относится, к ней! Подумайте, какая вертихвостка!
сама так говорила до того, как мы поженились. Ведь говорили, мама?
положение, ибо в свое время она немало потрудилась, чтобы ее дочка стала
миссис Квилп; кроме того, ей не хотелось ронять честь семьи, внушая
посторонним мысль, будто бы у них в доме обрадовались жениху, на которого
никто больше не позарился. С другой стороны, преувеличивать неотразимость
зятя тоже не следовало, так как это умалило бы самую идею бунта, которой она
отдавала все свои силы. Раздираемая такими противоречивыми соображениями,
миссис Джинивин признала за Квилпом уменье подольститься, но в праве
властвовать над кем-либо отказала ему наотрез и, весьма кстати ввернув
комплимент дебелой матроне, обратила беседу на прежнюю тему.
только женщины умели блюсти свое достоинство! Но в том-то и беда, что Бетси
этого совершенно не умеет!
подхватила миссис Джордж. - Трепетать перед мужчиной, как она перед ним
трепещет! Да я... да я лучше руки бы на себя наложила, а в письме написала
бы, что это он меня уморил.
улицы Майнорис* - Что ж, может быть, мистер Квилп и очень приятный мужчина,
- начала она. - Да какие тут могут быть споры, когда сама миссис Квилп так
говорит и миссис Джинивин так говорит, - ведь им-то лучше знать. Но... будь
он покрасивее да помоложе, ему еще можно было бы найти оправдание. Супруга
же его молода, красива, и к тому же она женщина, а этим все сказано!
сочувственный отклик из уст слушательниц, и, подбодренная этим, дама с улицы
Майнорис заявила далее, что если такой муж грубиян и плохо обращается с
такой женой, то...
стряхнула с колен крошки, видимо готовясь сообщить нечто весьма важное. - Да
какое там "если", когда второго такого тирана свет не видывал! Она сама не
своя стала, дрожит от каждого его взгляда, от каждого его слова, пикнуть при
нем не смеет! Он ее насмерть запугал!
обстоятельстве и уже год судили и рядили о нем за чаепитиями во всех
соседних домах, стоило им только услышать официальное сообщение миссис
Джинивин, как все они затараторили разом, стараясь перещеголять одна другую
в пылкости чувств и красноречии. Людям рта не зажмешь, провозгласила миссис
Джордж, и люди не раз твердили ей обо всем этом, да вот и присутствующая
здесь миссис Саймонс сама ей это рассказывала раз двадцать, на что она
всякий раз неизменно отвечала: "Нет, Генриетта Саймонс, пока я не увижу
этого собственными глазами и не услышу собственными ушами, не поверю, ни за
что не поверю". Миссис Саймонс подтвердила свидетельство миссис Джордж и
подкрепила его собственными, столь же неопровержимыми показаниями. Дама с
улицы Майнорис поведала обществу, какому курсу леченья она подвергла своего
мужа, который спустя месяц после свадьбы обнаружил повадки тигра, но был
укрощен и превратился в совершеннейшего ягненка. Другая соседка тоже
рассказала о своей борьбе, завершившейся полной победой после того, как она
водворила в дом матушку и двух теток и проплакала шесть недель подряд, не
осушая глаз ни днем, ни ночью. Третья, не найдя в общем гаме более
подходящей слушательницы, насела на молодую незамужнюю женщину, оказавшуюся
среди гостей, и стала заклинать ее ради ее же собственного душевного покоя и
счастья принять все это к сведению и, почерпнув урок из безволия миссис
Квилп, посвятить себя отныне усмирению и укрощению мятежного духа мужчин.
Шум за столом достиг предела, дамы старались перекричать одна другую, как
вдруг миссис Джинивин побледнела и стала исподтишка грозить гостьям пальцем,
призывая их к молчанию. Тогда и только тогда они заметили в комнате причину
и виновника всего этого волнения - самого Дэниела Квилпа, который пристально
взирал на них и с величайшей сосредоточенностью слушал их разговоры.
уж вы бы, кстати, пригласили дам отужинать, подали бы им омаров да еще
чего-нибудь, что полегче и повкуснее.
получилось совершенно случайно.
вечеринок! - продолжал карлик, яростно потирая руки, словно он задался целью
скатать из покрывавшей их грязи пули для духового ружья. - Как! Неужели вы
уходите, сударыни? Неужели вы уходите?
спешно разыскивать свои чепцы и шали, а словесную перепалку с ним
предоставили миссис Джинивин, которая, очутившись в роли поборницы женских
прав, сделала слабую попытку постоять за себя.
останутся к ужину, если моя дочь захочет их пригласить!
останутся!
зазорного? - продолжала миссис Джинивин.
для здоровья как хорошо! Особенно если обойтись без салата из омаров и без
креветок, которые, как я слышал, вызывают засорение желудка.
болезнь или какая-нибудь другая неприятность? - не унималась миссис
Джинивин.
Даже если мне посулят такое благо, как двадцать тещ. А я был бы так счастлив
с ними!
старушка с язвительным смешком, который должен был подчеркнуть, что карлику
полезно лишний раз напомнить об этом обстоятельстве. - Она приходится вам
законной супругой!
продолжала миссис Джинивин, дрожа всем телом не то от гнева, не то от
затаенного страха перед своим зловредным зятем.
Так-таки и не знаете, миссис Джинивин?
придерживалась моих взглядов.
сказал карлик, круто поворачиваясь к жене. - Почему, голубушка, вы не берете
с нее примера? Ведь она служит украшением своего пола, - ваш батюшка,
наверно, не уставал твердить это изо дня в день всю свою жизнь!
тысяч некоторых других, - сказала миссис Джинивин, - двадцати миллионов
тысяч!
счастливцем, то что же сказать о нем теперь! Вот кому повезло! Зато при
жизни он, надо думать, очень мучился?
же злобно сверкая глазами и тем же издевательски-вежливым тоном: - Вам
нездоровится, миссис Джинивин. Вы, должно быть, переутомились - болтаете
много, я же знаю вашу слабость. В постель ложитесь, в постель! Прошу вас!
дальше и дальше, очутилась, наконец, за дверью, мгновенно закрытой на
щеколду, вместе с гостями, запрудившими всю лестницу.
поднимая глаз от пола, карлик стал в нескольких шагах от нее, сложил руки на
груди и молча уставился ей в лицо.
точно эти слова относились не к жене, а к какому-то лакомству. - Прелестное
создание! Очаровательница!
супруга не менее страшны, чем самые яростные угрозы.
карлик. - Она бриллиант, рубин, жемчужина! Она золоченый ларчик, усыпанный
драгоценными каменьями! Как я люблю ее!
взгляд, тотчас же опустила глаза долу и заплакала.
вприпрыжку, что окончательно придало этому кривоногому уроду сходство с
разыгравшимся бесом, - больше всего мне мила в ней кротость характера,
безропотная покорность, и то, что у нее такая матушка, которая всюду сует
свой нос.
способен только он и больше никто, мистер Квилп широко расставил ноги,
уперся руками в колени и начал медленно, медленно нагибаться и, наконец,
склонив голову набок, заглянул снизу в опущенные глаза жены.
красавцем в мире? Впрочем, я хорош и без них! Покоритель женских сердец, да
и только! Правда, миссис Квилп?
околдованная, она не сводила испуганного взгляда с карлика, а он корчил ей
такие гримасы, какие могут присниться лишь в страшном сне. Эта комедия,
Корнев Павел
Орлов Алекс
Свержин Владимир
Шилова Юлия
Березин Федор
Шилова Юлия