хотя они засеяли для начала лишь небольшой участок земли, - у них ведь и
времени было немного, - все же собранного было достаточно, чтоб им
прокормиться до нового урожая; к тому же, один из них был на корабле
помощником повара и оказался большим мастером готовить супы, пуддинги и
другие кушанья из рису, молока и того небольшого количества мяса, какое
можно было достать на острове.
негодяев, их земляков, пришли к ним и просто, ради потехи и чтобы обидеть
их, принялись хвастать, что остров принадлежит им, так как губернатор (то
есть я) отдал им его во владение и никто, кроме них, не имеет здесь права на
землю; следовательно, нельзя строить на ней и домов, если только не платить
за них аренды.
присесть-посмотреть, какие чудесные дома они себе выстроили, и сказать,
сколько же за них надо платить. Один из хозяев шутливо сказал, что раз уже
они считают себя землевладельцами и хотят отдавать свою землю в аренду, он
надеется, что они, по примеру всех землевладельцев, согласятся отдать им
этот участок в долгосрочную аренду, в виду сделанных ими улучшений, - и
попросил их сходить за нотариусом и составить контракт. Тогда один из
пришедших с бранью и проклятиями объявил, что они вовсе не шутят и он сейчас
им это докажет. Неподалеку в укромном местечке бедняги развели огонь, чтобы
сварить себе обед; негодяй побежал туда, схватил пылающую головню и принялся
бить ею о стенки хижины, при чем дерево, конечно, загорелось, и в несколько
минут вся хижина превратилась бы в пепел, если бы один из хозяев во время не
оттолкнул неприятеля и не затоптал ногами огонь, что удалось ему не без
труда.
кинулся на него с колом, выхваченным из изгороди, и, если бы тот не сумел
ловко избежать удара и не спрятался бы в хижину, он был бы убит тут же на
месте. Его товарищ, видя, какая опасность грозит им обоим, последовал за
ним, и через минуту они вышли из хижины уже с мушкетами, в руках. Затем тот
англичанин, на которого незваный гость бросился с колом, ударом приклада
сшиб с ног обидчика, прежде чем другие два подоспели к нему на помощь; когда
те подбежали, они оба повернули к ним ружья дулами вперед и посоветовали им
держаться подальше.
похрабрее товарища и доведенный до отчаяния опасностью, крикнул им, что,
если только они пошевелятся, они пропали, и смело потребовал, чтоб они
сложили оружие. Оружие они, положим, не сложили, но видя, что он намерен
действовать решительно, вступили с ним в переговоры и согласились уйти,
забрав с собой своего раненого товарища, который, повидимому, довольно
сильно пострадал от удара. Как бы там ни было, обиженные сделали большую
ошибку, не воспользовавшись выгодами своего положения и не обезоружив
обидчиков на самом деле: им следовало отобрать у тех оружие, что они легко
могли сделать, а потом пойти к испанцам и рассказать, как эти негодяи
обошлись с ними; ибо теперь все трое только и думали, что о мести, и каждый
день чем нибудь доказывали это.
пакостей, какие они устраивали своим землякам - например, вытоптали их
посевы, застрелили трех козлят и козу, прирученную англичанами для того,
чтобы пользоваться ее молоком, вообще докучали им всячески и днем и ночью и
довели бедняков до такого отчаяния, что те решили при первом же удобном
случае открыто напасть на обидчиков, хотя их было всего двое, а тех трое. С
этой целью они решили отправиться в замок, т. е. в мое прежнее жилище, где
забияки жили вместе с испанцами, и вызвать их на честный бой, а испанцев
попросить присутствовать при этом и следить, чтобы бой был действительно
честным. Пришли они туда рано утром, еще до рассвета и стали выкликать
англичан по именам, а когда отозвался испанец, сказали ему, что они желают
говорить со своими земляками.
одним из этих англичан, которых я, в отличие от других, буду называть
честными, и тот стал горько жаловаться им на варварское отношение к ним их
земляков и рассказал им, как те разорили их плантацию, вытоптали их хлеб,
вырощенный с таким трудом, убили дойную козу и трех козлят, - прибавляя,
что, если испанцы не помогут им снова, им придется умереть с голоду.
Вернувшись домой, за ужином один из этих испанцев стал очень вежливо и
кротко выговаривать англичанам и спрашивать, как они могут быть так жестоки
к своим землякам, безобидным и смирным людям, которые так много потрудились
над своей землей и только что устроились так, чтобы существовать своим
трудом.
позволения начальства съехали на берег, так и нечего им здесь ни сеять, ни
строить: это земля не ихняя". "Позвольте, сеньор инглеза", спокойно оказал
испанец: "не умирать же им с голоду!" На что англичанин отрезал, как
настоящий грубиян-матрос: "Пусть дохнут, коли хотят, а строить и сеять здесь
мы им не позволим!" "Но что же им в таком случае делать, сеньор?" "Как что
делать? - работать!" воскликнул другой негодяй: "пусть служат нам и работают
на нас". "Как вы можете ожидать этого от них? Ведь они не рабы, купленные на
ваши деньги, и вы не имеете права заставлять их служить себе". "Остров наш",
сказал англичанин, "потому что губернатор нам его отдал, и никто здесь не
смеет хозяйничать, кроме нас самих". И он поклялся страшной клятвой, что,
если его земляки выстроят себе новые хижины, он и те сожжет, чтоб они не
строились на чужой земле.
то и мы все значит должны служить вам?" "Разумеется, да оно так и будет,
пока мы совсем не избавимся от вас". И для пущей убедительности дерзкий
ввернул еще два-три крепких словца. Испанцы только улыбнулись и даже не
удостоили его ответом. Но все таки этот маленький спор разгорячил англичан
и, встав из за стола, один из них, если не ошибаюсь, тот, которого звали
Вилли Аткинсом - сказал другому: "Пойдем, Джэк, схватимся с ними еще раз:
ручаюсь тебе, что мы разорим в свое время и этот замок, нечего им разводить
колонии в наших владениях".
сабле и бормоча себе под нос угрозы - как они зададут и испанцам, только бы
представился к тому случай; но испанцы, повидимому, не вполне поняли их
намерения, поняли только, что негодяи собираются жестоко отомстить им за то,
что они приняли сторону двух честных англичан
повидимому, они до поздней ночи бродили по острову, а потом, утомившись,
улеглись в моей даче, как я ее называл, и крепко уснули. Дело было так: они
решили дождаться полуночи, чтобы захватить земляков сонными и поджечь их
хижины с тем, чтобы - как они сами признались после - или сжечь их живьем,
или умертвить их, если они выйдут. И странно, как это злоумышленники
проспали: коварство редко спит крепким сном.
относительно их, хотя и гораздо более благородные, так как тут не было речи
ни о поджоге, ни об убийстве - и, к счастью для всех, случилось так, что они
встали и ушли из дому еще задолго до того, как кровожадные негодяи добрались
до их хижин.
коноводом, крикнул товарищу: "Эге, Джэк, гнездо здесь, а птички то улетели!"
Они стали соображать, с чего бы это их землякам вздумалось подняться так
рано, и решили, что, наверное, испанцы предупредили их, и, решив это,
поклялись друг другу, что они отомстят испанцам. Затем они накинулись на
жилище бедных своих земляков, - жечь не жгли, но растащили его все по
кускам, так что от хижин не осталось и следа, даже палки ни одной не
осталось, которая бы указывала на то, что здесь было человеческое жилье: они
растащили также весь их домашний скарб и разбросали в равные стороны, так
что иные вещи бедняки находили потом за милю от своего обиталища.
земляками; растащили по кольям забор, выведенный теми для охраны своего
скота и полей: словом все разграбили и опустошили, словно орда татар.
где бы они их ни встретили, хотя их было всего двое против троих; - и если б
они встретились, непременно произошло бы кровопролитие, потому что надо им
отдать справедливость, все они были молодцы, рослые, смелые и решительные.
чем они о том, чтоб сошлись, ибо, выслеживая друг друга, они все время
расходились в разные стороны: когда те трое пришли разорять их жилье, эти
двое были у замка, а пока эти успели вернуться, те уже были дома. Мы сейчас
увидим, насколько различно было их поведение. Трое разбойников вошли в такой
раж, опустошая плантацию, что прибежали в замок, как бешеные, сейчас же
кинулись к испанцам и рассказали им, что они сделали, прямо таки хвастаясь
этим и показывая, что им на всех наплевать. При этом один сорвал шляпу у
одного из испанцев, словно расшалившийся мальчишка, и, повертев ею, нагло
захохотал ему прямо в лицо, говоря: "И тебе, сеньор испанец, будет то же,
если ты не исправишься". Испанец, хоть и вежливый человек, был вместе с тем
храбр, как подобает мужчине, да и силой его бог не обидел он долго
пристально смотрел на обидчика, потом, не спеша подошел к нему и, так как
оружия при нем не было, размахнуться, да как хватит его кулаком! - тот так и
свалился на земь, словно бык от обуха. Другой негодяй, такой же наглый, как
и первый, видя это, моментально выхватил пистолет и выстрелил в испанца.
Правда, попасть, как следует, он не попал, ибо пули прошли через волосы, но
все же одна из них задела кончик уха, и кровь полилась в изобилии. При виде
крови испанец подумал, что он ранен серьезнее, чем это было на самом деле, и
взволновался; до тех пор он был совершенно спокоен, но тут решил довести
дело до конца, нагнулся, поднял мушкет первого англичанина, которого он сшиб
с ног, и уже прицелился в другого, который стрелял в него; но тут из пещеры
выбежали остальные испанцы и, крикнув ему, чтоб он не стрелял, кинулись на
двух англичан и отобрали у них оружие.
Василенко Иван
Прозоров Александр
Мацумото Сэйте
Контровский Владимир
Посняков Андрей
Сапковский Анджей