вспомнила фотографии, каким худым и болезненным выглядит на них Лунгин, и какие усталые глаза у женщины с кулоном, его подруги. Она, бедная, небось бьется как рыба об лед, чтобы его как-то подбодрить и вернуть к жизни. И для этой цели решила она вывезти его на дачу к своему бывшему сослуживцу. Погода хорошая, он отвлечется, да и для здоровья полезно воздухом свежим подышать.

И вот, когда они в радужном настроении приехали на дачу, кого же они там видят? Ирину Горностаеву собственной персоной! Да еще в таком шикарном виде! Красавица, хорошо одета, приехала если не с богатым, то довольно обеспеченным хахалем! То есть ей от той истории произошла несомненная польза. А он, Сергей Иваныч, - больной, нищий, и перспектив впереди никаких.

Надежда подумала, что будь она на месте бывшего директора школы, то она тут же, при встрече, кинулась бы на эту стерву Горностаеву и задушила ее собственными руками.

То есть что же получается, тут же опомнилась Надежда, выходит, Лунгин ее и придушил? Ночью, подушкой... А подумали, что сама умерла, апноэ какое-то приплели...

Надежда вспомнила фотографию, где бывший директор школы вместе с журналисткой.

С какой ненавистью он на нее смотрит! Теперь, конечно, понятно, откуда эта ненависть произошла.

Но с другой стороны, откуда там, под окнами убитой девицы, взялась подвеска от кулона, розовый камешек, предположительно - опал? И золотая цепочка, которую нашел очаровательно благоухающий Вова Чугуев? То есть получается, что к убийству причастна эта самая женщина с усталыми глазами, подруга Лунгина. А что - тоже можно понять, она-то старалась, возвращала его к жизни, а тут получается, что она своими руками устроила их встречу. И взыграла в ней ненависть, не выдержала женщина и придушила ночью стерву-журналистку. Кстати сказать, в такой поворот Надежда скорей поверит. Женщины бывают очень мстительны.

- Простите, у вас не занято? - услышала Надежда над ухом.

Молодая девушка вежливо улыбалась, ожидая ответа. Надежда кивнула в ответ, и девушка махнула своему молодому человеку. Потом попросила поглядеть за сумкой и отправилась к стойке. Надежда принялась додумывать свою нелегкую думу.

Допустим, все так и есть, допустим, кто-то из сладкой парочки придушил девицу. Но ей-то, Надежде что за дело? Это их личные счеты, и совершенно незачем тут встревать со своим любопытством. Ну выяснила она кое-что, разузнала, и нужно бросать это дело. С другой стороны, тут же возразила себе Надежда, если наплевать на нормы морали, которые твердят, что убивать нехорошо, то получается, что Горностаеву убили за дело. Так ей и надо. Но вот за что убили хозяина дома Илью Константиновича? Он-то никому ничего плохого не сделал, просто сумел догадаться, что смерть журналистки - не случайна. Значит, его убили, потому что он слишком много знал. Надежда, конечно, очень сочувствует бывшему директору школы и его верной подруге, но если эта сладкая парочка повадилась убивать ни в чем не повинных людей, их нужно остановить! Этак они скоро всех свидетелей укокошат!

Девушка с парнем подошли к столику. Надежда отметила, что парень похож на того, с фотографии. Кстати, он-то чего тогда бежал по платформе, белый от ужаса?

Она решила, что ей совершенно необходимо поговорить с тем парнем, чтобы остановить убийц. Пока же она поспешила домой, потому что хоть она сейчас и неработающая женщина, дел у нее полно и в кафе рассиживаться совершенно некогда.

* * *

Время для того, чтобы снова как следует просмотреть фотографии, нашлось у Надежды Николаевны только на следующее утро. Вообще, как только она погрузилась в расследование, оказалось, что времени катастрофически не хватает. Надежда еле-еле успевала выполнить неотложные домашние дела, а ведь еще нужно было вкусно и разнообразно готовить, потому что муж уже привык к разносолам и очень удивился, если бы Надежда подсунула ему какие-нибудь полуфабрикаты с макаронами. Да и кот Бейсик посматривал на Надежду с ехидством и, надо думать, изыскивал способ, как бы наябедничать Сан Санычу про ее частые и долгие отлучки.

Итак, она снова уселась перед компьютером.

На этот раз ее интересовали другие снимки, из тех трех она все уже выкачала. Она уже знала, отчего Сергей Иваныч Лунгин и его подруга ненавидели журналистку Ирину Горностаеву. Правда, непонятно было, из-за чего ссорилась другая парочка - вон они на снимке взволнованно беседуют. Но об этом, надо думать, знает та женщина, подруга Лунгина, которая выглядывает из окна и очень внимательно подслушивает беседу.

Что тут еще есть? Вот красавец-мужчина с бородкой возится возле мангала. Ему помогает тот парнишка. На улице, видно, в тот день было жарко, да они еще возле костра, так что одеты оба более чем легко - только в шортах, даже маек нету. Вот тот же мужчина шутливо обнимает свою Ирин)', а она не так чтобы к нему льнет, и лицо у нее не слишком довольное.

Надежда отметила, что у девушки очень хорошая фигура, это было видно, потому на красотке надет очень модный и дорогой купальник, в таком только в Ницце на пляже загорать, а на дачу можно было бы чего попроще надеть...

Впрочем, как выяснилось позже, ни к чему было Ирочке Горностаевой беречь дорогой купальник, жить ей оставалось всего ничего...

Вот еще одна фотография. Как видно, парень с девушкой приехали позже всех. И вот все уже в сборе, а те двое только открывают калитку. Сергей Иваныч со своей подругой смотрят на них равнодушно, у них вообще вид потрясенный - еще бы, только что они узнали, что гостят здесь в компании своего заклятого врага Ирины Горностаевой. Сама Ирина улыбается холодно, а на лице ее бородатого спутника самая настоящая злость.

Надежда готова была поклясться, что злость эта проявилась только на мгновение - просто от неожиданности человек не смог сразу взять Себя в руки. Илья Константинович говорил ей еще в электричке, что его бородатый приятель не слишком был доволен присутствием парнишки, поскольку тот хорошо знал его самого и его жену, стало быть, существовала опасность того, что парень проболтается о том, как бородатый ловелас приезжал на дачу с посторонней женщиной.

Парнишка открывает калитку по-хозяйски, видно, привык гостить тут часто. Девушка его держится скромно, чуть в стороне, смотрит настороженно. На ней короткие джинсовые шорты и простая белая маечка, густые длинные волосы забраны в хвост, за спиной маленький рюкзачок. Симпатичная такая девушка. Это рядом с красоткой Ириной она смотрелась простенько, а сама по себе очень даже ничего.

Ее парень тоже одет очень просто - длинные, до колен шорты и синяя футболка. Надежда вспомнила, что и в тот день, на платформе в Купчине, на парне тоже была синяя футболка - та же или другая похожая.

Надежда еще раз просмотрела фотографии и вздохнула. Ничто не могло подсказать ей, где искать следы парня и девушки. Непонятно было также, кто такой бородатый мужчина. То есть троих из шести гостей покойного Ильи Константиновича Коноплева никак невозможно было идентифицировать.

От полного отчаяния она вызвала на экран тот снимок, где парень с девушкой очень взволнованно беседуют. Парень стоял лицом к объективу, просто удивительно, как он не заметил, что их снимают, наверное, слишком занят был разговором. Надежда увеличила снимок, теперь фигура парня была во весь экран. На синей футболке стал хорошо виден рисунок - половинка круга и расходящиеся лучи, этакое стилизованное изображение солнца. Поверху по кругу шла надпись: "Солнце под землей".

Рассмотрев хорошенько надпись. Надежда задумалась. У нее с детства была очень хорошая зрительная память, и теперь она вспомнила, что уже встречала где-то это словосочетание - "Солнце под землей". Она еще тогда удивилась - что бы это значило, нет же под землей никакого солнца.

Надежда походила по комнате, потом снова подошла к письменному столу. Она видела такой рисунок, но не на футболке, а на бумаге.

Надежда достала из ящика синий фломастер и нарисовала на белой бумаге круг. В круге она обозначила солнце, лучи и буквы, потом закрасила все свободное место синим.

Точно! Именно в таком виде это и было. Сам плакат белый, на нем синий круг, а внутри - белое солнце и надпись тоже белым. Куда бежать? Где мог глаз зацепиться за этот плакат?

Надежда вскочила на ноги, обуреваемая жаждой деятельности, но сделала над собой усилие и остановилась. Что это в самом деле, она не девочка, чтобы носиться по городу в поисках непонятно чего. Не зря в народе говорят, что дурная голова ногам покоя не дает!

Надежда прошла на кухню и налила себе крепкого чаю. Чтобы стимулировать мозговую деятельность, она даже положила в чай две ложки сахара, хотя терпеть не могла сладкий чай. Пришлось также съесть бутерброд с сыром и намазать вареньем два крекера. И только после всего, когда Надежда уже поругивала себя за чревоугодие, в голове у нее прояснилось и она вспомнила, что у соседского мальчишки Димки все стены в комнате завешаны плакатами и очень вероятно, что плакат с синим кругом она видела именно у него, когда приходила решать задачки по алгебре.

Димка оказался дома - кажется, он прогуливал школу и дверь открыл только потому, что ждал кого-то из приятелей. Увидев Надежду, он очень расстроился и даже заговорил было грубо.

- Димка, я по делу! - сразу же предупредила Надежда. - Дай мне плакаты поглядеть в твоей комнате, очень нужно.

- Не дам! - решительно заявил юный сосед и встал в дверях с таким видом, что было ясно - сдвинуть его может только бульдозер.

Надежда сообразила, что парню не жаль плакатов, просто у него в комнате кто-то или что-то есть. И это что-то нельзя показывать посторонним.

Надежда решила наплевать на педагогику и достала свой рисунок.

- Есть у тебя такой плакат? Неси сюда!

- А вам зачем? - Димка стоял насмерть.