Чтение 8–й страницы книги ~Овечка в волчьей шкуре~

Где-то минут через сорок я уже вышагивала вдоль обочины и тормозила проходящий транспорт, решив выбираться из Екатеринбурга автостопом. Мне повезло, к утру я оказалась за несколько сотен километров от этого города, а ещё через сутки выходила из автобуса на вокзале родного города (впрочем, был ли этот город для меня родным, ещё вопрос).

Купив в киоске штук пять местных газет, я освоила объявления под рубрикой "Сдаю квартиру" и отправилась по адресам. В первых трех случаях я только зря потратила время, хозяйки квартир выглядели так, что сразу стало ясно: без документов мне ничего не светит, пришлось сказать, что их жилье мне не по карману.

Позвонив в очередной раз, я услышала мужской голос; путаясь в словах, мужчина все же смог ответить, что действительно сдает квартиру и я могу подъехать и посмотреть, только она "не очень". Что значит "не очень", мне стало понятно через час, когда я вышла из такси на улице Кожевникова перед двухэтажным домом из красного кирпича, который выглядел так, точно был построен при царе Горохе. Выяснилось, что на самом деле дом возвели всего-то в прошлом веке, да и то уже после отмены крепостного права. Раньше в нем размещалась то ли почта, то ли тюрьма, а с тридцатых годов заселили работников обувной фабрики, которые и жили здесь по сей день.

Пока я разглядывала чудо архитектуры, гадая, сможет ли хозяин квартиры добраться до этого места, как обещал, или свалится по дороге, как он взял да и появился. Рядом со мной притормозила "семерка" странного желто-зеленого цвета и почему-то в красных разводах, дверь открылась, и из кабины вышел мужик в спортивном костюме и туфлях на босу ногу, взгляд у него был совершенно остекленевший, стоять он мог, только держась за дверцу машины, а видел чего или нет, судить не берусь. Наверное, все-таки видел, потому что хоть и с трудом, но спросил, обращаясь ко мне:

- Это ты?

- Это я, если вы сдаете квартиру.

- Сдает, - заорал второй мужик, до этого момента сидевший за рулем. Теперь он вышел из кабины и радостно мне улыбнулся. Выглядел он чуть трезвее своего дружка и особых опасений у меня не вызвал.

- Тогда пошли, - пожала я плечами, но хозяин идти не мог, дружок, которого звали Димой, запихнул его назад в "Жигули", и отправились мы вдвоем.

- Квартира, конечно, так себе, - начал зудеть он. - У Генки здесь раньше мать жила, год назад померла. А Генка, пока хозяйничал, малость покуролесил, продал кое-что, один раз чуть не сгорел... зато просит за жилье сущие копейки. И за свет платить не надо, здесь счетчик в обратную сторону крутится, у Генки, когда он трезвый, башка хорошо варит...

Мы вошли в обшарпанный подъезд и направились к одной из четырех квартир, выходивших на лестничную площадку, дверь носила следы пожара, Димка сказал:

- Вот видишь, - с таким видом, будто в пожаре была повинна я, долго вставлял ключ в английский замок и наконец первым вошел в квартиру, потом, точно одумавшись. отскочил в сторону и пропустил меня вперед. Дверь успела произвести на меня впечатление, и я ожидала оказаться в выгоревшей дочерна берлоге, но квартира была вполне сносной, после пожара потолки побелили, стены оклеили, дверь в комнату отсутствовала, а на застланном линолеумом полу кухни строго посередине темнела дыра внушительных размеров (должно быть, здесь раскладывали костер).

- Ну, как? - вздыхая, поинтересовался Дима, вышагивая за мной по пятам.

- Отлично, - кивнула я, а он насторожился, подумав, наверное, что я издеваюсь. Мебели в квартире было немного, осталось только то, что Генка не смог сбыть: железная кровать, диван, стол со следами огня, шифоньер без одной дверцы и два венских стула без спинок. Окна были плотно зашторены темно-зеленым бархатом, это вызвало некоторое удивление, но, приблизившись, я поняла, что ткань побита молью. Из трех рожков люстры уцелел лишь один, и тот был без лампочки.

- Все услуги, - опомнился Димка и распахнул двери в ванную и туалет, чтобы я смогла убедиться в правоте его слов. - Подходит? - не выдержал он.

- Подходит, - кивнула я, заметила в кухне на столе листы бумаги и авторучку и прихватила их.

- Студенты жили, - пояснил Димка. - А тебе-то жилье надолго?

- На полгода. Плачу за три месяца вперед, пусть дружок расписку напишет, гони ключи, и чтоб три месяца я вас здесь не видела. Ясно?

- Само собой. Чего нам здесь делать?

Генка, увидев в моих руках деньги, пришел в сознание и мигом написал расписку, икнул и вздохнул со слезой:

- А телефон? За телефон добавить бы...

Я добавила, и мы расстались. Посетив ближайший магазин и купив кое-что из продуктов, я вернулась в квартиру, проверила телефон, он работал, а я покачала головой, заметив вслух:

- Людям надо верить. - Затем легла на кровать и уставилась в потолок. Не могу сказать, что он чем-то особенно привлекал меня, просто хотелось немного расслабиться и подумать. Первое, что надлежало сделать: спрятать деньги. Два веселых приятеля могли здесь появиться, несмотря на свое обещание, и свистнуть деньги, второе - следовало позвонить в поликлинику и узнать, когда прием у Евгения Сергеевича, он хотел поговорить со мной о черепно-мозговой травме, которая его чем-то заинтересовала. Сейчас самое время: с чего-то я должна начать свои поиски, почему бы не с беседы с лечащим врачом?

Я придвинула к себе телефон и, не вставая с постели, позвонила - Евгений Сергеевич будет с двух часов. Отлично. Теперь деньги. С кровати все-таки пришлось подняться, я ещё раз прогулялась по квартире и убедилась, что устроить надежный тайник здесь невозможно, вышла на лестничную площадку, прикидывая, не подняться ли на чердак, но тут приметила дверь в подвал. Подвал для таких целей ничуть не хуже чердака, к тому же подвалы для меня привычнее.

Подвал был огромным, гулким и почти пустым. Я нащупала выключатель у входа, вспыхнул свет, но и без того в подвале было довольно светло, по фасаду располагались несколько маленьких окошек, два из них были заткнуты какой-то ветошью, зато через остальные пробивались солнечные лучи. Жильцы подвалом не пользовались, во дворе стояли шаткие сараюшки, наверное, для хозяйственных нужд. Очень скоро я обнаружила идеальное место для тайника, в стене за трубой была ниша, в настоящее время заваленная всяким мусором. Сморщив нос, я отодвинула его в сторону, сунула пакет с долларами в самый низ и вернула мусор на его законное место, после чего покинула подвал. Теперь следовало решить, что делать с кассетой. Я не отдала её Рябову по одной причине: боялась. Не за себя, конечно, а за Андрея. Кто он, мне неизвестно, но, если человек живет под чужим именем, интерес милиции ему без надобности. Я повертела кассету в руках, подумала и сунула за батарею. Кассета вряд ли привлечет внимание хозяина квартиры.

* * *

Ровно в два я входила в здание поликлиники, некоторое время наблюдая за центральным входом из соседнего парка. Как будто ничего подозрительного. Впрочем, для того, чтобы держать поликлинику под присмотром, вовсе не обязательно болтаться у входа.

Напротив тридцать восьмого кабинета ожидали своей очереди двое мужчин и женщина, я терпеливо сидела в течение часа. Наконец женщина покинула кабинет, кивнула мне, приглашая войти, и я вошла, отметив с некоторым удивлением, как сильно забилось сердце.

- Здравствуйте, - громко сказала я, Евгений Сергеевич поднял голову от бумаг, взгляд его стал растерянным, а я машинально посмотрела на окно. Окошко подходящее, но здесь третий этаж, ужасно не хотелось бы выпрыгивать... Медсестра за соседним столом пробормотала: "Здравствуйте", не обращая на меня никакого внимания, и продолжала что-то писать. Евгений Сергеевич вздохнул и сказал мне:

- Присаживайтесь. - Я села спиной к медсестре. - Таня, я вас просил найти карту Панкратова...

- Да, Евгений Сергеевич, её в регистратуре нет и...

- Возможно, она у завотделения или в терапии...

Девушка встала и отправилась искать карту, не демонстрируя никаких эмоций.

- Я никого не убивала, - сказала я, как только за ней закрылась дверь.

- Надеюсь. У меня были из милиции.

- И что вы им сказали?

- Правду, разумеется.

- Правда - это здорово, - усмехнулась я. - Так что вы им сказали?

- Что вы обращались ко мне по поводу головных болей... Впрочем, все это было в вашей карточке... Они задали несколько формальных вопросов, а я на них ответил...

- Формально?

- Зачем вы пришли? - откинувшись на спинку стула и глядя на меня немного сердито, спросил Евгений Сергеевич.

- Вы мне звонили. Помните? Хотели поговорить. Мне показалось, у вас было что сказать, иначе звонить не стоило, верно?

- Верно. - Он немного помолчал, разглядывая свои руки, затем заговорил с видимой неохотой: - В прошлую нашу встречу я спрашивал вас об аварии... так вот, очень сомневаюсь, что она была...

- Не было аварии? - задала я вопрос только для того, чтобы заставить его говорить побыстрее.

- Вне всякого сомнения, пулевое ранение в голову. Вас это не удивляет? - хмуро усмехнулся он.

- Нет, - честно ответила я. - С момента последней нашей встречи произошло столько всего, что удивить меня трудно.

- Понятия не имею, как вы остались живы, это просто чудо.

- Чудес не бывает, - вздохнула я.

- Что? - Он опять нахмурился.

- Если я осталась жива, значит, это кому-то очень нужно...

- Вы подразумеваете бога? Что ж, в этом есть свой резон, после такого ранения не только не просто остаться в живых, но и жить полноценной жизнью - это действительно дар небес.

- А может, и не дар. Может, это кара. Как посмотреть. В этом мире все относительно.

- Вы изменились, - вдруг заявил он. - Вы очень изменились. Даже внешне. Что произошло?

- Я узнала, что я умерла в возрасте восьми лет, что мои отец и мать таковыми вовсе не являются, что мой муж год назад исчез где-то в Белоруссии... Я не знаю, кто я, помогите мне...

- Помочь? - Он едва не лишился дара речи.

- Врач как священник, он должен помогать всем страждущим, разве нет?

- Наверное, только чем я могу помочь?

- Вы говорили о ранении. Ведь кто-то делал мне операцию?

- Профессионал высокого класса.

- Ведь таких немного. В больницу "Скорой помощи" не привезешь человека с пулевым ранением просто так. Пришлось бы многое объяснять.

- Я вас понял... Сейчас много горячих точек, где пулевым ранением никого не удивишь, случайная жертва случайной перестрелки. А специалисты в военных госпиталях высокого класса.

- Значит, искать нужно... - Он пожал плечами:

- Думаю, шансы у вас небольшие... В экстремальных условиях не до заполнения бумаг, если у вас с собой не было документов. Впрочем, попытайтесь... - В этот момент дверь открылась, и вошла медсестра с картой в руках.

- Еле отыскала, у кардиолога... Как она к нему попала?

- Что ж, Анна Ивановна, - улыбнулся Евгений Сергеевич, - всего вам доброго, надеюсь, встречаться нам больше не придется.

- Спасибо, - кивнула я и покинула кабинет. Через час я лежала на кровати в комнате, ставшей временно моей, и вновь пялилась в потолок. Пулевое ранение меня в самом деле не удивило, но оно ещё больше все запутывало. Кто я, господи? Если я случайная жертва очередной локальной войны, кому понадобилось устраивать за мной охоту? Стоп. Кто-то в меня стрелял и по какой-то причине не застрелил. Очень глупо ожидать, что после этого именно он определил меня в больницу. Может, он шутник? Терпеливо меня выхаживал, чтобы укокошить ещё раз? Дурацкий юмор оставим на потом. Некто в меня стреляет, назовем его Икс, допустим, он решил, что я мертва, и успокоился (сразу всплывает вопросик: а чем я так допекла Икса, но с этим потом). Я чудом остаюсь жива, кто-то (Игрек, разумеется) определяет меня в больницу, потом выправляет липовые документы и, сообразив, что я ничего из прошлой жизни не помню, рассказывает мне сказки, да так преуспевает в этом, что у меня появилась не только прошлая жизнь, но и родители в придачу, и все это для того, чтобы Икс меня не нашел? Я перестала существовать, на свет появилась Шульгина Анна Ивановна. Отлично. При таком раскладе на роль Игрека идеально подходит мой муж. Он спас меня, а затем прятал. Каким-то образом неведомый Икс узнал о нашем местопребывании и появился здесь. То есть сначала появился Анатолий, было бы неплохо записать его в подручные Икса, да не склеивается: на кой черт тому убивать подручного, а в пару к нему и соседа-алкаша, который на самом деле занимался слежкой за мной. Допустим, Анатолия он числил врагом и с ним разделался. Нашу встречу с Анатолием дружеской назвать трудно, кто он был мне? Враг, бывший друг? Скорее всего любовник, раз знал о татуировке, её местонахождение не предполагает большого количества людей, которые могли её увидеть (впрочем, никто не мешал ему быть домашним врачом, к примеру, или узнать о существовании татуировки от кого-то еще. В этом месте я на себя здорово разозлилась и посоветовала заткнуться). Ладно, теперь уже неважно, кем мне доводился убитый, важно то, что Икс был его врагом и врагом моего мужа. Убить меня в тот день Иксу не удалось, и он отправляет за мной своих людей, они убивают следователя.. Стоп. Убивать меня никто не собирался. Они имели возможность пристрелить меня, когда я улепетывала по улице, но и здесь, и в Екатеринбурге сценарий один: они хотели меня... что? Схватить. Вот именно. Зачем я им понадобилась? Зачем им женщина, которая не помнит даже собственного имени? Очень может быть, что они об этом не знают. Опять не склеивается, если ждали меня у родителей. Это что ж, выходит, они рассчитывали, что я не узнаю собственную мать? Чушь. Они именно знали, что я отправлюсь к своим предполагаемым родителям и не успею разобраться в том, что меня водят за нос... Но если мои родители подставные, как об этом мог не знать Андрей? Возможно, он знал, оттого и не спешил с ними встречаться. Ответить на все эти вопросы мог бы сам Андрей, но я даже не знаю, жив ли он. Вернемся к Иксу. Если ему известно о потере мной памяти, зачем я ему понадобилась? И тут возникает все тот же проклятый вопрос: кто я? За что меня могут так упорно преследовать? Ладно бы ещё убить, допустим, из мести, нет, им на кой-то черт надо меня схватить... Андрей? Если он жив, тогда все более-менее ясно: им нужна я, чтобы добраться до него, принудить сделать что-то... Еще одна чушь: в Андрея стреляли, я сама видела. Нет. Кто бы ни был мой муж, Иксу нужна я. Зачем?

Чем больше я ломала над этим голову, тем меньше понимала. Таращась в потолок, многого не узнаешь, надо действовать. Хорошо сказано, только вот как? Начнем с самого простого. В отличие от меня Андрей работал, следовательно, у него должны быть какие-то документы. Надо взглянуть на них, они кем-то когда-то выданы, если я потяну за ниточку и если мне повезет... Ранение в голову, амнезия, тайные недруги, гости из прошлого... Господи, какая чушь!.. А сама я суперагент ЦРУ или ФСБ, потерявший память, у меня много врагов и совсем нет друзей, но я крепкая девчонка, и все такое... А что? К концу фильма я разделаюсь со своими врагами, найду мужа и даже рожу ребенка. Хеппи-энд. Вот о ребенке стоит подумать, у меня осталось не так много времени. Попытаюсь найти Андрея, если не получится, то придется раздобыть документы (к примеру, просто украсть в троллейбусе) и уехать как можно дальше от этого города. Родить ребенка и... Каждый день ждать, что появится неведомый Икс...

Я села на кровати, обхватила голову руками и для разнообразия уставилась в пол, потом взглянула на часы: если я собираюсь навестить отдел кадров Горводоканала, где работал Андрей, стоит подготовиться. Впрочем, было ещё одно место, которое не худо бы посетить. Раз в неделю Андрей возил меня к врачу. Адреса я не знаю, но найти дом будет не трудно.

Рядом виднелся один-единственный фонарь, и тот не горел, улица тонула в темноте, но мне это только на руку. Дверь в проходную была открыта, высокий мужчина в камуфляже курил, стоя возле нее, и поглядывал на фонарь. Я прильнула к стене, ожидая, когда мужчине надоест стоять вот так, без всякого дела, и он вернется в проходную. Он не торопился, докурил одну сигарету, вытащил другую и крикнул кому-то за свою спину:

- Коля, иди сюда.

- Чего? - ответили из проходной.

- Чего-чего, иди, говорю, покурим... Ночь-то какая...

Стало ясно: я нарвалась на романтика, очень возможно, что он будет стоять здесь до самого утра, к примеру, решит встретить рассвет... Мысленно чертыхаясь, я пошла вдоль стены и вскоре уперлась в металлические ворота. Отдел кадров располагался на втором этаже, слева от проходной, решетки на окнах отсутствуют, и проникнуть туда, в общем-то, не проблема, не будь этого придурка и его романтизма. К счастью, у меня имелся запасной вариант, правда, более хлопотный. Обойдя здание по кругу, я проверила решетки, закрывающие бетонные мешки, в которые выходили подвальные окна. Очень скоро мне повезло - одна из решеток легко поддалась, я спрыгнула в яму и поставила решетку на место. Стоять здесь в полный рост было невозможно, пришлось устроиться на корточках. В небольшую раму вставлено рифленое стекло, и никакого намека на сигнализацию. Беспечность граждан вызвала трепет, дяди в камуфляже любуются летней ночью, а войти в охраняемый объект проще простого. Я аккуратно вынула стекло и протиснулась в подвал, зацепилась за невидимый гвоздь и оцарапала руку. Я попыталась осмотреться: темень, хоть глаз выколи - я включила фонарь. Между прочим, правильно поступила, не то рисковала расквасить нос: через весь подвал шли какие-то трубы, большие и не очень, казалось, конца им не будет. Напротив меня виднелась дверь, я направилась в ту сторону, потянула за ручку, выключив фонарь на всякий случай, дверь открылась, а я вышла в коридор, длинный и гулкий, в самом его конце горела лампочка, я отправилась туда.

Из подвала вела лестница, я поднялась на первый этаж; где-то совсем рядом за стеклянной дверью разговаривали люди, мужской голос звал кого-то пить чай, я торопливо проскочила на второй этаж, но дверь с лестничной клетки оказалась заперта. Конечно, можно разбить стекло, но звон услышит охрана. Пришлось подняться на третий этаж, дверей здесь не было вовсе, просторный холл, красная стрелка, а под ней надпись "Актовый зал". Я пошла в том направлении. Здание было большим, и заплутаться здесь ничего не стоило, зато и меня найти будет нелегко. Очень скоро я вышла к ещё одной лестнице и спустилась на второй этаж. Коридор, кабинеты по обе стороны. Нужный мне я нашла сразу. Прислушиваясь, не раздадутся ли шаги по соседству, я занялась замком, на него ушло минуты три, дверь открылась, я вошла в большую комнату, тонувшую в темноте, и на всякий случай заблокировала дверь стулом. Картотека занимала всю правую стену. Пристроив фонарь, я выдвинула один из ящичков и начала перебирать карточки. Шульгина Андрея Евгеньевича в картотеке не было. "Он мог уволиться", - подумала я и перешла к другому ящику, но карточки и там не оказалось. Потратив больше часа, я могла с уверенностью сказать: ничто в данном учреждении не напоминало о том, что чуть меньше месяца назад Андрей здесь работал. Кто-то старательно избавился от его следов: ни одной фотографии, ни одного клочка бумаги с его именем. Что ж, похвальная предосторожность. Единственное, что могли бы обнаружить заинтересованные граждане: роспись на платежной ведомости в бухгалтерии. Но росписи на листке бумаги мало, чтобы разыскать человека. Я придала комнате в точности такой вид, какой она имела до моего вторжения, и той же дорогой спустилась в подвал. Поставив решетку на место, прислушалась, за углом кто-то ворчливо позвал:

- Ты пойдешь чай пить?

А я счастливо улыбнулась, потому что теперь была почти уверена, что Андрей жив.

* * *

Звонок поднял меня в десять утра, я отсыпалась после ночной экскурсии, и настойчиво трещавший телефон поначалу не вызвал ничего, кроме досады. Я поднялась с постели, тряся головой, протянула руку к аппарату и только тогда сообразила, что звонить мне некому. Впрочем, был хозяин квартиры - алкоголик, возможно, деньги у него уже кончились, и он решил узнать, не желаю ли я заплатить ещё за два месяца. Телефон трещал не переставая, точно звонивший был уверен: я дома. Я сняла трубку и буркнула недовольно:

- Да.

- Ксения? - Мужской голос звучал насмешливо.

- Вы ошиблись, - сказала я и бросила трубку на рычаг. Телефон тут же зазвонил вновь, прятаться не имело смысла.

- Кончай дурака валять, - сказал мужчина. - Если тебе больше нравится Анна, ради бога. Хочешь узнать, где твой муж, приезжай. Адрес запиши.

- Когда приезжать? - насторожилась я.

- Да хоть сейчас. И не дергайся. Если б мы что-то имели против тебя, звонить бы не стали. Понимаешь? Приезжай и ничего не бойся.

- А я и не боюсь, - хмыкнула я. - Где Андрей? Он у вас?

- Приезжай, тогда и узнаешь. И вот что, на улицах поосторожнее, ребята Искандера тебя ищут.

- А кто у нас Искандер? - развеселилась я.

- У тебя что, в самом деле мозги отшибло? Вот здорово. Ну ничего, нарвешься на мальчиков, они их тебе махом вправят. Говорят, Искандер поклялся тебя удавить собственными руками.

- А не говорил, за что? - поинтересовалась я.

- Ну, милая... Я знал людей, которых и за меньшее укокошили. - Он продиктовал мне адрес и повесил трубку, а я немного посидела, таращась на телефон. Ну вот, звонок, неведомый Искандер, которому есть за что меня отправить к праотцам, и неведомый дядя с обещанием сообщить, где находится Андрей. А я-то беспокоилась, что начинать поиски не с чего. Хотелось бы знать, откуда у звонившего номер телефона, мой адрес ему тоже скорее всего известен, и, если мне не перерезали горло во сне, очень даже может быть, что предстоящая встреча будет носить дружественный характер. Хотя держать пари я бы не стала.

Через полчаса, приняв душ и наскоро перекусив, я была готова покинуть квартиру. Пистолет прихватила с собой, оставлять его в квартире опасно: алкаши народ любопытный. Уже собравшись уходить, я взглянула на ключи от двери, подумала и, отыскав в кладовке молоток и гвоздь, соорудила в почтовом ящике примитивный тайник: приколотила гвоздь и на него повесила ключи. Почтовый ящик не запирался, закрыв, а затем открыв вновь его дверцу, я убедилась, что ключи в глаза не бросаются, и осталась довольна. Если я сюда не вернусь, позвоню хозяину и объясню, где их следует искать. Позвоню, если смогу, конечно.

С такими "оптимистическими" мыслями я вышла из дома. В кармане у меня было две сотни в пересчете на доллары, за поясом пистолет, а в душе теплилась надежда, что сегодня я что-нибудь узнаю. Я стала высматривать такси, потому что о том, где находится нужная мне улица, не имела представления. Такси появилось как по заказу.

- Школьная? - спросил молодой парень, сидящий за рулем. - Это где-то ближе к элеватору. Далековато. Полтинник, не меньше.

Я кивнула, не слушая, кровь пульсировала в висках настойчиво и тревожно. Перед тем как сесть в кабину, я оглядела улицу, что-то говоря парню, и тут увидела их. Темный "Порше" развернулся на месте, загораживая нам проезд, из него показались двое мужчин.

- Нагнись, - рявкнула я, падая на асфальт. Грохнул выстрел, потом второй, а шофер заорал:

- Матерь божья, да тут стреляют. - Открыл дверь и вывалился на дорогу, в ту же секунду лобовое стекло треснуло, а я порадовалась сообразительности шофера, скользнула на его место и, забыв закрыть дверь, дала газу - нападавшие шарахнулись в сторону, я попыталась обогнуть "Порше", задела его бампером и успела свернуть на соседнюю улицу. Водитель "Порше", дождавшись, когда его друзья сядут в машину, рванул следом, последним, кого я увидела в зеркале, сворачивая на повороте, был таксист: с разнесчастным видом он стоял посередине дороги и махал руками. Правда, сейчас мне было не до него. Я с трудом захлопнула дверь, "Порше" висел на хвосте, а моя машина новизной похвастаться не могла.

Мы вылетели на проспект, движение здесь было оживленное, и я решила, что вряд ли мои преследователи предпримут решительные действия: слишком людно, слишком велика вероятность привлечь внимание милиции, а что-то подсказывало мне, что милицию они не жалуют.

Лавируя между машинами и выигрывая друг у друга секунды, мы пролетели проспект, я свернула в сторону вокзала, надеясь оторваться от "Порше" в лабиринте улиц, сплошь состоявших из частных домов, и вот тогда вновь зазвучали выстрелы. Я сцепила зубы, стараясь выжать из старой "Волги" все возможное, свернула в узкий переулок и заорала: прямо на меня летел "КамАЗ", я ушла влево, прочертила бортом по забору и только чудом избежала столкновения. Не успела я прийти в себя, как услышала за спиной скрип тормозов, страшный грохот, а затем и взрыв, затормозила, выскочила из машины, уже зная, что увижу. "Порше" полыхал, задняя дверь была распахнута, в стороне от машины лежал человек, то ли его выбросило из кабины, то ли он сам успел выпрыгнуть, не ясно, но признаков жизни он не подавал. Водитель "КамАЗа" выбрался из своей машины. Он дико озирался и пытался понять, что произошло, правая его рука висела плетью, рубашка залита кровью, он потерял один ботинок и бессмысленно водил ногой по земле, точно искал его. Увидев меня, пробормотал испуганно:

- Здесь движение одностороннее.

- Я вызову "Скорую", - ответила я, подходя к "Порше", насколько это позволяло пламя, водитель и один из парней, что сидел сзади, скорее всего мертвы, вытащить их не представлялось возможным, так что лучше считать, что умерли они раньше; чем машина загорелась. Я бросилась к человеку на асфальте, перевернула его на спину, он открыл глаза, посмотрел мутно.

- Кто тебя послал? - спросила я. Взгляд его стал осмысленным, парень улыбнулся разбитыми губами и прошептал:

- Сдохни, сука.

- Только после тебя, - улыбнулась я в ответ, он попробовал ещё что-то сказать, но не смог. Я торопливо обыскала его: никаких документов, карманы абсолютно пусты.

- Ты чего делаешь? - крикнул водитель "КамАЗа", шок у него уже прошел, и он начал соображать.

- Ищу документы, - ответила я и поспешно покинула переулок. Навстречу мне уже бежали две бабки и человек пять мальчишек. Задерживаться здесь не стоило.

На соседней улице был магазин, используя витрину как зеркало, я попробовала установить, как выгляжу, и успокоилась: гражданам, завидев меня, не из-за чего было вопить "караул". Из соседнего переулка появились "Жигули", я махнула рукой, и молодой водитель остановился.

- На площадь Победы, - стараясь, чтобы улыбка выглядела естественно, попросила я.

- Садитесь... Живете здесь? - Мужчина оказался из разряда любителей поболтать.

- Нет, к подруге приезжала.

- А я вот к теще. А тут авария. Иномарка в "КамАЗ" влетела. Улочка чутошная, движение одностороннее, кругом знаки, а им все по фигу. Три трупа. И парень с "КамАЗа" пострадал, говорит, вылетели навстречу сначала "Волга", а потом эта иномарка, точно за ними черти гнались. Таксист смылся. Идиот, как будто его не найдут. Только хуже сделал, хотя, может, тачку-то угнали.

Я поняла, что монолог этот будет бесконечным, на счастье, мы уже выехали на площадь Победы, я расплатилась, покинула машину и стала приставать к прохожим с намерением выяснить, где находится улица Школьная. Никто толком не знал. Проще остановить такси, но для начала следовало решить, хочу ли я попасть на эту Школьную? По телефону мне намекнули на добрососедские отношения, но через несколько минут после этого обстреляли. Что-то такое звонивший говорил про человека по имени Искандер (хотя, может, это вовсе и не имя). Он меня ищет, пылая праведным гневом (насколько он праведен, судить не берусь, сведений нет), если допустить, что ребята на "Порше" люди этого Искандера или один из них сам Искандер, тогда предупреждение мужчины очень кстати, и чем скорее я с ним увижусь, тем полезнее для меня. Однако сказать можно что угодно. Очень может быть, меня просто выманили из дома, улица Школьная в природе не существует, а если и существует, то меня там никто не ждет. "Отчего бы тебе не проверить свои догадки?" - хмыкнула я и остановила такси.

Улица Школьная начиналась почти от самой железной дороги. Я спустилась к переезду, впереди виднелся элеватор, справа березовая роща, небольшая, но очень красивая, так и просится на картину. Еще дальше тянулись кирпичные гаражи, а вот слева начиналась нужная мне улица: четыре дома с одной стороны и пять с другой, на вид нежилые, строительство, судя по всему, ещё не закончилось.

У ближайшего ко мне дома двое мужчин что-то мастерили, устроившись на корточках. Прошел грузовой поезд, от грохота закладывало уши. Странная у людей фантазия строить дома в подобном месте, но как бы то ни было, а строили их люди не бедные, все девять домов двухэтажные, с мансардами, за крепкими заборами. Там, где работали мужчины, на калитке краской было написано "дом № I", следовательно, пятый - тот, что самый последний. Он стоит на отшибе, грохот от железки такой, что только держись, в общем, идеальное место для того, чтобы свернуть кому-то шею, например, мне.

Не таясь, я прошла к пятому дому и толкнула калитку, сваренную из металлических прутьев, она была заперта. Я поискала что-нибудь похожее на звонок, таковой отсутствовал.

- Эй, - крикнула я. - Хозяева, есть кто дома? - Мне никто не ответил. Выходит, меня не ждали. Очень интересно.

Я пошла вдоль забора и, обойдя дом по кругу, вновь вернулась к калитке. На этот раз она была распахнута настежь и слегка поскрипывала. Я усмехнулась и направилась по выложенной плиткой дорожке к крыльцу. На двери был приколот клочок бумаги со словами "Добро пожаловать".

- Придурки, - вздохнула я, открыв дверь. Просторный холл, слева лестница на второй этаж. - Привет, - крикнула я. - Что дальше?

Мне никто не ответил, я прошлась по первому этажу, он был пуст, двери в несколько комнат отсутствовали, пол до конца не настелили. По лестнице я поднялась наверх и огляделась: стройматериалы, голые стены, мусор. Но если на двери висела эта дурацкая записка, значит, здесь меня все-таки ждали. Я спустилась в холл, устроилась на полу слева от окна, вытянула ноги, положив пистолет под рукой. Где-то скрипнула дверь, раздались шаги, несколько человек спускались по лестнице. Я расслабленно ждала, испытывая странное удовлетворение, наконец-то я узнаю...

Первым я увидела мужчину лет сорока: высокий, худой, в светлом костюме и белоснежной футболке, щетина и темные очки, длинные волосы собраны в пучок, он усмехнулся и снял очки, точно для того, чтобы я могла рассмотреть его как следует. Конечно, я сразу же его узнала: Эдуард Витальевич, врач-психиатр, к которому меня неоднократно возил Андрей. Но в настоящий момент меня больше занимали двое молодцев за его спиной, подтянутые, крепкие, с одинаковым отсутствующим выражением на лицах, одного взгляда было достаточно, чтобы опознать в них ребят, которые посетили лесной домишко после моего похищения из психушки. Я положила руку на пистолет, а Эдуард Витальевич хохотнул:

- Брось, Ксения, здесь все свои. Веди себя прилично. Я правильно тебя назвал? Впрочем, это не важно. Важно другое: мы встретились. Как ты себя чувствуешь?

- Кончай трепаться, - вздохнула я, - и скажи что-нибудь путное.

- Конечно. Ближе к делу. Похвальное стремление, хотя в нашем случае...

- Где мой муж? - спросила я, сообразив, что сотрясать воздух он может до бесконечности.

- Муж? - Он засмеялся. - Муж... здесь, по соседству. С нетерпением ждет встречи. Только стоит ли торопиться? Он уверен, что у тебя отшибло память. Что-то там замкнуло в твоих мозгах. Если честно, я всегда сомневался, что они у тебя есть. У тебя и твоего папаши. Сладкая парочка...

- Что ты знаешь о моем отце? Где он?

- Отец? - Эдуард Витальевич вроде бы удивился. - В раю, надо полагать. Хотя как он туда прошмыгнет, для меня загадка, но сам-то он был убежден, что на том свете ему уготовано теплое местечко. Честно говоря, я ему от души этого желаю. Рай мне не светит, а меньше всего хотелось бы ненароком столкнуться с твоим родителем. Ты ведь знаешь, что он был за тип?

- Не знаю, - ответила я. - Расскажи мне.

- А-а, эти игры с памятью. Неужели ничего не помнишь? Надо же... А ребята Искандера сыграли в ящик, совсем как в старые времена.

- Люди на "Порше"? Это ребята Искандера?

- Вот видишь, мозги у тебя не совсем отшибло, а если немного напряжешься, вспомнишь и главное, ради чего я так трепетно ждал встречи с тобой. Ответь на один вопрос, только на один, и мы простимся навеки, разойдемся как в море корабли, у тебя полно врагов, зачем тебе усложнять себе жизнь?

- И что это за вопрос? - полюбопытствовала я.

- Маленький такой вопросик. - Он засмеялся, но глаза его смотрели зло и настороженно. - Где они?

- Кто? - хмыкнула я.

- Саша, - не поворачивая головы, окликнул тип в светлом костюме. То, что он никакой не Эдуард Витальевич, я уже поняла. - Прострели-ка ей ногу для убыстрения процесса.

Рука парня молниеносно взлетела, но я выстрелила раньше. Его отшвырнуло к стене, другой парень метнулся за дверной косяк, а разговорчивый сложился пополам от неожиданности, я выстрелила ещё раз, помня, что у меня осталось только два патрона, перекатилась к соседней стене, вскочила на ноги и, закрывая лицо локтем, выпрыгнула в окно. "В который раз", - мелькнуло в голове. Светлый костюм и один из твердолицых пришли в себя и кинулись следом, разделившись: первый побежал к входной двери, второй бросился за мной в окно. У калитки светлый пиджак окажется раньше, но перелезть через забор, имея за плечами преследователя, я не смогу, значит, все же калитка. Я вывернула из-за угла дома, и сердце ухнуло вниз: в калитку входил мой муж.

- Андрюша! - заорала я, бросаясь на тропинку, сообразив, что Андрей в этот момент - отличная мишень для преследователей. Дверь за моей спиной распахнулась, а я продолжала бежать, уши заложило, и время будто остановилось, я, ожидая выстрела в спину, закричала: - А-а... - И успела схватить Андрея за руку, толкнула его плечом, чтобы он оказался за кирпичным столбом калитки, и уже поверила, что нам повезет, как вдруг он выбил из моих рук пистолет, левой рукой ударил меня по лицу с такой силой, что я, не удержавшись на ногах, упала на землю, Андрей навалился сверху.

- Быстро шприц, - рявкнул он, стиснув мои руки над головой. - Предупреждал же вас, придурки...

Подоспевший парень сел на мои ноги, а Эдуард Витальевич опустился на колени, держа в руке шприц. Я отчаянно взвыла и попробовала вывернуться. Андрей ударил меня локтем, все поплыло перед глазами, потом я почувствовала укол в шею, и через секунду мной овладела полнейшая апатия.

Точно со стороны я видела, как из дома появился парень, которого звали Саша, зажимая окровавленное плечо ладонью, как его напарник подогнал к калитке машину, меня подняли и, точно мешок, поволокли к ней.

- Надень наручники, - сказал Андрей, шедший впереди. - И свяжи ей ноги.

- Да брось, Стас, - хмыкнул Эдуард Витальевич. - Это же просто баба.

- Это взбесившаяся крыса, и она по-настоящему опасна. Можешь мне поверить, я несколько раз имел с ней дело. От предпоследней нашей встречи у меня шрам через всю башку. - Наручники щелкнули на моих руках, меня швырнули в багажник и Андрей спросил:

- Она чего-нибудь соображает?

- Соображает, - удовлетворенно кивнул Эдуард Витальевич, покосившись через плечо. - Только двигаться не может. Ну что, детка, добро пожаловать в ад.

- Какого черта у неё не связаны ноги? - разозлился Андрей, впрочем, называть его так не стоило, дружки, обращаясь к нему, говорили "Стас".

- Кончай психовать, она и руки не поднимет.

- Слушай, я лично наблюдал за тем, как эта тварь уделала троих мужиков, которые всерьез считали себя крутыми. Надо учиться на чужих ошибках, ты понял, Эдик?