которые расточали хвалы Физзиуигу, а когда Скрудж повиновался ему, сказал:
три-четыре фунта того, что у вас на земле зовут деньгами. Заслуживает ли он
таких похвал?
не замечая, что рассуждает не так, как ему свойственно, а как прежний юноша
Скрудж. - Не в этом суть, Дух. Ведь от Физзиуига зависит сделать нас
счастливыми или несчастными, а наш труд - легким или тягостным, превратить
его в удовольствие или в муку. Пусть он делает это с помощью слова или
взгляда, с помощью чего-то столь незначительного и невесомого, чего нельзя
ни исчислить, ни измерить, - все равно добро, которое он творит, стоит
целого состояния. - Тут Скрудж почувствовал на себе взгляд Духа и запнулся.
два-три слова моему клерку. Вот и все.
Духом опять стояли под открытым небом.
менее они тотчас произвели свое действие, Скрудж снова увидел самого себя.
Но теперь он был уже значительно старше - в расцвете лет. Черты лица его еще
не стали столь резки и суровы, как в последние годы, но заботы и
скопидомство уже наложили отпечаток на его лицо. Беспокойный, алчный блеск
появился в глазах, и было ясно, какая болезненная страсть пустила корни в
его душе и что станет с ним, когда она вырастет и черная ее тень поглотит
его целиком.
Слезы на ее ресницах сверкали в лучах исходившего от Духа сияния.
Ты поклоняешься теперь иному божеству, и оно вытеснило меня из твоего
сердца. Что ж, если оно сможет поддержать и утешить тебя, как хотела бы
поддержать и утешить я, тогда, конечно, я не должна печалиться.
казнит свет бедность, и не менее сурово - на словах, во всяком случае, -
осуждает погоню за богатством.
Всем своим прежним надеждам и мечтам ты изменил ради одной - стать
неуязвимым для его булавочных уколов. Разве не видела я, как все твои
благородные стремления гибли одно за другим и новая всепобеждающая страсть,
страсть к наживе, мало-помалу завладела тобой целиком!
наконец? Мое отношение к тебе не изменилось.
довольствовались тем, что имели, надеясь со временем увеличить наш достаток
терпеливым трудом. Но ты изменился с тех пор. В те годы ты был совсем иным.
все та же. И то, что сулило нам счастье, когда мы были как одно существо,
теперь, когда мы стали чужими друг другу, предвещает нам только горе. Не
стану рассказывать тебе, как часто и с какой болью размышляла я над этим.
Да, я много думала и решила вернуть тебе свободу.
образ жизни, другая цель. И она для тебя важнее всего. И это сделало мою
любовь ненужной для тебя. Она не имеет цены в твоих глазах. Признайся, -
сказала девушка, кротко, но вместе с тем пристально и твердо глядя ему в
глаза, - если бы эти узы не связывали нас, разве стал бы ты теперь
домогаться моей любви, стараться меня завоевать? О нет!
слов. Но все же, сделав над собой усилие, ответил:
должна была, наконец, признать эту горькую истину, значит как же она сурова
и неопровержима! Ведь не могу же я поверить, что, став свободным от всяких
обязательств, ты взял бы в жены бесприданницу! Это - ты-то! Да ведь даже
изливая мне свою душу, ты не в состоянии скрыть того, что каждый твой шаг
продиктован Корыстью! Да если бы даже ты на миг изменил себе и остановил
свой выбор на такой девушке, как я, разве я не понимаю, как быстро пришли бы
вслед за этим раскаяние и сожаление! Нет, я понимаю все. И я освобождаю тебя
от твоего слова. Освобождаю по доброй воле - во имя моей любви к тому, кем
ты был когда-то.
тебе будет больно разлучиться со мной. Но скоро, очень скоро это пройдет, и
ты с радостью позабудешь меня, как пустую, бесплодную мечту, от которой ты
вовремя очнулся. А я могу только пожелать тебе счастья в той жизни, которую
ты себе избрал! - С этими словами она покинула его, и они расстались
навсегда.
домой. Неужели тебе доставляет удовольствие терзать меня!
показывай мне больше ничего!
что произошло дальше.
Скрудж увидел комнату, не очень большую и не богатую, но вполне удобную и
уютную. У камина, в котором жарко, по-зимнему, пылали дрова, сидела молодая
красивая девушка. Скрудж принял было ее за свою только что скрывшуюся
подружку - так они были похожи, - но тотчас же увидал и ту. Теперь это была
женщина средних лет, все еще приятная собой. Она тоже сидела у камина
напротив дочери. В комнате стоял невообразимый шум, ибо там было столько
ребятишек, что Скрудж в своем взволнованном состоянии не смог бы их даже
пересчитать. И в отличие от стада в известном стихотворении *, где сорок
коровок вели себя как одна, здесь каждый ребенок шумел как добрых сорок, и
результаты были столь оглушительны, что превосходили всякое вероятие.
Впрочем, это никого, по-видимому, не беспокоило. Напротив, мать и дочка от
души радовались и смеялись, глядя на ребятишек, а последняя вскоре и сама
приняла участие в их шалостях, и маленькие разбойники стали немилосердно
тормошить ее.
груб, о нет, нет! Ни за какие сокровища не посмел бы я дернуть за эти косы
или растрепать их. Даже ради спасения жизни не дерзнул бы я стащить с ее
ножки - господи, спаси нас и помилуй! - бесценный крошечный башмачок. И
разве отважился бы я, как эти отчаянные маленькие наглецы, обхватить ее за
талию! Да если б моя рука рискнула только обвиться вокруг ее стана, она так
бы и приросла к нему и никогда бы уж не выпрямилась в наказание за такую
дерзость.
ней с вопросом, видеть, как она приоткроет уста, отвечая мне! Любоваться ее
опущенными ресницами, не вызывая краски на ее щеках! Распустить ее
шелковистые волосы, каждая прядка которых - бесценное сокровище! Словом, не
скрою, что я желал бы пользоваться всеми правами шаловливого ребенка, но
быть вместе с тем достаточно взрослым мужчиной, чтобы знать им цену.
стремительностью бросились к дверям, что молодая девушка - с смеющимся лицом
и в изрядно помятом платье - оказалась в самом центре буйной ватаги и
приветствовала отца, едва тот успел ступить за порог в сопровождении
рассыльного, нагруженного игрушками и другими рождественскими подарками.
Тотчас под оглушительные крики беззащитный рассыльный был взят приступом. На
него карабкались, приставив к нему вместо лестницы стулья, чтобы опустошить
его карманы и отобрать у него пакеты в оберточной бумаге; его душили,
обхватив за шею; на нем повисали, уцепившись за галстук; его дубасили по
спине кулаками и пинали ногами, изъявляя этим самую нежную к нему любовь! А
крики изумления и восторга, которыми сопровождалось вскрытие каждого пакета!
А неописуемый ужас, овладевший всеми, когда самого маленького застигли на
месте преступления - с игрушечной сковородкой, засунутой в рот, - и попутно
возникло подозрение, что он уже успел проглотить деревянного индюка, который
был приклеен к деревянной тарелке! А всеобщее ликование, когда тревога
оказалась ложной! Все это просто не поддается описанию! Скажем только, что
один за другим все ребятишки, - а вместе с ними и шумные изъявления их
чувств, - были удалены из гостиной наверх и водворены в постели, где
мало-помалу и угомонились.
затуманила его взор, когда хозяин дома вместе с женой и нежно прильнувшей к
его плечу дочерью занял свое место у камина. Скрудж невольно подумал о том,
что такое же грациозное, полное жизни создание могло бы и его называть отцом
и обогревать дыханием своей весны суровую зиму его преклонных лет!
сегодня твоего старинного приятеля.
Самойлова Елена
Якубенко Николай
Шекли Роберт
Шилова Юлия
Корнев Павел
Доценко Виктор