собственного роста и развития, и вот однажды ноябрьским утром получила
следующее письмо. Я привожу его здесь без даты.
принимает к себе в дом состоящую под опекой оного суда участницу
вышеуказанного судебного дела и, вознамерившись подыскать ей достойную
компаньонку, поручает нам уведомить Вас, что он желал бы воспользоваться
Вашими услугами для достижения данной цели.
Рединга в следующий понедельник в восемь часов утра и имеющей прибыть в
Лондон, на Пикадилли *, в каретный двор при гостинице "Погреб белого коня"
*, где Вас будет ожидать наш клерк, чтобы проводить Вас в нашу контору по
вышеуказанному адресу.
весь дом! Так трогательно и горячо любили меня его обитательницы; так
милостив был небесный отец, который не забыл меня, который облегчил и
сгладил мой сиротский путь и привлек ко мне столько юных существ, что я едва
могла вынести все это. - Не могу сказать, чтобы мне хотелось видеть моих
девочек не очень огорченными - нет, конечно, - но радость, и печаль, и
гордость, и счастье, и смутное сожаление, вызванные их грустью, - все эти
чувства так перемешались в моем сердце, что оно прямо разрывалось, хоть и
было исполнено восторга.
только пять дней. И вот, когда я в течение всех этих пяти дней стала с
каждой минутой получать все новые и новые доказательства любви и нежности; и
когда, наконец, наступило утро отъезда и меня провели по всем комнатам,
чтобы я взглянула на них в последний раз; и когда одна девочка крикнула:
"Эстер, дорогая, простимся тут, у моей постели, ведь здесь ты впервые
говорила со мной и - так ласково!"; и когда другие девочки попросили меня
только написать им на бумажках их имена, с припиской: "От любящей Эстер"; и
когда они все окружили меня, протягивая прощальные подарки, и со слезами
прижимались ко мне, восклицая: "Что мы будем делать, когда наша милая, милая
Эстер уедет!"; и когда я пыталась объяснить им, как снисходительны, как
добры они были ко мне и как я благословляю и благодарю их всех, - что только
творилось в моем сердце!
самая маленькая воспитанница, и когда служанки говорили: "Будьте счастливы,
мисс, где бы вам ни пришлось жить!", и когда невзрачный, хромой старик
садовник, который, как мне казалось, все эти годы вряд ли замечал мое
присутствие, тяжело дыша, побежал за отъезжавшей каретой, чтобы преподнести
мне букетик герани, и сказал, что я была светом его очей, - старик именно
так и сказал, - что только творилось в моем сердце!
увидела неожиданное зрелище: бедные ребятишки высыпали наружу и махали мне
шапками и капорами, а один седой джентльмен и его жена (я давала уроки их
дочке и бывала у них в гостях, хотя они считались самыми высокомерными
людьми во всей округе) закричали мне, позабыв обо всем, что нас разделяло:
"До свиданья, Эстер! Желаем вам большого счастья!" - как мне было не плакать
от всего этого и, сидя одной в карете, не твердить в глубочайшем волнении:
"Я так благодарна, так благодарна!"
сделали, мне не подобает явиться в Лондон заплаканной. Поэтому я проглотила
слезы и заставила себя успокоиться, то и дело повторяя: "Ну, Эстер,
перестань! Нельзя же так!" В конце концов мне удалось вполне овладеть собой,
хотя и не так быстро, как следовало бы, а когда я освежила себе глаза
лавандовой водой, пора уже было готовиться к приезду в Лондон.
десять миль; когда же мы, наконец, действительно прибыли в город, мне все не
верилось, что мы когда-нибудь доедем. Но как только мы начали трястись по
булыжной мостовой и особенно когда мне стало казаться, будто все прочие
экипажи наезжают на нас, а мы наезжаем на них, я, наконец, поняла, что мы и
в самом деле приближаемся к концу нашего путешествия. Немного погодя мы
остановились.
неосторожности, вымазался чернилами; он обратился ко мне с такими словами:
мой багаж, потом усадил в нее меня, и тут я спросила, уж не вспыхнул ли
где-нибудь большой пожар, - спросила потому, что в городе стоял необычайно
густой и темный дым - ни зги не было видно.
Лондоне всегда так. Я была поражена.
(казалось мне), и на каждой из них было такое столпотворение, что я
удивлялась, как можно здесь не потерять головы; но вот шум внезапно сменился
тишиной, - проехав под какими-то старинными воротами, мы покатили по
безлюдной площади и остановились в углу у подъезда с широкой крутой
лестницей, такой, какие бывают перед входом в церковь. И как по соседству с
церковью нередко видишь кладбище, так и здесь я, поднимаясь наверх, увидела
в окно окаймленный аркадами двор, а в нем могилы с надгробными плитами.
меня через канцелярию в кабинет мистера Кенджа, где сейчас никого не было, и
вежливо пододвинул кресло к огню. Потом он показал мне на зеркальце,
висевшее на гвозде сбоку от камина.
тем как представиться канцлеру. Впрочем, в этом вовсе нет надобности, смею
заверить, - галантно проговорил молодой человек.
Кендж сейчас в суде. Он просил вам кланяться... не желаете ли подкрепиться,
- я увидела на столике печенье и графин с вином, - а также просмотреть
газету? - Молодой человек подал мне газету. Затем помешал угли в камине и
ушел.
здесь среди бела дня царил ночной мрак, свечи горели каким-то бледным
пламенем и от всех предметов веяло сыростью и холодом, - и так все это было
непривычно, что, взяв газету, я читала слова, не понимая их значения, и,
наконец, поймала себя на том, что перечитываю одни и те же строки несколько
раз подряд. Продолжать в том же духе не имело смысла, поэтому я отложила
газету, посмотрела в зеркало, хорошо ли на мне сидит шляпа, затем окинула
взглядом полутемную комнату, потертые, покрытые пылью столы, кипы исписанной
бумаги, книжный шкаф, набитый книгами самого невзрачного, самого
непривлекательного вида. Потом я стала думать, и все думала, думала, думала;
а огонь в камине все горел, и горел, и горел, а свечи мигали и оплывали, -
щипцов для снимания нагара не было, пока молодой человек не принес щипцы,
очень грязные, - и так я просидела целых два часа.
нашел во мне резкую перемену, которой, видимо, был удивлен и очень доволен.
что сейчас сидит в кабинете канцлера, мисс Саммерсон, - сказал он, - мы
полагаем, что вам сейчас следует находиться при ней. Присутствие
лорд-канцлера вас не смутит, не правда ли?
почему, собственно, я могу смутиться.
завернули за угол, миновали колоннаду какого-то здания и вошли в него через
боковую дверь. Потом мы прошли по коридору и, наконец, очутились в хорошо
обставленной комнате, где я увидела девушку и юношу у камина, в котором
жарко горели и громко трещали дрова. Молодые люди разговаривали, стоя друг
против друга и опираясь на экран, поставленный перед камином.
пламенем, показалась мне необычайно красивой, - у нее были такие густые
золотистые волосы, такие нежные голубые глаза, такое светлое, невинное,
доверчивое лицо!
Саммерсон.
руку, но вдруг передумала и поцеловала меня. Скажу коротко: она была так
естественна, так мила и обаятельна, что уже спустя несколько минут мы с ней
уселись в оконной нише, освещенной пламенем камина, и принялись болтать до
того непринужденно и весело, будто век были подругами.
доверяет мне и что я ей нравлюсь! Как мило она отнеслась ко мне и как это
меня ободрило!
сказала. Красивый, с ясным, открытым лицом, он удивительно хорошо смеялся, а
когда Ада подозвала его, он стал возле нас и тоже озаренный пламенем камина
Лондон Джек
Березин Федор
Ильин Андрей
Орлов Алекс
Пехов Алексей
Чернецов Андрей